Неточные совпадения
— Состояние у меня, благодарение богу, изрядное. Командовал-с; стало быть, не растратил, а умножил-с. Следственно, какие есть насчет этого законы — те знаю, а новых
издавать не желаю. Конечно, многие на моем месте понеслись бы в атаку, а может быть, даже устроили бы бомбардировку, но я
человек простой и утешения для себя в атаках не вижу-с!
— Отворь ворота, Архипушко! отворь, батюшко! — кричали
издали люди, жалеючи.
— Я даже изобразить сего не в состоянии, почтеннейшая моя Марфа Терентьевна, — обращался он к купчихе Распоповой, — что бы я такое наделал и как были бы сии
люди против нынешнего благополучнее, если б мне хотя по одному закону в день
издавать предоставлено было!
Издали может показаться, что это
люди хотя и суровых, но крепко сложившихся убеждений, которые сознательно стремятся к твердо намеченной цели.
— Я
человек простой-с, — говорил он одним, — и не для того сюда приехал, чтоб
издавать законы-с. Моя обязанность наблюсти, чтобы законы были в целости и не валялись по столам-с. Конечно, и у меня есть план кампании, но этот план таков: отдохнуть-с!
Один только раз Тарас указал сыновьям на маленькую, черневшую в дальней траве точку, сказавши: «Смотрите, детки, вон скачет татарин!» Маленькая головка с усами уставила
издали прямо на них узенькие глаза свои, понюхала воздух, как гончая собака, и, как серна, пропала, увидевши, что козаков было тринадцать
человек.
Стоявшая на нем толпа
людей еще
издали махала руками.
«Вырастет, забудет, — подумал он, — а пока… не стоит отнимать у тебя такую игрушку. Много ведь придется в будущем увидеть тебе не алых, а грязных и хищных парусов;
издали нарядных и белых, вблизи — рваных и наглых. Проезжий
человек пошутил с моей девочкой. Что ж?! Добрая шутка! Ничего — шутка! Смотри, как сморило тебя, — полдня в лесу, в чаще. А насчет алых парусов думай, как я: будут тебе алые паруса».
Дворник стоял у дверей своей каморки и указывал прямо на него какому-то невысокому
человеку, с виду похожему на мещанина, одетому в чем-то вроде халата, в жилетке и очень походившему
издали на бабу. Голова его, в засаленной фуражке, свешивалась вниз, да и весь он был точно сгорбленный. Дряблое, морщинистое лицо его показывало за пятьдесят; маленькие заплывшие глазки глядели угрюмо, строго и с неудовольствием.
— Газеты есть? — спросил он, входя в весьма просторное и даже опрятное трактирное заведение о нескольких комнатах, впрочем довольно пустых. Два-три посетителя пили чай, да в одной дальней комнате сидела группа,
человека в четыре, и пили шампанское. Раскольникову показалось, что между ними Заметов. Впрочем,
издали нельзя было хорошо рассмотреть.
— Да, — начал Базаров, — странное существо
человек. Как посмотришь этак сбоку да
издали на глухую жизнь, какую ведут здесь «отцы», кажется: чего лучше? Ешь, пей и знай, что поступаешь самым правильным, самым разумным манером. Ан нет; тоска одолеет. Хочется с
людьми возиться, хоть ругать их, да возиться с ними.
Человек со стекляшками повернулся перед солнцем так, что пуговицы на его жилете
издали тусклое блистание, и отвечал...
Она была, пожалуй, слишком снисходительна к
людям; иногда Самгин думал, что она смотрит на них
издали и свысока.
— Вот я согласен, — ответил в конце стола
человек маленького роста, он встал, чтоб его видно было; Самгину
издали он показался подростком, но от его ушей к подбородку опускались не густо прямые волосы бороды, на подбородке она была плотной и, в сумраке, казалась тоже синеватой.
У Никитских ворот шествие тоже приостановилось,
люди сжались еще теснее,
издали, спереди по толпе пробежал тревожный говорок…
«Вероятно, Уповаева хоронят», — сообразил он, свернул в переулок и пошел куда-то вниз, где переулок замыкала горбатая зеленая крыша церкви с тремя главами над нею. К ней опускались два ряда приземистых, пузатых домиков, накрытых толстыми шапками снега. Самгин нашел, что они имеют некоторое сходство с
людьми в шубах, а окна и двери домов похожи на карманы. Толстый слой серой, холодной скуки висел над городом.
Издали доплывало унылое пение церковного хора.
Гусаров сбрил бородку, оставив сердитые черные усы, и стал похож на армянина. Он снял крахмаленную рубашку, надел суконную косоворотку, сапоги до колена, заменил шляпу фуражкой, и это сделало его
человеком, который сразу,
издали, бросался в глаза. Он уже не проповедовал необходимости слияния партий, социал-демократов называл «седыми», социалистов-революционеров — «серыми», очень гордился своей выдумкой и говорил...
— Я ее лечу. Мне кажется, я ее — знаю. Да. Лечу. Вот — написал работу: «Социальные причины истерии у женщин». Показывал Форелю, хвалит, предлагает
издать, рукопись переведена одним товарищем на немецкий. А мне
издавать — не хочется. Ну,
издам, семь или семьдесят
человек прочитают, а — дальше что? Лечить тоже не хочется.
Когда герои были уничтожены, они — как это всегда бывает — оказались виновными в том, что, возбудив надежды, не могли осуществить их.
Люди, которые
издали благосклонно следили за неравной борьбой, были угнетены поражением более тяжко, чем друзья борцов, оставшиеся в живых. Многие немедля и благоразумно закрыли двери домов своих пред осколками группы героев, которые еще вчера вызывали восхищение, но сегодня могли только скомпрометировать.
Затем он вспомнил, что в кармане его лежит письмо матери, полученное днем; немногословное письмо это, написанное с алгебраической точностью, сообщает, что культурные
люди обязаны работать, что она хочет открыть в городе музыкальную школу, а Варавка намерен
издавать газету и пройти в городские головы. Лидия будет дочерью городского головы. Возможно, что, со временем, он расскажет ей роман с Нехаевой; об этом лучше всего рассказать в комическом тоне.
«Ни жрец, ни жертва, а — свободный
человек!» — додумался он, как бы
издали следя за быстрым потоком мыслей. Он стоял у окна в приятном оцепенении и невольно улыбался, пощипывая бородку.
Клим Иванович Самгин мужественно ожидал и наблюдал. Не желая, чтоб темные волны демонстрантов, захлестнув его, всосали в свою густоту, он наблюдал
издали, из-за углов. Не было смысла сливаться с этой грозно ревущей массой
людей, — он очень хорошо помнил, каковы фигуры и лица рабочих, он достаточно много видел демонстраций в Москве, видел и здесь 9 января, в воскресенье, названное «кровавым».
Он помнил эту команду с детства, когда она раздавалась в тишине провинциального города уверенно и властно, хотя долетала
издали, с поля. Здесь, в городе, который командует всеми силами огромной страны, жизнью полутораста миллионов
людей, возглас этот звучал раздраженно и безнадежно или уныло и бессильно, как просьба или же точно крик отчаяния.
С той поры он почти сорок лет жил, занимаясь историей города, написал книгу, которую никто не хотел
издать, долго работал в «Губернских ведомостях», печатая там отрывки своей истории, но был изгнан из редакции за статью, излагавшую ссору одного из губернаторов с архиереем; светская власть обнаружила в статье что-то нелестное для себя и зачислила автора в ряды
людей неблагонадежных.
— У вас — критический ум, — говорила она ласково. — Вы
человек начитанный, почему бы вам не попробовать писать, а? Сначала — рецензии о книгах, а затем, набив руку… Кстати, ваш отчим с нового года будет
издавать газету…
Агафья Матвеевна мало прежде видала таких
людей, как Обломов, а если видала, так
издали, и, может быть, они нравились ей, но жили они в другой, не в ее сфере, и не было никакого случая к сближению с ними.
Тема его состояла в изображении гибельных последствий страсти от неповиновения родителям. Молодой
человек и девушка любили друг друга, но, разлученные родителями, виделись с балкона
издали, перешептывались, переписывались.
Шкуна возьмет вдруг направо и лезет почти на самый берег, того и гляди коснется его; но шкипер
издаст гортанный звук, китайцы, а более наши
люди, кидаются к снастям, отдают их, и освобожденные на минуту паруса хлещут, бьются о мачты, рвутся из рук, потом их усмиряют, кричат: «Берегись!», мы нагнемся, паруса переносят налево, и шкуна быстро поворачивает.
Я не понимаю, как там
люди сидят в конторах, пишут, считают,
издают журналы!
Утром я проснулся от говора
людей. Было 5 часов. По фырканью коней, по тому шуму, который они
издавали, обмахиваясь хвостами, и по ругани казаков я догадался, что гнуса много. Я поспешно оделся и вылез из комарника. Интересная картина представилась моим глазам. Над всем нашим биваком кружились несметные тучи мошки. Несчастные лошади, уткнув морды в самые дымокуры, обмахивались хвостами, трясли головами.
А приятно
издали думать о
людях, с которыми поступил честно.
Приближаясь, увидел он множество народа; крестьяне и дворовые
люди толпились на барском дворе.
Издали услышал Владимир необыкновенный шум и говор. У сарая стояли две тройки. На крыльце несколько незнакомых
людей в мундирных сертуках, казалось, о чем-то толковали.
Ей показалось, что все
люди разбегались, дом был в движении, на дворе было много народа, у крыльца стояла тройка,
издали услышала она голос Кирила Петровича и спешила войти в комнаты, опасаясь, чтоб отсутствие ее не было замечено.
Гонимый Прудон еще рванулся в своих цепях, еще сделал усилие
издавать «Voix du Peuple» в 1850; но этот опыт был тотчас задушен. Мой залог был схвачен до копейки. Пришлось замолчать единственному
человеку во Франции, которому было еще что сказать.
—
Человек божий, обшит кожей, покрыт рогожей.
Издали ни то ни се, а что ближе, то гаже.
Некоторые с лаем кидались под ноги лошадям, другие бежали сзади, заметив, что ось вымазана салом; один, стоя возле кухни и накрыв лапою кость, заливался во все горло; другой лаял
издали и бегал взад и вперед, помахивая хвостом и как бы приговаривая: «Посмотрите,
люди крещеные, какой я прекрасный молодой
человек!» Мальчишки в запачканных рубашках бежали глядеть.
«Все помещение довольно обширной бойни, в которой убивается и мелкий скот для всего Охотного ряда,
издает невыносимое для свежего
человека зловоние.
Каторга и при бенгальском освещении остается каторгой, а музыка, когда ее
издали слышит
человек, который никогда уже не вернется на родину, наводит только смертную тоску.
Отыскивать куропаток осенью по-голу — довольно трудно:
издали не увидишь их ни в траве, ни в жниве; они, завидя
человека, успеют разбежаться и попрятаться, и потому нужно брать с собой на охоту собаку, но отлично вежливую, в противном случае она будет только мешать. Искать их надобно всегда около трех десятин, на которых они повадились доставать себе хлебный корм. Зато по первому мелкому снегу очень удобно находить куропаток.
Разумеется, такие сцены видеть или
издали, или подкравшись так осторожно, чтоб журавли не приметили
человека.
Дрофу в одиночку и даже в паре заездить, как говорят охотники, то есть, увидав их
издали, начать ездить кругом; сначала круги давать большие, а потом с каждым разом их уменьшать; дрофа не станет нажидать на себя
человека и сейчас пойдет прочь, но как везде будет встречать того же, все ближе подъезжающего охотника, то, походя взад и вперед, ляжет в какую-нибудь ямку, хотя бы в ней негде было спрятать одной ее головы: в этом глупом положении, вытянув шею и выставив напоказ все свое объемистое тело, подпускает она охотника довольно близко.
В это время трудно найти их, ибо от больших детей старые кулики уже не вылетают навстречу
человеку или собаке и не вьются над ними, даже не
издают никакого голоса, который мог бы открыть охотнику их потаенное убежище.
Итак, все ресурсы были исчерпаны вконец. Оставалось ждать долгую зиму, сидя без всякого дела. На Кишкина напало то глухое молчаливое отчаяние, которое известно только деловым
людям, когда все их планы рушатся. В таком именно настроении возвращался Кишкин на свое пепелище в Балчуговский завод, когда ему на дороге попал пьяный Кожин, кричавший что-то
издали и размахивавший руками.
Карачунский
издал неопределенный звук и опять засвистал. Штамм сидел уже битых часа три и молчал самым возмутительным образом. Его присутствие всегда раздражало Карачунского и доводило до молчаливого бешенства. Если бы он мог, то завтра же выгнал бы и Штамма, и этого молокососа Оникова, как
людей, совершенно ему ненужных, но навязанных сильными покровителями. У Оникова были сильные связи в горном мире, а Штамм явился прямо от Мансветова, которому приходился даже какой-то родней.
Это был необыкновенно общительный
человек. По дороге к своему купе он остановился около маленькой прелестной трехлетней девочки, с которой давно уже
издали заигрывал и строил ей всевозможные смешные гримасы. Он опустился перед ней на корточки, стал ей делать козу и сюсюкающим голосом расспрашивал...
— Нет, сударь, это сущую правду он сказал: поколе он жив, все карманы его будут! А которого, он видит, ему сразу не одолеть, он и сам от него на время отойдет, да
издали и поглядывает, ровно бы посторонний
человек. Уже так-то вороват, так-то вороват!
Часто, незаметно наблюдая за ним откуда-нибудь
издали, Ромашов воображал себе, каков должен быть этот
человек в гневе, и, думая об этом, бледнел от ужаса и сжимал холодевшие пальцы.
— Ах ты, мошенница, куда забралась! — Рафальский повернул голову и
издал губами звук вроде поцелуя, но необыкновенно тонкий, похожий на мышиный писк. Маленький белый красноглазый зверек спустился к нему до самого лица и, вздрагивая всем тельцем, стал суетливо тыкаться мордочкой в бороду и в рот
человеку.
Находившись, по обязанности, в частом соприкосновении с этим темным и безотрадным миром, в котором, кажется, самая идея надежды и примирения утратила всякое право на существование, я никогда не мог свыкнуться с ним, никогда не мог преодолеть этот смутный трепет, который, как сырой осенний туман, проникает
человека до костей, как только хоть
издали послышится глухое и мерное позвякиванье железных оков, беспрерывно раздающееся в длинных и темных коридорах замка Атмосфера арестантских камор, несмотря на частое освежение, тяжела и удушлива; серовато-желтые лица заключенников кажутся суровыми и непреклонными, хотя, в сущности, они по большей части выражают только тупость и равнодушие; однообразие и узкость форм, в которые насильственно втиснута здесь жизнь, давит и томит душу.
Калинович между тем при виде целой стаи красивых и прелестных женщин замер в душе, взглянув на кривой стан жены, но совладел, конечно, с собой и начал кланяться знакомым. Испанский гранд пожал у него руку, сенаторша Рыдвинова, смотревшая, прищурившись, в лорнет, еще
издали кивала ему головой. Белокурый поручик Шамовский, очень искательный молодой
человек, подошел к нему и, раскланявшись, очень желал с ним заговорить.