Неточные совпадения
С грустию
разлуки сливались во мне и неясные, но сладостные надежды, и нетерпеливое ожидание опасностей, и
чувства благородного честолюбия.
Вера сообщала, бывало, своей подруге мелочной календарь вседневной своей жизни, событий, ощущений, впечатлений, даже
чувств, доверила и о своих отношениях к Марку, но скрыла от нее катастрофу, сказав только, что все кончено, что они разошлись навсегда — и только. Жена священника не знала истории обрыва до конца и приписала болезнь Веры отчаянию
разлуки.
Разлука, ссылка, религиозная экзальтация писем, получаемых мною, любовь, сильнее и сильнее обнимавшая всю душу, и вместе гнетущее
чувство раскаяния, — все это помогало Витбергу.
Я не знаю, почему дают какой-то монополь воспоминаниям первой любви над воспоминаниями молодой дружбы. Первая любовь потому так благоуханна, что она забывает различие полов, что она — страстная дружба. С своей стороны, дружба между юношами имеет всю горячность любви и весь ее характер: та же застенчивая боязнь касаться словом своих
чувств, то же недоверие к себе, безусловная преданность, та же мучительная тоска
разлуки и то же ревнивое желание исключительности.
Чувство совершенного долга, торжества,
чувство гордости наполняло его душу; да и
разлука с женой не очень пугала его; его бы скорее смутила необходимость постоянно жить с женою.
Вчера в полночь я прибыл в Туринск. Сегодня же хочу начать беседу мою, друг Оболенский. Много впечатлений перебывало в знакомом тебе сердце с тех пор, как мы с тобою обнялись на
разлуку в Верхнеудинске. Удаляясь от тебя, я более и более чувствовал всю тяжесть этой скорбной минуты. Ты мне поверишь, любезный друг, испытывая в себе мое
чувство.
Мы розно и между тем вместе: взаимность
чувств не знает
разлуки.
Не знаю, сказал ли я все, что хотелось бы сказать, но, кажется, довольно уже заставлять тебя разбирать мою всегда спешную рукопись и уверять в том, что ты и все вы знаете. На этот раз я как-то изменил своему обычаю: меньше слов! — Они недостаточны для полных
чувств между теми, которые хорошо друг друга понимают и умеют обмануть с лишком четвертьвековую
разлуку. — Вот истинная поэзия жизни!
Не стану благодарить тебя за снисходительную твою дружбу ко мне: она нас утешила обоих и будет утешать в
разлуке неизбежной; мы
чувствами соединим твой восток с моим западом и станем как можно чаще навещать друг друга письмами.
Итак, Ихменевы переехали в Петербург. Не стану описывать мою встречу с Наташей после такой долгой
разлуки. Во все эти четыре года я не забывал ее никогда. Конечно, я сам не понимал вполне того
чувства, с которым вспоминал о ней; но когда мы вновь свиделись, я скоро догадался, что она суждена мне судьбою.
Сомнительно, впрочем, чтоб это было
чувство негодования, возбужденное поведением сына при встрече после шестнадцатилетней
разлуки; скорее это было
чувство упорного самообвинения, Действительно, ведь он от отца своего получил полную чашу, а сам оставляет сыну — что?
Так прошел весь этот длинный день, ни оживленно, ни вяло — ни весело, ни скучно. Держи себя Джемма иначе — Санин… как знать? не совладал бы с искушением немного порисоваться — или просто поддался бы
чувству грусти перед возможной, быть может, вечной
разлукой… Но так как ему ни разу не пришлось даже поговорить с Джеммой, то он должен был удовлетвориться тем, что в течение четверти часа, перед вечерним кофе, брал минорные аккорды на фортепиано.
Мать причитала над ней, как над мертвою, а отец обходился с ней презрительно холодно: близость
разлуки втайне мучила и его, но он считал своим долгом, долгом оскорбленного отца, скрывать свои
чувства, свою слабость.
О, как тиха и ласкова была ночь, какою голубиною кротостию дышал лазурный воздух, как всякое страдание, всякое горе должно было замолкнуть и заснуть под этим ясным небом, под этими святыми, невинными лучами! «О Боже! — думала Елена, — зачем смерть, зачем
разлука, болезнь и слезы? или зачем эта красота, это сладостное
чувство надежды, зачем успокоительное сознание прочного убежища, неизменной защиты, бессмертного покровительства?
— «Третье марта, да, третье марта», — отвечает другой, и его дума уж за восемь лет; он вспоминает первое свидание после
разлуки, он вспоминает все подробности и с каким-то торжественным
чувством прибавляет: «Ровно восемь лет!» И он боится осквернить этот день, и он чувствует, что это праздник, и ему не приходит на мысль, что тринадцатого марта будет ровно восемь лет и десять дней и что всякий день своего рода годовщина.
Ко всем дурным
чувствам, кипевшим теперь в сердце приемыша, примешивалась еще досада, которую пробуждала не столько
разлука с товарищем, сколько сознание бессилия последовать за ним.
Как ни переполнено было сердце старушки, как ни заняты были мысли ее предстоящей
разлукой с приемышем, к которому привыкла она почти как к родному детищу, но в эту минуту все ее
чувства и мысли невольно уступили место удивлению: так поразила ее необыкновенная щедрость Глеба. Ободренная этим, она сказала...
Скоро мысль о близкой
разлуке отогнала все другие мысли и
чувства и болезненно сжала мое сердце.
Ибрагим предвидел уже минуту ее охлаждения; доселе он не ведал ревности, но с ужасом ее предчувствовал; он воображал, что страдания
разлуки должны быть менее мучительны, и уже намеревался разорвать несчастную связь, оставить Париж и отправиться в Россию, куда давно призывали его и Петр и темное
чувство собственного долга.
Певец чистой, идеальной женской любви, г. Тургенев так глубоко заглядывает в юную, девственную душу, так полно охватывает ее и с таким вдохновенным трепетом, с таким жаром любви рисует ее лучшие мгновения, что нам в его рассказе так и чуется — и колебание девственной груди, и тихий вздох, и увлаженный взгляд, слышится каждое биение взволнованного сердца, и наше собственное сердце млеет и замирает от томного
чувства, и благодатные слезы не раз подступают к глазам, и из груди рвется что-то такое, — как будто мы свиделись с старым другом после долгой
разлуки или возвращаемся с чужбины к родимым местам.
Барон признался, что болезнь его душевная… что началась она со времени рождения первого сына… бросил в душу женщины, страстно его любящей, сомнение, боязнь, утешение, гнев, борьбу долга с привязанностию, преданность богу и, когда перепытал все
чувства и утомил их, между нежнейшими ласками предложил ей выбор: лишиться мужа навсегда или сына только
разлукою временною.
Эти редкие свидания не погасили, однако, в его сердце
чувство горячей привязанности к существу, давшему ему жизнь; напротив, в
разлуке это
чувство теплилось ярче, подогретое светлыми воспоминаниями раннего детства, среди которых его мать представлялась ему в ореоле доброты, справедливости и даже мудрости.
Горечь одиночества увеличивалась для Караулова
разлукой с другом его детства и юности, графом Владимиром Петровичем Белавиным, с которым его связывало, по странной игре наших
чувств, полное несходство их натур, взглядов и характеров.
Маша взяла с него слово, что он будет носить его не снимая как воспоминание о годах
разлуки, которые не в силах были погасить их взаимных
чувств.
Конечно, при таких условиях эти свидания сильно обрадовали любящих друг друга людей и позволяли им излить всю нежность
чувств, накопившуюся во время их
разлуки и обоюдного заточения.
От новобрачной скрыли ужасную тайну. Только при расставании с мужем она заметила в словах его и во всех движениях что-то необыкновенное.
Разлука их должна быть часовая, как ей сказали; а между тем глаза его были мокры, когда он прощался с нею и ее воспитателем. Этого никогда с ним не бывало; это недаром! Еще сильнее возродились ее подозрения, когда Вульф, поцеловав ее в лоб, сказал с особенным
чувством...
Разлука не охладила
чувства. В Петербурге Полина жила одною мыслью о своем Осе. В Москве Гречихин только и думал, что о своей Полине.
Она сама понимала это, и мысль о скорой
разлуке до боли сжимала ее наполнившееся первым нежным
чувством сердце.
Разлука и время не сокрушили их
чувства. Несмотря на то, что они виделись лишь раз в год, оба они, не говоря еще об этом ни слова, уже понимали, что любят друг друга и будут любить вечно.
Несколько месяцев
разлуки с предметом своей первой любви, Николаем Герасимовичем Савиным,
разлуки, хотя и сопровождаемой нежной перепиской, несколько охладили
чувства молодой девушки, которую стало понемногу всасывать в себя театральное болото, среди которого она находилась; балетный мир, этот мир легких па и нравов, переменных туник и обожателей, не мог остаться без влияния на молодую, предоставленную самой себе девушку.
Разлука — лучший оселок
чувств.
— Нет, не одобрил бы, — сказал Пьер, подумав. — Чтò он одобрил бы, это нашу семейную жизнь. Он так желал видеть во всем благообразие, счастье, спокойствие, и я с гордостью бы показал ему нас. Вот ты говоришь —
разлука. А ты не поверишь, какое особенное
чувство я к тебе имею после
разлуки…