Цитаты со словом «архиепископ»
Его Превосходительство Сэр Пуш,
Архиепископ Акционерной Компании Единственной Истинной Святыни Бога...
За время пребывания в г. Хмельнике
архиепископа Тихонова Бориса Дмитриевича последний приблизил к себе всех проживающих в Хмельникском р-не монахов. Монахам Тихонов давал задание следующего содержания: «Вам монахам неудобно самим идти в народ с целью развертывания религиозной работы. Для этого свяжитесь с монашками, коих в Хмельникском районе не мало, пускай они лучше свяжутся преимущественно с женщинами и сделают их стойкими в вере».
Похожие цитаты:
…епископа Амвросия обвиняли в мнимом укрывательстве бывших офицеров царской армии через рукоположение их в сан священника.
Государствуем от великого Рюрика 717 лѣтъ (Послание польскому королю Стефану Баторию 1579 года)
Король может сделать своего подданного кавалером, маркизом, герцогом, принцем, но сделать его честным человеком выше его власти.
Не будь дьявола, многие набожные люди никогда не помышляли бы ни о боге, ни о его духовенстве.
Не будь я обязан читать проповеди, я бы не умерщвлял свою плоть, говорил один чистосердечный священник.
Дела, неугодные подданным, государи должны возлагать на других, а угодные — исполнять сами.
Записки о литургии и Церкви — книга, 1970-е.
Легче расторгнуть сотню браков, чем разлучить одного священника с его служанкой.
С какого-нибудь амвона тебя все равно предадут анафеме.
Человек не будет свободен до тех пор, пока последний король не будет повешен на кишках последнего священника.
Когда о каком-нибудь короле говорят, что он был добр, значит царствование его не удалось.
Я хочу попасть в ад, а не в рай. Там я смогу наслаждаться обществом пап, королей и герцогов, тогда как рай населён одними нищими, монахами и апостолами.
Совет — это всегда исповедь.
Если вспомнить, как свирепо нападали на меня представители церкви, кажется забавным, что когда-то я и сам имел намерение стать священником.
На днях Тихонов мне сказал, что волна арестов — это временное явление. Религии никто не уничтожит, поэтому отказываться от сана не советую, так как скоро настанет время, когда все возвратится к старому.
Шут — дар. Король — судьба.
Мой отец был государственным мужем. Я — всего лишь женщина-политик. Мой отец был святым. Я — нет.
Я так люблю Францию, что предпочел бы иметь в ней шесть государей вместо одного.
Он человек святой. Это можно даже было сказать при жизни о. Павла. Но и сейчас не нужно никаких официальных решений, никаких комиссий, ничего не нужно, чтобы сказать, что это великий святой человек.
Много ли вы, граф, знаете господ, достойных быть цирюльниками?
Христианские святыни и в наши дни ни от кого не спрятаны. Они не занавешены тайной от наших современников. Церковь по-прежнему проповедует Христа и Евангелие Царства. Только слушать эту проповедь становится некому.
Пастор не должен жаловаться на приход не только другим людям, но и Богу («Жизнь в христианском общении», Гл.1)
Политик напоминает мне человека, который убил отца и мать, а затем, когда ему выносят приговор, просит его пощадить на том основании, что он — сирота.
Трудно рассказать о своих грехах: нам хочется прикрыть их и свалить на другого; это даёт преимущество руководителю над духовником.
Едва ли Симеон Столпник был бы совершенно доволен, узнав о другом святом, который простоял ещё дольше на ещё более узком столпе.
принадлежал к древней династии Гайдов и был сыном и наследником Графа Кларендонского, дяди королевы… но в его поведении не было никакой горделивости.
Единственная молитва, в ответ на которую сразу приходит ответ, — это молитва о духовном возвышении.
Государь всегда должен советоваться с другими, но только когда он того желает, а не когда того желают другие; и он должен осаживать всякого, кто вздумает, непрошеный, подавать ему советы.
Духовенство было бы весьма недовольно, если бы его духовный труд оплачивался духовно.
Любят государей по собственному усмотрению, а боятся — по усмотрению государей, поэтому мудрому правителю лучше рассчитывать на то, что зависит от него, а не от кого-то другого.
Вы всегда хотите меня учить, но я император, и я желаю этого и ничего другого! (Г. Р. Державину)
Мы приступаем к делу важному и решительному. Как христиане, как русские люди помолимся Господу Богу о помощи и примиримся друг с другом. Это будет хорошо, это по-русски, это необходимо.
Я мальчишкой совсем ещё был. Владыка служил, а я посох ему держал. Потом он меня обнял, поцеловал и говорит: «Какой ты счастливый, что с Господом…»
Милостивый государь, у меня создалось такое впечатление, будто вам предложили выбор: сочинять музыку или идти на виселицу.
Цивилизация не достигнет своего совершенства до тех пор, пока последний камень последней церкви не упадёт на голову последнего священника.
Самый тяжелый мой грех - то, что я разрешил остаться в Чалдыране Бахрузе-ханым и матери моего наследника Тахмаса Мирзы Таджлы-бейим. Обе они сражались в мужском одеянии. Обеих их, оказывается, позвали битвы во имя славы Родины.
Государь, если он желает удержать в повиновении подданных, не должен считаться с обвинениями в жестокости.
Подведём итоги. Россия — царство лжи. Ложь — в общине, которую следовало бы назвать мнимой общиной. Ложь — в помещике, священнике и царе.
Государь не должен иметь ни других помыслов, ни других забот, ни другого дела, кроме войны, военных установлений и военной науки, ибо война есть единственная обязанность, которую правитель не может возложить на другого.
Христианские правители не ладят друг с другом. Это очень странно. Потому что неурядицы между ними придают смелость их общему врагу. Поэтому я написал королю Венгрии, чтобы он прекратил вражду с европейскими правителями.
Моя какая-то популярность в последнее время сказывается даже странно — говорю о собраниях: на одном собрании все решительно настояли на моем председательствовании, и я залез на сие место.
Мы все готовы оскорблять этого королевского губернатора… но поскольку именно бедняга Зенгер печатал газету, его используют как козла отпущения.