Неточные совпадения
Важно плыли мягко бухающие, сочные вздохи
чуткой меди; казалось, что железный, черный язык ожил и сам, своею силою качается, жадно лижет медь, а звонарь безуспешно ловит его длинными
руками, не может поймать и сам в отчаянии бьет лысым черепом о край колокола.
Живое чувство родной природы,
чуткая оригинальная связь с непосредственными источниками народной мелодии сказывались в импровизации, которая лилась из-под
рук слепого музыканта.
Он, как и прежде, стоял в центре громадного темного мира. Над ним, вокруг него, всюду протянулась тьма, без конца и пределов:
чуткая тонкая организация подымалась, как упруго натянутая струна, навстречу всякому впечатлению, готовая задрожать ответными звуками. В настроении слепого заметно сказывалось это
чуткое ожидание; ему казалось, что вот-вот эта тьма протянется к нему своими невидимыми
руками и тронет в нем что-то такое, что так томительно дремлет в душе и ждет пробуждения.
Облокотясь на бархат ложи, девушка не шевелилась;
чуткая, молодая жизнь играла в каждой черте ее смуглого, круглого, миловидного лица; изящный ум сказывался в прекрасных глазах, внимательно и мягко глядевших из-под тонких бровей, в быстрой усмешке выразительных губ, в самом положении ее головы,
рук, шеи; одета она была прелестно.
— Вообще — чудесно! — потирая
руки, говорил он и смеялся тихим, ласковым смехом. — Я, знаете, последние дни страшно хорошо жил — все время с рабочими, читал, говорил, смотрел. И в душе накопилось такое — удивительно здоровое, чистое. Какие хорошие люди, Ниловна! Я говорю о молодых рабочих — крепкие,
чуткие, полные жажды все понять. Смотришь на них и видишь — Россия будет самой яркой демократией земли!
— Василий Нилыч, я удивляюсь вам, — сказал он, взяв Назанского за обе
руки и крепко сжимая их. — Вы — такой талантливый,
чуткий, широкий человек, и вот… точно нарочно губите себя. О нет, нет, я не смею читать вам пошлой морали… Я сам… Но что, если бы вы встретили в своей жизни женщину, которая сумела бы вас оценить и была бы вас достойна. Я часто об этом думаю!..
Рудин задумался, повертел записку в
руках, положил ее под подушку, разделся, лег, но заснул не скоро, спал
чутким сном, и не было еще пяти часов, когда он проснулся.
А потом пойдут газетные «слухи»… ах, эти слухи! Ни подать
руку помощи друзьям, ни лететь навстречу врагам — нет крыльев! Нет, нет и нет! Сиди в Монрепо и понимай, что ничто человеческое тебе не чуждо и, стало быть, ничто до тебя не касается. И не только до тебя, но и вообще не касается (в Монрепо, вследствие изобилия досуга, это чувство некасаемости как-то особенно обостряется, делается до болезненности
чутким). А ежели не касается, то из-за чего же терзать себя?
Изумруд заволновался и горячо метнулся в сторону, но англичанин незаметно сдержал вожжи, и его
руки, такие гибкие и
чуткие к каждому движению лошади, вдруг стали точно железными.
Все жены спят. Не спит одна;
Едва дыша, встает она;
Идет;
рукою торопливой
Открыла дверь; во тьме ночной
Ступает легкою ногой…
В дремоте
чуткой и пугливой
Пред ней лежит эвнух седой.
Ах, сердце в нем неумолимо:
Обманчив сна его покой!..
Как дух, она проходит мимо.
Он снова замолк, и Сашка почувствовал, как задрожала
рука, лежавшая на его шее. Все сильнее дрожала и дергалась она, и
чуткое безмолвие ночи внезапно нарушилось всхлипывающим, жалким звуком сдерживаемого плача. Сашка сурово задвигал бровями и осторожно, чтобы не потревожить тяжелую, дрожащую
руку, сковырнул с глаза слезинку. Так странно было видеть, как плачет большой и старый человек.
Цирельман поднял кверху
руки, отчего рукава лапсердака сползли вниз и обнажили худые, костлявые, красные кисти, закинул назад голову и возвел глаза к закопченному потолку. Из груди его вылетел сиплый, но высокий и дрожащий звук, который долго и жалобно вибрировал под низкими сводами, и когда он, постепенно слабея, замер, то слышно было, как в погребе быстро затихали, подобно убегающей волне, последние разговоры. И тотчас же в сыром, тяжелом воздухе наступила
чуткая тишина.
«Радда и говорит: „Хорошо ты, Лойко, играешь! Кто это делал тебе скрипку такую звонкую и
чуткую?“ А тот смеется: „Я сам делал! И сделал ее не из дерева, а из груди молодой девушки, которую любил крепко, а струны из ее сердца мною свиты. Врет еще немного скрипка, ну, да я умею смычок в
руках держать!“
Когда я беру в свои
руки их слабые, нежные,
чуткие и беспомощные ручки, у меня в сердце такое чувство, точно ко мне ласкается больной ребенок.
Век не забудет этого дня прощанья Дуня… Ласковая,
чуткая, сердечная, как мать родная, любящая их тетя Леля оставляла их, чтобы принять более нуждающихся в ее ласке новых маленьких стрижек и сдавала их на
руки строгой, суровой и требовательной Павле Артемьевне, передавшей в свою очередь своих подростков-среднеотделенок «педагогичке» Антонине Николаевне, воспитанницы которой уже были определены на места.
— О, я постигаю вас! — говорит чиновник особых поручений, целуя ее
руку около браслета. — Ваша
чуткая, отзывчивая душа ищет выхода из лабиринта… Да! Борьба страшная, чудовищная, но… не унывайте! Вы будете победительницей! Да!
Как своевремен этот поцелуй. Так именно необходима мне была сейчас эта материнская ласка. На груди доброй,
чуткой женщины я даю волю слезам. Я плакала до тех пор, пока не почувствовала, что кто-то крепко взял мою
руку.
Больная не вскрикнула, да и не могла вскрикнуть, раздался лишь через несколько времени чуть явственный хрип. Молодая Салтыкова продолжала лежать грудью на подушке и надавливала ее
руками. До
чуткого ее слуха долетел звонок, раздавшийся в передней. Она вскочила, сняла подушку.
Не хотели тревожить Илью Максимовича, но
чуткое ухо его слышало прибытие гостей. Накрывшись малиновым штофным одеялом, он велел позвать к себе Прасковью Михайловну. Это был старик лет семидесяти пяти, мощно построенный. Только недавно стал он поддаваться немочам и вдруг свалился в постель. Как дитя, обрадовался он приезду любимой невестки, не дал он
руки своей, к которой она хотела было приложиться, нежно обнял ее и осыпал ласками мать и сына.
Тения колебалась — идти ли ей вперед, или притаиться, но
чуткий слух разбойников подсторожил ее приближение и они оба вскочили, бросились к дереву, за которым она укрывалась, схватили ее за
руки, начали угрожать ей, что бросят ее на то раскаленное место, где горел их костер, и подвергнут ее пытке.