Неточные совпадения
Стародум (берет у Правдина табак). Как ни с чем? Табакерке
цена пятьсот рублев. Пришли к купцу двое.
Один, заплатя деньги, принес домой табакерку. Другой пришел домой без табакерки. И ты думаешь, что другой пришел домой ни с чем? Ошибаешься. Он принес назад свои пятьсот рублев целы. Я отошел от двора без деревень, без ленты, без чинов, да мое принес домой неповрежденно, мою душу, мою честь, мои правилы.
Как всегда, оказалось, что после вопроса о том, в какую
цену им угодно нумер, ни
одного хорошего нумера не было:
один хороший нумер был занят ревизором железной дороги, другой — адвокатом из Москвы, третий — княгинею Астафьевой из деревни.
— Послушайте, любезные, — сказал он, — я очень хорошо знаю, что все дела по крепостям, в какую бы ни было
цену, находятся в
одном месте, а потому прошу вас показать нам стол, а если вы не знаете, что у вас делается, так мы спросим у других.
Собакевича знаешь?» — спросил он и тут же услышал, что старуха знает не только Собакевича, но и Манилова, и что Манилов будет поделикатней Собакевича: велит тотчас сварить курицу, спросит и телятинки; коли есть баранья печенка, то и бараньей печенки спросит, и всего только что попробует, а Собакевич
одного чего-нибудь спросит, да уж зато всё съест, даже и подбавки потребует за ту же
цену.
— Эк, право, затвердила сорока Якова
одно про всякого, как говорит пословица; как наладили на два, так не хотите с них и съехать. Вы давайте настоящую
цену!
Что может быть на свете хуже
Семьи, где бедная жена
Грустит о недостойном муже,
И днем и вечером
одна;
Где скучный муж, ей
цену зная
(Судьбу, однако ж, проклиная),
Всегда нахмурен, молчалив,
Сердит и холодно-ревнив!
Таков я. И того ль искали
Вы чистой, пламенной душой,
Когда с такою простотой,
С таким умом ко мне писали?
Ужели жребий вам такой
Назначен строгою судьбой?
— Пусть пан только молчит и никому не говорит: между козацкими возами есть
один мой воз; я везу всякий нужный запас для козаков и по дороге буду доставлять всякий провиант по такой дешевой
цене, по какой еще ни
один жид не продавал. Ей-богу, так; ей-богу, так.
Заметим здесь, что если Катерина Ивановна и хвалилась чьими-нибудь связями и состоянием, то это без всякого интереса, безо всякого личного расчета, совершенно бескорыстно, так сказать, от полноты сердца, из
одного только удовольствия восхвалить и придать еще более
цены хвалимому.
— Ура! — закричал Разумихин, — теперь стойте, здесь есть
одна квартира, в этом же доме, от тех же хозяев. Она особая, отдельная, с этими нумерами не сообщается, и меблированная,
цена умеренная, три горенки. Вот на первый раз и займите. Часы я вам завтра заложу и принесу деньги, а там все уладится. А главное, можете все трое вместе жить, и Родя с вами… Да куда ж ты, Родя?
Евфросинья Потаповна. Какие тут расчеты, коли человек с ума сошел. Возьмем стерлядь: разве вкус-то в ней не
один, что большая, что маленькая? А в цене-то разница, ох, велика! Полтинничек десяток и за глаза бы, а он по полтиннику штуку платил.
— С-стервоза, — сказал он, присвистывая. — В большой моде… Высокой
цены. Сейчас ее содержит
один финансист, кандидат в министры торговли…
Но, выпив сразу два стакана вина, он заговорил менее хрипло и деловито.
Цены на землю в Москве сильно растут, в центре города квадратная сажень доходит до трех тысяч. Потомок славянофилов,
один из «отцов города» Хомяков, за ничтожный кусок незастроенной земли, необходимой городу для расширения панели, потребовал 120 или даже 200 тысяч, а когда ему не дали этих денег, загородил кусок железной решеткой, еще более стеснив движение.
— Упрекаю себя тоже в
одном смешном обстоятельстве, — продолжал Версилов, не торопясь и по-прежнему растягивая слова, — кажется, я, по скверному моему обычаю, позволил себе тогда с нею некоторого рода веселость, легкомысленный смешок этот —
одним словом, был недостаточно резок, сух и мрачен, три качества, которые, кажется, также в чрезвычайной
цене у современного молодого поколения…
Одним словом, дал ей повод принять меня за странствующего селадона.
Хотел ли он подарка себе или кому другому — не похоже, кажется; но он говорил о злоупотреблениях да тут же кстати и о строгости. Между прочим, смысл
одной фразы был тот, что официально, обыкновенным путем, через начальство, трудно сделать что-нибудь, что надо «просто прийти», так все и получишь за ту же самую
цену. «Je vous parle franchement, vous comprenez?» — заключил он.
— «Отчего же так?» — «Потребления больше: до двенадцати тысяч
одного английского войска; хлеб и вино идут отлично;
цены славные: все в два с половиной раза делается дороже».
Да я ли
один скучаю? Вон Петр Александрович сокрушительно вздыхает, не зная, как он будет продовольствовать нас: дадут ли японцы провизии, будут ли возить свежую воду; а если и дадут, то по каким
ценам? и т. п. От презервов многие «воротят носы», говорит он.
У указанной двери стояли два человека, дожидаясь:
один был высокий, толстый купец, добродушный человек, который, очевидно, выпил и закусил и был в самом веселом расположении духа; другой был приказчик еврейского происхождения. Они разговаривали о
цене шерсти, когда к ним подошел Нехлюдов и спросил, здесь ли комната присяжных.
Очевидно, шел словесный турнир, в котором участвующие не понимали хорошенько, зачем и что они говорят. Заметно было только с
одной стороны сдерживаемое страхом озлобление, с другой — сознание своего превосходства и власти. Нехлюдову было тяжело слушать это, и он постарался вернуться к делу: установить
цены и сроки платежей.
В мельничном флигельке скоро собрались все, то есть Нагибин, Телкин, поп Савел и Ипат, который теперь жил в деревне, так как в городе ему решительно нечего было делать. Впрочем, верный слуга Привалова не особенно горевал о таком перемещении: барин своей женитьбой потерял в его глазах всякую
цену. «
Одним словом, как есть пропащий человек!»
Тогда, в
одну злую минутку, Грушенька ему это письмо показала, но, к ее удивлению, письму этому он не придал почти никакой
цены.
Особенно любит она глядеть на игры и шалости молодежи; сложит руки под грудью, закинет голову, прищурит глаза и сидит, улыбаясь, да вдруг вздохнет и скажет: «Ах вы, детки мои, детки!..» Так, бывало, и хочется подойти к ней, взять ее за руку и сказать: «Послушайте, Татьяна Борисовна, вы себе
цены не знаете, ведь вы, при всей вашей простоте и неучености, — необыкновенное существо!»
Одно имя ее звучит чем-то знакомым, приветным, охотно произносится, возбуждает дружелюбную улыбку.
Я пытался,
Удачи ждал; давал большую
ценуЗа жизнь людей и посылал на дно
За жемчугом проворных водолазов,
И вынес мне
один зерно такое,
Какого нет в коронах у царей,
Ни у цариц в широких ожерельях.
Ценой ему равна,
Снегурочка,
одна любовь твоя.
Старик прослыл у духоборцев святым; со всех концов России ходили духоборцы на поклонение к нему,
ценою золота покупали они к нему доступ. Старик сидел в своей келье, одетый весь в белом, — его друзья обили полотном стены и потолок. После его смерти они выпросили дозволение схоронить его тело с родными и торжественно пронесли его на руках от Владимира до Новгородской губернии.
Одни духоборцы знают, где он схоронен; они уверены, что он при жизни имел уже дар делать чудеса и что его тело нетленно.
Цена им дорогая, потому что все представление можно пустить вне чередового порядка, но
одного чиновника нельзя вырвать из списка.
— У нас от
одних лошадей хороший доход получить можно, — продолжал соблазнять Федос, — содержание-то их почти ничего не стоит — и зиму и лето в степи; зимой из-под снега корм добывают… А в Мензелинске, между прочим, ярмарка бывает: издалека туда приезжают, хорошие
цены дают. Опять овчины, шерсть…
Будут деньги, будут. В конце октября санный путь уж установился, и Арсений Потапыч то и дело посматривает на дорогу, ведущую к городу. Наконец приезжают
один за другим прасолы, но
цены пока дают невеселые. За четверть ржи двенадцать рублей, за четверть овса — восемь рублей ассигнациями. На первый раз, впрочем, образцовый хозяин решается продешевить, лишь бы дыры заткнуть. Продал четвертей по пятидесяти ржи и овса, да маслица, да яиц — вот он и с деньгами.
Подходил к
одному возу, щупал другой, применивался к
ценам; а между тем мысли его ворочались безостановочно около десяти мешков пшеницы и старой кобылы, привезенных им на продажу.
Два дни и две ночи спал Петро без просыпу. Очнувшись на третий день, долго осматривал он углы своей хаты; но напрасно старался что-нибудь припомнить: память его была как карман старого скряги, из которого полушки не выманишь. Потянувшись немного, услышал он, что в ногах брякнуло. Смотрит: два мешка с золотом. Тут только, будто сквозь сон, вспомнил он, что искал какого-то клада, что было ему
одному страшно в лесу… Но за какую
цену, как достался он, этого никаким образом не мог понять.
Знали еще букинисты
одного курьезного покупателя. Долгое время ходил на Сухаревку старый лакей с аршином в руках и требовал книги в хороших переплетах и непременно известного размера. За
ценой не стоял. Его чудак барин, разбитый параличом и не оставлявший постели, таким образом составлял библиотеку, вид которой утешал его.
Наконец по общему соглашению устанавливалась
цена, хотя нанимали
одного извозчика и в
один конец.
— Хорошо, хорошо. Все вы на
одну стать, — грубо ответил Галактион. — И
цена вам всем
одна. Только бы вырваться мне от вас.
— Ловко катается, — заметил Анфим. — В Суслоне оказывали, что он ездит на своих, а с земства получает прогоны. Чиновник тоже. Теперь с попом Макаром дружит… Тот тоже хорош: хлеба большие тысячи лежат, а он
цену выжидает. Злобятся мужички-то на попа-то… И куда, подумаешь, копит, —
один, как перст.
Анфуса Гавриловна все это слышала из пятого в десятое, но только отмахивалась обеими руками: она хорошо знала
цену этим расстройным свадебным речам. Не
одно хорошее дело рассыпалось вот из-за таких бабьих шепотов. Лично ей жених очень нравился, хотя она многого и не понимала в его поведении. А главное, очень уж пришелся он по душе невесте. Чего же еще надо? Серафимочка точно помолодела лет на пять и была совершенно счастлива.
— Опять ты глуп… Раньше-то ты сам
цену ставил на хлеб, а теперь будешь покупать по чужой
цене. Понял теперь? Да еще сейчас вам, мелкотравчатым мельникам, повадку дают, а после-то всех в
один узел завяжут… да… А ты сидишь да моргаешь… «Хорошо», говоришь. Уж на что лучше… да… Ну, да это пустяки, ежели сурьезно разобрать. Дураков учат и плакать не велят… Похожи есть патреты. Вот как нашего брата выучат!
Вахрушка отведал сначала «прохоровки», потом «стабровки», потом опять «прохоровки», — сидельцы все понижали
цену. В кабаке Прохорова
один мужик подставлял свою шапку и требовал водки.
Все станицы походили
одна на другую, и везде были
одни и те же порядки. Не хватало рук, чтобы управиться с землей, и некому ее было сдавать, — арендная плата была от двадцати до пятидесяти копеек за десятину. Прямо смешная
цена… Далеко ли податься до башкир, и те вон сдают поблизости от заводов по три рубля десятина. Казачки-то, пожалуй, похуже башкир оказали себя.
Они у прежнего помещика были на оброке, он их посадил на пашню; отнял у них всю землю, скотину всю у них купил по
цене, какую сам определил, заставил работать всю неделю на себя, а дабы они не умирали с голоду, то кормил их на господском дворе, и то по
одному разу в день, а иным давал из милости месячину.
Сотни семей были заняты
одним и тем же делом и сбивали
цену товара самым добросовестным образом: городские купцы богатели, а Низы захудали до последней крайности.
— Ладно, бесстыжие глаза, разговаривай!.. Всем-то вам на фабрике
одна цена…
Аграфена видела, что матушка Енафа гневается, и всю дорогу молчала.
Один смиренный Кирилл чувствовал себя прекрасно и только посмеивался себе в бороду: все эти бабы одинаковы, что мирские, что скитские, и всем им
одна цена, и слабость у них
одна женская. Вот Аглаида и глядеть на него не хочет, а что он ей сделал? Как родила в скитах, он же увозил ребенка в Мурмос и отдавал на воспитанье! Хорошо еще, что ребенок-то догадался во-время умереть, и теперь Аглаида чистотою своей перед ним же похваляется.
— Или опять пятипроцентные, — замечал третий. — С чего они упали? Как об этом ученые понимают? А мы просто это дело понимаем. Меняло скупает пятипроцентные: куда он девает? Ему деньги нужны, а он билеты скупает. Дело-то видно, куда они идут: всё в
одни руки и идут и оттуда опять к
цене выйдут, а казна в стороне.
В конкуренции они дошли до того, что понизили
цены за рейсы с семидесяти пяти копеек для третьего класса до пяти, трех, двух и даже
одной копейки.
Он так же, как и Ярченко, знал хорошо
цену популярности среди учащейся молодежи, и если даже поглядывал на людей с некоторым презрением, свысока, то никогда, ни
одним движением своих тонких, умных, энергичных губ этого не показывал.
Но
одну половину из этой
цены брала себе хозяйка, Анна Марковна, другую же музыканты делили поровну.
Превосходная земля, с лишком семь тысяч десятин, в тридцати верстах от Уфы, по реке Белой, со множеством озер, из которых
одно было длиною около трех верст, была куплена за небольшую
цену.
Я ей рассказал примерно рост Елены, и она мигом выбрала мне светленькое ситцевое, совершенно крепкое и не более
одного раза мытое платьице за чрезвычайно дешевую
цену.
— А я так денно и нощно об этом думаю!
Одна подушка моя знает, сколь много я беспокойств из-за этого переношу! Ну, да ладно. Давали христианскую
цену — не взяли, так на предбудущее время и пятидесяти копеек напроситесь. Нет ли еще чего нового?
— Помилуйте, ваше благородие! позвольте вам доложить! Лес,
одно слово, это такое дело: возьмем теперича
одну десятину — ей
одна цена; возьмем другую десятину — ей другая
цена! Стало быть, коли-ежели я или, к примеру, другой покупщик…
— Заладил
одно! Ты бы лучше сказал, подходящую ли
цену дает Дерунов?