Психотренинг. Психологический детектив

Александра Пенова

В жизни успешного психолога Валерия Петрова начинается череда странных событий: участник тренинга кончает с собой, клиентка развивает зависимость от обычных сосисок, а сотрудница знакомой фирмы трагически погибает при пожаре. Неожиданно для себя Валерий оказывается в центре расследования крупной преступной организации, которая получает огромные доходы, манипулируя человеческим сознанием. Он привык анализировать своих клиентов, но поможет ли ему это сейчас?

Глава 2

Андрей Краснов уже второй день не мог отвязаться от мысли о звонке Антона. Антон прав, нельзя все так оставлять. Но говорить об этом с полицией?

Наконец, он решился. В такой ситуации помочь могла только Никольская, она-то наверняка сможет разобраться, действительно ли в занятиях Ольги было что-то опасное.

Никольская взяла трубку сразу, и Андрей начал по существу:

— Татьяна Гавриловна, мне тут звонил один наш представитель из Питера. Они с Ольгой не то чтобы были очень близки, но обменивались разными мыслями. Он сказал, что Ольга интересовалась какими-то пищевыми добавками и антиоксидантами. Как вы считаете, могла она так задеть чьи-то интересы, что ее решили убрать?

— Вы знаете, Андрей, я только вчера вернулась в Москву и позволила себе заглянуть в кабинет Ольги. Как раз вовремя. Потом пришла полиция, забрали компьютер и все ее бумаги. В компьютере Ольги и в папках было много статей на эти темы. Я не успела все просмотреть, но в том, что увидела, ничего сенсационного.

— А она одна работала в кабинете?

— Да. Другой сотрудник получил грант и уже второй год в Америке на стажировке. Должен вернуться через два месяца, если вернется, конечно.

— Антон, этот наш представитель из Питера, говорил, что она исследовала какой-то сильный антиоксидант, который способен блокировать воспалительные реакции. Вроде бы это опасно при инфекциях. Такое вообще возможно?

— Теоретически да, только я ничего на эту тему у нее не видела. Но я не все смогла прочитать.

— А вы сможете, Татьяна Гавриловна? Ведь никто, кроме вас, не разберется.

— Ладно, не подлизывайтесь. Прочитаю, когда компьютер вернут. Его же должны вернуть, правда? Это же собственность нашего Института!

В последней фразе чувствовался боевой дух профессора Никольской. Было ясно, что собственность Института она будет отстаивать до последнего.

После разговора с Никольской Краснову стало спокойнее. Она умела внушать окружающим чувство стабильности и уверенности в завтрашнем дне. Настоящая старая гвардия!

* * *

Поговорив о депрессии, Валерий и Даша на какое-то время замолчали. Бывают такие моменты, когда собеседники просто не знают, что сказать дальше.

Молчание снова прервал Валерий:

— Скажите, Даша, а было у Виктора какое-то хобби? Чем он занимался в свободное время, кроме этой халтуры?

— Да, он увлекался теориями мировой конспирации.

— Борьба Ротшильдов с Рокфеллерами или мировой жидомасонский заговор?

Даша, не обратив внимания на его иронию, ответила серьезно:

— Нет, он интересовался мультинациональными компаниями в фармацевтике и проблемой ГМО. Он говорил, что их несколько человек, которые этими проблемами серьезно интересуются. У них даже группа была в Интернете.

— В Фейсбуке что ли?

— Фейсбук он не любил, твердил, что там за всеми следят. Группа была в «Одноклассниках». Он говорил, что это самая безопасная сеть. Считается, что там собирается сравнительно старший возраст, и на них меньше внимания обращают.

— А как называется группа?

— Не знаю, но могу посмотреть. Он у меня в друзьях, сейчас зайду на его страничку.

Даша вынула телефон и через пару минут воскликнула:

— А его нет!

— Как нет?

— Кто-то удалил его страницу.

— А можете выяснить, кто и когда это сделал?

— Кто — вряд ли, а вот когда — сейчас попробую.

Валерий смотрел, как Даша ловко играет с телефоном и позавидовал. Сам он особой тяги к технике не имел и относился к ней как к досадной необходимости. Минут через пять Даша сказала:

— Профиль был удален два дня назад.

— А разве можно вот так взять и удалить чужой профиль?

— Все можно, — Даша усмехнулась. — Только нужно знать как. Для профессионала не так уж трудно.

— То есть надо быть профессионалом, чтобы это сделать?

— Конечно. А то так бы все друг другу страницы позакрывали. Вы думаете, ее удалили из-за этой группы, чтобы его с ней не связывали?

— Возможно. Похоже, что его хобби кому-то сильно мешало. А имена Виктор не называл?

Даша задумалась.

— Знаете, один раз он говорил о какой-то Оле из Москвы. По его словам, она была их единомышленницей.

— А что за Оля? Фамилия, где работает?

— Не знаю, никаких подробностей он не упоминал.

«Ничего себе информация, — подумал Валерий. — Оля из Москвы. Это почище, чем на деревню дедушке».

* * *

— Татьяна Гавриловна, не опасно вам будет этим заниматься?

— Андрюша, милый, ну что может быть опасно в моем возрасте? Кто заподозрит древнюю старуху? Они ведь все считают, что я из ума выжила.

Все это было произнесено с известным кокетством. Все, в том числе и сама Никольская, прекрасно знали, что уж чего-чего, а по части ума она даст фору десяти молодым.

Положив телефон, Краснов задумался. Никольская позвонила сама и безапелляционно заявила, что отныне она лично будет заниматься расследованием гибели Ольги. Кому как не ей виднее, наткнулась ли Ольга на что-то опасное. В начале несколько ошарашенный Краснов подумал, что бабка совсем зарвалась, воображает себя какой-нибудь мисс Марпл.

Но «бабка», кажется, была в трезвом уме и, несмотря на свой возраст, следила за всеми новинками в области науки о питании. Или, если выражаться научно, нутрициологии. Ему даже стало немного стыдно, что Никольская в свои без малого восемьдесят активно включилась в это дело, хотя Ольга была для нее просто сотрудником, а он, здоровый мужик, ничего не делает. Только вот что именно надо делать?

* * *

Придя домой после встречи с Валерием, Даша почувствовала себя спокойней. Так бывает, когда удается переложить часть своей ноши на другого. Снегирев определенно был Дашиной «ношей». Думая о нем, она чувствовала себя виноватой. Может быть, надо было подробней с ним поговорить, выяснить у него и про «конспирацию», и про Ольгу.

Валерию Даша очень понравилась. Имея профессиональный навык постоянно заниматься самоанализом, он сразу задал себе вопрос: что это? Сексуальный интерес или возможность поговорить с человеком, с которым находишься «на одной волне»? В последнее время Валерий увлекся НЛП — нейролингвистическим программированием. Хотя в академической среде его все еще продолжали считать лженаукой, Валерий находил в нем много полезного.

То, что произошло на встрече с Дашей, в НЛП называлось «раппорт». Это когда люди, настроившись друг на друга, как бы «плыли» вместе. Разговаривали на одном языке, употребляли понятные друг другу выражения, используя близкую невербалику, и вообще превращались в одну систему. Часто приходилось искусственно создавать такое состояние, подстраиваясь под собеседника, так как разговор в состоянии «раппорта» всегда был более эффективным. На эту тему даже проводили специальные тренинги. С Дашей Валерию подстраиваться не требовалось, все происходило естественно, они мыслили в одном русле.

Валерий подумал о Ленке и с досадой признался, что с ней никакого «раппорта» у него не получается и, пожалуй, никогда не получалось. Они друг друга определенно раздражали, и секс тут был ни при чем, как раз там все было в порядке. Но как только они начинали что-то обсуждать, появлялось раздражение, желание прервать друг друга, и это раздражение оставалось как осадок почти после каждого разговора. Наверное, поэтому в последнее время у них настоящих разговоров не было, кроме как на бытовые темы.

Размышляя об этом, Валерий вспомнил, что недели две назад, во время их очередной неудачной попытки поговорить, Лена упоминала о каком-то Арсении. Тот состоял в обществе, где постоянно что-то разоблачали. Заговоры фармацевтов, врачей, производителей продуктов питания и дальше в таком же духе. Валерий обычно не придавал этому значения, все Ленкины разговоры о «вредных» продуктах вызывали у него раздражение. Хотя теоретически он признавал, что в этом может быть доля правды, практически относился к этому как к виду модного помешательства. Однако, учитывая то, что рассказала Даша, этот Арсений мог оказаться человеком, который в состоянии пролить свет на некоторые вопросы.

На просьбу дать телефон Арсения Лена сделала удивленную физиономию и спросила:

— А зачем тебе? Ты же этим не интересуешься, для тебя это все ерунда!

Объяснять ей всю ситуацию не хотелось, поэтому Валерий просто сказал, что ему нужен эксперт по диетологии. Якобы у них в центре есть пациенты с непереносимостью некоторых пищевых продуктов, а это иногда связано с психическими проблемами. Такому ходу разговора Лена явно обрадовалась и не преминула язвительно вставить:

— Я уже давно тебе говорю, что безглютеновая диета намного полезней ваших разговоров. Извиняюсь, терапии. Пока человек будет себя травить, никакая терапия ему не поможет.

«Да при чем тут глютен и что ты вообще в этом понимаешь!» — хотел сказать Валерий, но промолчал. Про себя он подумал, что это может быть хорошим поводом встретиться с Арсением. Не рассказывать же незнакомому человеку всю историю!

* * *

Целый день Краснов занимался текучкой. Это только сотрудники думают, что генеральный директор сидит в кабинете и ничего не делает. На самом деле работы у Андрея было много, и работы «плохой».

Под «плохой» он подразумевал работу, которая была связана с вечным вопросом, где достать денег. Средств не то чтобы не было, но в текущей ситуации их требовалось много и, что было хуже всего, сейчас и срочно. На оплату поставщикам, на «растаможку», на зарплаты представителям. Весь день приходилось кому-то звонить, напоминать клиентам об оплате, договариваться об отсрочках. И считать, считать…

Странно, но с момента основания фирмы больше десяти лет назад такие ситуации повторялись постоянно, независимо от того, что доходы выросли во много раз.

«Наверное, я что-то неправильно делаю, — думал Андрей. — С другой стороны, у большинства знакомых фирм были такие же проблемы. Может, у нас у всех неправильная организация? Какое-то общее российское разгильдяйство? Хотя нет, вот и у американских партнеров то же самое».

С текучкой удалось расправиться часам к шести, когда сотрудники стали расходиться по домам. Почему-то ни на кого из них не производило впечатления, что они идут домой, а шеф еще на работе. Краснов окинул взглядом свой кабинет, который выглядел как место локального военного конфликта. Он постарался кое-как навести порядок. Положил папки в шкаф, авторучки в специальную чашку, а бумаги сложил в аккуратную стопочку на бюро.

Утренний разговор с Антоном не давал покоя, и Краснов решил ему позвонить. С ним часто так бывало. Во время первого разговора он не реагировал, а потом начинал задумываться и только через несколько часов был готов действовать. Мобильный у Антона не отвечал, домашний тоже. В медцентр Андрей решил не звонить, после шести вечера там вряд ли кого-нибудь застанешь.

* * *

Придя на работу в понедельник, Даша решила поговорить с Сергеем Кирилловым. Хотя Кириллов занимал должность зама генерального, фактически именно он руководил фирмой. Самого генерального директора сотрудники видели редко и между собой часто судачили на тему, чем же он на самом деле занимается, если на работе почти не бывает.

Кириллов держался приятельски, без всякого начальственного важничанья. Он почти со всеми сотрудниками был на «ты», а Снегиреву иногда подбрасывал халтуру и, наверное, мог что-то знать про группу в Интернете и про загадочную Олю. Даша все утро его караулила. Разговор предстоял довольно деликатный, поэтому желательно, чтобы рядом никого не было. Но Кириллов занимался какими-то важными клиентами, потом он с ними же вышел примерно на час, наверное, пообедать. Шеф вернулся в свой кабинет только часам к пяти. Даша в это время в очередной раз прогуливалась по коридору в надежде его встретить. Увидев ее, Кириллов продемонстрировал широкую белозубую улыбку, которая должна была олицетворять крайнюю доброжелательность и безграничное внимание.

Даша вспомнила, как Снегирев говорил, что Кириллов работает под американского менеджера. Высокий, спортивного вида, всегда одет с иголочки… Он выглядел как образец идеального современного бизнесмена. О таких обычно пишут в журналах, а на тренингах и семинарах объясняют простым смертным, что именно это и есть идеал успешного человека.

— Чего-то ты тут прогуливаешься? — спросил он весело. — Не меня ли ждешь, случаем?

— Тебя. Хочу поговорить о Вите Снегиреве. Можно?

— Пожалуйста, — Кириллов широким жестом пригласил Дашу в кабинет. — Присаживайся, — он показал на кресло у журнального столика и сам сел в другое. То, что они расположились именно так, за маленьким столиком, как приятели, показалось Даше хорошим знаком.

— Рассказывай, что там у тебя. Хочешь что-нибудь? Чай, кофе, сок, может, минералки?

Даша попросила бутылочку минеральной воды и решила сразу же приступить к делу.

На ее первый вопрос, давал ли он Снегиреву халтуру, Кириллов, как показалось Даше, чуть смутился, но тут же взял себя в руки.

— Да, случалось иногда. Ты же знаешь, какие у него обстоятельства были. Родители пожилые и больные, ипотека… Еще и на содержание своей дочки он всегда много давал. Впрочем, он этими подработками занимался во внерабочее время. А почему тебя это интересует? Тоже хочешь что-то взять? Можно устроить. Меня часто ребята знакомые просят помочь с сайтами, с магазинами.

— Нет, я не поэтому, — Даша начала рассказывать все то, о чем уже рассказала раньше Валерию. О странном хобби Снегирева, о группе в «Одноклассниках», о страничке там же, которая почему-то исчезла, и о таинственной Оле из Москвы.

— Валерий, психолог, который проводил тот тренинг, сказал, что если у человека депрессия, то любой, самый незначительный повод может подтолкнуть его к самоубийству, стать последней каплей. Но вот была ли у него депрессия? Кстати, Валерий сказал, что если человек активно занимается своим хобби, то вряд ли у него депрессия. Одним из основных признаков депрессии является потеря интереса к жизни.

Сергей слушал внимательно. Когда Даша закончила, он, осторожно подбирая слова, сказал:

— Во-первых, тебе надо успокоиться. Я понимаю, вы со Снегиревым дружили, но его все равно не вернешь. Что случилось, то случилось. Мне самому его жаль, хороший был мужик. Во-вторых, про его хобби я ничего не знаю, он со мной об этом не говорил. Ни о каких группах и Ольге тоже не упоминал. Халтуру я ему иногда подкидывал, но совсем из другой оперы. Все банально — сайты, онлайн-магазины, какую-нибудь информацию поискать. В последнее время он в основном занимался оптимизацией сайтов, кстати, здорово научился это делать. Я даже начал подумывать, может, специальный отдел в фирме открыть и его поставить начальником. А то, что он всякими конспиративными теориями интересовался, так сейчас только ленивый этим не интересуется. Никого за это не убивают. По-моему, он просто был человеком лабильным и несчастным. Ты же сама знаешь. Личная жизнь у него не складывалась, финансовые проблемы были. А что касается вашего психолога, то он теперь все что угодно будет говорить, лишь бы только самоубийство не связывали с его тренингом.

После этого разговора с Сергеем Даша опять почувствовала себя в тупике. Теперь вся надежда была только на Валерия. Ей совсем не хотелось верить, что все, о чем говорил ей Валерий, было просто попыткой выгородить себя.

* * *

Через неделю после разговора с Дашей никаких новых идей о том, что могло случиться со Снегиревым, Валерию в голову не пришло. Он уже было решил вообще перестать об этом думать. В конце концов, бывают самоубийства по самым разным причинам, а тренинг тут уж точно ни при чем.

Первая консультация была назначена на одиннадцать, но он пришел на час раньше. Хотел использовать время, чтобы просмотреть материалы к завтрашнему тренингу.

В коридоре мимо него прошли озабоченная Рая, секретарь центра и еще более озабоченный Марк. Марк шел очень быстро, почти бежал рысцой и даже не поздоровался, что было на него не похоже. Валерий остановил Раю.

— Что-то случилось?

— А ты не знаешь?

— А что я должен знать?

— Пойдем!

Валерий послушно пошел с Раей до приемной директора.

— Вот, смотри!

Рая протянула ему «Взгляд с Невы». В последнее время эта газета на грани желтой прессы стала довольно популярной. Вся вторая страница была занята статьей с громким заголовком «Зомбированный программист покончил с собой из-за психотренинга». Именно «из-за», а не «после».

Все было как в худшем кошмаре. В начале подробно о Снегиреве — какой он был хороший и уравновешенный человек, прекрасный работник. А потом какой-то центр «Эмпатия», где работали люди с «сомнительной» квалификацией, проводил тренинги, цель которых — зомбировать честных и порядочных людей. Хотя было непонятно, для чего кому-то нужно этих порядочных и честных людей зомбировать? Но такой вопрос большинство читателей задавать не будут. И так все ясно. Очередные мошенники, вредители и враги народа!

Валерий вошел в кабинет к Марку и спросил:

— Подавать опровержение будем?

Марк устало посмотрел на него.

«Видимо, совсем измотался в последнее время», — подумал Валерий.

Затем Марк тихо ответил:

— Ты ж понимаешь, что любое опровержение — это палка с двумя концами. Как будто еще раз повторяешь клевету.

— А мы не будем ничего повторять. Просто перечислим имена сотрудников и их квалификацию. У нас дипломов…

— Все так. Вот только статью прочтут все, а опровержение на предпоследней странице мелкими буквами внизу — единицы.

— Ну так черт с ним! Наши клиенты нас знают, не откажутся же они от сотрудничества из-за этого бреда.

— Может, и не откажутся.

Оба замолчали. Настроение было такое, как будто только что вылили на голову ведро с помоями, да еще посмеялись.

Приход Геры настроения никак не улучшил. Оказалось, что его вызывали к следователю, причем с тренингом это ничего общего не имело. В полицию передали сигнал, полученный прокуратурой от «честного гражданина», который утверждал, что именно его «Эмпатия» пыталась зомбировать. Имя этого «честного гражданина» Гере ничего не говорило, может, действительно и был такой клиент. Центр работал уже больше десяти лет, и за это время прошло много людей, особенно на тренингах. Следователь попросил принести список сотрудников и клиентов за последние два года.

Марк задался вопросом:

— А кому это выгодно? Донос, газета? Они ведь не случайно вместе появились, явно кто-то решил организовать против нас травлю.

Гера тут же взорвался:

— Что выгодно? Нас закопать? Да кому угодно! Конкурентам, у нас же клиентов много, вот они и трясутся от злости. Журналюгам выгодно: им сенсации нужны, народ разоблачения любит. Я не исключаю, что, может, и правда, какой-то обидевшийся клиент все это затеял… Хотя нет, на клиента не похоже. Откуда он мог узнать о Снегиреве? До сих пор ведь никакой публичной информации об этом не было.

— А конкуренты, журналисты как могли узнать? — спросил Марк.

— Свой человек в полиции, наверное. Из «Гармонии духа» за нами давно следят. Только и ждут повода, в налоговую уже два раза писали.

Марк отрицательно покачал головой:

— Получается, они специально человека из полиции наняли, чтобы за нами следить и им сообщать. Но они ж не мафиози какие-нибудь крутые. Больше похоже на журналистов. Они часто в контакте с полицией работают, вот и договорились с кем-нибудь, чтобы им сообщали о случаях, которые потенциально могут вызвать скандал.

Валерий молча слушал весь этот диалог. Ему казалось, что здесь все не так просто. Если Снегиреву и вправду помогли умереть, то все эти скандалы вокруг «Эмпатии» раздуваются целенаправленно.

— Слушайте, а может быть, нас просто хотят дискредитировать, чтобы не совались не в свое дело? — он задал этот вопрос и сразу же подумал:

«А ведь Марк и Гера еще ничего не знают!»

Они действительно удивились:

— Что ты имеешь в виду? — спросил Гера.

Валерий вкратце пересказал им свой разговор с Дашей и их подозрения.

— Это все серьезно? — засомневался Гера. — Ты же понимаешь, сколько сейчас таких «конспираторов». С вакцинациями борются, с ГМО, с какими-то паразитами…

Марк глубокомысленно промолчал.

— Я не верю, что Снегирев сам из окна выбросился, — сказал Валерий. — Не похож он был на человека, который хочет уйти из жизни. Скорее, в нем чувствовался гнев, желание бороться, кому-то что-то доказать. Такие не уходят, хотя бы из упрямства. И Даша, девушка которая с ним работала, говорит, что в последние дни ничего страшного с ним не происходило. В смысле никаких событий, которые бы могли к этому привести.

Не похож был Снегирев на самоубийцу, вообще не было у него депрессии. Опыт с депрессией у Валерия имелся, примерно одна треть его клиентов жаловалась на ее симптомы. Хотя проявлялись они по-разному, Валерий считал, что у всех есть общая черта — потеря интереса к жизни. Многие ошибочно считают, что депрессия — это просто постоянно плохое настроение. Это не совсем так. Можно находиться в печали, переживать за кого-то, но при этом хотеть жить и, главное, интересоваться этой самой жизнью. А можно быть внешне спокойным, но считать, что в жизни нет ничего стоящего. И это страшно, потому что таким людям не за что держаться. Снегирев определенно таким не был.

Марк и Гера доверяли Валерию. Они не только давно работали вместе, но и знали, что Валерий обладал одним очень ценным качеством. Он «чувствовал» людей. Можно получить прекрасное образование, закончить курсы квалификации и переквалификации, иметь дипломы известных семинаров, но если у тебя нет «чутья», которое позволяет почувствовать человека перед тобой, то психолога-консультанта из тебя не выйдет. Психологи без «чутья» обычно стараются следовать теориям и готовым методикам, а когда ничего не получается, обвиняют «отсталых» клиентов, которые вместо того чтобы следовать мудрым советам специалиста, бегают к гадалкам и экстрасенсам. А ведь у гадалок и экстрасенсов такое «чутье» иногда сильно развито. Хотя остается вопрос, как они его используют.

Понимая все это, Марк и Гера отнеслись к словам Валерия серьезно. Марк сказал:

— Ты считаешь, что этого Снегирева убили? Но ведь полиция не нашла следов насилия.

— Не знаю. Может быть, и не нашла, потому что те, кто его убил, действовали профессионально. Но даже если полиция что-то нашла, то нам об этом вряд ли скажут. Возможно, здесь что-то другое. Представьте себе, что в день смерти на него чем-то воздействовали.

— Наркотики?

— Не исключено.

Марк продолжил:

— Если ты прав, значит, дискредитировать хотят прежде всего тебя, чтобы ты не вмешивался в чужие дела. То есть кто-то знает про твой разговор с Дашей. А может, весь этот разговор — просто провокация?

— Зачем?

— Например, проверить, что ты знаешь.

— Нет. Даша не такой человек.

— Понятно, значит, она тебе понравилась.

— Да, понравилась. Я этого не скрываю. Но это же не какая-то страстная любовь с первого взгляда, чтобы ничего не замечать. Она действительно переживала за Снегирева и, по-моему, была вполне искренней. Конечно, если только она не гениальная актриса.

Марку пришлось согласиться:

— Наверное, ты прав, гениальная актриса не сидела бы в «Компе».

* * *

Антон уже второй день не выходил из дома. Он простудился и использовал время для подготовки презентаций. С «Хэлфи Ливинг» он сотрудничал около двух лет. В свое время его туда привел все тот же Валерий, который считал своим долгом заботиться о благосостоянии Антона. Антон согласился, надо было как-то улучшать материальное положение, и постепенно втянулся.

Продукты он рекомендовал редко, сам не продавал. Ему все время казалось, что его пациенты, люди небогатые, не смогут купить, а если и купят, то потратятся из последних сил. Ему было неудобно. Антон знал, что это неправильно. На семинарах учили, что вообще думать о цене — неправильно. Его задача — дать человеку информацию, а тот уже сам должен решить, покупать ему или не покупать. Знал, но ничего не мог с собой поделать.

«Наверное, воспитание виновато!» — думал он иногда.

Антон вырос в типичной советской семье, где разговоры о деньгах считались неприличными, а на тех, кто что-то кому-то продавал, всегда смотрели свысока. Сначала Антон еще пытался себя перебороть, но потом решил не мучиться и заниматься презентациями.

Презентатором он был отличным, очень дотошный, всегда умел находить интересные факты, объяснял доходчиво. Дистрибьюторы его любили. Вот и сейчас лидер структуры (так в сетевом маркетинге называют дистрибьюторов высокого ранга) из Зеленогорска попросил Антона выступить перед его группой. За презентации фирма хорошо платила, сама работа была Антону интересна, так что он с удовольствием сидел за компьютером. Валерка, который, как и многие психологи, любил объяснять все болезни психосоматикой, наверняка бы сказал, что Антон нарочно заболел, чтобы заниматься любимым делом. Не в смысле симуляции, а просто его подсознание дало команду организму.

Тема презентации ему была знакома — антиоксиданты. Антон уже многократно делал презентации на эту тему, но каждый раз старался добавлять что-нибудь новое. Сейчас ему не давали покоя разговоры с Ольгой о том, что антиоксиданты могут и вредить. С одной стороны, ему хотелось рассказать об этом в презентации, так было и этичней, и интереснее. С другой стороны, характер бизнеса строго запрещал сеять какие-либо сомнения. Тем более, что дистрибьюторы в большинстве своем медицинским образованием обременены не были и принимали все буквально. Сказали «полезно» — значит, полезно, сказали «вредно» — значит, нельзя.

Поразмыслив над дилеммой, Антон решился на компромисс. Он еще пороется в Интернете и, если найдет какие-то реальные факты про вред антиоксидантов, включит их в презентацию, в смягченной форме, разумеется. Ему удалось найти пару интересных статей. Одна о том, что антиоксиданты нельзя применять во время химиотерапии и лучевой терапии, потому что само лечение создает очаги свободных радикалов в зоне опухоли, которые ее и разрушают. Вторая — какое-то шведское исследование, в котором «доказывалось», что пожилые люди, принимавшие биологически активные добавки⁴ с антиоксидантами, умирали раньше своих сверстников.

Последнее показалось Антону полным бредом. Типа того, что все, кто ел огурцы, когда-нибудь умрут. В статье ничего не говорилось о том, что это были за люди, чем они болели. Логично, что люди с ослабленным здоровьем принимают больше лекарств и БАДов. В конце концов, Антон решил включить в презентацию только первое предупреждение. Осторожность при химио — и лучевой терапии. Никаких упоминаний о чрезвычайно сильном антиоксиданте, блокирующем воспалительные процессы, о чем рассказывала Ольга, ему не встретилось.

* * *

После разговора с Марком и Герой Валерий решился, наконец, позвонить «борцу за правду», Арсению, телефон которого дала ему Ленка. Тот совсем не удивился звонку и пригласил зайти в их центр на Фурштатской улице.

Встреча прошла не совсем так, как ее представлял себе Валерий. Он почему-то ожидал увидеть молодого человека из «продвинутых». Может быть, потому что сама тема была модной, и это как-то ассоциировалось именно с таким имиджем. Но Арсений оказался маленьким, невзрачным, довольно старомодно одетым дядечкой лет пятидесяти. Держался он настороженно, но на все вопросы о связи пищевой непереносимости и проблем психики ответил. Сам он представился как врач-диетолог. Пока они разговаривали, Валерий размышлял, как бы похитрее вставить вопрос о Снегиреве и, ничего не придумав, решил говорить как есть.

— Вы ведь знали Виктора Снегирева?

— Да, я слышал о нем. А вы, простите, какое к нему отношение имеете? Арсений смотрел на него уже с явным подозрением.

Валерий начал объяснять, что он как психолог, который накануне самоубийства проводил тренинг, хочет защитить свою репутацию. Кроме того, ему хочется понять, что же произошло с человеком на самом деле. Естественно, о своих подозрениях, что это убийство, ничего сказано не было.

По ходу его рассказа Арсений постепенно успокоился.

Он внимательно выслушал, понимающе покивал, но сказал, что со Снегиревым он лично знаком не был. И вообще, кроме имени, он почти ничего о нем не знает. Увидев недоверие в глазах Валерия, Арсений поспешил добавить:

— Понимаете, мы ведь не единственная такая группа. Люди начинают прозревать и объединяются. Наверное, ваш Снегирев участвовал в какой-то другой организации. Мне о нем говорили, но я не помню точно, в какой связи. Могу поспрашивать.

— А связь с московскими группами у вас есть? Вы не знаете там такую активистку, Ольгу? — не унимался Валерий.

— А это вам зачем?

— Она была близка со Снегиревым. Может быть, сможет что-то рассказать.

Валерию показалось, что Арсений заколебался. По его лицу пробежала тень неприязни.

— Могу дать вам телефон одной нашей московской организации, но я там знаю только руководителя. А он определенно не Ольга.

Распрощавшись с Арсением, Валерий вышел на Литейный и зашел в маленькое кафе. Ему хотелось где-нибудь сесть и спокойно позвонить в Москву. В этом кафе подавали кофе примерно двадцати видов, причем отлично приготовленный. Взяв двойной эспрессо, Валерий уселся в углу внутреннего зала и набрал какого-то Илью Андреевича из Москвы. Передав, как водится, привет от Арсения, Валерий начал свои вопросы. Есть ли в их организации Ольга, если да, может ли Илья Андреевич дать ее координаты. Ответ был более чем сдержанный. Ольги в их организации есть, даже две, но никаких координат Илья Андреевич давать не уполномочен. Договорились, что Валерий оставит свой телефон, и Илья Андреевич попросит их перезвонить. Или сам позвонит, если они разрешат.

То, что никто не позвонит и никаких телефонов Илья Андреевич передавать никому не собирался, было очевидно. Опять тупик! С самого начала этой истории тупики следовали один за другим. Как в лабиринте, из которого не было выхода. Сама эта история становилась исключительно неприятной, причем не только для «Эмпатии», но и для Валерия лично. В последнее время он начал создавать себе имя. Если люди раньше шли в центр и просто попадали к нему, то сейчас многие уже шли специально «на него».

Само его имя в буквальном смысле было не очень. Для психолога лучше что-нибудь редкое, экзотическое, можно даже иностранное. А тут Валерий, да еще Петров! Куда уж банальнее! Но в начале карьеры Валерий этого не понимал, вопросы личного маркетинга ему казались незначительными, а сейчас менять имя было уже поздно. Странно, он уже довольно давно занимался коучингом, были хорошие результаты, а вот о том, чтобы приложить это к себе, задумался только в последнее время.

Впрочем, в настоящий момент было не до имени, так как вся ситуация выглядела гнуснейшим образом. Психологи были похожи на пластических хирургов или врачей-косметологов. Войдешь в моду — от клиентов отбоя нет, но достаточно кому-то пустить слух, что ты шарлатан, и все бегут, как от чумы. А слух уже, похоже, пошел. Питер — город «маленький», не Москва, все друг друга знают.

Выпив кофе, который оказался превосходным, Валерий решил не предаваться жалости к себе, а вернуться домой и заняться подготовкой семинара в Зеленогорске⁵. Большинство дистрибьюторов — люди работающие, сетевой маркетинг для них — дополнительный заработок, поэтому семинар был назначен на воскресенье. Он должен был начаться сразу после презентации Антона.

Тема семинара была комфортной для Валерия и одной из его самых любимых — модальности. Речь шла о восприятии действительности. В нейролингвистическом программировании считается, что люди воспринимают мир через свою ведущую модальность. Есть «визуалы», которые в основном предпочитают зрение, «аудиалы» — слух и «кинестетики», которые воспринимают мир через тактильные ощущения. Хотя относительное большинство людей, примерно сорок — сорок пять процентов, являются визуалами, но и другие типы встречаются часто. Для конструктивного диалога желательно, чтобы он велся на языке одной модальности. В этом и состояла задача Валерия — научить дистрибьюторов распознавать язык модальностей и общаться на всех трех языках.

* * *

Презентация Антона прошла вполне успешно. Но в конце, как это часто бывает, нашелся какой-то дотошный мужик, который задал каверзный вопрос:

— Вы сказали, что во время химиотерапии нельзя принимать антиоксиданты, а когда человек антибиотиками лечится, то можно? Разве принцип не тот же?

Антон был не вполне уверен, он вообще в биохимии разбирался слабо, но ответил как положено. Никаких данных о вреде антиоксидантов во время антибиотикотерапии нет. Даже наоборот, известно, что некоторые из них, например, витамин С, помогают выздоровлению. Мужик что-то хмыкнул, но было видно, что такой ответ его не удовлетворил.

После презентации Антон решил с разрешения Валерия остаться на его семинаре. Тема модальностей с некоторых пор была ему интересна. Сам, он по определению Валерия, был типичным кинестетиком. Когда к нему приходили пациенты, особенно дамы, и «обрисовывали картину своего состояния», просили «тщательно рассмотреть их случай», он ничего не понимал и терялся. Его спрашивали: «Ну вы же видите?» А он ничего не видел. Ему нужно было говорить об ощущениях, давлении, тупой или острой боли, важно было пощупать и потрогать. В «картинах» он не разбирался.

После семинара было много вопросов, и Валерий закончил только в шестом часу. Оба не ели с утра, поэтому, выйдя из зала в центре Зеленогорска, Антон и Валерий пошли искать кафе. На главной улице, за которой еще с советских времен сохранилось имя Ленина, ничего подходящего не нашли и решили пойти к пляжу через парк. Там наверняка должны были быть всякие кафешки.

В детстве Антон летом жил на даче в Зеленогорске и, хотя он не был тут уже лет двадцать, заметил, что многое осталось без изменений. Памятник вождю продолжал стоять в сквере перед школой напротив входа в парк. Видно было, что о нем заботятся. Ленин, протестантская кирха (раньше там был какой-то склад, а сейчас снова церковь), магазины на главной улице, аптека, трехэтажные дома, покрашенные желтой краской. Все осталось как раньше. И самое главное, был парк, каким Антон его помнил с детства. С ухоженными клумбами, аттракционами для детей и старыми деревянными финскими дачами с обязательными верандами.

Приличное кафе нашлось в парке возле самого пляжа. Несмотря на выходной день, народу было немного. Да и что делать на пляже в середине апреля при плюс десяти! Кафе было двухэтажное, и они решили расположиться на втором этаже, откуда можно было обозревать пляж, залив и какой-то едва видимый остров вдалеке. Антон не помнил, был это Кронштадт или один из фортов.

Пока они разглядывали меню, глубокомысленно рассуждая, заказывать ли шашлык или ограничиться пельменями, у Валерия зазвонил телефон.

— Здравствуйте, Валерий Валентинович. Это Илья Андреевич из Москвы вас беспокоит. Помните, вы позавчера мне звонили.

Валерий искренне удивился. После позавчерашнего разговора он был уверен, что никакого сотрудничества со стороны Ильи Андреевича ему не дождаться. Но он ошибся, Илья Андреевич отнесся к его просьбе весьма ответственно.

— Вы спрашивали про Ольгу из Москвы. Я разговаривал с нашими обеими Ольгами, никто из них со Снегиревым знаком не был. Но одна из них мне сказала, что у нее была знакомая, тоже Ольга, которая работала в Институте здорового питания. Эта Ольга занималась исследованиями всяких вредных добавок в пище. Так вот… Она недавно погибла. В конце марта у нее в квартире случился пожар, и она отравилась угарным газом. Самое интересное, что ее коллеги из Института питания по большому секрету сказали, что полиция, похоже, подозревает умышленный поджог. Понимаете? Возможно, ее убили.

Валерий поблагодарил, немного смутившись. Он плохо подумал о человеке, а тот, оказывается, всех обзвонил, да еще быстро. Очередное доказательство, что ни диплом, ни практика психолога не дают никакой гарантии, что ты разбираешься в людях. Увидев вопросительный взгляд Антона, Валерий вкратце рассказал ему историю.

— Ничего себе, прямо целый детектив! А это ведь наша Ольга! Вспомни, ты же с ней знаком. В прошлом году она приезжала на презентацию в Питер. Высокая такая, крупная. Ты еще сказал, что она напоминает тебе директрису твоей школы.

Валерий вспомнил. Ольга говорила, что работает в Институте здорового питания. Как ему в голову не пришло, что это может быть та самая Ольга. Но он же не знал, что она погибла!

— А ты знаешь, чем конкретно она занималась? Из-за чего ее могли убить?

Антон задумался и сказал:

— Она много чем интересовалось. И усилителями вкуса, и ксеноэстрогенами, и антиоксидантами. Говорила, что нашла какие-то материалы интересные, даже сенсационные. В смысле, что есть данные об огромном вреде, которые некоторые из них причиняют. Все это скрывается… Только я ничего не видел! Просил показать, но она сказала, что хочет все проверить, а потом уже она напишет и выступит с докладом. Ольга очень ревниво относилась к своим научным исследованиям.

— Боялась, что украсть могут?

— И это тоже. Плагиат в науке повсеместно. Сам знаешь. Кроме того, она была очень дотошной, настоящая перфекционистка. Не хотела представлять непроверенную информацию.

— Получается, что Снегирев вместе с ней работал?

— Получается, что да.

— Тогда все это очень серьезно. Неужели могут убить из-за такого? Правда, что все так вредно? Вот шашлыки нам принесли, там тоже, наверное, усилители вкуса.

— Наверное, — подтвердил Антон. — Хотя их чаще в говядину добавляют, а это свинина. Я много про это читал, меня ведь часто спрашивают на презентациях, но ничего такого страшного не нашел. Есть статьи, где пишут, что глутамат натрия повышает вероятность депрессии, но каких-то убедительных доказательств нет. В Китае его ставят на стол, как у нас соль и перец, каждый кладет себе, сколько хочет. Но вообще лучше его не есть. Депрессии он, может, и не вызывает, а вот аппетит повышает точно. При нашей талии это совсем не нужно.

Валерий не был настроен переходить на шутливую волну и продолжил серьезным тоном:

— Остается вопрос, кто еще мог знать об этих исследованиях Ольги, кроме Снегирева? Кто и как узнал, что я этим интересуюсь? Не думаю, что вся эта компания, начиная со статьи в газете, — просто случайность.

— Ты же сам говорил, что это могут быть конкуренты.

— Теоретически могут. Только как они узнали, что Снегирев умер после тренинга? И что вообще был этот тренинг? Почему и статья, и донос появляются именно сейчас и одновременно? Совпадение? Не верится что-то в такие совпадения.

— Узнать не так трудно. Любой человек из вашей конторы или из компьютерщиков мог об этом сказать. Если конкуренты серьезные, наверняка, они и их обхаживают, и из ваших стараются кого-нибудь прикупить. Скорее, надо подумать о том, кто за всем этим стоит. А для этого важно понять, что она все-таки нашла, что все так переполошились. Надо поговорить с ее коллегами в Институте питания, может, они что-то знают.

— А почему ты думаешь, что они будут с нами разговаривать?

— Можно попробовать. У меня была где-то визитка начальницы Ольги — профессора Никольской. Она, конечно, дама с характером, но попытаться можно.

* * *

Прошло уже больше недели после встречи с Валерием. Даша часто ловила себя на мысли, что ей хочется ему позвонить, но повода не было. Ничего нового она не узнала, а звонить просто так было неудобно. Он решит, что она ему навязывается.

На работе в этот день было затишье. Когда оказалось, что надо отвезти договор клиенту на подпись, Даша обрадовалась. Обычно это делала секретарша, но сейчас она была на больничном, а Даше хотелось вырваться из привычной обстановки. Офис клиента находился в самом центре города, в роскошном особняке на Миллионной. Закончив дела с договором, она решила не возвращаться сразу, а немного пройтись. К счастью, начальство понимало, что нормированный восьмичасовой рабочий день для компьютерщиков — это нонсенс. Фирма требовала результатов, а не просиживания штанов на рабочем месте.

Даша вышла на набережную и медленно направилась в сторону Эрмитажа. Пронзительный питерский ветер дул в лицо, но это не мешало думать. Она пыталась восстановить картину того дня, когда случился этот злополучный тренинг. На самом тренинге ничего особенного не происходило. Когда занятия закончились, где-то около шести, Валерий распрощался и ушел. Остальным расходиться не хотелось. Почти все пошли в ближайшую кафешку выпить и пообщаться. Эта точка исполняла у них роль клуба, туда часто ходили пообедать и собирались вечером, после работы. Пришло человек десять с тренинга, потом добавились Сергей Кириллов и Карина из бухгалтерии. Был обычный светский разговор. Кто-то похвастался поездкой на Кубу, потом подключились остальные и начали рассказывать, кто куда ездил или поедет в отпуск. Обычный разговор представителей российского среднего класса, где престиж часто определяется количеством стран, которые вы успели посетить.

Снегирев тогда почти все время молчал. Даша знала, что хвастаться ему нечем. Кроме Турции, куда он ездил года четыре назад, и Эстонии, он нигде не был. То ли не мог себе позволить, то ли интереса особого не было. Сама она тогда исправно отчиталась о поездках в Чехию, Германию и Тунис, но больше всех говорил Кириллов. Он действительно много ездил. И на отдых, и в командировки, но рассказывал так легко и забавно, что даже завидовать не хотелось. Просто было приятно послушать. Кириллов тогда сидел рядом со Снегиревым и несколько раз безуспешно пытался его разговорить.

«Стоп! А ведь в этом же кафе у них было еще несколько посиделок. И одна из них… В понедельник, в день смерти Снегирева!»

Тогда их было человек шесть, посидели недолго. Но вот о чем они разговаривали? Даша так и не могла толком вспомнить, наверное, опять о какой-то ерунде.

Даша дошла до Зимнего дворца и, повернув налево, пошла в обратную сторону уже по Невскому. Только почувствовав чудный запах свежеиспеченных пирогов, она поняла, что ужасно хочет есть. Пироги, конечно, не лучший выбор. За последний год она и так пополнела на два килограмма! Но запах соблазнял. Пройти мимо просто не было сил, и Даша решилась на компромисс. По маленькому кусочку кулебяки с мясом и пирога с брусникой. В конце концов, она с утра ничего не ела, а сейчас уже четыре. Да и утром у нее были всего лишь кофе с молоком и бутербродик с сыром.

Она взяла поднос с своим заказом и, оглядываясь в поиске места, заметила за уютным столиком в глубине зала Кириллова. Тот тоже ее заметил и махнул рукой, приглашая. Даша поставила свои пироги на столик, вернулась к стойке взять чайник с жасминовым чаем и села напротив Сергея. Встреча с Кирилловым вызвала у нее облегчение. Возможно, ей нужно было отвлечься от собственных мыслей, а Кириллов умел быть обаятельным собеседником. Он весело улыбнулся и спросил:

— Как продвигается детективное расследование?

Даша смутилась.

— Какое расследование?

— Ты же сама говорила, что со своим приятелем-психологом занимаешься выяснением причин несчастного случая со Снегиревым. Есть успехи?

Было непонятно, спрашивает ли он серьезно или иронизирует, но Даша ответила вполне серьезно:

— Нет, все то же. Я говорила тебе тогда, что его страницу в «Одноклассниках» кто-то удалил?

— Да, ты про это упомянула. Только что тут такого? Администратор сети и удалил. Если человек умер, то его страницу обычно удаляют.

— А как они узнали, что он умер?

— А вот этого не знаю, как-то никогда не задумывался. А зачем вам его страница?

— Хотела посмотреть контакты, может быть, там был кто-нибудь из знакомых. Кто знал про Снегирева, про его настроение в последние дни, — объяснять про Ольгу из Москвы Даша не стала.

Кириллов решил сменить тему:

— Даша, а может, по коньячку? Вот и Витю помянем.

Отказаться было неудобно, да и после прогулки с мокрым ветром в лицо рюмка коньяка никак бы не помешала.

Кириллов пошел заказывать, и Даша поймала себя на том, что им любуется. Подтянутая фигура, дорогой костюм, модная стрижка… Сразу видно, что у человека есть деньги, и он знает как ими пользоваться. Многие Дашины знакомые этого не умели. Даже если они хорошо зарабатывали, то продолжали ходить в мешковатых джинсах и дешевой обуви. Ей самой потребовалось несколько лет, чтобы научиться покупать качественные вещи. Когда она только начала прилично зарабатывать, никак не могла заставить себя даже войти в хороший магазин. Сказывалась привычка на всем экономить.

Сергей подошел к столику с двумя широкими бокалами коньяка, и ей стало неудобно за свои мысли. Кириллов протянул Даше ее бокал и, сделав скорбную физиономию, произнес:

— Давай за Витьку! Хороший был парень. И чего ему только взбрендило жизнь кончать. Ведь столько всего впереди было…

— Поверить не могу, что это самоубийство. Не мог он с собой покончить просто так. И психолог говорит, что ничего странного у Снегирева на тренинге он не заметил, — сказала Даша с заметным раздражением.

— Даш, ну какой психолог? Который тренинг проводил? Я уже тебе говорил, он никогда в жизни не признает, что человек после его тренинга мог покончить с собой.

— Да ничего такого не было на этом тренинге! Я тоже там присутствовала. Тренинг как тренинг. У нас и раньше такие были.

— А я и не говорю, что он покончил с собой из-за тренинга. Не знаю, какая была причина, но он покончил с собой после тренинга. Улавливаешь?

— Что именно?

— Когда второе событие происходит сразу после первого, люди склонны считать первое причиной второго. Кстати, твои любимые психологи называют это «каузальной атрибуцией», или приписыванием причины. У меня ведь, между прочим, тоже диплом психолога имеется.

— Правда? А зачем тебе? Ой, прости, глупо вырвалось.

— Почему глупо? Ты права, сейчас все кому не лень учатся на психолога. Вот и я тоже подумал, что если руковожу людьми, то неплохо бы и поучиться.

— Помогают полученные знания?

— Иногда да, хотя и не буквально. Не все так просто, как пишут в умных книжках. Те, кто их пишет, тоже делают бизнес. А их бизнес — это писать умные книжки и обучать дураков типа меня основам практической психологии.

— Получается, что теперь все будут связывать смерть Снегирева с тренингом?

— Вот именно! Чтобы эту связь разорвать, твоему психологу нужно представить какую-то очевидную причину смерти. Например, что у Снегирева была сильная депрессия или какое-то другое психическое заболевание. Еще лучше, если с ним что-то после тренинга случилось. Сильный стресс, например, или кто-то его запугивал, шантажировал. Главное, чтобы с тренингом это не имело ничего общего.

Даша почувствовала, что совсем запуталась.

— А ты как считаешь, отчего он покончил с собой? — спросила она и про себя подумала: «А ведь не факт, что это вообще самоубийство».

Кириллов ответил:

— Я тебе уже говорил. Снегирев был человек лабильный, в жизни разочарованный. Может, у него и раньше были мысли о самоубийстве. Просто перспективы в жизни он не видел.

— А тренинг?

— А что тренинг? Тренинг ему мог просто об этом напомнить. Вам же давали задания. Определить свои сильные качества, наметить цели и так далее. Вот Снегирев и задумался обо всем этом, а потом решил, что жить ему незачем.

— Получается, что он действительно из-за тренинга умер?

— Нет, конечно. Не виноват твой психолог, успокойся. Тренинг просто был поводом, пусковым механизмом. Если бы не тренинг, нашлось бы что-то другое.

Слова Кириллова были почти повторением того, что сказал Даше Валерий в начале их встречи. Только вот не мог Снегирев покончить с собой! Не мог и все! Это Даша знала точно.

* * *

На следующий день Валерия ждал приятный сюрприз. Он еще не успел войти в свой кабинет, как позвонил Марк и попросил зайти. Валерий уже было подумал, что его опять ждут какие-то гадкие новости, но неожиданно новости оказались хорошими. Марк вызвал его, чтобы спросить, не хочет ли он поехать с ним в Израиль и провести там несколько тренингов. Сам Марк часто ездил на тренинги в Израиль, но никогда и никому не предлагал поехать вместе.

Для Валерия, которому в последнее время стало казаться, что проблемы валятся одна за другой и засыпают его, как снежная лавина, это выглядело как спасение, а может быть, и как бегство. В какой-то момент даже промелькнуло подозрение. Возможно, Марк специально предлагает ему поехать именно сейчас, может, он почувствовал его выгорание и решил дать ему шанс прийти в себя. Но в следующий момент эта мысль была отброшена Валерием. Марик хотя и был почти другом, но в альтруистических поступках до сих пор замечен не был.

Лет пять назад Валерий ездил в Израиль со своей бывшей женой. Они купили тур на семь дней под названием «Путешествие на Святую землю». Все эти семь дней они куда-то ездили, осматривали монастыри и церкви, стояли три часа в очереди в Храм Гроба Господня. Еще покупали несметное количество сувениров, в основном разного вида крестиков, которые потом обязательно надо было освящать в строго определенных местах. Жена относилась к этому очень ответственно. Валерий тогда ужасно устал от всей жары и суеты, поэтому не помнил почти ничего. Ему было совершенно непонятно, как в Израиле живут нормальные люди. Поэтому сейчас он твердо решил, что в этот раз в никаких очередях стоять не будет, но попробует узнать больше о жизни в этой стране. Тем более, что по плану ему предстояло провести в Израиле три тренинга.

Примечания

4

БАДы — это продукты, которые содержат витамины, минералы, экстракты лечебных трав и т. п. Их рекомендуют принимать для укрепления здоровья и профилактики различных заболеваний. БАДы не являются лекарствами. Их не следует путать с пищевыми добавками (консерванты, загустители, усилители вкуса и т. п). Пищевые добавки — это вещества, добавляемые в технологических целях в продукты питания в процессе их производства, упаковки, транспортировки или хранения для придания им желаемых свойств.

5

Пригород Петербурга, курортное место на берегу Финского залива. В прошлом — финский город Терийоки.