Последняя иллюзия

Айзек Алиев, 2018

Мир катится в пропасть. Катастрофа не за горами. Но представители власти слишком сильно желают быть у руля любой ценой, фанатики стремятся покорить планету, а простым смертным некогда остановиться и задуматься над тем, что происходит. Да и что они могут изменить, если и сами, вольно или невольно, сознательно или неосознанно, все равно выбирают ту или иную сторону в вечном противостоянии, заставляющем людей убивать друг друга? Автор пытается заставить своего читателя думать, выбирая только те темы, которые способны выдернуть обывателя из зоны комфорта и научить принимать самостоятельные решения, основанные не на стереотипах, сплетнях, чужом мнении или общепринятой позиции, а исключительно полагаясь на вечные законы морали, чести, совести, целесообразности. В книге речь идет о молодом человеке, выросшем в Америке и решившем навестить свою историческую родину – Азербайджан. Узнав, что все друзья его детства, некогда оставшиеся дома, погибли в разных войнах, он испытывает сильнейший шок. Он начинает много думать и анализировать ситуацию в мире, впадает в уныние и видит необычные сны. Ему являются пророки, которые подсказывают выход из ситуации и предлагают путь к спасению человечества. Следует заставить людей понять, что Бог един, прекратить войны и остановить апокалипсис. Выполнение своей миссии он начинает с Карабаха. Остается выяснить, возможен ли успех в столь щекотливом деле? Но главный вопрос – что если все это лишь сон, пробуждение от которого будет ужасным?

Глава 5

В восемь часов вечера по бакинскому времени самолёт с Иосифом на борту приземлился в международном аэропорту Бина_́. Человек в форме пограничника вошёл в бизнес-салон и громко произнёс его имя. Вдвоём они спустились по трапу и проехали к зданию аэропорта. Пограничник проводил Иосифа в помещение для особо важных персон, где его встретили представитель американской компании и местные начальники. По коридору через большой зал они вместе вышли наружу.

Всё для Иосифа здесь было в новинку. Несмышлёным юнцом он много лет назад покинул Баку через старое здание и теперь вернулся в город, попав в современный, соответствующий всем международным стандартам аэропорт.

Они сели в «Мерседес-Бенц», и машина помчала их по хорошо знакомой дороге в Баку, мерцающий вдали своими огнями.

Гостя поселили в старый «Интурист». Гостиница была полностью отреставрирована и стала пятизвёздочной. Повидавшего немало отелей Иосифа приятно поразила роскошь интерьера номеров. «Вот это да, — подумал он, — вот это Баку!» Его оставили отдыхать, предупредив, что завтра в десять часов утра прибудет машина.

Приняв душ, Иосиф выпил ещё немного виски и лёг спать.

На следующий день он провёл несколько деловых встреч, а вечером, часов в шесть, подъехал к дому, в котором родился, и… оторопел от удивления. Это строение не имело ничего общего с тем зданием, которое сохранила его память. Прежде чёрный от многолетней гари и пыли, фасад был очищен добела и блестел на солнце. Первый этаж изменился до неузнаваемости. Окна со ставнями сменили затемнённые витрины до самой земли. Здесь располагался офис какой-то фирмы. Вывеска была написана на азербайджанском языке латинскими буквами. Иосиф вспомнил, что раньше в Азербайджане пользовались кириллицей.

Куда-то делись фигурные железные ворота. Арка, ведущая во двор, содержалась в идеальной чистоте, а новенькие мусорные баки зелёного цвета с крышками аккуратно стояли под навесом. Мусор жители дома выбрасывали в специальных целлофановых пакетах. Всё это оставило приятные впечатления.

Иосиф вошёл во двор. Тот ему показался неожиданно маленьким, хотя для тогдашней детворы он был до того большим, что в нём можно было потеряться. Тут тоже царила чистота, нигде не висело сохнущее бельё, перекинутое через верёвку. А самое главное — было непривычно тихо.

Мужчина некоторое время постоял в растерянности. Затем решился заглянуть в квартиру Рафика на втором этаже.

Поднявшись по лестнице, он позвонил в дверь. Ему открыл мальчик лет двенадцати.

— Вам кого?

— Я, собственно, к Рафику…

— К Рафику? Какому Рафику? У нас нет Рафика.

— К Рафику Аскерову. Он, во всяком случае, жил здесь раньше.

— А-а-а… Сейчас. Мама, мама! — крикнул мальчик и исчез.

Через некоторое время появилась высокая полная женщина в домашнем халате.

— В чём дело? Кто вам нужен?

— Здесь раньше жила семья Аскеровых…

— А, да-да… Вот только они уже давно съехали, лет десять — двенадцать назад.

— Простите за беспокойство, но вы не в курсе, куда они отправились?

— Знаете, молодой человек, где-то у меня оставался их адрес… Сейчас я попробую отыскать. Заходите, присаживайтесь. — И она указала на кресло в коридоре перед большим зеркалом.

Иосиф не узнал этот коридор. Новые жильцы сделали капитальный ремонт.

Женщина вернулась минут через пять.

— Представляете, нашла! Надо же. Обычно никогда не отыщешь то, что срочно требуется. А тут — пожалуйста! Адрес был в моей записной книжке. Вот, возьмите, я уже переписала вам на листочек. Надо же! — продолжала удивляться она.

— Спасибо вам большое, — Иосиф поднялся с кресла.

— А вы откуда их знаете? Вроде не похожи на местного, — заинтересовалась дама.

— Я приехал из Москвы, — зачем-то соврал Иосиф. — Мы с Рафиком друзья. Может быть, вы знаете и тётю Валю и её сына Володю? Они жили на третьем этаже.

— Нет, о них я в первый раз слышу. По-моему, таких людей вообще нет в нашем дворе. Зато на первом этаже живёт тётя Дуся. Она старожил. Поинтересуйтесь, она всё знает и всех помнит, несмотря на преклонный возраст.

— Тётя Дуся ещё жива? — невольно вырвалось у Иосифа.

— О, вы с ней знакомы? — с любопытством взглянув на гостя, улыбнулась хозяйка.

— Да, я видел её, когда приезжал к Рафику, — смутился мужчина.

Попрощавшись, Иосиф вышел во двор и приблизился к квартире тёти Дуси. Даже её дверь, стены и окна были отремонтированы и покрыты свежей краской. На звонок никто не ответил, видимо, женщины не было дома.

Выйдя на улицу, Иосиф решил немедленно отправиться по новому адресу Рафика. Он остановил проезжавшую мимо шестую модель «жигули».

— Куда едем, босс? — поинтересовался молодой паренёк.

Тот показал ему бумажку с адресом. Прочитав её, парень кивнул.

— Видать, приезжий? — полюбопытствовал он в машине.

— Да, из Москвы, — снова решил соврать Иосиф.

— Надолго?

— Нет, на пару дней.

— Ну как там, в Москве?

— Да по-разному, — уклончиво ответил он. Все его мысли вращались вокруг предстоящей встречи.

— А у нас тяжело с работой. Всё дорого, а жить надо, детей кормить. Вот и приходится мне, человеку с высшим образованием, крутить баранку, чтобы заработать на жизнь.

Баку разочаровал Иосифа. Город превратился в человеческий муравейник, что типично для поселений Востока. Чрезвычайное скопление народа всему придавало сумбурность. Исчезли спокойствие и размеренность; налицо были все приметы суетливого, находящегося на грани неврастении мегаполиса. Несмотря на бурное строительство многоэтажных «коробок», далёких от восточной архитектуры, Баку сохранил и приумножил ориентальный колорит. Хотя, может быть, такое ощущение возникло у Иосифа из-за внешнего вида большинства местных жителей и наводнивших улицы базаров, разделивших население на покупателей и продавцов. Как известно, торговля на Востоке всегда была делом первостепенной важности. После религии, конечно.

Через двадцать пять минут Иосиф стоял перед панельной девятиэтажкой четвёртого микрорайона. Войдя в пыльный подъезд, он по лестнице с обломанными ступеньками поднялся на третий этаж и позвонил в квартиру под номером четырнадцать. Старый женский голос из-за двери спросил по-азербайджански:

— Кто там?

— Это Иосиф Бронштейн. Мы были соседями в старом дворе. Я дружил с Рафиком.

Некоторое время стояла тишина, затем дверь медленно приоткрылась. Перед Иосифом предстала сгорбленная седая женщина, в которой он с трудом узнал когда-то моложавую и симпатичную Марьям-ханум, маму Рафика.

«Вот что с людьми делает время!» — поразился Иосиф.

— Иосиф? — тихо повторила женщина. — Тот самый Иосиф, семья которого уехала в Израиль?…

— Да-да, тот самый. Только не в Израиль, а в Соединённые Штаты.

Женщина, замешкавшись, отступила, жестом приглашая гостя войти.

— Сколько же лет прошло? Я тебя совсем маленьким помню.

— Около восемнадцати лет. Мне тогда четырнадцать исполнилось.

— Да, вам… то есть тебе было четырнадцать лет. А моему Рафику — пятнадцать.

— Как он, где сейчас находится? — не выдержал Иосиф.

— Так ты ничего не знаешь?… — Марьям-ханум медленно присела на стул и пристально посмотрела Иосифу в глаза. На её ресницах повисли слёзы, и Иосиф увидел такое выражение печали и страдания, что невольно прошептал:

— Что-то случилось, тётя Марьям?

— Иосиф, дорогой, нет нашего Рафика больше, потеряли мы его… Вот уже девять лет как погиб, — тихо произнесла она, опустив голову и прикрыв ладонями лицо.

У Иосифа подогнулись коленки, и он присел на стул, стоящий рядом. На лбу выступили капельки холодного пота, которые бессознательно стала вытирать правая рука.

— Как… погиб? — еле слышно вымолвил он. — Где?…

— Ты ничего не знаешь? — вновь повторила Марьям-ханум. — Это случилось на войне, в Карабахе. Через год после его смерти умер мой муж: сердце не выдержало. Ася с ребёнком уехала в Армению.

— Ася? — переспросил Иосиф.

— Ах да, ты ведь этого тоже не знаешь. Рафик и Ася поженились.

— А как Армен?

— О господи! Армен тоже погиб на войне!

Тут Иосиф вскочил, обеими руками зажал себе голову и, еле сдерживаясь, прорычал:

— О боже, за что всё это? За что?!

Марьям-ханум медленно встала со стула, подошла к Иосифу и обняла его. Так, обнявшись, они простояли некоторое время.

— Проклятая война отняла у меня всё…

Пожилая женщина подошла к портрету сына, висящему на стене, и долго смотрела на него, гладя рукой запечатлённые вьющиеся волосы и улыбающееся лицо…

Через некоторое время Иосиф несмело нарушил тишину:

— Тётя Марьям… Уже поздно. Мне надо идти.

Однако обезумевшая от горя мать не видела и не слышала никого, кроме Рафика, своего драгоценного ребёнка. Вот он стоит перед нею и, как всегда, хитро улыбается. Наверняка собирается о чём-то попросить…