Монастырский чин и устройство
христианского духовенства явило дивный пример согласования двух идей, по-видимому враждующих, — иерархии и равенства, — в то время как политическая история человечества показывает одно беспрерывное стремление к этому согласованию, стремление несчастное, ибо способы употребляемые бедны и мелки; имея такой пример пред глазами, люди не умели понять его…
Неточные совпадения
Никого не уважили бы они на ту пору, ниже самого короля, но против своей церкви
христианской не посмели и уважили свое
духовенство.
Те же в
христианском мире правители и правительства, те же войска, те же суды, те же мытари, то же
духовенство, те же богачи землевладельцы, фабриканты и капиталисты, как и прежде, но совсем другое уже отношение к ним людей и самих людей к своему положению.
Мы постоянно видим такое символическое братство в
христианском мире, напр., в среде
духовенства, и оно роковым образом вырождается в условное лицемерие.
«Полковник навещал нас каждый день и в беседах и во время стола склонял разговор на свои цели. Он был чтитель Вольтера — не любил
христианской религии, не знал даже, что такое Ветхий и Новый завет (?!); благочестие считал суеверием, церковные уставы — выдумками
духовенства для корысти; признавал обязанности родителей к детям, но не допускал обязанностей детей к родителям. Вот в каком духе были беседы полковника с нами и с детьми генерала».
Перо отказывается описывать эти ужасы, скажем лишь, что после окончания кровавой расправы и отъезда государя во Псков, все, еще живые,
духовенство, миряне, собрались в поле, у церкви Рождества Христова, служить общую панихиду над тамошнею скудельницею, где лежало десять тысяч неотпетых
христианских тел.
Татары вначале охотно, по-видимому, признали себя подданными
христианской державы, но вскоре, возбужденные магометанским
духовенством и фанатиками, стали тайно уходить в Турцию.
Государь и министр князь Александр Голицын горячо прониклись энергическим желанием остановить такое крайнее развращение в
духовенстве, чтобы эти учители благочестия по крайней мере хотя не поселяли «соблазна в прихожанах, которые, видя таковых пастырей, нарушают иногда и сами правила
христианские».
Но представителям этого образа мыслей, вероятно, не представляется, что упомянутая терпимость, помимо ее соответствия духу
христианской свободы и духу времени, силы которого может не чувствовать только омертвелое тело, приносит очень большую пользу самому православному
духовенству.
[Стоит только почитать требник и проследить за теми обрядами, которые не переставая совершаются православным
духовенством и считаются
христианским богослужением, чтобы увидать, что все эти обряды не что иное, как различные приемы колдовства, приспособленные ко всем возможным случаям жизни.