Неточные совпадения
— Входить во все подробности твоих
чувств я не имею права и вообще считаю это бесполезным и даже вредным, — начал Алексей Александрович. — Копаясь в своей душе, мы часто выкапываем такое, что там лежало бы незаметно. Твои
чувства — это дело твоей совести; но я обязан пред тобою, пред собой и пред Богом указать тебе твои
обязанности. Жизнь наша связана, и связана не людьми, а Богом. Разорвать эту связь может только преступление, и преступление этого рода влечет за собой тяжелую кару.
«Итак, — сказал себе Алексей Александрович, — вопросы о ее
чувствах и так далее — суть вопросы ее совести, до которой мне не может быть дела. Моя же
обязанность ясно определяется. Как глава семьи, я лицо, обязанное руководить ею и потому отчасти лицо ответственное; я должен указать опасность, которую я вижу, предостеречь и даже употребить власть. Я должен ей высказать».
Дарья Александровна исполнила свое намерение и поехала к Анне. Ей очень жалко было огорчить сестру и сделать неприятное ее мужу; она понимала, как справедливы Левины, не желая иметь никаких сношений с Вронским; но она считала своею
обязанностью побывать у Анны и показать ей, что
чувства ее не могут измениться, несмотря на перемену ее положения.
«Конечно, — пробормотал он про себя через минуту, с каким-то
чувством самоунижения, — конечно, всех этих пакостей не закрасить и не загладить теперь никогда… а стало быть, и думать об этом нечего, а потому явиться молча и… исполнить свои
обязанности… тоже молча, и… и не просить извинения, и ничего не говорить, и… и уж, конечно, теперь все погибло!»
И целый год я
обязанность свою исполнял благочестиво и свято и не касался сего (он ткнул пальцем на полуштоф), ибо
чувство имею.
Я только исключил бы слово «
обязанности» из
чувства дружбы, да и слово «дружба» — тоже.
Именно меня выбрал он посредником, потому что знал меня, как человека, который с буквальною точностью исполняет поручение, если берется за него, и который не может быть отклонен от точного исполнения принятой
обязанности никаким
чувством, никакими просьбами.
Новгородский предводитель, милиционный [участник ополчения 1812 г. (от лат. militia).] дворянин, с владимирской медалью, встречаясь со мной, чтоб заявить начитанность, говорил книжным языком докарамзинского периода; указывая раз на памятник, который новгородское дворянство воздвигнуло самому себе в награду за патриотизм в 1812 году, он как-то с
чувством отзывался о, так сказать, трудной, священной и тем не менее лестной
обязанности предводителя.
Я заметил очень хорошо, что в нем боролись два
чувства, он понял всю несправедливость дела, но считал
обязанностью директора оправдать действие правительства; при этом он не хотел передо мной показать себя варваром, да и не забывал вражду, которая постоянно царствовала между министерством и тайной полицией.
Вот как выражает Белинский свою социальную утопию, свою новую веру: «И настанет время, — я горячо верю этому, настанет время, когда никого не будут жечь, никому не будут рубить головы, когда преступник, как милости и спасения, будет молить себе конца, и не будет ему казни, но жизнь останется ему в казнь, как теперь смерть; когда не будет бессмысленных форм и обрядов, не будет договоров и условий на
чувства, не будет долга и
обязанностей, и воля будет уступать не воле, а одной любви; когда не будет мужей и жен, а будут любовники и любовницы, и когда любовница придет к любовнику и скажет: „я люблю другого“, любовник ответит: „я не могу быть счастлив без тебя, я буду страдать всю жизнь, но ступай к тому, кого ты любишь“, и не примет ее жертвы, если по великодушию она захочет остаться с ним, но, подобно Богу, скажет ей: хочу милости, а не жертв…
Но я не считаю себя преступным против
чувства законности, ежели я совсем отказываюсь от условия (которое, надо заметить, по самой своей сущности не может в этом случае быть срочным), добровольно лишаясь его выгод и за то не принимая на себя его
обязанностей.
Он надеялся нажить большие деньги как адвокат, и расчет его был не только тонкий и мастерской, но вернейший: он основывался на легкости, с которою князь дает деньги, и на благодарно-почтительном
чувстве его к покойному Павлищеву; он основывался, наконец (что важнее всего), на известных рыцарских взглядах князя насчет
обязанностей чести и совести.
— То есть, может быть, вы хотите воскресить в нем все прежние беспокойства,
чувство долга, всю «тоску по своим
обязанностям» (как вы сами давеча выразились), для того чтоб этим снова привязать его к себе по-старому.
И такой это день был осенний, сухой, солнце светит, а холодно, и ветер, и пыль несет, и желтый лист крутит; а я не знаю, какой час, и что это за место, и куда та дорога ведет, и ничего у меня на душе нет, ни
чувства, ни определения, что мне делать; а думаю только одно, что Грушина душа теперь погибшая и моя
обязанность за нее отстрадать и ее из ада выручить.
Радость, что он исполняет хорошо свою
обязанность, что он не только не трус, но даже храбр,
чувство командования и присутствие 20 человек, которые, он знал, с любопытством смотрели на него, сделали из него совершенного молодца.
Несмотря, однако, на это сближение, я продолжал считать своею непременною
обязанностью скрывать от всего общества Нехлюдовых, и в особенности от Вареньки, свои настоящие
чувства и наклонности и старался выказывать себя совершенно другим молодым человеком от того, каким я был в действительности, и даже таким, какого не могло быть в действительности.
Не знаю, но для всех было поразительно, что прежняя легкомысленная, равнодушная к брату девочка, не понимавшая и не признававшая его прав и своих к нему
обязанностей, имеющая теперь все причины к
чувству неприязненному за оскорбление любимой бабушки, — вдруг сделалась не только привязанною сестрою, но горячею дочерью, которая смотрела в глаза своему двоюродному брату, как нежно и давно любимому отцу, нежно и давно любящему свою дочь…
Белогубов. Вот бы вы, Аким Акимыч, осчастливили нас, заехали к нам как-нибудь. Мы еще с женой люди молодые, посоветовали бы нам, поученье бы сказали, как жить в законе и все
обязанности исполнять. Кажется, будь каменный человек, и тот в
чувство придет, как вас послушает.
Мамаев. Отчего нынче прислуга нехорошая? Оттого, что свободна от
обязанности выслушивать поучения. Прежде, бывало, я у своих подданных во всякую малость входил. Всех поучал, от мала до велика. Часа по два каждому наставления читал; бывало, в самые высшие сферы мышления заберешься, а он стоит перед тобой, постепенно до
чувства доходит, одними вздохами, бывало, он у меня истомится. И ему на пользу, и мне благородное занятие. А нынче, после всего этого… Вы понимаете, после чего?
Наши
обязанности относительно вас очень неприятны, но нас подкрепляет
чувство долга — и мы останемся верны ему.
Войска потеряли всякий воинский дух, не будучи одушевляемы никаким сильным
чувством, не имея никаких ясных понятий даже о своих
обязанностях.
Но главная роль в данном случае предоставлена была, впрочем, старому, седому швейцару; он должен был брать детей на руки и передавать их сидевшим в карете трем дамам; и надо сказать, он исполнил такую
обязанность не только с замечательной осторожностью, но даже выразил при этом трогательное
чувство умиленного благоговения.
После всех моих разочарований, ошибок в жизни, когда я нынче приехал в деревню, я так себе сказал решительно, что любовь для меня кончена, что остаются для меня только
обязанности доживанья, что я долго не отдавал себе отчета в том, что такое мое
чувство к вам и к чему оно может повести меня.
— Антон Федотыч! — начал с
чувством Хозаров. — Я не могу теперь вам выразить, как я счастлив и как одолжен вами; а могу только просить вас выпить у меня шампанского. Сегодня я этим господам делаю вечерок; хочется их немного потешить: нельзя!.. Люди очень добрые, но бедные… Живут без всякого почти развлечения… наша почти
обязанность — людей с состоянием — доставлять удовольствия этим беднякам.
«Порядочность ли удерживает меня? Быть может, только бессилие
чувства? Могу ли я любить вообще… могу ли я быть мужем, отцом… есть ли во мне то, что нужно для этих
обязанностей?»
— Да, — сказал я: — мне кажется, что в каждой опасности есть выбор, и выбор, сделанный под влиянием, например,
чувства долга, есть храбрость, а выбор, сделанный под влиянием низкого
чувства, — трусость: поэтому человека, который из тщеславия, или из любопытства, или из алчности рискует жизнию, нельзя назвать храбрым, и, наоборот, человека, который под влиянием честного
чувства семейной
обязанности или просто убеждения откажется от опасности, нельзя назвать трусом.
Чувствуя омерзение к разносторонней «направленской» лжи, с таким избытком переполняющей в наше время жизнь так называемых «мыслящих деятелей» того или другого закала, он с
чувством глубокой и нервной гадливости удалялся от битых ходов и искал своей доли в безыскусственном и простом выполнении своих
обязанностей, из которых первейшею считал заботу о своем собственном усовершенствовании.
С другой стороны, матушка, презирая ничтожный польский характер, отразившийся между прочим в поступках старого Пенькновского, всегда считала
обязанностью относиться к полякам с бесконечною снисходительностию, «как к жалкому народу, потерявшему национальную самостоятельность», что, по ее мнению, влекло за собою и потерю лучших духовных доблестей; но чуть только Альтанский, питавший те же самые
чувства, но скрывавший их, дал волю своему великодушию и с состраданием пожал руку молодому Пенькновскому, который кичился позором своего отца, — матери это стало противно, и она не могла скрывать своего презрения к молодому Кошуту.
Но молодость вынесла бы и не такие мытарства. Потребность деятельности удовлетворялась и этой стороной редакторской
обязанности, и
чувством ответственности и сознанием, что ты как-никак стоишь во главе большого журнала.
— А между тем, когда я только одна знала мои
обязанности к ни для кого неведомому моему мужу, я не позволила себе ни малейшего легкомыслия… Вы хорошо знаете это по себе, граф. Быть может, вы приписывали это чему-нибудь другому, но прошу вас верить, что это было только торжество долга над увлечением, скажу более, над
чувством…
День великий наступил. И Мамон и Хабар исполнили свои христианские
обязанности, как перед смертным часом, разумеется, каждый с разными
чувствами. Образец велел перенести себя в божницу и там усердно, со слезами молясь, ожидал решения божьего суда.
Это было слишком мало, чтобы забыть о своих
обязанностях, и граф Литта в один прекрасный день, распустив паруса своего «Pellegrino», понесся на нем к берегам Африки, чтобы своею опасною деятельностью заглушить горькое
чувство неудовлетворенной любви.
Едва он успел вложить это письмо в конверт и сделать на нем надпись, как в кабинете снова появился Степан, приведший с помощью жены одного из княжеских лакеев, исполнявшей в холостой квартире Сергея Сергеевича немногочисленные
обязанности горничной, в
чувство Ирену Владимировну, которой первые слова, когда она очнулась, были...
Все подходившие, из приличия не выказывая поспешности, с
чувством облегчения исполненной тяжелой
обязанности отходили от старушки, чтоб уж весь вечер ни разу не подойти к ней.
— Ага! — для беднейшей братии… Превосходное
чувство это сострадание. Но мы, знаете, вот по
обязанности бываем должны участвовать в сборе податей и продавать так называемые «крестьянские излишки», — так, господи боже, что только делать приходится. Ужасть!
Как бы ни было тяжело для меня, но если Всемогущему угодно будет наложить на меня
обязанности супруги и матери, я буду стараться исполнять их так верно, как могу, не заботясь об изучении своих
чувств в отношении того, кого Он мне даст в супруги.
Вот те мысли и
чувства, которые вызывало во мне новое сближение с крестьянской нуждой, и я счел своею
обязанностью высказать их для того, чтобы люди искренние, действительно желающие отплатить народу за всё то, что мы получали и получаем от него, не тратили бы даром свои силы на деятельность второстепенную и часто ложную, а все силы свои употребили бы на то, без чего никакая помощь не будет действительной, — на уничтожение всего того, что подавляет дух народа и на восстановление всего того, что может поднять его.