Неточные совпадения
— Дурачок! Чтоб не
страдать. То есть — чтоб его, народ, научили жить не
страдая.
Христос тоже Исаак, бог отец отдал его в жертву народу. Понимаешь: тут та же сказка о жертвоприношении Авраамовом.
— Только подумаем, любезные сестры и братья, о себе, о своей жизни, о том, что мы делаем, как живем, как прогневляем любвеобильного Бога, как заставляем
страдать Христа, и мы поймем, что нет нам прощения, нет выхода, нет спасения, что все мы обречены погибели. Погибель ужасная, вечные мученья ждут нас, — говорил он дрожащим, плачущим голосом. — Как спастись? Братья, как спастись из этого ужасного пожара? Он объял уже дом, и нет выхода.
— Так что ж, что в рабском — прямее в рай попадешь. И
Христос в рабском виде на землю сходил и за рабов
пострадал.
Великий подвиг
Христа не в том, что Он
страдал.
Рабочий нашего времени, если бы даже работа его и была много легче работы древнего раба, если бы он даже добился восьмичасового дня и платы трех долларов за день, не перестанет
страдать, потому что, работая вещи, которыми он не будет пользоваться, работая не для себя по своей охоте, а по нужде, для прихоти вообще роскошествующих и праздных людей и, в частности, для наживы одного богача, владетеля фабрики или завода, он знает, что всё это происходит в мире, в котором признается не только научное положение о том, что только работа есть богатство, что пользование чужими трудами есть несправедливость, незаконность, казнимая законами, но в мире, в котором исповедуется учение
Христа, по которому мы все братья и достоинство и заслуга человека только в служении ближнему, а не в пользовании им.
— Ты очень счастлив; твоя душа в день рождества была — как ясли для святого младенца, который пришел на землю, чтоб
пострадать за несчастных.
Христос озарил для тебя тьму, которою окутывало твое воображение — пусторечие темных людей. Пугало было не Селиван, а вы сами, — ваша к нему подозрительность, которая никому не позволяла видеть его добрую совесть. Лицо его казалось вам темным, потому что око ваше было темно. Наблюди это для того, чтобы в другой раз не быть таким же слепым.
И
Христос, единый правый,
страдает за всех виновных.
Обманутые все эти люди, — даже
Христос напрасно
страдал, отдавая свой дух воображаемому отцу, и напрасно думал, что проявляет его своею жизнью. Трагедия Голгофы вся была только ошибка: правда была на стороне тех, которые тогда смеялись над ним и желали его смерти, и теперь на стороне тех, которые совершенно равнодушны к тому соответствию с человеческой природой, которое представляет эта выдуманная будто бы история. Кого почитать, кому верить, если вдохновение высших существ только хитро придуманные басни?
Христу рассказали о погибели галилеян, убитых Пилатом, и он говорит: «Думали ли вы, что галилеяне были грешнее всех галилеян, что так
пострадали?
В христианстве должно быть придаваемо одинаково серьезное значение как тому, что
Христос воплотился, «на земле явися и с человеки поживе»,
пострадал и воскрес, так и тому, что Он вознесся на небо, снова удалился из мира, сделался для него опять, хотя и не в прежнем смысле, трансцендентен, пребывает на небеси, «седяй одесную Отца» [Господь, после беседования с ними <апостолами>, вознесся на небо и воссел одесную <т. е. справа от> Бога (Мк. 16:19).].
Христос (же) вошел… в самое небо… не для того, чтобы многократно приносить себя, как первосвященник входит каждогодне в святилище с чужою кровию, иначе Ему надлежало бы многократно
страдать от начала мира.
Итак, он уехал в Петербург, а мы придвинулись к
Христе, которая была очень спокойна и даже как бы довольна, что осталась одна, — обстоятельство, которое меня еще сильнее навело на мысль, что Христя только бодрится, а в существе очень
страдает от невыносимой тяжести положения, которое себе устроила, очертя ум и волю.
Измена заветам
Христа, обращение христианской церкви в средство для поддержания господствующих классов не могло не вызвать по человеческой слабости отдаления от христианства тех, которые принуждены
страдать от этой измены и от этого извращения христианства.
«Неужели, — пишет он Черткову, — так и придется мне умереть, не прожив хоть один год вне того сумасшедшего, безнравственного дома, в котором я теперь вынужден
страдать каждый час, не прожив хоть одного года по-человечески разумно, т. е. в деревне, не на барском дворе, а в избе среди трудящихся, с ними вместе трудясь по мере своих сил и способностей, обмениваясь трудами, питаясь и одеваясь, как они, и смело без стыда говоря всем ту
Христову истину, которую знаю».
«Так адамический человек, которому предстояло стать апостолом или
Христом, был рожден уже до того, как
Христос в нем
страдал; но сперва должен
Христос в нем воскреснуть, а Иуда как змеиная воля в смерти
Христовой удавиться и умереть со своей злой волей — лишь тогда человек-Адам станет
Христом (курсив мой).
Я понял, что
Христос нисколько не велит подставлять щеку и отдавать кафтан для того, чтобы
страдать, а велит не противиться злу и говорит, что при этом придется, может быть, и
страдать.
Пусть всякий искренний человек вспомнит хорошенько всю свою жизнь, и он увидит, что никогда, ни одного раза он не
пострадал от исполнения учения
Христа; но большинство несчастий его жизни произошли только оттого, что он в противность своему влечению, следовал связывавшему его учению мира.
На той части осуществления искупления, вследствие которой после
Христа земля для верующих уже стала рождать везде без труда, болезни прекратились и чада стали родиться у матерей без страданий, — учение это не очень останавливается, потому что тем, которым тяжело работать и больно
страдать, как бы они ни верили, трудно внушить, что не трудно работать и не больно
страдать. Но та часть учения, по которой смерти и греха уже нет, утверждается с особенной силой.
Случайности же страданий — те же, как для тех, так и для других, с тою только разницей, что ученики
Христа будут готовы к ним, а ученики мира все силы души будут употреблять на то, чтобы избежать их, и что ученики
Христа,
страдая, будут думать, что их страдания нужны для мира, а ученики мира,
страдая, не будут знать, зачем они
страдают.
Христос не говорит: подставляйте щеки,
страдайте, а он говорит: не противьтесь злу, и, что бы с вами ни было, не противьтесь злу.
Они верят учению мира и только пользуются отговоркой, которой их научила церковь, — что, исполняя учение
Христа, надо много
страдать, и потому никогда даже и не пробовали исполнять учение
Христа.
Луки XIII, 1—5.
Христу рассказали о погибели галилеян, убитых Пилатом. И он говорит: «Думаете ли вы, что эти галилеяне были грешнее всех галилеян, что так
пострадали? Нет, говорю вам; но если не покаетесь, все так же погибнете. Или думаете, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех живущих в Иерусалиме? Нет, говорю вам; но если не покаетесь, все так же погибнете».
Но почему слова эти, противно всему учению
Христа, понимаются так узко, что в запрещении судить не входит запрещение судов, почему предполагается, что
Христос, запрещая осуждение ближнего, невольно сорвавшееся с языка, как дурное дело, такое же осуждение, совершаемое сознательно и связанное с причинением насилия над осужденным, не считает дурным делом и не запрещает, — на это нет ответа; и ни малейшего намека о том, чтобы можно было под осуждением разуметь и то осуждение, которое происходит на судах и от которого
страдают миллионы.