Неточные совпадения
Тогда нужно и важно было общение с природой и с прежде него жившими, мыслящими и чувствовавшими людьми (
философия, поэзия), — теперь нужны и важны были
человеческие учреждения и общение с товарищами.
Конфликт создается ложными притязаниями науки на верховенство над
человеческой жизнью, на способность авторитетно разрешать вопросы религии,
философии, морали, на способность давать директивы для творчества духовной культуры.
Экзистенциальная
философия есть субъективный метод в
философии, она утверждает познание мира в
человеческом существовании и через
человеческое существование, она антропоцентрична.
«Я с вами примирился за ваши „Письма об изучении природы“; в них я понял (насколько
человеческому уму можно понимать) немецкую
философию — зачем же, вместо продолжения серьезного труда, вы пишете сказки?» Я отвечал ему несколькими дружескими строками — тем наши сношения и кончились.
И Платон, и Декарт, и Спиноза, и Кант, и Гегель были конкретные люди, и они вкладывали в свою
философию свое
человеческое, экзистенциальное, хотя бы не хотели в этом сознаться.
Впрочем,
философия Гейдеггера есть
философия Dasein, а не Sein и не Existenz [Dasein —
человеческое бытие: Sein — бытие; Existenz — существование (нем.).].
Так называемая экзистенциальная
философия, новизна которой мне представляется преувеличенной, понимает
философию как познание
человеческого существования и познание мира через
человеческое существование.
Верховной ценностью для него была свободная
человеческая личность, и он наивно связывал это с материалистической и утилитарной
философией.
Мысли его были направлены против
философии истории Гегеля, против подавления
человеческой личности мировым духом истории, прогрессом.
Философия, т. е. раскрытие разумом вселенской истины, не может быть ни только индивидуальным, ни только
человеческим делом, она должна быть делом сверхиндивидуальным и сверхчеловеческим, т. е. соборным, т. е. церковным.
Этот роковой процесс смерти живого Бога в
человеческом сознании нашел свое гениальное отражение в
философии Канта, духовно властвующего и до сих пор над европейским сознанием.
Спора нет, что метафизика слишком часто бывала крайним рационализмом, не специально метафизика, а вообще
философия, целое направление
человеческого мышления и познания.
Философия эта отвергает разум, отвергает все, кроме опыта, который возводится на трон
человеческого познания.
Теория Гарнака о том, что догматы были рационализацией христианства, интеллектуализмом, внесением начал греческой
философии, опровергается всей историей Церкви, которая учит, что все догматы были мистичны и безумны, опытны и для разума
человеческого антиномичны, ереси же были рационалистичны,
человеческим разумом устраняли антиномичность, были выдумкой
человеческой.
И после того как
философия была превращена Гегелем в идол,
философия была свергнута, она пала так низко, как не падала еще никогда в истории
человеческого самосознания.
Весь ход
человеческой культуры, все развитие мировой
философии ведет к осознанию того, что вселенская истина открывается лишь вселенскому сознанию, т. е. сознанию соборному, церковному.
Помилуйте, одно это, — продолжал кричать Салов, как бы больше уже обращаясь к Павлу: — Конт разделил
философию на теологическую, метафизическую и положительную: это верх, до чего мог достигнуть разум
человеческий!
Законная цель наук есть познание истин, служащих к благу людей. Ложная цель есть оправдание обманов, вносящих зло в жизнь
человеческую. Такова юриспруденция, политическая экономия и в особенности
философия и богословие.
Что представляет собою молитва по своему «трансцендентальному» составу? прежде всего, устремление всех духовных сил человека, всей
человеческой личности к Трансцендентному: всякая молитва (конечно, искренняя и горячая, а не внешняя только) осуществляет веление: transcende te ipsum [Превзойди себя самого (лат.) — тезис
философии Августина (Об истинной религии XXXIX, 72)].
У Юма она имела субъективно-человеческое значение — «быть для человека», у Беркли получила истолкование как действие Божества в
человеческом сознании; у Гегеля она была транспонирована уже на язык божественного бытия: мышление мышления — само абсолютное, единое в бытии и сознании [К этим общим аргументам следует присоединить и то еще соображение, что если религия есть низшая ступень философского сознания, то она отменяется упраздняется за ненадобностью после высшего ее достижения, и только непоследовательность позволяет Гегелю удерживать религию, соответствующую «представлению», в самостоятельном ее значении, рядом с
философией, соответствующей «понятию».
Истины религии, открывающиеся и укореняющиеся в детски верующем сознании непосредственным и в этом смысле чудесным путем, изживаются затем человеком и в его собственной
человеческой стихии, в его имманентном самосознании, перерождая и оплодотворяя его [Гартман, среди новейших философов Германии обнаруживающий наибольшее понимание религиозно-философских вопросов, так определяет взаимоотношение между общей
философией и религиозной
философией: «Религиозная метафизика отличается от теоретической метафизики тем, что она извлекает выводы из постулатов религиозного сознания и развивает необходимые метафизические предпосылки религиозного сознания из отношения, заложенного в религиозной психологии, тогда как теоретическая метафизика идет путем научной индукции.
Различие между «положительной» религией и
философией принципиально стирается в глазах Гегеля потому, что «не могут существовать два разума и два духа, не может существовать божественный разум и
человеческий, божественный дух и
человеческий, которые были бы совершенно различны между собою.
Коренное различие между
философией и религией заключается и том, что первая есть порождение деятельности
человеческого разума, своими силами ищущего истину, она имманентна и человечна и в то же время она воодушевлена стремлением перерасти свою имманентность и свою человечность, приобщившись к бытию сверхприродному, сверхчеловечному, трансцендентному, божественному;
философия жаждет истины, которая есть главный и единственный стимул философствования.
Т. 1. С. 140).], и, чтобы не подвергнуться очистительной и убийственной карме [Карма — букв.: «деяние», «поступок» — одно из главных понятий индийской
философии, обозначающее в самом широком смысле совокупность всех
человеческих поступков и их последствия в его последующих существованиях.] дальнейшего диалектического процесса, на который обречено отвлеченное от всякого содержания или окачествования бытие у Гегеля, надо с самого же начала спасти его от превращения в ничто определенным что.
Геффдинг говорит в своей «
Философии религии»: «Некогда религия была тем огненным столпом, который шествовал впереди
человеческого рода, указывая ему путь в его великом историческом шествии. Теперь она все более и более превращается в лазарет, следующий за походом, подбирающий усталых и раненых».
Как уже было сказано,
философия жизни ведет к растворению
человеческой личности в космическом и социальном процессе.
Ложное гипостазирование космических начал, сил, энергий, качеств глубоко противоположно персоналистической
философии и порабощает
человеческую личность космической иерархией.
Оптимистична как раз была
философия, на которую опирался капитализм и которая верила в естественную гармонию
человеческих интересов и утверждала, что экономически более сильный есть вместе с тем и более правый.
Философия человечна, философское познание —
человеческое познание; в ней всегда есть элемент
человеческой свободы, она есть не откровение, а свободная познавательная реакция человека на откровение.
А пока я сидел под тенистыми каштанами Люксембургского сада и впитывал в себя выводы положительной
философии. Этот склад мышления вселял особенную бодрость духа. Все в природе и
человеческом обществе делалось разумным и необходимым, проникнутым бесконечным развитием, той эволюцией, без которой потом в науке и мышлении нельзя уже было ступить ни единого шага.
Было несоответствие между серьезностью и значительностью
человеческого кризиса, который происходил в «мыслящих реалистах», и жалкостью их
философии, их грубого и вульгарного материализма и утилитаризма.
В марксизме есть элементы настоящей экзистенциальной
философии, обнаруживающей иллюзию и обман объективации, преодолевающей
человеческой активностью мир объективированных вещей.
Экономика определяет всю
человеческую жизнь, от нее зависит не только все строение общества, но и вся идеология, вся духовная культура, религия,
философия, мораль, искусство.
Это не есть, как думают многие, взгляд на жизнь, выработанный материалистической наукой и
философией нашего времени; наука и
философия нашего времени довели только это воззрение до последних его пределов, при которых очевиднее, чем прежде, стало несоответствие этого взгляда основным требованиям природы
человеческой; но это давнишний, первобытный взгляд людей, стоящих на низшей ступени развития: он выражен и у Китайцев, и у Буддистов, и у Евреев, и в книге Иова, и в изречении: «земля еси и в землю пойдеши».
Философия, не поднимающаяся до понимания духа, свойственного религиозному сознанию и мистическому опыту, все же различает дух и называет идеальными ценности, которые должны быть реализованы в
человеческой жизни.
Александрийская
философия отличает универсальный логос от
человеческого разума и от внешней природы.
В
философии есть победа
человеческого духа через активное противление, через творческое преодоление; в науке — победа через приспособление, через приведение себя в соответствие с данным, навязанным по необходимости.
Философия новых времен была слишком поглощена проблемой науки, поразившей
человеческое воображение.
Экономический материализм есть выражение подавленности
человеческого духа [С. Булгаков в своей «
Философии хозяйства» своеобразно соединяет дух православия с духом экономического материализма.
История
философии есть в конце концов история самосознания
человеческого духа, целостной реакции духа на совокупность бытия.
Философия всегда стремилась быть освобождением
человеческого духа от рабства у необходимости.
Но
философия должна восстановить изначальную правду мифологичности
человеческого сознания.
Философия и наука есть неудача в творческом познании истины; искусство и литература — неудача в творчестве красоты; семья и половая жизнь — неудача в творчестве любви; мораль и право — неудача в творчестве
человеческих отношений; хозяйство и техника — неудача в творческой власти человека над природой.
В рождении и воспитании родители отдают свою жизнь детям, а в деле воскрешения начинается возвращение жизни родителям, в чем и выражается совершеннолетие» («
Философия общего дела», с. 27). «XIX век есть прямой вывод, настоящий сын предшествующих ему веков, прямое последствие разделения небесного от земного, т. е. полное искажение христианства, завет которого заключается именно в соединении небесного с земным, божественного с
человеческим; всеобщее же воскрешение, воскрешение имманентное (курсив мой).].
Эта замечательная в своем роде
философия послушно отражает греховное бессилие
человеческого творчества и греховный разрыв субъекта и объекта, человека и мира.
Философия хранит познание истины как мужскую солнечную активность в отношении к познаваемому [Р. Штейнер в одной из первых своих работ, «Истина и наука», написанной без всякой теософической терминологии, удачно выражает творческую природу познания истины: «Истина не представляет, как это обыкновенно принимают, идеального отражения чего-то реального, но есть свободное порождение
человеческого духа, порождение, которого вообще не существовало бы нигде, если бы мы его сами не производили.
В
философии совершается самоосвобождение творческого акта
человеческого духа в его познавательной реакции на мир, в познавательном противлении миру данному и необходимому, а не в приспособлении к нему.
В прекрасной книге Брамана Чаттерджи «Сокровенная религиозная
философия Индии» говорится: «Наше
человеческое самосознание сольется с нашим божественным Ego, которое и есть истинная бессмертная душа человека» (с. 71).
Философия эта, по духу своему не творческая и не активная, а послушная и приспособленная, не допускает мысли о том, что греховно-ограниченное состояние
человеческой природы, для которой невозможно творчество бытия, может быть преодолено, что разрыв субъекта и объекта не вечен.
Это узаконение и нормировка
человеческого творчества в совершенстве выражены критической
философией.