Любовник для попаданки

Александра Гусарова

– А кто такой айр Грегори? – я все еще не понимала глубину моего попаданства, пытаясь выяснить, где здесь подвох и когда все вернется к нормальной жизни. – Айр Грегори? Это ваш самый ближайший родственник – брат вашей матушки. Вы же, бедняжка, остались сиротой. И только он вас приютил и обогрел. Вот это самое «приютил и обогрел» мне совсем не понравилось. Только что толку препираться с девицей, которая ничего путем объяснить не могла. Поэтому я махнула рукой и скомандовала: – А веди меня к этому самому дядюшке! – Но, айра, – девушка поджала губы, – он же сказал, чтобы пока вы не совершите акт чадозачатия, не показывались ему на глаза. – Акт чего? – я не верила своим ушам. – Чадозачатия? Это как? – Ну как, – девица замялась, – вы что, не знаете, как детей делают?

Глава 1

Я проснулась оттого, что было тяжело дышать. Ничего удивительного! Приснится ведь такое, что мне Руська изменил. Мой старый, добрый Руслан! Интересно, который час? Напала такая лень, что даже глаза не хотелось открывать. Попыталась вдохнуть полной грудью и… не смогла.

Что-то сильно мешало расправить легкие. Тут же в голове пронеслись разнообразные мысли. Глаза пришлось хоть с трудом, но разлепить.

В комнате стоял полумрак. Весной это случается часов в пять-шесть. А какой сегодня день недели? Черт, забыла. На работу нужно собираться или нет? Снова попыталась вдохнуть и снова не смогла. Тогда глаза распахнула пошире и оглядела себя. Может на мне кто-то лежит? Один раз ездила в Казань в гости к тетке. Так на меня улегся ее огромный доберман. Оказывается, я его место заняла.

Нет, добермана там не было, даже котенка не наблюдалось в округе. Зато было то самое зеленое платье, которое до этого было надето на незнакомку в лифте. Сейчас оно почему-то оказалось на мне. И дышать мешал тугой корсет. К моему ужасу, получалось, что это не был сон? Тогда где я сейчас нахожусь?

Приподнявшись на локте, стала оглядываться по сторонам. Стены, покрытые старинной известковой побелкой. У бабки в деревне такие были. Поэтому я их ни с чем не спутаю. Под потолком малюсенькое окошко, из которого и струился свет. А я лежала на грубо сколоченном топчане из досок. С одной стороны, даже захудалую рогожку под меня не положили. А с другой, спасибо, что не на голый холодный пол.

Если бы вместо топчана была панцирная сетка, я была бы уверена, что попала в вытрезвитель. Именно таким его показывали в кино. Но на клиентов сего заведения раритетные наряды точно не надевают. Хотя алкоголики в кринолинах смотрелись бы очень колоритно!

Попыталась сесть. Голова немного закружилась, но быстро отошла. Еще раз огляделась по сторонам и поняла, что дверей у моей импровизированной темницы нет. А как я сюда попала? И куда я вообще попала?

Стена напротив неожиданно подернулась странной дымкой, словно произошло искажение пространства. И прямо из стены появилась миловидная девушка в сером платье с белыми манжетами и таким же белым воротником.

— Айра Викки! Слава богу, вы очнулись! А то айр Грегори очень сильно ругался насчет того, что вы сделали! Вы же в первую очередь думаете о себе, и совсем не подумали о семье! Он считает, что вы обязаны исполнить свой супружеский долг! — запричитала она, сначала обходя мое импровизированное ложе по кругу, а затем помогая подняться с него. — Сейчас мы с вами аккуратненько отсюда выйдем и пойдем делать то, что вы должны!

— А вы пойдете со мной? — спросила я невпопад, поморщившись от режущего уха обращения «Викки». Всегда и везде я была Никой. Скажите пожалуйста, где в имени Вероника прячется эта пресловутая Вика? И да, я никогда и ничего не имела против супружеского долга. Секс мне нравился. И было бы смешно от него отказываться. И вопрос скорее носил в себе отрицание. Я как-то не представляла эту пигалицу в нашей супружеской кровати.

Зато неожиданно отчетливо вспомнила гуляющий туда-сюда Руськин зад и собачье поскуливание Галки. И тут же поспешно добавила:

— А с кем секс-то? — если с Руськой, то я как-то не готова после всего произошедшего. А если не с ним, то тем более не готова.

Пигалица как-то странно дернулась, округлила тонкие губки буквой «О» и осторожно, с придыханием спросила:

— Айра, а вы что, совсем ничего не помните?

— А что, собственно говоря, я должна помнить? — с подозрением покосилась я на девицу.

— Как что? — она всплеснула руками, но потом добавила:

— Впрочем, пусть айр Грегори сам вам обо всем напоминает!

— А кто такой айр Грегори? — я все еще не понимала глубину моего попаданства, пытаясь выяснить, где здесь подвох и когда все вернется к нормальной жизни.

— Айр Грегори? Это ваш самый ближайший родственник — брат вашей матушки. Вы же, бедняжка, остались сиротой. И только он вас приютил и обогрел.

Вот это самое «приютил и обогрел» мне совсем не понравилось. Только что толку препинаться с девицей, которая ничего путем объяснить не могла. Поэтому я махнула рукой и скомандовала:

— А веди меня к этому самому дядюшке!

— Но, айра, — девушка поджала губы, — он же сказал, чтобы пока вы не совершите акт чадозачатия, не показывались ему на глаза.

— Акт чего? — я не верила своим ушам. — Чадозачатия? Это как?

— Ну, как, — девица замялась, — вы что, не знаете, как детей делают?

Если учесть, что я сама родила двоих, то знала все не только о процессе их зачатия. Вслух это озвучивать на всякий случай не стала. Она на меня и так смотрела как на умалишенную. Поэтому еще раз потребовала:

— И все-таки веди меня к дяде. Нам нужно с ним очень серьезно поговорить.

— Хорошо, — тяжело вздохнула девушка, — но вы подтвердите айру Грегори, что я была против и вас предостерегала.

— Подтвержу! — махнула я рукой. — Веди давай!

Девушка подошла к стене, махнула рукой, и стена, подернувшись дымкой в очередной раз, разошлась в стороны, открывая широкий проход. После этого я решила, что все мне только снится. Такой странный и причудливый сон. Мы с моей провожатой скользнули в образовавшуюся щель и пошли по гулкому коридору в сторону широкой лестницы. На этом этаже не было ни окон, ни дверей. Я начала подозревать, что двери все же были, только в корне отличались от тех, к которым мы привыкли на Земле…

Да, на Земле. Я попала. Наше подсознание может предложить нам такие глубоко спрятанные в нем места, что просто диву даешься. Слишком много событий на меня навалилось за сегодняшний день. Поэтому разрешила себе пока просто поверить в получавшуюся сказку и успокоиться. Буду считать, что это всего лишь сон. А во сне можно все. А дальше будет видно.

Поднявшись наверх, мы оказались в другом коридоре, уже более привычном человеческому глазу. Красная дорожка с коричневыми полосами по бокам закрывала весь пол. Словно я попала в гостиницу времен молодости или государственное учреждение высшего ранга. И лишь в углублениях, где размещались тяжелые двери из красного дерева, виднелись золотые лоскутки наборного паркета. Мы подошли к концу коридора.

Двери, венчавшие торец, были в два раза шире и массивнее остальных. Темная древесина была украшена золотыми завитушками. Все кричало о богатстве и сообщало непонятливым гостям наподобие меня, что именно здесь обитает хозяин дома. Моя сопровождающая поскреблась в двери, словно была несмышленым котенком. А когда послышалось короткое «Да!», сначала толкнула двери, а затем затолкнула меня и без передышки начала тараторить:

— Айр Грегори, я передала айре Вики, что вы не желаете ее видеть, пока она не исполнит акт чадозачатия. Но она настояла на том, чтобы встретиться с вами. Перечить ей я не смогла.

В центре комнаты, куда меня втолкнули, стояло огромное оранжевое кресло с коричневыми подлокотниками. Оно было развернуто спинкой к входу, а лицом к горевшему камину, поэтому сидевшего в нем мужчину видно не было. Он же молча выслушал торопливую речь служанки, а затем неожиданно густым басом пророкотал:

— Римма, поди прочь! — и медленно развернулся в мою сторону.

Я с любопытством стала рассматривать сидящего передо мной субъекта. Он был невысокого роста, кажется, горбат и дурен лицом. Брови внешними концами вздергивались вверх, придавая злое выражение лицу.

— Вики, и что за концерт ты решила нам устроить? — мужчина оглядел меня с ног до головы и брезгливо поморщилась. — Что за спектакль с твоим мнимым самоубийством?

Самоубийством? Кажется, моя фантазия слишком бурно разыгралась. Чем-чем, а суицидальными наклонностями я точно никогда не страдала. Это он про что? Я, честное слово, не знала, как ответить на такую отповедь. Поэтому решила просто промолчать. Лет двадцать пять назад начала бы оправдываться, что-то мямлить в ответ. Но точно не сейчас. Жизнь многому научила и по-своему закалила. Вот только предательства мужа я уж никак не ожидала. Хотя, про что это я? Ведь все признаки были на лицо. И лишь я, наивная дура, их не замечала. И кто этот мужик?

Девушка утверждала, что он МОЙ дядя. Получается, что я его племянница? Но у родителей таких братьев точно не было. У отца брата не было совсем. Мамин умер лет десять назад. Правда звали его действительно Григорием. Но внешностью на сидящего передо мной типа он точно не походил. Поэтому я и решила уточнить:

— Простите, а вы, собственно говоря, кто? — даже во сне хотелось разложить все по своим полочкам.

Мужик неожиданно покраснел, казалось, что его глаза от возмущения вылезут из орбит:

— Вики, что ты там мелешь? Ты забыла, кто я? — он приподнял свое тщедушное тельце из кресла, стараясь выглядеть более грозным. Только вот я его совсем не боялась, просто стояла и разглядывала с любопытством, гадая, что же будет дальше.

— Простите, но я вас не знаю! — пожала плечами. Не врать же ему, что мы знакомы?

Мужчина рухнул в кресло, прикрыв лицо рукой. Шумно выдохнул и крикнул пронзительным голосом, разительно отличавшимся от первоначального баса:

— Римма!

Моя недавняя провожатая тут же нарисовалась на пороге, словно стояла за стеной и подслушивала, что там происходит за закрытой дверью.

— Слушаю, айр!

— Молодая госпожа, похоже, после происшествия потеряла память. Запереть ее в покоях и вызвать лекаря. Только не упоминай, что она приняла яд. Просто скажи, например, что упала и ушиблась головой. Все понятно? — лицо мужчины болезненно дернулось, словно говорить об этом ему было крайне неприятно.

— Так точно, айр! — девушка изобразила легкий книксен и цепко ухватила меня за руку:

— Пойдемте, айра, вам нужно отдохнуть!

Моим первым желанием было сказать, что я не устала. Но потом вдруг до бедного мозга дошло, что все, что здесь говорилось, могло оказаться правдой. Это все про меня. Неужели я действительно потеряла память? Но как же? Пляшущий зад мужа без приметного родимого пятна я запомнила отлично. Он как сейчас стоял у меня пред глазами. Для начала нужно посмотреть на себя в зеркало. Даже любопытно, что я там увижу… Может, и вспомню что-то. Или все-таки это сон?

Решив, что в девичьих покоях точно должно быть зеркало, покорно подчинилась Римме и пошла следом.

За красивой дверью с рельефным золотым рисунком оказалось две комнаты и санузел с вполне обычными ванной и унитазом. Двери в них были открыты, поэтому я все успела разглядеть. Это уже успокаивало. Хотя сновидение могло подбросить что-то поинтереснее. Или у него фантазия закончилась? Напрягло лишь то, что девушка тут же выпорхнула из комнаты, как только меня туда впихнула. И я услышала, как в этой красивой двери поворачивается ключ, отрезая меня от внешнего мира.

Я попыталась дернуться, постучать, даже пару раз крикнула:

— Эй, вы там! Немедленно выпустите меня отсюда!

Только ответом была полнейшая тишина. Меня или не слышали, или просто не желали слышать.

Тогда я пошла на разведку, обследуя предоставленные в мое распоряжение комнаты.

На стене ванной висело огромное зеркало. Вот к нему и развернулась. Из-за стекла на меня смотрела я. Только не та Вероника Сергеевна Орлова пятидесяти лет отроду, которая жила в моем мозгу, а Ника Пьянкова, которой я была лет двадцать пять назад. В этот момент я отчетливо поняла, почему девушка перед лифтом показалась мне знакомой. Сейчас именно она отражалась в зеркале.