Неточные совпадения
Когда Самгин вышел на Красную площадь, на ней было пустынно, как бывает всегда по праздникам. Небо осело низко над Кремлем и рассыпалось тяжелыми хлопьями снега. На золотой чалме Ивана Великого снег не держался. У музея торопливо шевырялась стая голубей свинцового
цвета. Трудно было представить, что на этой площади, за час пред текущей минутой, топтались, вторгаясь в Кремль, тысячи рабочих людей, которым, наверное, ничего не известно из истории Кремля, Москвы,
России.
— Да — о погоде! У меня голуби ожирели, — тоскливо хрипел он, показывая в потолок пальцем
цвета моркови. — Лучшая охота в городе, два раза премирована, москвичам носы утер. Тут есть такой подлец, Блинов, трактирщик, враг мой, подстрелил у меня Херувима, лучшего турмана во всей
России, — дробь эту он, убийца, получит в морду себе…
После 1812 года дворец Хераскова перешел во владение графа Разумовского, который и пристроил два боковых крыла, сделавших еще более грандиозным это красивое здание на Тверской. Самый же дворец с его роскошными залами, где среди мраморных колонн собирался
цвет просвещеннейших людей тогдашней
России, остался в полной неприкосновенности, и в 1831 году в нем поселился Английский клуб.
В заключение он взял на руки Маню Беленькую, завернул ее бортами сюртука и, протянув руку и сделав плачущее лицо, закивал головой, склоненной набок, как это делают черномазые грязные восточные мальчишки, которые шляются по всей
России в длинных старых солдатских шинелях, с обнаженной, бронзового
цвета грудью, держа за пазухой кашляющую, облезлую обезьянку.
— А! ну вот… вчера, что ли, приехали? — бормотал он сконфуженно, — а я было… ну, очень рад! очень рад! Садитесь! садитесь, что, как у нас… в
России?
Цветет и благоухает… а? Об господине Пафнутьеве не знаете ли чего?
Часто удивляешься на то, зачем свободные люди, ничем к этому не принужденные, так называемый
цвет общества, поступают в военную службу в
России, в Англии, Германии, Австрии, даже Франции и ищут случая стать убийцами!
На Фоминой, когда мы уже собирались ехать, все было уложено, и муж, делавший уже покупки подарков, вещей,
цветов для деревенской жизни, был в особенно нежном и веселом расположении духа, кузина неожиданно приехала к нам и стала просить остаться до субботы, с тем чтоб ехать на раут к графине Р. Она говорила, что графиня Р. очень звала меня, что бывший тогда в Петербурге принц М. еще с прошлого бала желал познакомиться со мной, только для этого и ехал на раут и говорил, что я самая хорошенькая женщина в
России.
Если иностранные Писатели доныне говорят, что в
России нет Среднего состояния, то пожалеем об их дерзком невежестве, но скажем, что Екатерина даровала сему важному состоянию истинную политическую жизнь и цену: что все прежние его установления были недостаточны, нетверды и не образовали полной системы; что Она первая обратила его в государственное достоинство, которое основано на трудолюбии и добрых нравах и которое может быть утрачено пороками [См.: «Городовое Положение».]; что Она первая поставила на его главную степень
цвет ума и талантов — мужей, просвещенных науками, украшенных изящными дарованиями [Ученые и художники по сему закону имеют право на достоинство Именитых Граждан.]; и чрез то утвердила законом, что государство, уважая общественную пользу трудолюбием снисканных богатств, равномерно уважает и личные таланты, и признает их нужными для своего благоденствия.
Торговля, отрасль государственного благосостояния, была особенным предметом Ее внимания. Она даровала ей все способы
цвести и распространяться: Она даровала ей свободу. Гавани открылись для вывоза богатых произведений
России, богатых своею необходимостию для других народов. Обрадованное купечество могло уже по воле меняться товарами с Китаем, с Востоком и с Европою [Указ 1762 г., Августа 10.].
И если Мое царствование не возвело еще
России на высочайшую степень народного блаженства, то помните, что власть Государя не есть всемогущество Небесное, Которого воля есть уже совершение; помните, что Империи
цветут веками, и что Провидение требует от Царей только возможного блага.
Прошло лет семь. Не считаю нужным рассказывать, что именно происходило со мной в течение всего этого времени. Помаялся я таки по
России, заезжал в глушь и в даль, и слава богу! Глушь и даль не так страшны, как думают иные, и в самых потаенных местах дремучего леса, под валежником и дромом, растут душистые
цветы.
Первая из них называется Олеандровая сумеречная бабочка (Nerii), и хотя сказано у Блуменбаха, что она водится на олеандре, следовательно, не должна жить в
России, но ее зеленого
цвета угловатые крылья с разными, то бледными, то темными, то желтоватыми, повязками, описанные верно у Блуменбаха, не оставляют сомнения, что это она и что она живет в Казанской губернии.
Да, уже май, в
России зеленеют леса и заливаются соловьи, на юге давно уже
цветут акация и сирень, а здесь, по дороге от Тюмени до Томска, земля бурая, леса голые, на озерах матовый лед, на берегах и в оврагах лежит еще снег…
В
России на это другой взгляд: ни символики, ни красоты, ни загадочности удивительных
цветов камня у нас нынче не уважают и «запаха денег» скрывать не желают.
— За кого ж принимаете вы русских? — сказал он. — Нет, достопочтенный гость мой! обитатели здешние никому не поклоняются, кроме как иконам своих святых. Балсамины же находятся почти в каждом доме и подсолнечники в каждом саду, потому что других
цветов русские почти не держат, а
цветы здесь любят. Impatiens hortensis выписан еще недавно семенами из Голландии рассадителем всего полезного и приятного в
России. Но любезнейший собеседник наш ждет с нетерпением продолжения вашего рассказа.
Катерина Рабе
цвела и под бурею. Заключенная неприятелем в тесной засаде и готовясь надеть новые цепи, она беспечно утешалась вкрадчивыми рассказами Владимира о
России и шутила по-прежнему.