Цитаты со словом «медресе»
Чем больше и разнообразнее город, размышлял я, тем больше уголков, где можно спрятать преступление, грех, и чем больше в городе народу, тем легче преступнику затаиться среди людей. Достоинства города надо оценивать не по наличию библиотек и
медресе, не по числу проживающих в них учёных, художников и каллиграфов, а по числу совершённых преступлений. Следуя этой логике, можно сказать, что Стамбул — самый достойный город вселенной.
Похожие цитаты:
Величественный шейх, факих, муфтий, проповедник, главный судья Египта и один из шейхов этой местности, мухаддис и алим. В течение всего его управления его знали только с хорошей стороны, вместе с тем, что это длилось 50 лет.
Он занялся изучением множества наук и написал книги по многим отраслям. Он сочинял хорошие стихи. Он и прежде давал фетвы и когда их показывали имаму ан-Навави, он одобрял то, как он отвечал.
Горский был из тех преподавателей высшей школы, которые владели вниманием аудитории и умели увлечь их слушателей, вместе с тем он был выдающимся воспитателем, пользовавшимся огромным нравственным влиянием на студенчество.
Мусульманин не может быть ничьим рабом и никому не должен платить подати, даже самому единоверцу.
В то время как я к войне совершенно не был готов, те, кто окружали меня, старались стравить меня с соседями, особенно с султаном Селимом; направляли ему от моего имени оскорбительные письма и «подарки».
Имам должен стать не поводырем слепых, а предводителем зрячих.
Он проявил большое участие в изучении науки хадиса, фикха, усуля и тафсира. Был проповедником, устраняющим сомнения, совершающим поклонение, исполняющим вирды, совершившим хадж и у него были книги.
Студенты ценили профессоров, профессора понимали студентов, и те и другие гордились университетом. — О студентах.
Кто мусульманин, тот должен быть свободный человек, и между всеми мусульманами должно быть равенство.
Бывают люди, которым знание латыни не мешает всё-таки быть ослами.
Мне советовали приближенные напасть на султана Селима ночью, но это было неприемлемо для моего достоинства.
Иные владеют библиотекой, как евнухи владеют гаремом.
Нашим экскурсоводом по острову стала единственная обитательница бывшей монастырской, а теперь военной гостиницы Ксения Петровна Гемп — глубокий знаток культуры Севера, человек удивительной памяти и какого-то тихого очарования.
Он безусловный талант и настоящий хулиган. За буйный нрав его несколько раз исключали из учебных заведений, но он продолжал настойчиво учиться.
Хвощи похожи на минареты, и я рассматриваю, нет ли на их высоте муэдзинов каких-нибудь маленьких, чтобы кричали вниз маленьким насекомым.
Султан страны любви - и я во времени моем, визирь мой - грусть, тоска - сидит по обе стороны мои...
Ныне мы находимся в таком положении, что если, не дай Бог, пойдём по кривой дороге, то это припишут Исламу.
Нынче всё навыворот — раньше Ломоносов из Архангельска шёл в университет, а теперь Ломоносовых из университета отправляют в Архангельск.
«Вы не можете быть приняты в английском обществе». (На семинаре, студент не ответил на вопрос, 1980 год)
Хороший учитель защищает учеников от собственного влияния.
Мы вырастали в надежде реванша, в культе знамени, в атмосфере обожания армии… Это было время школьных батальонов и как обычное зрелище можно было видеть учителей, ведущих военным строем свои войска учеников.
Студент — это ещё ничего, из которого может выйти всё.
Я сказал братьям, что «Книга Мормона» — самая верная из всех книг на Земле и замковый камень нашей религии, и человек станет ближе к Богу, живя по ее учениям, чем по учениям любой другой книги.
У самородка всё от Бога и ничего от среднего учебного заведения.
Студенты уже захватили власть в стране! Нами правят бывшие студенты, давно пора всем это понять! Те самые, что когда-то, обкурившись «травки», тихо тронулись под музыку Pink Floyd!
В наших школах не учат самому главному — искусству читать газеты.
Опыт — это дорогая школа, но что делать, если для дураков нет другой школы?
Каким он может быть снобом, если учился в ПТУ и в школе рабочей молодёжи? А потом стал звездой — очень быстро. Ну, малость голову снесло, конечно. Но с «простыми» людьми тоже всё было в порядке.
Человек учится говорить 2 года, затем учится всю жизнь молчать.
В этой части света евреи и арабы всегда будут жить вместе.
Хороший учитель — это не тот, кто всё знает, а тот, кто не стесняется своего незнания. Поэтому у хороших учителей ученики их перерастают.
Кто хочет быть истинным мусульманином, тот да последует моему учению, гнушаясь роскоши, проводя дни и ночи в молитвах, избегая шумных забав грешников, их диких танцев и похотливых плясок, возвышаясь душой и мыслями к Всевышнему.
Рим, Флоренция, вся знойная Италия находятся между четырьмя стенами его библиотеки. В его книгах — все развалины древнего мира, весь блеск и слава нового!
Самое тяжелое наказание для архитектора — это здания, не отбрасывающие тени
(Здания разрушенные войной, прихотью чиновников, или так и оставшиеся в нереализованных проектах).
Плохо, ежели молодые люди постигают военное искусство по книгам: это — верное средство воспитать плохих генералов.
Я не учитель. Я просто помогаю тебе изучать себя.
Я не мечтал о политической карьере. О деньгах. Только о литературном творчестве. Самым большим желанием было видеть свои книги на полках магазинов и библиотек. Чтобы люди читали их, получали удовольствие и чему-нибудь учились.
Учителя, профессора, родители — все члены этого общества, все более или менее развращены им. Как же могут они дать ученикам то, чего нет в них самих?
Мою Бахрузу взяли в плен, и потом, несмотря на все мои просьбы, Селим так и не вернул ее - отдал невольницей какому-то придворному поэту. Это было для меня хуже смерти.
Одним из первых мастеров, ставших учеником Стейница, а точнее, первым учеником Стейница, ставшим мастером, был юный предприниматель из Ливерпуля — Амос Берн.
Одним из первых мастеров, ставших учеником Стейница, а точнее, первым учеником Стейница, ставшим мастером, был юный предприниматель из Ливерпуля — Амос Берн.
Лектор должен дать аудитории полное основание верить, что к ее удовольствию и обучению были приложены все его силы.
Аллах не может быть и формой, поскольку форма нуждается в материи.
«Человека можно научить чему угодно! Даже ходить строевым шагом, правда слегка в других условиях». (В аудитории, на одном из семинаров, после неправильного ответа, 2007 год)