Цитаты со словом «панцырь»
Похожие цитаты:
Лицемерие — это черепаший панцирь души, который крепче всего у ничтожеств.
В старые времена сибирские служивые выглядели весьма внушительно. Они носили латы 2-х видов, которые покрывали все тело. Одни сплошь состояли из железных колец, а другие из тонких железных пластин.
Оденьте преступление в золото — и крепкое копьё правосудия переломится, не поранив; оденьте в рубище — его пронзит и соломинка пигмея.
Война — хорошее дело, если броня её отсвечивает надеждой.
Армейская дисциплина тяжела, но это тяжесть щита, а не ярма.
Сто раз просыпаюсь за ночь. Каждый сон маленький, как рыбья чешуйка. К утру я весь в этой чешуе.
Самые цивилизованные нации так же близки к варварству, как отполированное железо — к ржавчине. Народы смахивают на металлы: весь блеск их снаружи.
Быть искренним в жизни значит вступить в бой с неравным оружием и бороться с открытой грудью против человека, защищенного панцирем и готового нанести вам удар кинжалом.
Прятаться в укрепление от пушек я считаю недостойным воина. Меч - вот оружие мужчины.
Порыв холодного ветра ударил мне в лицо, и передо мной засияло ясное небо, похожее на огромную глыбу ляпис-лазури с золотой пылью бесчисленных звёзд.
Есть люди, которые мертвыми дланями стучат в мертвые перси, которые суконным языком выкликают «Звон победы раздавайся!» и зияющими впадинами вместо глаз выглядывают окрест: кто не стучит в перси и не выкликает вместе с ними?..
Остроумие надо использовать как щит, а не как меч, чтобы ранить других.
Местопребывание Засса, крепость Прочноокопская, повергало в ужас не только закубанцев, но и всех проезжающих. Она окружена была высоким валом с частоколом по гребню, на котором во многих местах
торчали головы черкесов.
В двух шеренгах сила, в трех полторы силы: передняя рвет, вторая валит, третья довершает.
Абиссинцы с ружьями за плечами ходят без дела с независимым видом. Они завоеватели, им работать неприлично. И сейчас же за городом начинаются горы, где стада павианов обгрызают молочаи и летают птицы с громадными красными носами.
Даже самые блестящие человеческие качества становятся бесполезными, когда они не поддерживаются твёрдым характером.
Золото убило больше душ, чем железо — тел.
Толстой: В чужих руках я толще.
Некоторые должности похожи на крутые скалы: на них могут взобраться лишь орлы и пресмыкающиеся.
Костлявые руки, плоская грудь и вечно торчащая длинная шея.
Это ведь слова выдают нас на милость безжалостных людей, находящихся рядом, они обнажают нас сильнее, чем все руки, которым мы позволяем шарить по нашей коже.
Тот, кто становится пресмыкающимся червем, может ли затем жаловаться, что его раздавили?
Высоко вверху большие лампы боролись с мраком, нависавшим, словно брюхо дохлого кита, дрейфующего в глубинах океана.
Любая влюбленная узнает себя в Русалочке Андерсена, которая из-за любви сменила свой рыбий хвост на женские ножки, хотя ступала при этом словно по ножам и иголкам.
Лига наций похожа на спасательный пояс, нарисованный на прибрежной скале.
Сила меча зависит не от меча, а от руки воина.
Мысль поэта, живая и трепещущая, оправляется в золото и драгоценные камни, и нельзя уже затем разъединить мысль с ее оправой, не разрушив ее.
Подобно Солнцу, растапливающему воск, но делающим твердым глину, золото расширяет великие сердца, но заставляет сжиматься ничтожные.
Память — это медная доска, покрытая буквами, которые время незаметно сглаживает, если порой не возобновлять их резцом.
Не думаете ли вы, что о присутствии человека на Земле через миллиард лет будут напоминать только опустошенные угольные выработки и жестянки из-под пива, залегающие в глубинных пластах, как теперь — кости ящеров?
Не будь яйцо яйцеобразно, жизнь курицы была бы безобразна.
Есть ложь, на которой люди, как на светлых крыльях, поднимаются к небу; есть истина, холодная, горькая ... которая приковывает человека к земле свинцовыми цепями.
Мы становимся крепче там, где ломаемся.
Когда рыцарь начинает сражаться с ветряными мельницами, это для него заканчивается печальным образом.
Некоторые дни в человеческой жизни можно сравнить со скалами: карабкаешься по ним с неимоверным трудом, не видя конца и края пути. Другие же дни – словно равнины: движешься по ним легко, скоро и беспрепятственно.
Это просто профессия. Трава растёт, птицы летают, волны омывают песок, я бью людей.
Возвышенность духа писателя помещается у него в затылке. Сам он видеть её не может. Если же попытается увидеть во что бы то ни стало, то лишь сломает шею.
Любовь сначала так же непрочна, как паутина, а затем приобретает крепость каната.