Амфилепсис

Айрин Кей, 2022

Обнаружив в себе зачатки магических способностей, Ника вынуждена принять трудное решение – противостоять могущественному демону, которого все называют Отец. Он хочет погрузить мир во тьму и погубить человечество. Внезапно выясняется, что помимо магии, в девушке заключен ключ к свержению Отца. Ей вызывается помочь симпатичный фамильяр по имени Эш. Но, кажется, он преследует какие-то свои собственные цели. Получится ли у Ники одолеть зло? И что делать, если зло притаилось внутри?

Глава 1. Девочка, которая верила в сказки

Вековой лес сегодня был особенно безмятежным. Самая обычная девочка гостила у любимой бабушки в деревне. Одним солнечным летним утром она отправилась в лес, прогуляться до дальнего берега ручья, чья вода отливала чистым серебром. Как обычно, погрузившись в свои мысли, девочка неспешно шла, мурлыкая себе под нос какую-то мелодию. Вдруг ее, словно в мультфильме, что-то сшибло с ног. Она закрутилась на месте, подхваченная невидимым потоком, и неловко плюхнулась на землю. Да, особой грацией она не обладала. Повертев головой, девочка увидела стремительно удирающего белого кролика, который держал курс на высокий дуб.

Хм…Минуточку! История с белым кроликом и девочкой уже была… Точно, это был юркий дракон!

Повертев головой, девочка увидела стремительно удирающего дракона, который держал курс на высокий дуб. Он был размером с диванную собачку. Покашливая, выпускал желтые язычки пламени, оставляя за собой обгоревшую дорожку на траве. По мере приближения к своей цели дракон все уменьшался.

«Там, где есть драконы, есть и прекрасные принцы!» — подумала девочка и, резво вскочив на ноги, поспешила за существом, которое стало сейчас размером с игуану.

Дракон был проворный, и девочке стоило огромного труда догнать его. Но тяга к прекрасным принцам взяла верх, и девочка ухватила дракона за хвост, не давая ему скрыться в дупле дуба. Большая ящерица взвизгнула, начала извиваться и даже попыталась цапнуть девочку за палец. Хотя вы же знаете, как настойчивы бывают девочки в достижении своих целей. Она приложила усилия, вытянула дракона из дупла и всем телом преградила путь. Зрачки-щелки вперились в ту, кто осмелился так нагло вторгнуться в планы, а цвет глаз из ядовито-желтых потихоньку превращался в багровый.

— Да что ты прицепилась ко мне? Совсем бессмертная?

— А чего мне ящериц бояться?

Дракон от возмущения раздул ноздри, смерил девочку высокомерным взглядом и решил, очевидно, не связываться. Он развернулся и собрался уходить, но девочка снова дернула его за хвост, который так и не выпускала из рук.

— Погоди, мы не договорили!

У маленького дракона в глазах заполыхали искры.

— Ну не злись. Давай заключим сделку — ты меня похищаешь, а меня спасает принц.

— Сумасшедшая, да? Мне некогда заниматься такой ерундой.

— Да всем от этого будет только лучше!

— Да? И чем же? — скептически скривила усишки ящерица.

— Ну как… я получу прекрасного принца, а ты… — он выжидающе смотрел. — Ты станешь легендой!

— Мертвой легендой. Забыла сказать?

— Понимаю, мой план не без изъяна…

— Довольно, — оборвал ее дракон. — Вон твой принц скачет, скажи, что я одобрил план, он может не тратить силы на битву со мной и сразу забирать свой приз, а мне пора.

И правда, из-за деревьев показался лощенный белый конь, на котором восседала подтянутая фигура в плаще. Темные волосы отливали медью на солнце, а глаза, словно два изумруда, внимательно следили за охотничьей собакой, которая, кажется, что-то учуяла. Дракона и девочку он будто и не видел вовсе.

— Ну нет, так дело не пойдет, — от такого заявления дракон аж клацнул зубами. — Тогда все будет не по-настоящему, значит, и принц будет ненастоящий! И вообще, приличные будущие принцессы так не знакомятся! — и девочка истошно заорала, привлекая к себе внимание.

Дракон вздрогнул от неожиданности и завертелся, пытаясь вырваться из мертвой хватки девочки. Белый конь навострил уши, все мускулы крепкого тела животного мгновенно превратились в камень. Гончая взвизгнула от возбуждения, почуяв неожиданную добычу. Принц дернулся в седле и начал искать глазами источник общего смятения. Наконец, встретившись взглядом с девочкой, он направил коня в ее сторону.

— Да кто ты такая, черт побери? — взревел обезумевший дракон, который явно не собирался сегодня умирать.

— Я — …

— Вероника! — в мысли ворвался нетерпеливый голос матери, заставив пальцы замереть над клавиатурой. — Ну сколько можно бездельничать! Иди ужинать!

Отложив в сторону ноутбук, Вероника откинулась на спинку стула и обвела тоскливым взглядом комнату. Да, она совсем не была похожа на тот яркий сказочный мир, в котором она только что побывала.

Серые обои, когда-то имевшие персиковый оттенок, уже давно пора было заменить. Как и полинялый ковер, который изначально был серого цвета, но со временем стал уж слишком затоптанным и навевающим скуку. Грязно-синий диван, царственно раскинувшийся прямо посреди небольшой комнаты, был скорее детский, но Веронике повезло, что и сама она была миниатюрная. Над спальным местом закреплен собственноручно сделанный ловец снов, который внушал хозяйке внутреннее умиротворение с тех самых пор, когда чудесным образом исцелил ее от ночных кошмаров. Маленький комод с немногочисленной одеждой ютился в противоположном углу от дивана. Там же, у окна, стоял и компьютерный стол. Посреди комнаты над всем этим скудным скарбом висела старая советская люстра, состоящая из множества разноцветных стеклышек, которые подражали хрусталю. Ее грани разбрасывали солнечных зайчиков по всей комнате в погожий день, но солнечных дней было немного в таком же сером, как эта комната в типичной хрущевке, маленьком городке.

Хотя мать и пыталась привить Веронике любовь к порядку — это вызывало лишь обратный эффект. В углах со временем хаотично собиралась грязная одежда, а рядом с кроватью скопились чайные кружки, недочитанные библиотечные книги и старые журналы про поп-звезд. Всю поверхность комода заполонили различные безделушки: дешевые металлические браслеты, купленные в лотке постоянных распродаж, яркие перышки, которыми планировалось украсить новый ловец снов, веселый толстячек-нэцкэ с затертым пузиком, монетки советского периода из случайно разбитой маминой копилки. Венцом этой сумбурной коллекции было причудливое золотое кольцо с голубовато-зеленым камнем, название которого она не знала. Его необычный природный узор завораживал как морская вода. Кольцо досталось от прабабушки, и поговаривали, родственница была та еще ведьма, правда, не уточняли, в каком смысле. Но Веронике было приятно думать, что все-таки ведьмой та была настоящей. В таком случае кольцо могло обладать мистической силой, нужно было только понять, как им пользоваться. Оно идеально подходило ей на средний палец, но проверить наследство в действии не удавалось, потому что мать строго-настрого запрещала надевать фамильное украшение на выход, так как с ее рассеянностью в первый же день семейная реликвия обрела бы другого хозяина. Да и что за повод у нее мог быть, чтобы выгулять кольцо? Пойти в нем на выпускной? Одноклассники бы засмеяли за такое старье на пальце. Надеть в колледж на занятия? Будущим поварам категорически запрещено носить украшения на руках. В стенах квартиры кольцо явно не работало. Сколько бы девушка ни натирала его, что бы ни приговаривала — ничего не могло пробудить ведьмовскую силу, только голова порой болела от напряжения.

Вероника вздохнула и вернула взгляд на письменный стол, заполоненный исписанными от руки тетрадными листами. Среди них попадались скомканные в порыве чувств и отброшенные в дальний угол. Она и сама забыла, что в них так ее разозлило. Вероника взяла в руки один из скомканных листков, начала разворачивать, но, услышав за дверью тяжелые шаги матери, бросила бумагу на стол и поспешила покинуть свою комнату.

Столкнувшись с дочерью в дверях, мать смерила ее тяжелым взглядом, но ни слова не обронила. Вероника проскользнула на кухню, которая тоже требовала серьезного обновления, и села на стул в самом углу. Мать угрюмо проковыляла следом, шаркая стоптанными тапками с почти прозрачной подошвой. Ника удрученно опустила глаза — левый тапок матери голодно огрызался на нее больши́м пальцем ноги. Пронзительный свист чайника все нарастал. Мать резко прервала закипевший голос металлического зверя. Затем достала половник, запустила его в кастрюлю, помешала содержимое и щедро налила в глубокую тарелку. Что-то беспрестанно ворча себе под нос, она поставила перед дочерью миску постного супа, присоседив к ней большой ломоть серого хлеба. Затем глубже запахнула заштопанный на правом боку халат, будто внезапный порыв осеннего ветра настиг ее даже сквозь плотно закрытую форточку. Села напротив, молча смотрела на дочь, которая под ее тяжелым взглядом ела через силу, словно боясь совершить оплошность. Закончив с супом, Вероника на негнущихся ногах дошла до плиты.

— Мам, налить тебе чай?

Мать молча кивнула, отчего Вероника занервничала еще больше.

Девушка быстро тронула чайник пальцами, прекрасно зная, что он горячий. Оторвала ярлычок от пакетика и закинула заварку вместе с кипятком в кружки. Поставила их на стол и села, не зная, куда деть руки. Начала, как обычно, разглядывать свою большую кружку с черным котом, шипящим и извивающимся от зубастого оскала оранжевой тыквы. Рядом с котом заходилась в безудержном смехе старая ведьма с ощетинившейся метлой в руках. Глядя на рисунок, Вероника с ностальгией вспомнила вечерние посиделки со школьной подругой, когда она только-только узнала о Хэллоуине. Именно тогда одноклассница подарила ей эту кружку, в знак вечной дружбы. Дружбы, которая закончилась на рассвете, вместе со школьным выпускным. Ничего драматичного, просто их пути разошлись. Звонки стали реже, поводов для встреч все меньше. Они иногда переписывались, но для Ники приятельница стала незнакомкой, той, кто живет в какой-то совершенно иной реальности. Но те совместные вечера, когда они придумывали страшилки при свете фонарика, спрятавшись от всего мира в палатке из одеял, и смотрели мультики о танцующих скелетах, остались самым приятным воспоминанием о школьных годах.

Воспоминанием, которое растворилось как дым под внезапным скрипом стула матери. Девушка суетливо стала помешивать сахар в кружке, стараясь не задевать ложкой края, и даже не осознавала, что сахара в чае нет. Сделала первый глоток. Обжигающий ком прошелся по горлу, выбив нежданные слезы. Совладав с собой, Вероника бросила быстрый взгляд на мать. Та рассматривала трещинки в скатерти из клеенки. Девушка незаметно ощупала нёбо и высунула кончик языка, чтобы унять надоедливое жжение. Подняв глаза, она натолкнулась на взгляд, который полоснул ее равнодушным металлом. Мать, не отрываясь, следила за ней, будто хотела высказать все, что накопилось. Вероника поняла, что избежать давно назревающего разговора не удастся. Она мысленно помолилась в пустоту, обхватила горячую кружку двумя руками, почти обжигая ладони, и слегка кивнула матери, давая понять, что теперь она готова.

— Что ж ты у меня такая бестолковая, — вздохнула мать и покачала головой, но глаза резко потеплели, словно сезон ненастий внезапно закончился ранней весной. — Раз все равно прогуливаешь учебу, хоть бы работать пошла, а то я тебя на своем горбу уже сколько лет волоку, а проку никакого!