Развод. Ты все еще моя

Агата Невская (2025)

Мне казалось, что я вытянула счастливый билет: красивый и успешный муж, чудо-сыночек, собака, дом — полная чаша. Все, как на открытке, где нарисована счастливая семья. И так и было, пока я не поняла, что за чудовище мой муж, который манипулировал мной годами. Теперь же он хочет отобрать у меня сына и лишить всего. Но я не дам ему такого шанса! И что еще делать с тем, кто вновь появился в моей жизни? Тот, который разбил мне сердце много лет назад…

Глава 9

Аня, настоящее

Я задумчиво смотрю в окно. Метель усиливается, и я равнодушно отмечаю про себя, что пробки станут еще больше.

Саша уже ушел. Мы обговорили детали нашего сотрудничества, он пообещал набросать мне идею и синопсис книги и дальше уже будем отталкиваться от этого. Все то время, что он был здесь, я чувствовала на себе его взгляд. И упорно старалась не смотреть на него. Просто по-деловому фиксировала условия нашего сотрудничества, заполняла договор, подписывала. То есть полностью спряталась за работой и отгородилась от него ролью будущего редактора.

А тот факт, что, когда он случайно коснулся моей руки, потянувшись к чайнику, у меня прервалось дыхание и опалило жаром, я обдумаю потом. Я не пошла его провожать в коридор. Просто кивнула на прощание и как можно суше бросила «жду материалы и тогда созвонимся». Но Саша проигнорировал мой тон. Взял руку и по-старомодному поцеловал. Я удивленно распахнула на него глаза.

— Я счастлив, что увидел тебя и что буду работать именно с тобой, Анна, — сказал он, опалил взглядом темных глаз и вышел вслед за мамой.

А я осталась у мамы, чтобы привести мысли в порядок и хоть немного сбросить с себя груз всех событий, разделить его с самым близким человеком.

Мама молча курит и сквозь дым буравит меня прищуренным взглядом. Чего она ждет, интересно? Саша своим появлением всколыхнул всё давнишнее, что было спрятано. Я же наивно думала, что забыла его, что все давно отболело, что всё — в прошлом. Оказывается нет. И сейчас, в моей ситуации с Игорем, это ощущается особенно остро и больно. Прямо как тогда. Я прогоняю воспоминания о той боли и сосредотачиваюсь на настоящем.

— Ма, ну что ты молчишь и смотришь на меня? — нервно спрашиваю я.

— А что, мне на тебя уже и посмотреть нельзя? — ворчит она. — Я же помню, что с тобой было тогда, когда Саша выбрал не тебя, а карьеру и бросил тебя.

— Это было понятно с самого начала, что мы с ним не можем быть вместе. Ты же помнишь и его окружение, и отношение его родителей ко мне. Конечно, он выбрал дипломатию. Да и жить на два города и сохранить отношения, в нашем возрасте — это было утопией. Я вот только понять не могу, чего ты добиваешься, сводя нас вместе общей работой?

— Да думала, отболело у тебя все. А теперь вижу, что нет, — смущенно отвечает мама. — Деньги за заказ неплохие, а они тебе нужны. Ведь я права? Выкладывай, что случилось.

Мама, как обычно, видит меня насквозь.

— Дай тоже, — тянусь я к пачке сигарет.

— Ты же не куришь, — у мамы вытягивается лицо.

— Не курю, — киваю я. — Но мне нужно или выпить, или закурить. Выпить я не могу, так как за рулем, поэтому курение подойдет.

Я делаю первую затяжку и закашливаюсь. Никогда не курила. Так, баловалась за компанию в школе, конечно, но дальше этого у меня не зашло.

Курю, кашляю и смотрю в окно, не видя, что там, за окном, потому что реальность расплывается от слез.

Мама молчит и просто ждет. И я ценю, что она не лезет с вопросами, не напирает, знает, что сама расскажу, когда буду готова. А я просто не знаю, как маме все рассказать про Игоря. Это все так мерзко и грязно, что я просто не нахожу слов, с чего начать. А еще я не понимаю, как я могла оказаться замужем за таким человеком. Неужели я настолько не ценила себя, что повелась на ухаживания первого встречного? Хотя Игорь очень красиво ухаживал, твердил о любви. И мне казалось, что я тоже полюбила. Что оттаяла от боли после Саши и встретила того, кто будет поддержкой и опорой.

И я начинаю рассказывать маме с главного.

— Я развожусь с Игорем.

— Как? Почему? — ахает мама.

— У него есть любовница, от которой у него дочь почти как Егорка, на год младше, — горло перехватывает и мне сложно говорить, голос получается хриплым и скрипучим.

— Анюта, ты сгущаешь краски, — неверяще качает головой мама. — Игорь не такой… Ты просто не знаешь мужчин, у тебя же и не было никого. Твою юношескую любовь можно не брать в расчет, — отмахивается она от меня.

Меня начинает колотить крупная дрожь, и я практически кричу на маму. Вскакиваю и начинаю лихорадочно бегать по кухне.

— Мама, он такой! Он именно такой! Это ты возвела его в какой-то непонятный мне идеал. А он сволочь, каких поискать. И я вот нашла. Ты просто не знаешь всего, — останавливаюсь и смотрю на маму.

— А ты? Ты что знаешь о мужчинах, мать-одиночка, которая растила дочь одна? Ты-то откуда знаешь про мужчин? Почему, мама, почему, ты не научила меня, не показала пример своим опытом? Как я могла встретить кого-то нормального, если всю жизнь видела твой неудачный опыт? — я кидала в лицо маме жестокие и обидные слова, намеренно желая сделать ей больно.

Почему мы всегда жестоки именно с самыми дорогими? И почему, если у нас все разрывается внутри от боли, хотим сделать еще больнее этому близкому человеку?

Я кричу, не замечая, как уходят из маминого лица краски и как она устало и обреченно оседает на диванчик. И внезапно осекаюсь.

— Господи, мама, — кидаюсь к ней, обнимаю, качаю, и пытаюсь объятиями защитить от тех острых ядовитых стрел, которые сама же в нее и пустила. — Прости меня, родная, я не понимаю, что говорю.

Я смотрю на нее, глажу по лицу, но мама смотрит сквозь меня и как будто не видит.

— А я все думала, когда же ты наконец меня упрекнешь, что у тебя нет отца, — и мама, моя сильная и несгибаемая мама, боец в юбке, как будто скукоживается, прячет лицо в ладони и плачет.

— Прости меня, ну пожалуйста, прости. Я не должна была это говорить. Я так не думаю. Мам, ну нам же было хорошо вдвоем, и мне не нужен был никакой отец, правда. Ты же у меня самая лучшая и я тебя очень люблю. Никакой мужик не стоит наших с тобой отношений, слышишь? Ты же моя родная, ты и Егорка, моя кровь, — я говорю и говорю, глажу маму по голове, по плечам, обнимаю, прижимаю к себе и стараюсь вобрать в себя весь тот яд, которым ранила ее.

Мама отнимает руки от лица, обнимает в ответ, и мы так сидим, прижавшись друг к другу, как это делали всегда, когда кому-то из нас требовалась поддержка.

Я заглядываю в мамино лицо и несмело улыбаюсь. Трусь щекой о плечо.

— Мир?

— Ну, конечно, мир, куда ж я от тебя денусь, — ворчливо отзывается мама и улыбается в ответ.

У меня становится легко на сердце, и я уже улыбаюсь во весь рот.

— Давай еще чаю с плюшками, а?

— Давай, — кивает она. — И расскажи мне все по порядку.

В это время звонит телефон, и я вижу имя мужа на экране.