Самое чёрное сердце

Александра Гринберг, 2020

Никогда не принимай даров от сидхе! Румяное яблоко непременно будет отравленным, красивое колечко наградит жутким проклятьем, а прелестное дитя фей вместо крылышек отрастит острые зубы. Ну да, прелестной я сроду не была, зато зубищи всем на зависть. И о злобной, алчной натуре вороватых феек я не понаслышке знаю. Потому и убиваю их без всякой жалости… А, нет, не убиваю. Трудновато прятать трупы, когда новый шеф дышит тебе в затылок. Буквально. И клыки у него, кстати, побольше твоих будут.

Глава 2

Скажи мне кто недавно, что я добровольно вернусь обратно в Алькасар — непременно посмеялся бы над тем наивным идиотом, открестился бы от такого счастья и купил бы билеты до Греймора, чтобы уж точно ни одни порталом не унесло на славный Запад. Но вот он я, заново обживаюсь посреди западной столицы. В здравом уме и трезвой памяти. И даже улицу, на которой поселился, нахожу уютной: она словно вынырнула из далекого прошлого прямо между строгими бетонно-стальными коробками. Занавесочки на окнах развесёлые, с мелкими цветочками, от каких у всякого нормального человека зарябит в глазах. А уж дом мой хоть прямо сейчас лепи на открытки с городскими достопримечательностями.

Комм зазвонил неожиданно, отвлекая от меланхоличного созерцания садика за окном. Ничего особенного, кусты жимолости да шиповника. Но летом наверняка красиво.

— Хорошо устроился? — раздался в трубке знакомый голос, насмешливый и чуть хриплый.

— Сносно. Любуюсь детской площадкой за окном. И у меня есть сад.

— Сад? — переспросили с наигранным удивлением. — И даже ни одной крохотной могилки? Парочки черепов на заборе? Ну хотя бы забор у тебя есть? Высокий, с острыми пиками?.. Как у твоей родной вампирятни, например?

— Нет, нет и нет. Тэйн, я думал, с шуточками про вампиров мы покончили ещё в столице.

— Так то столица, а это Алькасар! Кто знает, вдруг в тебе проснулась какая родовая память?

— Вот уж вряд ли.

Ну да, вся эта пастораль мне не подходит от слова «совсем». Не мне думать о доме с заборчиком, газоном и палисадником. Разве что лет через триста, когда любое занятие, включая вышивание крестиком и разведение вэйданских котят, можно будет оправдать скукой. Однако ж кому-то вроде меня положено разгуливать по старой крепости с толстыми стенами, любоваться фонтанами на фоне полной луны, читать жизнеописания славных предков, клыком и магией избавляющихся от бездуховных людишек… По крайней мере, именно такой досуг моя родня сочла бы подобающим.

Нет уж, лучше котята. И домик — с занавесочками, кустами жимолости у крыльца и степенными соседями.

Я задёрнул занавеску, взял в руки пакет с кровью. Четвёртая отрицательная, редкий деликатес… но на вкус всего лишь кровь. Металл, сладость и соль.

— Спасибо за подарок. Но в следующий раз лучше без сюрпризов. Моя горничная была не в восторге, когда я открыл коробку при ней.

— Боги, Люк, только не говори, что она приняла тебя за человека! Мы, конечно, сто лет не виделись, но раньше твои клычищи не особо смахивали на проблемы с прикусом.

— Не приняла. Но я бы предпочёл сначала словами рассказать об особенностях своего рациона. Это было бы вежливо.

Я не видел, но был уверен — прямо сейчас Тэйн закатывает глаза и пытается не проворчать что-нибудь насчет моих старомодных замашек. Не иначе как чудом удержался.

Снова приложился к пакету, поморщился — даже в четвёртой отрицательной мало вкусного, если она из холодильника. Хорошо, что я вампир только наполовину и вполне доволен человеческой пищей. Но поискать подходящий клуб всё же стоит. И желательно, чтобы он не принадлежал моей драгоценной (да ни капли) родне.

— К слову о вежливости, — протянул Тэйн, — тебя ждать в гости? У меня завалялась бутылка отличного ла́хгарского виски. И пара сплетен об Асторнах. Интересует?

— Возможно.

Ну конечно же, интересует. Отнюдь не из беспокойства об этой семейке. Но знать, какой гадости от них ждать — а гадость обязательно будет, свои клыки ставлю, — я обязан.

Пока терпит. Будь что-то действительно срочное, Тэйн бы уже в красках расписал, что натворила моя родня и как этой информацией лучше распорядиться.

Всё же хорошо иметь своих людей… да везде. Истина, которую я накрепко усвоил, спасибо Греймору и всем Тамритам разом.

— Я загляну на днях. Вот только выясню, сколько головной боли мне оставил прежний главный ликвидатор. Не спейся там без меня.

— Не обещаю, — поспешил расстроить Тэйн. — Вздумаешь сожрать какого-нибудь спиногрыза — всажу кол в сердце

Вроде и шуточка, а всё же сомневаться в угрозе не приходится. Не факт, что Тэйн справится, да и возьмёт не бесполезный осиновый кол, а скорее пистолет, но… В общем, хорошо, что никаких спиногрызов я «жрать» не планирую. Не моя тема. Я бы и без крови обошёлся, если бы мог. Достойной того, чтобы совать в рот, поди отыщи, а вот всякого суррогата в достатке. Не так уж хорошо быть вампиром, если подумать.

Стрелка на часах отстукивала три пополудни — время позднее для человека, но не для ночной твари, — когда я вышел из дома. Даже солнце ещё проглядывает, что поздней западной осенью можно считать чуть ли не праздничным событием, достойным упоминаний в летописях. Не зря эти земли так по душе вампирам. Нет, вопреки всяким глупостям из книжек и фильмов, на солнце мы не горим, не сверкаем и при желании можем даже чуть загореть. Но не любим, факт. По глазам бьёт уж очень сильно.

Я успел забыть, какой здесь воздух. Не морозно-искрящийся, как в Грейморе. Не насыщенный запахами бензина и людских тел, как в Аркади. Влажный из-за двух крупных и несчетного количества мелких рек, по берегам которых расположился Алькасар, пахнущий болотами, когда ветер дует с северо-запада, и лесом, когда с юго-запада. Пропитанный магией из-за близкого соседства с Сидом. Чужой, тёмной, но знакомой всякому, у кого в официальных богинях ходит Тёмная Мать.

Всё же вампиры — жуткие ретрограды и консерваторы. Тянутся к тому, чем жили, будучи людьми. Отсюда все эти шуточки про жабо и бархатные сюртуки, которые зачастую вовсе даже не шуточки. Я, конечно, ни одну из этих раритетных тряпок не напялил бы, но знаю тех, кто напяливает. И даже не выглядит при этом как беглый актёр из местечкового театра.

Каждый раз смешно, стоит представить себя в одном из тех нарядов, что так любит Александр Тамрит. Отрастить приличные кудри, на пояс вместо кобуры нацепить шпагу, и пожалуйста — типичный аристократ из позапрошлого века. А если найти коня, согласного без оглушительного ржания стоять рядом с такой расписной красотой, — можно запросто продавать ротозеям-туристам фотографии с собой прекрасным. Эх, не ту я профессию выбрал…

Мы, нечисть, не сильно любим прогулки и людей — слишком много запахов вокруг, что отвлекает, будит охотничьи инстинкты. Но хотелось. Просто пройтись, ощутить дух города. Тем более что солнце предпочло спрятаться, да и до работы отсюда совсем недалеко — всего то пройти через Площадь пяти улиц, если мне не изменяет память.

Дурацкое название. Да и улиц, выходящих к площади, всегда было четыре. Но красиво. И шумно. То тут, то там к прохожим цепляется очередной попрошайка; бегают дети, явно уставшие от своих родителей, решивших, что прогулка куда полезнее сидения за персоналкой. И музыканты, куда без них. Серьёзно, не припомню ни одного города, где не нашлось бы этих, хм, представителей современного искусства. Разве что в Моэргрине, но там большую часть года проще примёрзнуть пальцами к лютне, чем на ней сыграть.

Кстати, всегда было интересно, откуда бы у нищего уличного музыканта взяться недешёвому инструменту. Своровал? Достался по наследству? Но вместо того, чтобы продать коллекционеру и купить себе пожрать (а порой и сразу дом, коллекционеры — люди странные), пойду-ка бренчать на площади за два талера?

К примеру, вон та девчонка со скрипкой. Уж я-то знаю, сколько стоит хотя бы ученическая — неуважаемый дядюшка Винсент в детстве пытался сдать меня в музыкальный класс. Увы и ах, кривизна моих рук оказалась обратно пропорциональна его желанию сделать из меня скрипача.

Однако даже моих скудных познаний достаточно, чтобы оценить игру. «Бури Авалона» на Западе только глухой не слышал, да как и во всей республике — это известная композиция. И невероятно сложная. Виртуозная. Какой уличный бродяжка сумеет вот так запросто выдавать сложные флажолеты, перемежая их стремительными пассажами? А девица ещё и кривляться успевает, расточая поклоны и ухмылочки так усердно, словно ей за это отдельно приплачивают.

А может, и приплачивают. Невольно покосился на открытый футляр, полный банкнот разного достоинства, — и снова понял, что выбрал не ту профессию.

Сам не знаю, сколько я торчал как дурак посреди площади, глядя на странную скрипачку. И слушая тоже, но… признаюсь, засмотрелся. С такой страстью на лице она играла, так управлялась со своей скрипкой, ловко бегая пальцами по грифу и перебирая струны. Впору вязать пройдоху на двое суток за непристойное поведение.

Или не только за него. Воздух вокруг звенит струнами волшебства — и тьма внутри меня отзывается, вторя их музыке. Той самой, слышной только тёмным тварям.

Что это за хрень? Девица зашибает денежки на чёрной магии? Не удивлюсь, конечно — собрала она, навскидку, чуть ли не треть моего месячного оклада. Но вот ведь загвоздка: умея творить чары такой силы, ты не станешь развлекать зевак на площади.

Не понимаю, что происходит. Но разберусь непременно.

Наконец, к недовольству нехилой толпы, собравшейся вокруг, скрипачка закончила играть и неспешно раскланялась. Аплодисменты ей дали прямо-таки громовые, и я к ним неохотно присоединился. Просто чтобы не вызывать подозрений.

Возможно, вышло у меня плохо: девчонка безошибочно отыскала меня в толпе и подмигнула на прощание. Выразительно так, чуть ли не похабно.

Будь я лет на тридцать помладше — наверное, даже смутился бы.

Увы для неё, улыбочек от всяких прощелыг я навидался предостаточно. Как и приёмчиков по уходу от преследования.

Вот сейчас она непременно натянет на голову капюшон толстовки. Чуть сгорбится, чтобы скрыться среди прочих гуляк. Направится к метро, ведь если преследователь отстанет хотя бы на десяток человек, можно успеть прыгнуть в вагон подальше и выйти на следующей станции, пересесть на поезд в обратную сторону, а потом…

Прости, девочка, но не с твоей магией пытаться скрыться от вампира. Тем более от вампира, который когда-то семь лет просидел в патруле, прежде чем его повысили до детектива. Стандартная участь любого кровопийцы, сдуру выбравшего службу государству.

Справедливости ради, девица оказалась вовсе даже не глупа. Ну или имела некоторый опыт ухода от слежки. Разок свернула в книжный, ненадолго исчезла из виду, скрывшись за стеллажами, вышла через задний двор, чтобы…

…выпить кофе?

Хм, а я ведь с этой незапланированной прогулочкой совсем забыл, зачем вышел из дома пораньше. Но заходить внутрь не стал, хотя на баристу, споро разливающую кофе по ярко-оранжевым бумажным стаканчикам, тоскливо глянул. Завернул за угол — не сомневаюсь, что и тут найдётся запасной выход, через который моя уголовница (а я даже к работе толком не приступил!) непременно решит скрыться.

Самоуверенность меня и сгубила. Скрипачка не попыталась улизнуть через заднюю дверь, напротив — вырулила из-за угла и радостно ухмыльнулась при виде меня.

— Зачем ты тут спрятался? — изумилась она с видом эдакой дурочки-простушки и протянула мне стакан. — Держи, красавчик. Чёрный, как твоя душа.

Сам не знаю почему, но стаканчик я послушно взял. Мимоходом отметил, что у неё ухоженные руки, каких не бывает у уличных бродяг. Сильные, явно видевшие не только скрипку. Не бродяга, не нищенка и… ни разу не скрипачка. Но что пройдоха — неоспоримо.

На матовом боку стаканчика ровным каллиграфическим почерком — всесторонне образованные бродяжки нынче пошли! — был выведен номер телефона. А снизу красовалась затейливая подпись.

— Мор? Серьёзно? — протянул я скептически. — Это такой творческий псевдоним, да?

— Это имя, — возразила скрипачка, отхлебнула из своего стаканчика, медленно облизнула пухлые губы. До меня донёсся сладкий аромат карамели и сливок. — Одно из них, по крайней мере. У меня много имён, человек.

Меня за все мои шестьдесят лет как только ни обзывали — но человеком, пожалуй, впервые. Смахивает на провокацию. Судя по тому, как вскинула брови девчонка, я сейчас должен возмутиться и как на духу выложить, кто я такой на самом деле.

Занятная она. Очень красивая, особенно как для уличной артистки. Не слишком высокая, макушкой едва достаёт мне до плеча; изящная, но не настолько тонкая и звонкая, чтобы возникло желание непременно накормить и укутать в плед. Или это просто мне по вкусу брюнетки с голубыми глазами? О, определённо. Особенно когда они ведут себя, выглядят и… пахнут настолько интересно.

Но куда интереснее будет узнать, кто она такая. Что она такое.

Не то чтобы я совсем не догадываюсь.

— Человек из меня примерно такой же, как из тебя… Киро.

Она поражённо замерла, потом глянула на свой стакан, подписанный не обычной аркадийской буквицей, но двумя затейливыми иероглифами. И тут же радостно улыбнулась во весь рот.

— Знаешь вэйди́нь? Чувак! Моя мама будет от тебя в восторге!

Я много чего знаю. Бессмертие — занятная штука, даже если тебе не так уж много лет. Можно тратить время на всякие глупости — от изучения языков, которые с огромным шансом не пригодятся тебе никогда в жизни, до акварельной живописи. Да, такой грешок за мной тоже имеется. Хотя художник из меня разве что немногим лучше, чем музыкант.

— Собираешься познакомить меня с мамой? — поинтересовался с наигранным удивлением. — Может, сразу в бюро регистраций? Как раз недалеко от Инквизиции, куда тебе стоит прогуляться за использование чёрной магии.

— Притуши, женишок, меня в Инквизиции каждая собака знает, — заявила Киро, откинув со лба тёмные непослушные волосы — несколько прядей выбилось из небрежного пучка на затылке, красиво оттенив бледную кожу и большие лучистые глаза. Надо же, акцент восточный, а внешность типично западная… Забавно. Интересно. — Я ничего плохого не делаю, просто развлекаюсь.

— Вымогая деньги у зевак?

Она залилась на редкость заразительным смехом, и я понял, что до этого мне не показалось: во рту у неправильной бродяжки красуются все четыре пары клыков. Очень похожи на вампирские, но короче. И мощнее. Самое то, чтобы отрывать куски сырого мяса прямо с кости.

— К чему мне их деньги? Спасибо, моей зарплаты более чем достаточно. А несметные богатства зевак все уйдут детишкам в Железный Чертог. В приюте лишнего талера не бывает.

Железный Чертог. Ну да. Последний кусочек паззла встал на место, и я озвучил то, что должен был понять сразу:

— Ты подменыш.

— А ты разве нет? — Киро вдруг очутилась совсем близко, хищно потянула носом воздух. Ясные голубые глаза коротко сверкнули, по радужкам точно пурпурная искра пробежала. — Ни фига себе. Ошибочка вышла. Я-то думала…

Что она там думала, мне узнать не довелось: Киро глянула на часы — изящные, явно недешёвые, со странным двойным циферблатом, — и в ужасе присвистнула.

— Да чтоб тебя! Была подменышем, теперь кошачий корм… Прости, красавчик, долг зовёт и всё такое. Позвони мне!

И прежде чем я успел хоть что-то сказать или сделать, безумное создание исчезло. Просто исчезло, как в дурацком кино. Со вспышкой и негромким хлопком.

Честно скажу, вот к такому меня жизнь не готовила. Может, ну его к Тьме, этот Алькасар?

Уже потом дошло, в чём был фокус. Иллюзия, кратковременная, но действенная. Исчезла Киро у меня из-под носа не сразу, для начала просто скрылась за пресловутым сидским гламором. После чего и впрямь самым банальным образом затерялась в толпе, пока я любовался стаканчиком с кофе.

С сахаром, фу! Стакан полетел в урну.

Признаюсь, наглое «позвони» весьма интригует. Как и сама нахалка. Непозволительно красивая, непозволительно тёмная, непозволительно…

…сидхе. С которыми не стоит иметь дел, если хочешь прожить подольше и не стать главным блюдом на чьём-нибудь пиру. Так что прости, Киро-Мор, но пусть тебе звонит кто-нибудь ещё. А я предпочту пожить подольше и без лишних проблем на свою бессмертную вампирскую шкуру.

Да только вампирская память бессмертна тоже. И номер обаятельной девицы в ней засел крепко-накрепко.

***

Какой город ни возьми, а штаб-квартиры подразделений по борьбе со сверхъестественной преступностью мало чем отличаются друг от друга. Разве что стены разные, да люди, носящиеся по коридорам. А вот шум, запах кофе и бумаг везде одинаковый. И даже сонные лохматые дежурные что в Аркади, что в Алькасаре будто бы рождены от одной матери.

— Кто? Куда? — немногословно поприветствовали меня, стоило только подойти к прикрытому стеклом пропускному пункту.

— Люциан Вернер, — представился я, сочтя, что с меня достаточно подозрительных взглядов человека. Очень подозрительных — я хоть и вампир лишь наполовину, а интересную бледность ничем не скроешь.

— От этих, что ли?

От каких именно «этих», уточнять необязательно — в Алькасаре несколько вампирских гнёзд, но наглости, чтобы заявиться к охотникам, наберётся только у одной семейки.

— К счастью, нет. Я новый главный ликвидатор округа Алькасар, — поспешил заверить я. Предъявил наконец свой значок, махнул рукой на попытку дежурного тут же вскочить по стойке смирно. — Кто может мне здесь всё показать?

— Мэри… Мэри Калверт, секретарь бывшего шефа. Но её сегодня нет, кажется, заболела дочка… А! Алек, в смысле, маршал Сазерленд, ваш заместитель. Пригласить?

— Да, будьте любезны.

Дежурный потянулся к комму, и вскоре мне навстречу вышел высокий молодой человек лет двадцати пяти на вид. Одет с иголочки, идеально причёсан и вообще выглядит скорее как банковский служащий, чем как охотник на всякую нечисть.

И уж точно в нём не заподозрить ту самую нечисть. Но протянутая для пожатия рука почти обжигает, а до носа мигом доносится характерный запах крупного кота — сладковатый, с лёгкой ноткой мускуса, самую малость приторный. У вампиров нюх и вполовину не такой острый, как у оборотней, однако хищника от еды мы отличаем без особых трудностей.

— Доброго дня, сэр, — произнёс оборотень вежливо, с легчайшей долей высокомерия — мол, ты сильно не обольщайся, это я тут самый умный и красивый. Излюбленная манера поведения котов, что двуногих, что четвероногих. — Я Александр Сазерленд, ваш заместитель. Следуйте за мной.

Мы поднялись по лестнице и пересекли коридор, прежде чем выйти в большой зал, заставленный столами и стульями — типичный офис федералов, в Аркади я работал примерно в таком же. Зал заканчивается парой дверей, одна из которых и ведёт в мой кабинет. Просторный, чистый, без малейшего намека на присутствие прежнего хозяина. Если Александр и занимал его, то к моему прибытию подготовился.

Усевшись напротив, он кратко ввёл меня в курс дел. Рассказал о текущих расследованиях, объяснил, как тут всё устроено: где найти архив, кто какое дело ведёт. Поинтересовался, желаю ли я взглянуть на личные дела сотрудников.

Желаю, и ещё как. Едва заслышав, что в штате у меня помимо Александра имеется ещё два оборотня, два вампира, два человека и один сидхе, я насторожился. Если вампиры и оборотни на службе у государства вопросов не вызывают вот уже четверть века — спасибо Изаре Крэстани, благодаря которой пошла мода на живучую нечисть в копах, — то вот сидхе… Определённо, Западу есть чем удивить чужака. Фейри — те ещё злобные высокомерные твари, куда уж там коту-оборотню или даже всем Асторнам разом. Не иначе как в лесу Лливелин что-то большое сдохло в тот день, когда сидхе решил пойти в охотники.

— Спасибо, маршал, — поблагодарил я, когда Александр закончил.

— Я могу идти?

— Можете. Если не затруднит, пришлите мне действующий график дежурств. Хочу взглянуть.

Он кивнул и поднялся, деловитый, серьёзный — ну точно кот, никаких сомнений. Альфа-кот. Почти наяву вижу, как недовольно он дёргает хвостом, учуяв во мне соперника по территории. Надеюсь, не тигр, из всех кошаков они самые сложные.

Я склонился было над персоналкой, собираясь просмотреть базу текущих расследований, когда Александр, открывший было дверь, вдруг захлопнул её и снова повернулся ко мне.

— Что-то ещё, маршал Сазерленд?

— Да. Сэр, мне хотелось бы уточнить… — он вдруг замялся, как если бы раздумывал над формулировкой. — У нас могут быть проблемы?

У меня с вами, ты хотел спросить? Или у участка, полного разной нечисти, с пришлым вампиром, о чьём происхождении ты узнаешь довольно скоро?

— А они должны быть? — ответил я вопросом на вопрос, надеясь, что Александр поймёт уточнение.

Понял. Вздохнул, вернулся к столу, но садиться не стал.

— Вы мне скажите. Я оборотень, вы — вампир, наши… виды не слишком дружны. По понятным причинам. Хотелось бы знать, насколько вероятна ситуация, что мы перегрызём друг другу глотки, если вдруг не сойдёмся во взглядах.

— Подобная ситуация маловероятна, Александр, — заверил я без всяких раздумий. — Разумеется, за ваше желание перегрызть мне глотку я отвечать не могу. Но последние лет сорок я успешно разделяю личные отношения и работу. И ценю в людях — и нелюдях — прежде всего профессионализм. Того же жду от своих подчинённых. Я не слишком многого прошу?

Маршал замотал головой, мигом растеряв половину своей кошачьей надменности, заметно расслабился и даже чуть растянул губы в улыбке.

— Хорошо. И, Александр, — позвал я, когда он направился обратно к выходу, — если у вас или у кого-либо ещё действительно возникнут проблемы — любого рода, — то я надеюсь узнать об этом первым.

— Разумеется. Сэр.

Едва он вышел из моего кабинета, я почти сразу же услышал чьи-то торопливые шаги. А затем Александр сварливо поинтересовался:

— Вот где ты вечно шастаешь, когда в кои веки надо быть на рабочем месте?

— Брось, Алек-чин, какой пёс тебя за хвост цапнул? — ответил ему голос. Мелодичный, с лёгким, певучим акцентом. Женский. Подозрительно знакомый. — Прости, прости! Я не виновата, ладно? Какой-то хмурый красавчик всё пытался обвинить меня в краже его сердечка.

— Да, по твоей счастливой физиономии сразу видно, что ты сегодня уже что-то спёрла. Красавчик был настолько горяч?

— Как грёбаное пекло! Кстати о пекле, а что ты делал в кабинете шефа? Мы вроде позавчера оттуда съехали.

— Киро…

Киро?

Я вышел в приёмную, даже толком не успев подумать. И ничуть не удивился, узрев возле своей двери недоразумение с скрипкой. Точнее, уже без скрипки и без всякого намека на сомнительную с точки зрения закона подработку. Зато с кобурой и значком маршала на поясе. И с многоцветьем татуировки, выглядывающей из ворота, ползущей по предплечью из-под закатанного рукава. Алый и лазурь, почти в масть моему маршалу с её яркими голубыми глазами и густо покрасневшими щеками.

— Александр, можете быть свободны, — не сводя взгляда с этой… Киро, отчеканил я. — Маршал Хаттари, так понимаю?

Не дожидаясь ответа, оттолкнулся от косяка, отвернулся, жестом позвал её за собой.

— Зайдите, — озвучил на всякий случай — следовать за мной Киро не торопилась.

Я вернулся на своё место и теперь не без злорадного удовольствия наблюдал за смущённой донельзя девчонкой. Ну как девчонкой… Если правильно помню, ей лет тридцать, не меньше.

Про маршала Хаттари я кое-что узнал ещё в ту пору, когда только готовился занять должность. Магистр сверхъестественной биологии, автор множества спорных, но весьма любопытных научных публикаций о сидхе. Лучшая охотница Алькасара. Десять лет стажа, из них аж семь — с лицензией ликвидатора.

О том, что она сама — подменыш сидхе, я не знал; похоже, об этом не болтают направо-налево. И правильно делают. Но всё-таки ожидал увидеть… кого-то другого, в общем.

При всём желании я бы не принял за тридцатилетнюю женщину и магистра наук вот эту, хм, особу, будто сбежавшую не то с постылых лекций, не то с рок-концерта. Хотя ладно, сейчас молодёжь всегда и везде расхаживает в узких джинсах и толстовках с дурацкими принтами. И татуировки тоже чуть не у каждого первого.

Но ничего подобного я прежде не видел. Признаюсь, заинтригован.

Потому что татуировка как живая. Буквально. Казалось, чем сильнее Хаттари смущается и нервничает, тем больше чернил расползается по её бледной коже. Багрянец, зелень, лазурь. В вороте нелепой толстовки прямо на глазах распустился очередной алый цветок, а из-под закатанного рукава всё более явно виднеется нечто, напоминающее чешуйчатый хвост. Длинный, влажно блестящий и сердито метущий туда-сюда.

Интересно даже, как картинка будет выглядеть целиком?

Так, ладно. Мысль вроде и невинная, но всё же совершенно неуместная. Да и пауза изрядно затянулась.

— Сэр, если вы хотели…

— Не хотел, — прежде чем Киро закончила, отозвался я. Жестом предложил присесть, но она осталась стоять.

Слукавил я, конечно, здорово — побеседовать об инциденте на площади, о номере на оранжевом боку бумажного стаканчика мне хотелось. Очень хотелось. В конце концов, не каждый день тебя угощает кофе симпатичная девушка с приятным глазу размером клыков. Но смотреть на Киро и без того жалко — вряд ли, сверкая клыкастой улыбочкой, ждёшь, что «хмурый красавчик» окажется твоим начальником.

— Маршал Хаттари, полагаю, наше с вами знакомство прошло несколько не в той форме, в какой должно было.

Киро скрестила руки на груди, беспомощно покосилась на дверь. И, кротко потупившись, ответила:

— Да, сэр.

«О, так я больше не “красавчик”?» — хотел было уточнить. Но не стал. Вышло со всех сторон неудобно, что и говорить. Как тут не смутиться?

— Предлагаю исправить ситуацию. Меня зовут Люциан Вернер, я, как вы поняли, ваш новый начальник. И вампир… наполовину. Надеюсь, у вас нет проблем с моей сущностью?

Простите, маршал Сазерленд, что нагло своровал вашу идею. Но уж слишком она актуальна.

На лице Киро мелькнул неподдельный интерес. Это и понятно: у вампиров нечасто рождаются свои дети, а уж полукровки и вовсе редкость. Негоже тащить еду в постель, как непременно заметил бы мой неуважаемый дядюшка Мариус. Или Винсент. Или… Да любой из них.

— Проблемы? — наконец переспросила она чуть изумлённо. — Маршал Вернер, вам не кажется, что я здесь последняя, кого можно заподозрить в расизме?

— Вампиры не всем по душе. Особенно в Алькасаре.

— О, в самом деле? — буркнула Киро, поморщившись. — Подержите-ка моё пиво. Сэр.

Не могу её осудить за такую реакцию. Если сравнивать с сидхе, моё кровососущее племя — прямо-таки народные любимцы.

— Если вы намекаете на возможное предвзятое отношение к вам, то уверяю — с остатками предвзятости я расстался много лет назад. Понимаю, это не доказать одними словами. Я новое лицо в сложившемся коллективе, вы не знаете, чего ожидать от меня, и я только сегодня ознакомился… с некоторыми особенностями этого отдела.

Выдержал паузу, чтобы убедиться — Киро меня поняла. А она, подумав, кивнула, точно приняла к сведению.

— Хотелось бы кое-что прояснить, маршал Хаттари. Я ничего не имею против… эпатажа. И даже допускаю, что у ваших сегодняшних действий есть важная причина. Но я предпочитаю контролировать ситуацию. Всегда. Особенно когда моя подчинённая, к которой несведущие люди могут отнестись предвзято, пользуется чёрной магией средь бела дня.

Киро снова кивнула, растёрла переносье двумя пальцами. А затем вдруг подошла к моему столу и по-свойски открыла верхний ящик.

— Сейчас покажу, так проще будет объяснить, — только и пробормотала она. — Да где же… А, вот!

Передо мной разложили приличных объёмов карту округа Алькасар — такую можно купить в большинстве книжных магазинов Запада. Поначалу в ней не было ничего странного, но затем на плотной бумаге вдруг проступило множество нарисованных от руки деталей — разноцветных линий, схем, картинок и подписей, сделанных уже знакомым каллиграфическим почерком. Некоторые были цензурные, а некоторые не очень. Поперёк земель Асторнов красовалось вполне однозначное «мудаки в жабо», и я едва не фыркнул. Коротко и ёмко, лучше не скажешь.

— Короче, — деловито начала Киро, склонившись над картой, — зелёное — это любимые загашники феек, там надо быть осторожным. Жёлтое — аномалии, оранжевое — нестабильные аномалии. Технику безопасности в аномальных зонах вы наверняка знаете без меня, поэтому я заткнулась. Красные штуки — кротовины, и туда вы без меня не ходите, если жить не надоело. Играю я обычно вот в этих местах, — она указала пальцем на несколько зелёных крестиков. — Старшие держатся подальше от городов, но мелкой нечисти здесь полным-полно — пикси, гоблины и прочая пакость… Грубо говоря, я им даю развлечение, а они мне — информацию. Не спрашивайте, что весёлого в девке со скрипкой и в куче шумного народу вокруг: у сидхе логика — просто отрыв башки. Деньги ни у кого не вымогаю, это добровольно. И да, у меня есть лицензия на уличные выступления! Всё по закону, сэр.

Занятная вещица, надо будет изучить на досуге. А лучше всего — как можно быстрее, чтобы не оказаться в неприятной ситуации. Не мне жаловаться на возраст — по крайней мере, не в ближайшие пару сотен лет, — однако когда тебе переваливает за шестьдесят, начинаешь ценить комфорт, размеренность и рутину. Без неожиданностей.

— Хорошо, — отозвался я, потянув карту на себя. Киро среагировала не сразу, задержала ладонь, но затем всё же убрала и немного непонимающе уставилась на меня.

— Хорошо?..

— Да, маршал. Спасибо за объяснения, я вас услышал. И…

Она замерла, подобралась вся, тут же учуяв подвох.

–…не знаю, как вы работали с предыдущим начальником, но я не из тех, кто подвергает опасности своих людей из желания иметь лишнюю информацию. Вы сейчас ведёте какое-либо дело, требующее тесного общения с сидхе?

— У меня других не бывает, — чуть резко отозвалась Киро, выпрямившись и глянув на меня сверху вниз. Её глаза снова вспыхнули фиолетовым, не иначе как от гнева. — Я веду все дела, связанные с сидхе, а они в основном делятся на две категории — «трындец» и «полный трындец». Спасибо за беспокойство, сэр, но я рискую головой едва ли каждый день. И полностью осознаю последствия. Кучка пикси — не то, о чём нам обоим следует волноваться.

«Больше не ведёшь» — первое, что пришло на ум после этой её речи. Потому что работаю на этой работе давно и повидал достаточно ситуаций, когда хороший коп становился мёртвым копом. Кто-то терял осторожность и лез под ножи, клыки и пули, считая, что его некому прикрыть. Кто-то становился жертвой собственной самонадеянности. А кто-то видел решение своих психологических проблем в прыжке с моста Кей.

В том, что проблемы у Киро есть и своими размерами вскоре грозят перерасти самую монструозную вампирскую крепость, нет никаких сомнений.

Увы, взрослые порой ничем не отличаются от детей и любые советы воспринимают как нравоучения. Точнее, не воспринимают совсем. И устраивают себе (и окружающим) ещё больше неприятностей. Конечно, можно было бы…

Нельзя. Нельзя, Люк. Она сидхе, на неё тёмная магия не подействует. А даже если и да — сильно ли она будет тебе благодарна, когда поймёт, что стала жертвой твоих чар? Вот уж вряд ли.

— Если бы о преступниках можно было не волноваться, Киро, в нас не было бы нужды, — проговорил я, осознанно называя её по имени. — Я не враг тебе. И никому здесь. Мне нет дела до статистики и показателей, я не люблю патетичные возгласы о преданности делу и заслугах перед родиной. Но в Аркади я не потерял ни одного охотника. И не хочу начинать список здесь.

— Разумеется, — Киро склонила голову и опустила взгляд, вроде как устыдившись своей вспышки. Алые цветы на её шее тоже грустно поникли, точно надумав увянуть. — Простите, я вовсе не… Я вас поняла, сэр. Могу ещё чем-то помочь?

— Спасибо, пока что можешь быть свободна.

Она кивнула и отошла от моего стола, поникшая что те цветочки. А у меня внутри вдруг заворочалось нечто тяжёлое, колючее как терновый куст, жутко неприятное. Что-то новое и странное, чему я пока и названия подобрать не могу.

— Киро, — не удержавшись, окликнул её у самых дверей. — Без сахара.

— Что?

— Кофе. Я пью без сахара.

— Да как вас, извращенцев, земля носит?!

Скроив забавную гримасу и всем видом выразив страшное омерзение, она скрылась-таки за дверью. Но, кажется, немного повеселела.

Кто бы знал, конечно, почему меня это вообще так заботит.