Зеркала реальности. Республика Антарктида. Книга вторая

Айнур Галин (2025)

Наши герои неожиданно обретают союзника и становятся маленькими винтиками в большой машине, которая неумолимо движется по Антарктиде, пытаясь создать новую республику. Что принесёт этот союз нашим героям, и смогут ли они приспособиться к новому миру?

Автор: Айнур Галин

Редактор: Замковая Наталья Николаевна

Обложка: deepoce_an

* * *

Пролог

Игорь Алексеевич молчал. Он сидел неподвижно и задумавшись смотрел куда-то вдаль. Озвученное предложение Николая заставило его отбросить все мысли и уйти в себя.

Соколов, Михайлов и Воронин взглядом изучали убранство комнаты, не торопя хозяина с ответом. Дом внутри выглядел богатым и обжитым, но не было в нём души, каких-то частичек, которые хозяин вкладывает в своё жилище. Фотографий родных, памятных сувениров и личных вещей. Николай для себя решил, что дом служебный, или же арендованный.

Из соседней комнаты донёсся смех Аркадия.

— Аркаша! — громко позвал Соколов, и через несколько секунд тот появился в проёме.

— У тебя всё хорошо?

— Да, Расул меня учит донер делать. На ужин приготовим. Оказывается, это интересное занятие, мне очень понравилось готовить, — улыбнулся он.

— Люля-кебаб, а не донер, — подключился Максим, — попроси его, чтобы научил тебя шаурму делать. Полезней будет.

— Шаурма, ага, понял, — кивнул Аркадий и ушёл обратно.

— Знаете, двадцать четыре года — очень большой срок, — Игорь обвёл взглядом парней и тяжело вздохнул. — Вернуться домой?! Прозвучи это предложение лет пятнадцать назад… Я бы отдал всё на свете, лишь бы услышать его. А сейчас? А сейчас я в растерянности. Что я потерял и что приобрёл? Потерял я не многое на фоне того, что приобрёл. Кем я был на Земле? Специалистом, за плечами которого три зимовки на станции Восток, а дома родители-пенсионеры. Они, наверное, от горя с ума сошли, и я не питаю надежды их вновь увидеть. Жизнь скоротечна. Полярник не может делить свою любовь к Антарктиде с кем-либо ещё. Большинство полярников — холостые люди, ни одна семья не выдержит постоянных долгих разлук, и я был одинок на большой Земле. Ни семьи, ни любви, ни своего уголка. Интересная, конечно, ситуация складывается, я вас вижу впервые, но к вам у меня определённые чувства есть. Помню, срочную служил, под Читой. Много всяких ребят было, но когда земляка встречаешь далеко от дома, он становится самым родным человеком, и тут с вами так же. Расул со мной уже три года, но я не питаю к нему таких чувств. На чём я остановился?

— На нашем предложении, — напомнил Николай. Он спокойно слушал монолог Игоря, не переставая при этом вслушиваться в посторонние звуки, готовый в любой момент применить оружие.

— Точно. Дом, дом… Дом, которого уже нет. Двадцать четыре года. А вы знаете, что тут монархия? И знаете, что я за эти годы ни разу не смог выбраться с континента? Аха-ха, сюда можно приехать, а выехать отсюда нельзя, потому что имперская колония. Этот мир не видел никаких потрясений, ни двух мировых войн, ни революций и живут все в тепличных условиях. На бытовом уровне — технологии начала двадцатого века, хотя есть, конечно, успехи в генной инженерии и передаче данных. Ну и космос, тут России нет равных. Но люди, обычные люди живут так, будто им вчера только лампочку Ильича показали. В общем, парни, возвращение домой — это, конечно, хорошо, но поверьте мне, это невозможно. — Игорь Алексеевич привстал с кресла, раскурил затухшую трубку и с прищуром посмотрел на Соколова. — Только не говорите, что вы сюда попали не случайно. Понимаю, мы знакомы не больше часа, хотя про вас мне уже давно рассказывают. Сперва как о каком-то пустяке, который легко можно решить, потом уже вопрос стал настолько серьёзнее, что мне пришлось уделить пристальное внимание, пока не случился апофеоз, и вы не стали такой проблемой, что пришлось отложить все дела. А сейчас вы сидите передо мной, вооружённые, а я радуюсь, что решил с вами лично встретиться. Вы совершенно не похожи на местных отморозков и заслуживаете уважения. Хотя убили девятнадцать моих подвижников, не считая Бурлака. Остальные ранены, надеюсь, выздоровеют. И знаете, о чём это говорит? Это говорит о том, что уровень подготовки бойцов очень низок. Вы открыли мне глаза, за что вам спасибо. Скажете что-нибудь, или будете продолжать молчать?

— А что говорить, если ничего не понятно? — выждав короткую паузу ответил Соколов.

— И действительно. Вы не полярники, судя по вашей решительности. Точно знаете, куда и зачем. Неужели… — Игорь Алексеевич потёр подбородок, и заметив, что табак в трубке опять потух, вытряхнул пепел себе на ладонь. — Значит, порталом действительно можно управлять, а вы мне не врёте, и домой можно вернуться. Значит, кто вы? Спецназовцы? Альфа, Вымпел? Кто? Я давно не был на Родине, и даже не знаю, какие отряды есть сейчас.

— Не имеет значения кто мы. Если отказываешься от нашего предложения, будет разумнее, если мы на этом попрощаемся.

— Николай, ну куда вы поедете? В Москву? Да не выпустят вас с континента. Я же говорил уже. Колония в таком положении уже двадцать пять лет существует, с тех пор, как родий нашли. Ещё раз повторюсь, вам не придётся проходить столь долгий путь становления, как мне пришлось. Работаете на меня, а я вам и статус, и кров, и самое важное, средства на жизнь. Ведь самое главное открытие современности — родий, только усугубляет положение Антарктиды. Вместо того, чтобы развивать край и благосостояние людей, государь занимается разорительством, в прямом и переносном смысле. Графы и дворяне богатеют изо дня в день, а люд беднеет. Это же просто как дважды два. Я вам и предлагаю работу, при которой руки и совесть будут чисты, обучите моих ребят военному делу. Уделите этому три месяца, а я подумаю, как вас вывезти с континента и отправить в Москву. Хотя я уверен, через три месяца вы сами захотите тут остаться. Красивый и богатейший край, а я сделаю природные богатства достоянием простых людей. И вашим в том числе.

— Ты себя Лениным, что ли, возомнил? — не сдержался Миха.

— Да что ты, до вождя пролетариата мне далеко, но он мне дал важные уроки. Это мир непуганых людей, они не знают, что такое красный террор, не знают, что надо пройти через боль и страдания, чтобы обрести счастье и благополучие. Вы мне должны помочь в этом. Мои ребята вам и в подмётки не годятся. Я восхищаюсь и уважительно отношусь к вашему ремеслу, и желаю, чтобы вы передали им свой опыт. Дайте мне неделю времени, я найду людей, которые смогут вас вывезти отсюда и переправить в Москву. Путь долгий и тяжёлый. Но я уверен, это возможно. Не спешите с ответом, до ужина время есть, и оно в вашем распоряжении. И ещё. Не хочу вас пугать, но деревушка эта окружена со всех сторон. Хоть у меня и есть планы на жизнь, смерти я не боюсь. Для всех, как и для себя, я умер ещё там, на Востоке. Это я к тому, что можете мне не угрожать, — Игорь долго расхаживал с протянутой ладонью, но потом бросил пепел на пол и отряхнув руки вернулся на кресло.

— А где гарантия, что выполнишь своё обещание? Ведь на слова мы все горазды, — усомнился Соколов.

Игорь Алексеевич приложил левую руку к сердцу:

— Конечно, если я поклянусь, ты не поверишь. Никто в мире не поверит клятве малознакомого человека, если честно, я даже клятве родственников не поверю. Пустые обещания в нашем случае тоже не работают. Поэтому скажу, что есть у меня человек в Сомово. В порту работает. Долго его вербовали, принципиальный. Сын его помог, оказался в рядах моих соратников. Тогда я и пообещал ему, что буду за сыном присматривать, — он чуть повернул голову к двери и крикнул: — Расул, подойди, пожалуйста.

В проёме сразу показался мужчина. Такой же серьёзный и хмурый.

— Расул, позвони своему дорогому отцу.

— Что передать?

— Нам надо организовать переход троих пассажиров до Владивостока или Петербурга через три месяца. Пусть выяснит, возможно ли, и сколько это будет стоить.

— Хорошо, Игорь Алексеевич, — он кивнул и вышел.

— Ну вот, мои слова от дела далеко не отходят.

— Получается, сейчас нас вербуете? — иронично спросил Николай.

— Получается, вербую. Финансы и влияние есть. Осталось пошатнуть систему и изменить веру людей. Всё просто. У меня много сторонников из дворянских сословий, живущих в Антарктиде. Они жертвуют немалые средства. И сейчас я понимаю, что во всей машине революции, назовём это так, не хватало трёх винтов, которые будут обучать боевое крыло. — Игорь искренне верил в то, что говорит, глаза разгорелись, сама идея его воодушевляла.

— Когда получишь ответ от человека в Сомово? Как долго добираться до Москвы?

— А куда спешить, Николай, у нас вся жизнь впереди.

— Нет, у нас времени мало. Мы согласимся на твоё предложение только при одном условии.

— При каком же? Я весь внимание, — Игорь всем своим видом показал заинтересованность.

Соколов долго сомневался, раскрывать ли карты перед этим человеком. Хоть он и был с родной Земли, но время, проведённое здесь, его полностью изменило. И Николай для себя решил, что для выполнения задачи все средства хороши.

— Мы разыскиваем людей. Своих коллег. Знаем примерное их местоположение. Нам срочно надо оказаться в том районе. Если организуешь их поиск, то мы сможем задержаться и помочь тебе.

— Коллеги значит, — Игорь встал и прошёлся по комнате, — как всё интересно складывается. Значит они тоже из нашего мира. Вы, получается, спасательный отряд. Тогда всё складывается. А я грешным делом подумал, что за мной пришли. Так, а имена известны? Хотя, зачем они нам, нужны портреты. Максим, я вижу, у тебя устройство есть. Хотя, что вижу, я прекрасно знаю, что оно у тебя есть. Мы так и не смогли взломать его. Представляете, до нас никто и не пробовал этим заниматься, да и сейчас кроме меня никто не занимается. Кванториум — великое изобретение.

— Ты о чём? — Максим попытался включить дурака, прекрасно понимая о чём речь.

— Ну хорош уже ребячиться. Взрослые серьёзные люди, мы можем разговаривать вполне откровенно, — Игорь потёр свою шею и улыбнулся, — у меня, кстати, такое же. Благодаря ему я узнало вашем нежелательном присутствии, даже ваши имена. Когда успели вживить? Но кто из вас сумел извлечь телефон у пацана?

— Много вопросов задаёшь. Что по поводу наших коллег?

— Николай, мне нужна информация. Дайте мне её, и я найду их. В кванториуме есть всё. Все знания людей империи, я даже могу узнать, сколько раз в день чихает наш государь.

— И ты не боишься умереть? Ведь вся твоя идея о революции замыкается в тебе, — Соколов встал на ноги и подошёл поближе к Игорю Алексеевичу.

— А зачем эта идея в этом мире, если в мире нет меня. Не станет меня, плевать, — Игорь взглянул на Макса, — можешь не отвечать. Я знаю, что у Аркадия золотые руки. Мог бы стать величайшим хирургом, если бы не его озорство и юношеская глупость. Что в итоге, Николай, договорились?

— Договоримся. Ты находишь наших коллег и вывозишь нас отсюда через три месяца… — решил Николай.

— Да! Возможно даже, смогу организовать ваше рандеву с коллегами где-нибудь во Владивостоке. Если они живы. И мне было бы легче ориентироваться, зная временны́е рамки вашей работы. Как долго планируете здесь находиться?

— Пять месяцев.

— Через пять месяцев, — Игорь приблизился к Соколову и перешёл на шёпот, — вам откроют проход?

— Типа того. К тому времени мы должны быть не во Владивостоке, а чуть севернее.

— Насколько севернее?

— Это я скажу потом, когда мы будем во Владивостоке. Не могу же я рассказать всё и сразу.

— Тоже верно, только учтите, той России, которую вы знаете, не существует. Северное побережье затоплено океаном, там тоже тропический климат. Я к тому, что многих городов типа Билибино или Норильска просто не существует. Там множество островов. В любом случае придётся нанимать яхту, и… В общем, решим вопрос. — Игорь Алексеевич прошёлся по комнате широко улыбаясь. — Вы представляете, какая была вероятность всем нам встретиться? Это же столько событий произошло ради того, чтобы мы вот так собрались. И вы оказались последней деталью мозаики, чтобы картина сложилась вся, целиком. Это великолепно. Просто изумительно. Я очень рад, очень. Рад тому, что сразу вас не убил и решил побеседовать лично. Я всегда говорил, всегда, что любые вопросы можно решить переговорами. Ну, почти все. Может, что-то хотите уточнить ещё?

— Хотим. Что за плотоядные приматы у вас тут в лесах водятся? — спросил Миха, поскольку его изначально заинтересовали обезьяны.

— Какие именно? Тут в окрестностях флора и фауна представлена разнообразными видами, но вокруг Галицыно приматов нет никаких.

— Он про озеро Восток. Мы там видели обезьян, кроме них в лесу не живёт никто, — уточнил Соколов.

— А, вы про этих. Неужто кроме них ничего не интересует? Ну, раз спросили, расскажу. Если быть откровенным, то их появление отчасти моих рук дело, то есть, наших. Стоило больших усилий вывести такую породу, в кванториуме содержится множество знаний, главное, уметь ими пользоваться. Первых мы привезли с Сэндвичевых островов. Они жили там в изоляции, страдая каннибализмом, потому что рацион питания в той местности очень скуден, а здесь полное довольство. Поселили рядом с Востоком, они расплодились и вышли из-под контроля. Слишком комфортная среда, отсутствие естественных врагов привели к тому, что они сожрали всех на своей территории. Но задачу так и не выполнили. Должны были напугать жителей и вынудить власть показать своё бездействие. Самих же приматов сейчас не более тысячи голов, но всем вокруг просто плевать на них.

— Игорь, ты псих, — Николай прекрасно помнил, как дикие обезьяны рвали и пожирали человеческую плоть, а теперь выяснилось, что это следствие действий стоящего перед ним человека.

— Рождение республики требует нестандартных решений. К работе приступим завтра же. После ужина меняем место жительства. Познакомлю вас с начальником боевого крыла, перехо́дите под его подчинение. План тренировок разработаете сами. На этом можем пожать руки? — Игорь протянул Соколову ладонь.

Николай посмотрел на парней. Он не был окончательно уверен в своём решении, всё ещё сомневался. Игорь Алексеевич выглядел вполне порядочным и доброжелательным человеком, но его откровенность показывала всю его тёмную сущность. Психопат, который для реализации своей идеи не остановится ни перед чем, сейчас предлагает заключить взаимовыгодный союз, чтобы Николай и его группа тоже стали причастны, хоть и отдалённо, ко всем деяниям, которые планирует совершить.

— Да, договорились! — Соколов пожал его руку.