Неточные совпадения
Собрания эти, большей частию филантропические и религиозные, с одной стороны, служат развлечением, а с другой — примиряют
христианскую совесть людей, преданных светским интересам.
В эпоху наших интерконфессиональных
собраний в
христианской настроенности и мысли Запада начали преобладать скорее консервативные течения.
Церкви, как церкви, не суть некоторые учреждения, имеющие в основе своей
христианское начало, хотя и несколько отклонившиеся от прямого пути, как это думают многие; церкви, как церкви, как
собрания, утверждающие свою непогрешимость, суть учреждения противохристианские.
Можно находить, что ответ, данный Христом, неправилен; можно выставить на место его другой, лучший, найдя такой критериум, который для всех несомненно и одновременно определял бы зло; можно просто не сознавать сущности вопроса, как не сознают этого дикие народы, но нельзя, как это делают ученые критики
христианского учения, делать вид, что вопроса никакого вовсе и не существует или что признание за известными лицами или
собраниями людей (тем менее, когда эти люди мы сами) права определять зло и противиться ему насилием разрешает вопрос; тогда как мы все знаем, что такое признание нисколько не разрешает вопроса, так как всегда есть люди, не признающие за известными людьми или
собраниями этого права.
Достигнув такого влияния на Долинского, Зайончек сообщил ему о существовании в Париже «Союза
христианского братства» и велел ему быть готовым вступить в братство в качестве грешного члена Wschodniego Kosciola (восточной церкви). Долинский был введен в таинственную комнату заседаний и представлен оригинальному
собранию, в котором никто не называл друг друга по фамилии, а произносил только «брат Яков», или «брат Северин», или «сестра Урсула» и т. д.
В XI-й части «Собеседника» помещено письмо одного священника, который говорит: «Недавно в немалом благородном
собрании предложен был, между прочим, высокоблагородному важный вопрос: что есть бог? — и по многим прениям многие сего общества члены такие определения сей задаче изыскивали, что не без сожаления можно было приметить, сколь много подобных сим найдется мудрецов, за то одно не знающих святости
христианского закона, понеже никакого о нем понятия не имеют».
Понятие церкви, как
собрания избранных, лучших, есть понятие не
христианское, гордое, ложное.
Город еще не спал. Большие окна деревянного здания на Большой улице, в котором помещался клуб или, как он именуется в Сибири, Общественное
собрание, лили потоки света, освещая, впрочем, лишь часть совершенно пустынной улицы. В клубе была рождественская елка. Все небольшое общество города, состоящее из чиновников по преимуществу, собралось туда со своими чадами и домочадцами встретить великий праздник
христианского мира.
А между тем то, что мы, по обыкновению, называем публикою, есть, в известном смысле, та же церковь, то есть
собрание людей, связанных единством духовных интересов, и ради этих-то интересов всем нам пристойно знать об этом деле и иметь свое мнение о значении нынешнего нашего духовного суда, так как от него зависит клир, а от хорошего или дурного клира зависит развитие духовной жизни народа, до сих пор еще весьма мало и весьма неудовлетворительно наставленного в
христианском учении.
Я смутно чувствовал еще тогда, что смертная казнь, сознательно рассчитанное, преднамеренное убийство, есть дело прямо противоположное тому закону
христианскому, который мы будто бы исповедуем, и дело, явно нарушающее возможность и разумной жизни [и] какой бы то ни было нравственности, потому что ясно, что если один человек или
собрание людей может решить, что необходимо убить одного или многих людей, то нет никакой причины, по какой другой человек или другие люди не найдут той же необходимости для убийства других людей.
И я убедился, что учение церкви есть теоретически коварная и вредная ложь, практически же
собрание самых грубых суеверий и колдовства, скрывающее совершенно весь смысл
христианского учения.