Неточные совпадения
Внезапный звук пронесся среди деревьев с неожиданностью тревожной погони; это запел кларнет. Музыкант, выйдя на палубу, сыграл отрывок мелодии, полной печального, протяжного повторения. Звук дрожал, как
голос, скрывающий горе; усилился, улыбнулся грустным переливом и оборвался. Далекое
эхо смутно напевало ту же мелодию.
Беззвучный
голос выкрикнул несколько отрывистых фраз, непонятных, как малайский язык; раздался шум как бы долгих обвалов;
эхо и мрачный ветер наполнили библиотеку.
— Нехорошо сделали с нами, ваше благородие, — глухим басом сказал лысый старик, скрестив руки, положив широкие ладони на плечи свои, — тяжелый
голос его вызвал разнообразное
эхо; кто-то пробормотал...
И он опять принялся кричать протяжно и громко: «А-та-та-ай, а-та-та-ай». Ему вторило
эхо, словно кто перекликался в лесу, повторяя на разные
голоса последний слог — «ай». Крики уносились все дальше и дальше и замирали вдали.
— Никто! — отозвался, точно
эхо, чей-то
голос. Павел, овладевая собой, стал говорить проще, спокойнее, толпа медленно подвигалась к нему, складываясь в темное, тысячеглавое тело. Она смотрела в его лицо сотнями внимательных глаз, всасывала его слова.
Ошеломленная, мать неотрывно смотрела, — Рыбин что-то говорил, она слышала его
голос, но слова исчезали без
эха в темной дрожащей пустоте ее сердца.
Наши поэты уже не витают более в эмпиреях: они спустились на землю; они с нами в ногу идут под строгий механический марш Музыкального Завода; их лира — утренний шорох электрических зубных щеток и грозный треск искр в Машине Благодетеля, и величественное
эхо Гимна Единому Государству, и интимный звон хрустально-сияющей ночной вазы, и волнующий треск падающих штор, и веселые
голоса новейшей поваренной книги, и еле слышный шепот уличных мембран.
От этого, понятно, зáмок казался еще страшнее, и даже в ясные дни, когда, бывало, ободренные светом и громкими
голосами птиц, мы подходили к нему поближе, он нередко наводил на нас припадки панического ужаса, — так страшно глядели черные впадины давно выбитых окон; в пустых залах ходил таинственный шорох: камешки и штукатурка, отрываясь, падали вниз, будя гулкое
эхо, и мы бежали без оглядки, а за нами долго еще стояли стук, и топот, и гоготанье.
Ходит он
Один средь храмин горделивых,
Супругу милую зовет —
Лишь
эхо сводов молчаливых
Руслану
голос подает...
Проснулись рощи молчаливы,
Чихнуло
эхо — конь ретивый
Заржал, запрыгал, отлетел,
Едва сам витязь усидел,
И вслед раздался
голос шумный:
«Куда ты, витязь неразумный?
— «Наша матушка Расия всему свету га-ла-ва!» — запел вдруг диким
голосом Кирюха, поперхнулся и умолк. Степное
эхо подхватило его
голос, понесло, и казалось, по степи на тяжелых колесах покатила сама глупость.
А вслед за ним, как
эхо, «Реквием» повторилось еще несколько отдельными
голосами в партере, и наконец рявкнул и бас сверху, по-семинарски смягчив первый слог. Театр на это непонятное для них слово ответил общим ревом: «Бис… бис…»
Вдали, откуда-то из преисподней, послышались неясные, глухие
голоса. Они звучали так, как будто люди говорили, плотно зажавши рот руками. Среди нас отдавалось
эхо этих
голосов. На душе стало как-то веселее. Почувствовалось, что мы не одни в этом подземелье, что есть еще живые существа, еще люди. Раздавались мерные, глухие удары.
Можно было подумать, что целая армия вторглась в мирные владения беспечного перевозчика.
Голоса уреневцев гремели и раскатывались над рекой, которая теперь, казалось, быстро и сконфуженно убегала от погрома, вся опять желтовато-белая от «цвету».
Эхо долго и далеко перекатывало эти крики.
Весьма естественно, что какой-нибудь охотник, застигнутый ночью в лесу, охваченный чувством непреодолимого страха, который невольно внушает темнота и тишина ночи, услыхав дикие звуки, искаженно повторяемые
эхом лесных оврагов, принял их за
голос сверхъестественного существа, а шелест приближающихся прыжков зайца — за приближение этого существа.
Береговое
эхо тяжело ухнуло и замолкло. Желание стряхнуть тишину, как стряхивают сонливость, овладело Аяном. Он громко сказал, прислушиваясь к своему
голосу...
Он поспешно отошел к крылосу, развернул книгу и, чтобы более ободрить себя, начал читать самым громким
голосом.
Голос его поразил церковные деревянные стены, давно молчаливые и оглохлые. Одиноко, без
эха, сыпался он густым басом в совершенно мертвой тишине и казался несколько диким даже самому чтецу.
Голос у него был бледный, тихий, как
эхо, но такой же странно глубокий, как глаза.
— Тытымá! — отдался, точно
эхо,
голос Алешки. — Мое!
— Тытым а! — опять
эхом отдался
голос Алешки, и Макар почувствовал, что тот схватил его, в свою очередь, за сону и в одну секунду опять выбежал вперед.
— «Приюти сиротку», — вступил третий, новый
голос. Он слился с
голосом Кости и, звуча в унисон ему, гибкий, тоже дрожащий, являясь как бы
эхом, тенью основного звука, заплакал и застонал, выпевая только одни гласные. Это пел безрукий, закрыв глаза и выгнув свой кадык.
— подхватила Таня, и
голос её звучал только как равнодушное
эхо чужой скорби.
В ущельях гор его
голос будил сердитое
эхо, а по утрам на озере, когда ловили рыбу, он кругло перекатывался по сонной и блестящей воде и заставлял улыбаться первые робкие солнечные лучи.
— Bonsoir, maman! —
эхом откликнулось множество
голосов, едва мы переступили порог дортуара — большой, длинной комнаты, похожей на казарму, с двумя рядами кроватей, поставленных изголовьями одна к другой.
— А! — отозвался
эхом рыдающий
голос «цыганки»… — А! — и она дала волю слезам, упав головой на стол.
Оттого, что оно заброшено и что в нем никто не живет, и оттого, что в нем сидит
эхо и отчетливо повторяет шаги и
голоса прохожих, оно кажется таинственным.
— Княжну Нину Джаваха, — как
эхо, повторил за мною чей-то
голос.
Она крикнула во весь
голос.
Эхо покатилось за бор.
Тронулось тут все население беглым маршем в лес, — и про обед забыли. Только платки да портки за бугром замелькали. Ребятки лукошки друг у дружки рвут, через головы кувыркаются. В лес нырнули, так
эхо вокруг тонкими
голосами и заплескалось.
Выстрелы издали слышались громче и отдавались звучным
эхом, можно было даже различать звуки
голосов сражающихся.
Тусклый месяц как бы нехотя проглядывал сквозь тонкие облака. Выстрелы с этой стороны слышались громче и отдавались звучным
эхо, можно было даже различать шум
голосов сражающихся.
Задрожал зверь, застонал диким
голосом, и от этого стона весь лес как бы вздрогнул, а
эхо гулкое тот стон на тысячу ладов повторило, — упал «серый» бездыханный к ногам Якова Потаповича.
— Десять, двенадцать, тридцать… — слышался с баржи резкий
голос считавшего входящих, и гулкое
эхо разносило этот счет на далекое пространство сибирской степи.