Цитаты со словом «обер-лейтенант»
Похожие цитаты:
Мои товарищи второй раз в Форос не ездили. Это уже те товарищи, которые мне никак не товарищи.
Отныне ни один румынский гражданин, будь то еврей или немец, не получит визу, если предварительно не согласится работать на нашу разведку.
Солдат, который не сидел в тюрьме, — не солдат.
Не солдат, кто других убиваетНо солдат, кто другими убит.
В ранце каждого солдата лежит жезл маршала.
Русскому борову с немцем смерть.
А потом начал его ругать. Стоит ординарец, смотрит прямо в глаза командира, но молчит. Знает характер Будённого: пусть он погорячится, покричит, а потом ему все можно объяснить.
Последний нацист был для них дороже самого порядочного немца. Раз ты нацист, тебе всё дозволено: не так-то легко до него добраться. У них это называется стоять друг за друга.
Я пришёл бы к вам раньше, но меня задержала храбрость ваших солдат.
Дальше фронта не пошлют. Меньше взвода не дадут.
В конечном счёте солдатский ранец не тяжелее, чем цепи военнопленного.
В нём много от прапорщика и немного от Петра Великого.
В нём много от прапорщика и немного от Петра Великого.
И у Эйнштейна были начальники, и у Фарадея, и у Попова… Но о них почему-то никто не помнит. Это есть нарушение субординации!
«Линия Маннергейма» — это финские солдаты.
Писателю необходима такая же отвага, как солдату: первый должен так же мало думать о критиках, как второй — о госпитале.
Человек, которому нужен господин — животное; поскольку он — человек, ему не нужно никакого господина.
Первые двадцать пять километров мы проехали быстро, потом часто останавливали встречные машины — спрашивали, из какой они части, где их штаб. На первый вопрос отвечали определенно, на второй еще определеннее — «не знаем».
Если бы наши солдаты понимали из-за чего мы воюем, нельзя было бы вести ни одной войны.
Человек не станет господином природы, пока он не стал господином самого себя.
Дисциплина — искусство внушать солдатам больше страха перед офицерами, чем перед врагом.
Узнав о падении Плевны, фельдмаршал Мольтке сложил карту, по которой он следил за операциями на Балканах, и спрятал ее, сказав: До будущего года!
Во время маневров в танковых частях мне однажды приказали замаскироваться среди сжатых рядов батальона: с тех пор я так и продолжаю.
Если адмирал просит сделать что-либо, как только будет удобно, делать это надо немедленно, удобно тебе или нет.
Угрозам подчиняются только трусы. И сдаются трусы. Такие, как вы… (Ответ Сальвадора Альенде на ультиматум генерала Пиночета)
Солдатом надо быть во имя отчизны или из любви к делу, за которое идешь в бой. Без цели служить сегодня здесь, а завтра там — значит быть подручным мясника, не более.
Ищи среди своих товарищей таких, которые знают больше, чем ты.
Смотрите на солдатство, как на низшую степень великого воинского товарищества; не забывайте святых слов, что "солдат есть имя общее, знаменитое, что солдатом называется первейший генерал и последний рядовой".
Для англичанина, американца, русского весь мир представляет поле деятельности... Только мы, французы, такой „благоразумный“ народ, что сидим на одном и том же месте, если нас не оденут по-солдатски. Мы живем там, где родились.
Недавно в Самаре подошли ребята, попросили автограф, а потом спросили: «Вы ведь «УмаТурман»?» Я сказал «да», зачем портить людям настроение?
Господин Мюллер, не ужели вы и вправду считаете меня русским резидентом? Это с моим — то опытом работы в СД (
12 серия)
Когда женщина пошла против тебя, забудь про неё. Они могут любить, но потом что-то у них внутри переворачивается. И они могут спокойно смотреть, как ты подыхаешь в канаве, сбитый машиной, и им плевать на тебя.
Перед пропастью немецкой истории и под тяжестью памяти о миллионах убитых я сделал то, что делают люди, когда им не хватает слов. (Опустившись на колени перед мемориалом погибшим в Варшавском гетто)
Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Умное лицо — еще не признак ума, господа. Все глупости на Земле делаются именно с этим выражением. Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!
Штыки хороши всем, кроме одного — на них нельзя сидеть.
Дядя Стёпа: Заправка тиной отдаёт последний долг утопленнице Лизе, почившей в бозе, а не в обозе военном пленном здоровенном, как венский лес, кишащий лесбиянками.
Штыками можно сделать всё что угодно; только нельзя на них сидеть.
Я предпочитаю умереть в России, чем быть спасённой немцами.