Неточные совпадения
— Слушай, — продолжал я, видя его доброе расположение. — Как тебя назвать не знаю, да и знать не хочу… Но бог видит, что жизнию моей рад бы я заплатить тебе за то, что ты для меня сделал. Только не требуй того, что противно чести моей и
христианской совести. Ты мой благодетель. Доверши как начал: отпусти меня с бедною сиротою, куда нам бог
путь укажет. А мы, где бы ты ни был и что бы с тобою ни случилось, каждый день будем бога молить о спасении грешной твоей души…
Но
христианский мессианизм должен быть очищен от всего не
христианского, от национальной гордости и самомнения, от сбивания на
путь старого еврейского мессианизма, с одной стороны, и нового исключительного национализма — с другой.
Я все время боролся против реакционных религиозных и политических настроений, боролся в журнале «
Путь», боролся в Религиозно-философской академии, боролся в
христианском движении молодежи.
Апокалиптические пророчества условны, а не фатальны, и человечество, вступив на
путь христианского «общего дела», может избежать разрушения мира, Страшного суда и вечного осуждения.
Эх ты, Марьюшка, кровь татарская,
Ой ты, зла-беда
христианская!
А иди, ино, по своем
пути —
И стезя твоя и слеза твоя!
Да не тронь хоть народа-то русского,
По лесам ходи да мордву зори,
По степям ходи, калмыка гони!..
Только
христианская метафизика утверждает реальность бытия и реальность
путей к бытию, постигает великую тайну свободы, ни на что не разложимой и ни к чему не сводимой, и признает субстанцию конкретной личности, заложенной в вечности.
Христос уничтожил противоположность между человеческой свободой и божественной необходимостью, и
христианские пророчества открывают конец истории и
путь к нему по ту сторону этой противоположности.
По Евангелию,
путь спасения — Сам Христос, Его божественная Личность, а не евангельская мораль, не
христианские поучения.
В самой природе мира что-то изменилось после аскетического подвига восточной
христианской мистики; мир подготовился к вселенскому
пути воскресения.
Христианское общество вначале было смиренно, кротко, скрывалося в пустынях и вертепах, потом усилилось, вознесло главу, устранилось своего
пути, вдалося суеверию; в исступлении шло стезею, народам обыкновенною; воздвигло начальника, расширило его власть, и папа стал всесильный из царей.
Старец получил письмо от старого Еропкина, предупреждающее его о приезде дочери и об ее ненормальном, возбужденном состоянии и выражающее уверенность в том, что старец наставит ее на
путь истинный — золотой середины, доброй
христианской жизни, без нарушения существующих условий.
Лиза Еропкина жила в неперестающем восторженном состоянии. Чем дальше она шла по открывшемуся ей
пути христианской жизни, тем увереннее она была, что это
путь истинный, и тем радостнее ей становилось на душе.
— И никто, конечно, сам не найдет его! — произнес, усмехнувшись, Михаил Михайлыч. — На склоне дней моих я все более и более убеждаюсь в том, что стихийная мудрость составила себе какую-то теозофически-христианскую метафизику, воображая, что открыли какой-то
путь к истине, удобнейший и чистейший, нежели тот, который представляет наша церковь.
Церкви, как церкви, не суть некоторые учреждения, имеющие в основе своей
христианское начало, хотя и несколько отклонившиеся от прямого
пути, как это думают многие; церкви, как церкви, как собрания, утверждающие свою непогрешимость, суть учреждения противохристианские.
И потому перемена в жизни человечества та, вследствие которой люди, пользующиеся властью, откажутся от нее и из людей, покоряющихся власти, не найдется более людей, желающих захватить ее, наступит не тогда только, когда все люди один по одному до последнего сознательно усвоят
христианское жизнепонимание, а тогда, когда возникнет такое определенное и всем понятное
христианское общественное мнение, которое покорит себе всю ту инертную массу, не способную внутренним
путем усвоять истины и по этому самому всегда подлежащую воздействию общественного мнения.
Вопрос этот для людей в их общественной жизни с тех пор, как проповедано
христианское учение, есть то же, что для путешественника вопрос о том, по какой из двух дорог идти, когда он приходит к разветвлению того
пути, по которому шел.
Так возражают защитники существующего строя. И рассуждение это было бы совершенно справедливо, если бы переход людей от одного понимания жизни к другому совершался посредством только одного того процесса, при котором каждый человек отдельно и один за другим познает опытом тщету власти и внутренним
путем постигает истины
христианские.
Недаром в продолжение 18 веков лучшие люди всего
христианского человечества, внутренним, духовным
путем познав истины учения, свидетельствовали о них перед людьми, несмотря ни на какие угрозы, лишения, бедствия и мучения. Лучшие люди эти своим мученичеством запечатлевали истинность учения и передавали его массам.
По словам Зайончека, целью общества было: изыскание средств к освобождению и соединению
христианских народов
путем веры.
Из различных
путей, которыми русские образованные люди подобного настроения в то время стремились к достижению
христианского идеала, наибольшим вниманием и предпочтением пользовались библейский пиетизм и тяготение к католичеству, но Брянчанинов и Чихачев не пошли вослед ни за одним из этих направлений, а избрали третье, которое тогда только обозначалось и потом довольно долго держалось в обществе: это было православие в духе митрополита Михаила.
Мягкое, миролюбивое,
христианское настроение этого писателя оказало чрезвычайно сильное влияние на обоих молодых людей и изменило
путь их жизни и деятельности.
Кто однажды встретил Христа Спасителя на своем личном
пути и ощутил Его божественность, тот одновременно принял и все основные
христианские догматы — и о рождении от Девы, и о боговоплощении, и о пришествии во славе, и о пришествии Утешителя, и о Св.
Все христиане призваны к святости, все должны стремиться к стяжанию благодати св. Духа (как определял цель
христианской жизни преп. Серафим Саровский), хотя цель эта достигается каждым на своем особом
пути, ибо «дары различны и служения различны».
Христианская теургия есть незримая, но действительная основа всякого духовного движения в мире на
пути к его свершению.
Поэтому воскрешение отцов, согласно федоровскому проекту, даже если бы оно было осуществимо, далеко еще отстоит от воскресения мертвых, чаемого
христианской верой, оно находится в другой от него плоскости, так же как и воскрешение Лазаря и другие чудесные воскрешения, хотя они и совершались не натурально-магическим, хозяйственным, но чудесным
путем.
Оно же составляет основу и сущность
христианского аскетизма, который стремится отнюдь не к освобождению от тела, но к его апофеозу
путем победы над плотью.
Разумеется, для человечества, насколько оно живет в плоскости ума, а следовательно, до известной степени обречено на науку и философию, должна иметь силу этика ума, существует обязанность логической честности, борьбы с умственной ленью, добросовестного преодоления преодолимых трудностей, но религиозно перед человеком ставится еще высшая задача — подняться над умом, стать выше ума, и именно этот
путь указуют люди
христианского, религиозного подвига [На основании сказанного определяется и наш ответ на вопрос о «преображении разума», поставленный кн.
Это была иллюзия, хотя и имеющая связь с глубокой темой H. Федоров хотел победить смерть, обратить время, изменить прошлое
путем «общего дела» активного воскрешения Это была великая и
христианская идея, но она не была достаточно связана с проблемой личности и свободы, с проблемой победы сознания над объективацией.
Этика
христианская нередко отождествляется с сотериологией, с учением о
путях спасения.
Он принужден признать, что история идет совсем не тем
путем, в котором он видел торжество
христианской истины.
Она гораздо менее антропогична, чем
христианская мистика Запада, в ней менее разработан сложный
путь человека, менее раскрывается человеческая борьба.
Не только сознание
христианское, но и мировое религиозное сознание признает, что на
путях духовной жизни стоят препятствия и затруднения, которые нужно прежде всего преодолеть.
Поэтому
путь христианской морали — через жертву к творчеству, через отречение от мира сего и его соблазнительных благ к творчеству мира иного и иной жизни.
Путь личного очищения и восхождения (в йогизме, в
христианской аскетике, в толстовстве, в оккультизме) может быть враждебен творчеству.
И оба
пути — подлинно
христианские.
Творчество жизни оправдывают
христианской моралью лишь
путем безграничного насилия над Евангелием.
Христианская мистерия искупления на известной ступени развития человечества объективируется, представляется внеположной, трансцендентной человеку и его внутреннему духовному
пути [Всем сердцем, всею мыслью, всеми действиями, т. е. всеми силами и способностями всех сынов человеческих совершаемое, и есть исполнение этого завета Христа — Сына Божия и вместе Сына Человеческого» (с. 32).
Путь свободы есть
путь нового человека
христианского мира.
Ивану Кольцу на возвратном
пути дозволил искать охотников для переселения в новый край и велел епископу вологородскому отправить туда десять священников с их семействами для
христианского богослужения.
В самом начале
христианского религиозного
пути есть безумное отдание себя Христу всего без остатка, вплоть до распятия самой истины, согласие все получить лишь от Него и через Него.
И всякий раз, когда
христианский мир пытался превратить энергию этой благодати в орудие власти и принуждения, он уклонялся к антихристианским, даже антихристовым
путям.
Грозный, неумолимый Ермак жалел воинов
христианских в битвах, не жалел в случае преступления и казнил за всякое ослушание, за всякое дело постыдное, так как требовал от дружины не только повиновения, но и чистоты душевной, чтобы угодить вместе и царю земному, и царю Небесному. Он думал, что Бог даст ему победу скорее с малым числом доброжелательных воинов, нежели с большим закоренелых грешников, и казаки его в
пути и в столице сибирской вели жизнь целомудренную: сражались и молились.
По старому
христианскому сознанию, целиком пребывающему в религии искупления, святость есть единственный
путь к тайнам бытия.
Нельзя утвердить
христианского государства и
христианского хозяйства
путем охранения, потому что их никогда не было, и нельзя утвердить их
путем эволюции и революции, потому что их никогда не будет.
Словом, при ней и благодаря ей «широко развилась» вся та sui generis [Своего рода (лат.).] «
христианская» благотворительность, которая во многих своих чертах в наше время получила уже должную критическую оценку, но, однако, и до сих пор практикуется обществом, потерявшим сознание о прямых
путях истинного
христианского милосердия.
Между тем, от того, что требы были преподаны «бродягою духовного чипа», для душ
христианских, по крайней мере, никакой беды не было, ибо они все-таки отходили в неведомый и безвозвратный
путь лицом, имевшим «помазание от святого», и притом по опыту уже знавшим все тягости отдаленных переходов.