Короткая летняя ночь быстро таяла, чёрный сумрак лесной редел, становясь сизоватым. Впереди что-то звучно щёлкнуло, точно надломилась упругая ветвь, по лапам сосны, чуть покачнув их, переметнулась через дорогу белка, взмахнув пушистым хвостом, и тотчас же над вершинами деревьев, тяжело
шумя крыльями, пролетела большая птица — должно быть, пугач или сова.
В саду и в комнате было так тихо, что слышалось, как за окном быстро
прошумит крыльями ласточка, или в комнате тихо вздохнет Анна Федоровна, или покряхтит старичок, перекладывая ногу на ногу.
Не гукнет нигде звук человеческого голоса, не дает около него отзыва жизнь хотя дикого зверя; только стая лебедей, спеша застать солнце на волнах Чудского озера, может быть родного,
прошумела крыльями своими над его головою и гордым, дружным криком свободы напомнила ему тяжелое одиночество и неволю его.
Неточные совпадения
Все это мятется, свистит, гикает и,
шумя невидимыми
крыльями, устремляется куда-то в темную, безрассветную даль…
Ночь была ясная. Одна сторона реки была освещена, другая — в тени. При лунном свете листва деревьев казалась посеребренной, стволы — белесовато-голубыми, а тени — черными. Кусты тальника низко склонились над водой, точно они хотели
скрыть что-то около своих берегов. Кругом было тихо, безмолвно, только река слабо
шумела на перекатах.
Орла сбросили с валу в степь. Это было глубокою осенью, в холодный и сумрачный день. Ветер свистал в голой степи и
шумел в пожелтелой, иссохшей, клочковатой степной траве. Орел пустился прямо, махая больным
крылом и как бы торопясь уходить от нас куда глаза глядят. Арестанты с любопытством следили, как мелькала в траве его голова.
— Трем курам корму раздать обочтется, а туда же первый… Стрепета! [Стрепета! — Стрепет — степная птица, производящая при полете резкий шум
крыльями; стрепетать —
шуметь.]
Лизавета Николаевна и он были давно знакомы. Они кланялись. Составив план свой, Печорин отправился на один бал, где должен был с нею встретиться. Он наблюдал за нею пристально и заметил, что никто ее не пригласил на мазурку: знак был подан музыкантам начинать, кавалеры
шумели стульями, устанавливая их в кружок, Лизавета Николаевна отправилась в уборную, чтобы
скрыть свою досаду: Печорин дожидался ее у дверей. Когда она возвращалась в залу, начиналась уже вторая фигура: Печорин торопливо подошел к ней.
По временам, когда я начинал забываться, мне казалось, что надо мной
шумят лиственницы и кедры, что я гляжу вниз с высокого утеса и вижу белые домики кордона в овраге, а между моим глазом и белою стеною реет горный орел, тихо взмахивая свободным
крылом.
И всё, и всё еще в молчанье…
Вдруг на ступенях восклицанье:
«Парфений, слышишь?.. Крик вдали —
То Ивиковы журавли!..»
И небо вдруг покрылось тьмою;
И воздух весь от
крыл шумит;
И видят… черной полосою
Станица журавлей летит.
Огромная стая галок поднялась над стенами и каркая и
шумя тысячами
крыл закружилась в воздухе.