Неточные совпадения
Это качество скрыто глубоко в области
эмоции, и оно обеспечивает
человеку полную свободу, полную независимость мысли от насилия истории, эпохи, класса.
— Сентиментальность! — иронически сказал Новодворов. — Нам трудно понять
эмоции этих
людей и мотивы их поступков. Ты видишь тут великодушие, а тут, может быть, зависть к тому каторжнику.
По основным своим
эмоциям и оценкам — я скорее «левый», революционный
человек, хотя и в особом, духовном смысле.
Умеренно «правые» течения (с крайними «правыми» течениями я совсем не соприкасался), то, что можно было бы назвать эмигрантским центром, особенно в молодежи, сначала, очевидно, предполагали, что я по своим
эмоциям и оценкам их
человек, в то время как я никогда им не был.
Ощущение непонятной тревоги смущало и раздражало его. Чувство недовольства собой редко являлось в нём, но и являясь, никогда не охватывало его сильно и надолго — он умел быстро справляться с ним. Он был уверен, что
человек должен понимать свои
эмоции и развивать или уничтожать их, и, когда при нём говорили о таинственной сложности психической жизни
человека, он, иронически усмехаясь, называл такие суждения «метафизикой».
Религиозная нетерпимость, фанатизм, изуверство — это тоже продукты
эмоций Востока, и хотя почти все эти
эмоции привиты арийцам Запада, но это для западной культуры не характерно; здоровый
человек может заразиться проказой, но проказа — болезнь, рожденная на Востоке.
Национализм есть самая распространенная в мире
эмоция, наиболее человеческая, так как наиболее свойственная
человеку, и наиболее античеловеческая, наиболее делающая
человека рабом экстериоризированной силы.
Эмоции национализма гораздо менее человечны, чем
эмоции социальные, и гораздо менее свидетельствуют о том, что в
человеке поднимается личность.
Человек может обладать личным сознанием и личными суждениями, и вместе с тем это личное сознание может ограничиваться и даже порабощаться коллективными
эмоциями и суждениями.
Страстные
эмоции национализма выбрасывают
человека на поверхность и потому делают
человека рабом объектности.
С одной стороны, христианству обязан
человек своим высочайшим нравственным сознанием и своими высочайшими нравственными
эмоциями.
И на протяжении всей истории
человек бывал жесток в силу нравственной
эмоции и нравственного долга.
Но древняя этика мести составляет очень глубокий слой нравственных
эмоций человека, и она действует и в современном
человеке, прошедшем через христианство.
Месть, самая древняя и исконная нравственная
эмоция, общая у
человека с животным миром, имеет родовой характер.
Эта идея, вызывающая
эмоции, близкие к одержимости, убивает в России
человека, она напоила Россию ненавистью и злобой.