Опричники уселись, но не начинали обеда, ожидая государя. Вскоре стольники попарно вошли в палату и стали у
царских кресел; за стольниками шествовали дворецкий и кравчий.
Место, на которое указывал гусляр, было приготовлено для самого царя. Оно состояло из дощатого помоста, покрытого червленым сукном. На нем были поставлены
царские кресла, а торчавшие там копья и рогатины принадлежали опричникам, окружавшим помост. Другие опричники стояли у цепи, протянутой вокруг поля, то есть просторного места, приготовленного для конного или пешего боя, смотря по уговору бойцов. Они отгоняли народ бердышами и не давали ему напирать на цепь.
Неточные совпадения
— Весьма опасаюсь распущенного ума! — продолжал он, глядя в окно, хотя какую-то частицу его взгляда Клим щекотно почувствовал на своем лице. — Очень верно сказано: «Уме недозрелый, плод недолгой науки». Ведь умишко наш — неблаговоспитанный кутенок, ему — извините! — все равно, где гадить — на
кресле, на дорогом ковре и на престоле
царском, в алтарь пустите — он и там напачкает. Он, играючи, мебель грызет, сапог, брюки рвет, в цветочных клумбах ямки роет, губитель красоты по силе глупости своей.
Приветствовав все собрание,
царская фамилия заняла
кресла в первом ряду.
Я начал быстро и сбивчиво говорить ей, ожидая, что она бросит в меня книгой или чашкой. Она сидела в большом малиновом
кресле, одетая в голубой капот с бахромою по подолу, с кружевами на вороте и рукавах, по ее плечам рассыпались русые волнистые волосы. Она была похожа на ангела с
царских дверей. Прижимаясь к спинке
кресла, она смотрела на меня круглыми глазами, сначала сердито, потом удивленно, с улыбкой.
Через несколько минут в боковую малую императорскую ложу вошел государь и, не показываясь зрителям, сел на
кресло в глубине ложи; в большой
царской ложе помещались иностранные послы.
Второе действие изображало королевский дворец. Король — Маша Рыжова, особенно громоздкая в своей
царской мантии, с тщательно запрятанной под нею русой косой, с огромной короной, поминутно съезжавшей ей на кончик носа, похожего на картофелину, рядом с Дорушкой-королевой сидела она на возвышении в мягком и удобном
кресле начальницы, изображающем трон.
Марья Осиповна осталась одна. Несмотря на то, что она еле стояла на ногах, красота и изящество окружающей обстановки, блеск раззолоченной мебели совершенно поглотили ее внимание, и она не села или, лучше сказать, не решилась сесть ни на один из этих великолепных стульев,
кресел и диванов. Безмолвное созерцание
царской роскоши было прервано тем же камер-лакеем, почтительно над самым ухом Олениной произнесшим...