Цитаты со словом «зданьице»
Похожие цитаты:
Горы только издали имеют форму, а когда на нее взойдешь, то как дом — вошел в дом: разные комнаты, чуланы, кладовые, уборные, коридоры, а крыши не видно.
Самое тяжелое наказание для архитектора — это здания, не отбрасывающие тени
(Здания разрушенные войной, прихотью чиновников, или так и оставшиеся в нереализованных проектах).
Только находясь в большой толпе и понимаешь, что такое безлюдье.
Чтобы быть успешным, выглядите загорелым, живите в элегантном здании (даже если вы на чердаке), будьте видимы в хороших ресторанах (даже если пьете один напиток) и если вы занимаете — занимайте по-крупному.
Человеческое тело — это дом с многими окнами. Мы все сидим перед ними, показываем себя и просим проходящих мимо зайти в дом и любить нас.
Мы должны жить с этой стеной. (О Берлинской стене)
Тот, кто живёт в стеклянном доме, не должен бы бросаться камнями в других.
Кирпич: Я лучше знаю, каким все должно быть: прямоугольным.
Воображение строит свои воздушные замки тогда, когда нет не только хорошего дома, даже сносной избушки.
Дом кладут по кирпичу, а роль складывают по маленьким действиям.
Местопребывание Засса, крепость Прочноокопская, повергало в ужас не только закубанцев, но и всех проезжающих. Она окружена была высоким валом с частоколом по гребню, на котором во многих местах
торчали головы черкесов.
Нашим экскурсоводом по острову стала единственная обитательница бывшей монастырской, а теперь военной гостиницы Ксения Петровна Гемп — глубокий знаток культуры Севера, человек удивительной памяти и какого-то тихого очарования.
Из маленькой хижины может выйти великий человек.
Обитель для души может быть возведена лишь на очень прочном фундаменте нескончаемого отчаяния.
Прошёлся по кладбищу Монпарнас. Все — молодые и старые — строили планы на будущее. Больше не строят.
Население городов, расположенных непосредственно на Днепре, характеризуется более широким лицом, нежели в городах, лежащих к востоку от Днепра (С.122)
Стоило ли объявлять войну дворцам ради того, чтобы застроить мир хижинами?
В старые времена сибирские служивые выглядели весьма внушительно. Они носили латы 2-х видов, которые покрывали все тело. Одни сплошь состояли из железных колец, а другие из тонких железных пластин.
Лук-порей на улице Опера так разросся, что представляет опасность для прохожих. Обрезать до высоты 3 метра 25 сантиметров. Не позднее 30.12.99.
Умирать нетрудно. Даже маленький котёнок на это способен. («Кот, проходящий сквозь стены»)
Нельзя по одному кирпичу судить о красоте моего дворца.
В большом городе можно больше увидеть, зато в маленьком — больше услышать.
Я верю, что рай — такой большой ресторан, где за соседними с тобой столиками выпивают Луис Бунюэль, Эрих фон Штрогейм, Ясудзиро Одзу.
Мы ехали в поезде по Крыму. Когда моя соседка увидела зелёную траву, она так обрадовалась, как будто она была коровой, всю зиму проведшей в мрачном уединении хлева.
«Сойдите с газона!» Вот лозунг, с которым живут люди.
Искусство жизни состоит не только в том, чтобы сесть на подходящий поезд, сколько в том, чтобы сойти на нужной станции.
В машине вы припоминаете несчастные случаи, в положении пешехода вы оказываетесь в них вовлечены. Машина проезжает, пешеход находится там, где он находится. Такова разница между сексом и любовью.
Самый малый пригорок заслоняет нам самую высокую гору.
Первые двадцать пять километров мы проехали быстро, потом часто останавливали встречные машины — спрашивали, из какой они части, где их штаб. На первый вопрос отвечали определенно, на второй еще определеннее — «не знаем».
Шахматная среда — далеко не лучшее место. Там, где идет грызня за маленький кусочек пирога, мораль очень низкая.
Двери дворцов не так высоки, как думают: пройти в них можно только нагибаясь.
Те, которые дают советы, не сопровождая их примерами, походят на дорожные столбы, которые дорогу указывают, но сами по ней не ходят.
Наблюдая за парой, сидящей за столиком ресторана, по длине пауз в их разговоре можно судить о том, как давно они живут вместе.
Там, где прежде были границы науки, теперь ее центр.
Мы водили вместе, вдвоем — страстные бесстрашные колонны пацанвы по улицам самых разных городов нашей замороченной державы, до тех пор пока власть не окрестила всех нас разом мразью и падалью, которой нет и не может быть места здесь.
Стол — единственное место, где люди не скучают с первой же минуты.
Хвощи похожи на минареты, и я рассматриваю, нет ли на их высоте муэдзинов каких-нибудь маленьких, чтобы кричали вниз маленьким насекомым.
Каждый человек носит в глубине своего «я» маленькое кладбище, где погребены те, кого он любил.
Память подобна населённому нечистой силой дому, в стенах которого постоянно раздаётся эхо от невидимых шагов. В разбитых окнах мелькают тени умерших, а рядом с ними — печальные призраки нашего былого «я».
Материальный стимул Уточкин на стадионах летал не выше двух метров от земли, чтобы из-за заборов не глазели неплатившие.
Дворянские гербы — это вывески отелей, где не принимают путешественников.
Любое государство как таковое есть машина, а у машины нет разума, по каким бы разумным образцам она не была построена — и вся надежда на то, что, как и всякая машина, оно не вечно.
У меня был дом у моря. Но, для того чтобы попасть на пляж, нужно было пройти через бар. Поэтому я так и не увидел само море.
Россия пугает меня — люди в автобусах выглядят так, словно их везут на электрический стул.