Чего боятся матери, о том мечтают дочери

Александра Бурцева (2024)

Вы когда-нибудь ссорились с мамой? Бросали в гневе необдуманные и обидные слова? Казалась ли ее забота слишком навязчивой и неуместной? Порой нам бывает сложно понять чужие мотивы, даже нашей собственной матери. Дочери нередко считают себя намного умнее, часто обижаются и обижают в ответ. Нам не нравится вмешательство в наши жизни и когда указывают, как и что делать. Мы считаем своих матерей глупыми, думающими старыми понятиями женщинами. Но хоть раз вы задумывались, что ваша мама когда-то тоже была молодой и наивной девочкой? Она пережила немало трудностей, взлетов и падений, она влюблялась и разочаровывалась. Возможно, выслушав ее историю вы бы прислушались к ее словам.

Глава 1

Новый год, как всем известно, праздник семейный. В этот особенный день принято собираться вместе за большим столом и обмениваться подарками. 31 декабря в каждом человеке словно просыпается дух Деда Мороза, который жаждет осчастливить всех вокруг. Вся страна ликует и празднует. За исключением, пожалуй, только матери одного скромного, но очень дружного семейства.

— Василий, не трожь колбасу, кому сказала! — мощный крик Людмилы Борисовны раздался в кухне и оглушительно пронесся по всей квартире, достигнув гостинной, где ее муж лениво развалился на диване.

— Дорогая, ты меня даже не видишь, — рассмеялся Василий Геннадьевич, аккуратно поправляя кусочки нарезки на тарелке так, чтобы не было заметно пустоты.

— Зачем мне тебя видеть? Я и отсюда прекрасно слышу твое чавканье, — Людмила Борисовна с решительностью палача рубила цыпленка на кусочки идеальной величины (чтобы они быстро, но тщательно пропеклись). — Стою весь день у плиты, как кухарка: режу, варю, жарю. А он сидит и телевизор смотрит. Никакой помощи в этом доме не дождешься!

Послышался тяжелый вздох, и Василий Геннадьевич нехотя встал. Он заглянул на кухню и с нежной улыбкой спросил:

— Давай я тебе помогу? Уже в пятый раз за последний час предлагаю.

— Тоже мне, помощник нашелся, — недовольно усмехнулась Людмила Борисовна. — От тебя больше вреда, чем пользы. Иди лучше позвони им. Где пропадают? Должны были приехать еще полчаса назад. Знала я, что ничего путного из этого балбеса не выйдет. Доведет он нашу Катьку, вот увидишь.

— А ты не наговаривай, глядишь все хорошо будет, — тихо бормотал мужчина, думая, что жена его не слышит. Вот только у нее был изумительный слух, о чем он постоянно забывал.

— У тебя, как всегда, глядишь да авось, — продолжала причитать Людмила Борисовна, хотя ее муж уже ушел. — Говорила я ей, не водись с ним. Так разве она мать станет слушать? Нет, она ведь намного больше меня понимает.

Жестоко расквитавшись с курицей за все ее прегрешения, встревоженная мать принялась рубить картошку образцово ровными дольками.

— Василий, — снова крикнула она, — Как думаешь, жаркое сейчас ставить или подождать?

— Я думаю, пока рано. Катя говорит, что они будут минимум минут через сорок, — отозвался Василий Геннадьевич, одновременно разговаривая с дочерью по телефону.

— Рано, — повторила Людмила Борисовна, как бы спрашивая саму себя. — Нет, лучше поставлю. Ребенок придет с холода, пусть лучше сразу горяченького поест. Ох и, получит у меня этот балбес. Гоняет бедную девочку по всему городу, мог бы сам приехать на такси. Хотя откуда ж у него деньги. Господи, дай мне сил пережить все это.

Пока Людмила Борисовна делилась своими переживаниями с умертвленной курицей, на другом конце города в пробке стояла ее дочь, Катерина, вместе со своим молодым человеком, Артемом.

— Твоя мама меня ненавидит! — жалобно воскликнул он. — И ты хочешь, чтобы я сообщил ей эту новость? Она же на месте мне голову оторвет, — парень схватился за шею и разыграл мини-сцену с удушением, не забыв о звуковом сопровождении.

— Это совсем не так, — Катя задорно рассмеялась и с нежностью погладила его плечо. — Она тебя не ненавидит, просто, — девушка замялась, пытаясь подобрать наиболее обнадеживающее слово.

— За спиной проклинает? — и Артем, и Катя прекрасно знали, что это было очень близкое к правде заявление.

— Нет, просто она еще не совсем хорошо тебя знает. Если вы поближе пообщаетесь, то она поймет, какой ты замечательный, — с надеждой в голосе сказала Катя, не до конца веря в собственные слова.

— Твоя мама знает меня с пятого класса, и с самого первого урока русского языка она считает меня ошибкой природы. Если мы за столько лет не пришли к взаимопониманию, то вряд ли теперь что-то изменится.

Так уж сложилась судьба, что Людмила Борисовна была учителем русского языка и литературы и на протяжении всей школьной жизни Кати вела у ее класса около семи уроков в неделю. Катя с Артемом были одноклассниками, поэтому парень был очень хорошо знаком с матерью своей девушки. Отношения у них сразу как-то не заладились. Артем постоянно опаздывал, редко делал домашку и часто прогуливал. Людмила Борисовна считала его чем-то вроде заразы, которая портила здоровую учебную атмосферу всего класса. История жуткая и неприятная для всех троих. А теперь им нужно было дружно встретить новый год. Счастье, если это противостояние не закончится в местном отделении полиции.

— Да, но она знала тебя как неразумного школьного сорванца, — продолжала уговаривать Катя. — Но сейчас-то все не так. Ты повзрослел, возмужал, и моя мама больше не наш учитель. Так что у нее не осталось поводов для неприязни. Я думаю, она оценит, если ты лично спросишь у них об этом.

— Ну не знаю, — Артем представил себе взгляд Людмилы Борисовны и остатки его уверенности испарились так же быстро, как и былые надежды на четверку в аттестате. — Не думаю, что я смогу. Давай лучше ты им сама расскажешь.

Катя тяжело вздохнула. Она надеялась, что Артем будет вести себя более зрело и тем самым произведет хорошее впечатление на ее мать. Но видимо ей придется придумать другой план. На самом деле Катя и сама до жути боялась этой встречи. До этого дня Людмила Борисовна видела Артема в качестве парня своей дочери всего два раза, и оба они закончились весьма плачевно. Мать совершенно не признавала такого выбора и всеми силами пыталась вразумить Катю “одуматься” и найти мужчину более “достойного”, а не этого “раздолбая”. Вечер обещал быть жарким.

***

Гнетущая тишина висела над праздничным столом. Единственные звуки, что наполняли комнату, были песни “Голубого огонька” по телевизору и звон приборов Василия Геннадьевича. Он один беззаботно уплетал жаркое, пока все остальные даже не притронулись к еде. Артем тупо смотрел в тарелку, медленно отсчитывая секунды (видимо до своей казни). Катя упрямо избегала недовольного взгляда матери, тем самым выражая свой протест. А Людмила Борисовна с лицом кислее сливы пила шампанское и мысленно подбирала выражения, которые были бы приемлемы для светской беседы.

— Артем, — наконец громко позвала она. Парень даже слегка подскочил, будто собирался выйти к доске. — Катя рассказывала, что ты уволился с работы. Чем теперь собираешься заниматься?

Катя бросила на мать осуждающий взгляд. Пожалуй, это была не очень удачная тема для начала, но Людмила Борисовна никогда не любила ходить вокруг да около.

— Честно признаться, пока не думал об этом, — дрожащим голосом ответил Артем, даже не осмелившись взглянуть в лицо своей бывшей учительницы.

— То есть, ты собираешься и дальше оставаться безработным? — грозно продолжала нападение Людмила Борисовна.

— Полагаю, что так, — голос Артема сделался еще тише, а сам он как будто старался стать как можно меньше и незаметнее.

— Вижу, ты все так же, как и раньше, не умеешь давать развернутых ответов. Нужно тщательнее готовится.

— Мама! — не выдержала Катя. — Ну что ты в самом деле. Ты же не на работе, нет нужды так на него наседать.

— Правда, дорогая, — вмешался Василий Геннадьевич. — Мальчик весь аж вспотел от твоего напора. Будь с ним немного помягче.

Людмила Борисовна бросила на мужа предостерегающий взгляд, и он сразу же замолчал, пожалев, что вообще решил открыть рот.

— Могу я хотя бы узнать причину, по которой он ушел с, насколько я помню, вполне приличной должности? — спросила Людмила Борисовна у своей дочери. Катя умоляюще взглянула на Артема, призывая его к ответу, который удовлетворил бы ее мать (если такое вообще было возможно).

— У меня случился некоторый конфликт с моим начальником, — осторожно, словно ступая по минному полю, сказал парень.

— И в чем же он заключался?

— Он слишком на меня давил.

Снова наступила тишина, на этот раз Катя услышала как трещит гирлянда на елке. Спустя несколько секунд раздался раскатистый смех ее матери, который не сулил ничего хорошего.

— Василий, ты это слышал? — сквозь слезы пыталась говорить Людмила Борисовна. — Представляешь, что было бы если бы мы с тобой увольнялись каждый раз, когда на нас давили?

— Думаю, мы бы уже умерли с голоду, — Василий Геннадьевич успокаивающе погладил ладонь жены.

— Нет, нынешнее поколение не перестает меня удивлять. А некоторые его индивидуумы так вообще заставляют бояться за наше будущее.

— Мама! Ну что ты опять начинаешь? — Катя осуждающе посмотрела на мать. — Ты же даже не знаешь, что произошло. Разве можно только из-за этого обвинять Артема? То, что в свое время вы не знали, как отстаивать свои права на рабочем месте, не значит, что и мы не должны. Артем не сделал ничего плохого, просто отказался оставаться там, где его не ценят. Это его законное право!

— Прежде чем говорить о правах, неплохо было бы вспомнить об обязанностях, — спокойно прервала Людмила Борисовна гневный монолог дочери. — На что он теперь собирается жить? Как я понимаю, работу он не особо усердно ищет. Не думаете же вы, что деньги с неба падают?

— Вот всегда ты сводишь все к деньгам. Это не самое главное в жизни, мама.

— Я и не спорю, есть вещи намного ценнее. Но есть хочется каждый день, а в магазине продукты за высокие идеалы, к сожалению, не выдают. Так на какие средства ты собираешься жить, Артем? — Людмила Борисовна посмотрела на бедного парня угрожающим взглядом. Ее терпение было на исходе. — Я жду ответ, молодой человек.

— Я неплохо зарабатываю, — вместо него сказала Катя.

— Только не говори, что ты собираешься содержать этого идиота, пока он будет висеть на твоей шее? Зачем тебе это, милая? Он тебе даже не муж.

— Но скоро им станет. Мы собираемся пожениться — неожиданно выпалила девушка. Она и сама знала, что время для этой новости выбрала самое неподходящее. Но смотреть и дальше на то, как принижают человека, которого она всем сердцем любила, Катя не могла.

Глаза Людмилы Борисовны удивленно округлились и стали размером с крупный орех, а Василий Геннадьевич даже перестал есть. Оба родителя смотрели на свою дочь, вот только мать негодовала, а отец весело подмигивал.

— Катюш, пойдем поможешь мне на кухне, — нарочито спокойно приказала Людмила Борисовна. Никто и не подозревал, каких усилий ей это стоило.

Катя послушно последовала за ней, не пытаясь воспротивиться. Девушка и сама хотела поговорить с матерью наедине. Как только женщины ушли, оба мужчины облегченно выдохнули. У них как-то уж очень быстро нашлась интересная тема для разговора, и они больше не думали о том, что происходит в соседней комнате.

— Милая, сейчас самое время сказать, что ты пошутила, — Людмила Борисовна улыбнулась, но глаза ее остались холодными.

— Нет, мама. Я абсолютно серьезна. Мы с Артемом решили пожениться.

— Вот ведь, — Катя взглянула на мать так, что та решила оставить не совсем лестные слова при себе. — Как же удачно он это придумал. Кольцо хоть подарил? Или ты сама его купишь, еще и на палец себе же наденешь?

— Это было наше общее решение, — Катя решила великодушно проигнорировать язвительные комментарии. — Мы уже очень давно знакомы, и встречаемся почти три года. И так как, к твоему разочарованию, расставаться мы не собираемся, то для свадьбы сейчас подходящее время.

— Подходящее время? — Людмила Борисовна громко рассмеялась. — Конечно, подходящее. Он безработный, Катя! Ты хоть представляешь, что тебе придется тащить его на своем горбу? Он же сядет тебе на шею и ножки свесит.

— Артем не такой! — Катя была возмущена таким выпадом. Она и не подозревала, что ее мать настолько плохого мнения об Артеме. — Ты же и сама его прекрасно знаешь.

— Вот именно, что знаю. За всю свою жизнь этот мальчишка ни одного хорошего поступка не совершил, никогда не считал нужным вести себя вежливо или хотя бы прилично. Ему бы только веселиться да развлекаться. Он совершенно не готов к семейной жизни. В нем нет и грамма ответственности.

— Не надоело судить его по школе? Мы уже давно не дети. Сейчас не урок, а ты не учитель. Прошло много лет, Артем изменился. Если бы ты только дала ему шанс, то сразу бы заметила это.

Людмила Борисовна на секунду задумалась. Но Катя зря обрадовалась, потому что ее мать недовольно покачала головой.

— Нет, ты ошибаешься. Тебе нужен кто-то более надежный и зрелый.

— Зато ты всегда права! Всю жизнь ты указывала, что и как мне делать, следила за каждым моим шагом и действием. Даже контролировала, с кем я дружу. Я все терпела, но с меня хватит. Я не позволю и дальше влезать в мою жизнь. Прости, мама, но мужа я сама себе выберу.

Катя упрямо сложила руки на груди и с шумом села на стул, а ее мать разочарована помотала головой.

— Ты не понимаешь, на что подписываешься. Ты и сейчас работаешь, как лошадь ломовая. Собираешься еще сильнее себя загонять? Здоровье свое испортить хочешь?

— Я способная, справлюсь, — Катя самоуверенно выпятила грудь. В себе она никогда не сомневалась, поэтому даже своей матери не позволит принижать себя.

— Разумеется, ты у нас умница и красавица, наша с папой гордость, — немного спокойнее продолжила Людмила Борисовна, слегка приобнимая дочь. — Ну вот и зачем тебе этот разгильдяй?

— Он не разгильдяй, — протянула Катя, обнимая маму в ответ. — И я люблю его. Понимаешь? Люблю.

— Ну и люби на здоровье, замуж только выходить не надо. Вот найдет нормальную работу, тогда я, возможно, подумаю, а пока нет.

— Да сколько можно? — прокричала Катя, вырываясь из объятий Людмилы Борисовны. — Неужели ты вообще ни о чем не можешь думать, кроме как о деньгах?

— Я просто пытаюсь помочь тебе не наделать глупостей. Нужно все обдумать, прежде чем создавать семью. Одной любви, к сожалению, здесь недостаточно.

— Я не собираюсь выходить замуж, основываясь лишь на материальной выгоде, как это сделала ты.

Эти слова словно раскаленным железом обожгли Катин язык. Она увидела исказившееся в печали лицо матери, и сразу пожалела о сказанном. Но остановиться уже не могла.

— Все мы прекрасно знаем, что ты вышла за папу только из-за денег его семьи. Неужели тебе никогда не было стыдно из-за этого? Ты всю жизнь его используешь, а он этого совершенно не заслужил.

— Тебе бы стоило извиниться за необоснованные обвинения и замолчать, пока не сказала того, о чем потом пожалеешь, — ледяным голосом предупредила Людмила Борисовна. Но от такого безразличия Катя лишь сильнее распалялась.

— Не собираюсь, потому что это правда. То, что папа прощает тебе грубость и пренебрежительное отношение, еще не значит, что ты можешь так продолжать. Всю жизнь ты стремилась только к материальному, всеми помыкала и командовала. Все и всегда должно быть, как ты захочешь. Но я устала от этого. Я не такая, как ты, и не хочу когда-либо такой стать. Я создам свою семью и покажу, что можно решать вопросы компромиссом, а не просто раздавая указания. Так как ты я жить не хочу и не буду!

Катя резко развернулась и вышла из кухни. Она собрала свои вещи, и они с Артемом спешно удалились. Людмила Борисовна не стала им мешать. Она безвольно сидела за кухонным столом и смотрела в пустоту. Руки ее были крепко сжаты, но даже так пальцы все равно продолжали подрагивать. По щеке женщины медленно стекла одна-единственная слезинка. Спустя какое-то время рядом с ней подсел Василий Геннадьевич. Он ничего не сказал, лишь молча погладил жену по спине.

— Видимо я ужасная мать, раз так говорит моя дочь, — голос ее был непривычно тихим.

— Это не так, — Василий Геннадьевич улыбнулся несколько печальной улыбкой, но его жене от этого стало почему-то легче. — На самом деле она так не думает. Просто сильно разозлилась и сказала на эмоциях пару глупостей. Но, думаю, и ты все-таки слегка перегнула палку.

— Я все лишь хочу для нее лучшего. Хочу уберечь от ошибок, чтобы ей не было больно. Она ведь у нас такая хрупкая и нежная. Что если этот балбес ее обидит? Это ведь разобьет ей сердце.

Людмила Борисовна упала в раскрытые объятья мужа, а он продолжал гладить ее по спине, пытаясь успокоить.

— Ну не такая она у нас и хрупкая. Все-таки характер ей достался от тебя, — усмехнулся Василий Геннадьевич. — Поэтому не стоит так сильно переживать за нее. Что бы не случилось, она со всем справится. Возможно, это действительно будет счастливый брак. Хоть паренек и глуповат слегка, но мне он показался не таким уж и безнадежным. Уверен, наша умная девочка сможет на него повлиять. А вдруг что, то у нее есть дом, куда она может вернуться, и прекрасная мать, которая всегда с радостью ждет ее.

— Возможно ты прав, — согласилась Людмила Борисовна, вытирая вновь выступившие слезы. — Наверное, я слишком остро среагировала.

— Ты всегда принимаешь все близко к сердцу, — Василий Геннадьевич с нежностью вытер мокрые щеки жены.

— Cкажи, все эти годы я была хорошей женой? Я ведь действительно далеко не всегда вела себя почтительно по отношению к тебе.

— Почтительностью тут и не пахло никогда, — Василий Геннадьевич весело рассмеялся, за что получил удар в ребро. — Все мы люди в конце концов, и я ведь тоже не святой. Муж из меня, честно говоря, получился так себе. Думаю, ты рассчитывала на нечто большее, но я благодарен, что мне в спутницы досталась такая умная женщина. Да и готовишь ты изумительно, так что я ни о чем не жалею.

Мужчина подмигнул жене и вновь получил за это неплохой удар (на этот раз сильнее и в другой бок).

— Получается, что наш брак по расчету оказался не таким уж и плохим? — слегка улыбнулась Людмила Борисовна.

— Разумеется. Женится нужно непременно по расчету, главное чтобы расчет был верным.

Пока одна счастливая пара весело смеялась в объятиях друг друга, другая энергично чистила машину от снега.

— Нет, ну она невыносима! — на всю улицу кричала Катя, но из-за взрывающихся салютов, Артем ее почти не слышал. — Неужели так сложно принять, что я уже не маленькая? В конце концов это моя жизнь и никто, кроме меня, не сможет прожить ее.

— Прости, это все из-за меня, — Артем вяло водил щеткой по лобовому стеклу.

Из-за того, что стал причиной ссоры между Катей и ее мамой, парню было жутко не по себе: он ведь прекрасно знал, как его девушке дорога ее семья. На самом деле ему хотелось сделать все правильно, чтобы ее родители приняли его. Но страх перед бывшей учительницей пересиливал это желание, и Артем так ничего и не смог сделать.

— Нет! — гневно возразила Катя. — Ты здесь не при чем. Это все моя мама! Она такая… такая…

Катя пыталась подобрать слова, но у нее язык не поворачивался снова сказать что-то грубое. Вспышка гнева прошла, и теперь дочь осознала, что перешла черту. Она все еще злилась на маму, и была с ней в корне не согласна, но о тех ужасных словах Катя сожалела.

— Не переживай, как-нибудь все наладится, — Артем уверенно похлопал себя по груди, и Катя, которая стояла с другой стороны машины, мягко улыбнулась ему в ответ. — В следующий раз я тщательнее подготовлюсь к разговору с твоей мамой. Уверен, вместе мы сможем переубедить ее.

— Неужели ты собираешься впервые в жизни сделать домашнее задание? — рассмеялась Катя.

— Если это ради тебя, то я готов заново выучить “Бородино” и с выражением рассказать его Людмиле Борисовне при следующей встречи.

— Врунишка, ты же его тогда так и не сдал. Мама тебе кучу двоек влепила.

— Значит, я прочту ей еще и письмо Онегина к Татьяне. Как там было? Все решено: я в вашей воле и предаюсь моей судьбе.

Радостный смех развеял мрачную атмосферу на парковке. Из каждой квартиры в доме послышались восторженные возгласы и счастливые крики, а на главной площади страны куранты били полночь, знаменуя наступление нового начала или, что более верно, новой главы уже хорошо знакомой истории.