Следующий класс был батюшки. Уже в начале урока по партам путешествовала записочка с вопросом; как назвать ворону? Внизу уже стояла
целая шеренга имен вроде: Душки, Cadeau, Orpheline, Смолянки и Amie, когда, осененная внезапной мыслью, я подмахнула под выше написанными именами «Крошка» и, торжествуя, перебросила записку Краснушке.
Неточные совпадения
Вот
целые ряды в большой комнате; вот две массивные фигуры седых стариков посажены в маленьком проходе, как фарфоровые куклы; далее тянутся опять длинные
шеренги.
И вот, так же как это было утром, на эллинге, я опять увидел, будто только вот сейчас первый раз в жизни, увидел все: непреложные прямые улицы, брызжущее лучами стекло мостовых, божественные параллелепипеды прозрачных жилищ, квадратную гармонию серо-голубых
шеренг. И так: будто не
целые поколения, а я — именно я — победил старого Бога и старую жизнь, именно я создал все это, и я как башня, я боюсь двинуть локтем, чтобы не посыпались осколки стен, куполов, машин…
Цифры
шеренгами и столбцами мелькают в моих глазах; мне тошно от них, я рад бы бежать куда глаза глядят, чтоб только не видеть их, однако я преодолеваю свою тошноту и
целым рядом героических насилий над собою достигаю, наконец, итога, не только понятного для меня самого, но такого, который — я положительно в том уверен — поймет и мое начальство.
— Вот и все, что может дать вам инвалид. Один турецкий паша, добрый старичок, получил от кого-то в подарок или, кажется, в наследство
целый гарем. Когда его молодые красивые жены выстроились перед ним в
шеренгу, он обошел их,
поцеловал каждую и сказал: «Вот и все, что я теперь в состоянии дать вам». То же самое говорю и я.
Коробки папирос, серебряные деньги, часы полетели в
шеренги с тротуаров, какие-то женщины выскакивали на мостовую и, рискуя костями, плелись с боков конного строя, цепляясь за стремена и
целуя их. В беспрерывном стрекоте копыт изредка взмывали голоса взводных...
В качестве унтер-офицера задней
шеренги мне лично довелось присутствовать в колоссальной атаке
целой кавалерийской дивизии развернутым фронтом, которую угодно было произвести императору.
Оня Лихарева, растопырив руки наподобие крыльев наседки, встала во главе
целого отделения малышей, державшихся за концы передников одна за другою, длинной узкой
шеренгой.
На классной доске висел маленький золотой крестик, очевидно, снятый с чьей-нибудь шеи, и девочки, став длинной
шеренгой, подходили и
целовали его по очереди.
— У Крошки пропала книжечка. Крошка не выносила книжечку из класса, значит, ее взял кто-нибудь из девочек. Стыд и позор всему классу! Между нами воровка! Этого никогда еще не было. Таня Петровская посоветовала нам
целовать крест, чтобы узнать воровку. Воровка не посмеет подойти к кресту… Или ее оттолкнет от него… или вообще произойдет что-нибудь чудесное… Становись, Джаваха, в
шеренгу, сзади Мили Корбиной, и
целуй крест.
Бехтерев приказывал своему ученику ставить солдатиков попарно, в
шеренги и повзводно и, таким образом, выучил его сперва буквам, затем складам, слогам, словам и
целым фразам.
На городской площади собралась толпа народа.
Целый отряд воинов выстроился в
шеренги. Высокий, рослый парень стоял в стороне в солдатской одежде, а возле него приютился пяток малолетних ребятишек. Худая, бледнолицая крестьянка стояла подле и заливалась слезами.