Адепты стужи-1. Под прикрытием

Александр Афанасьев, 2011

Канун XXI века. Российская Империя раскинулась от Варшавы до Багдада, ее население достигает миллиарда человек, она – самое могущественное государство мира… Кто сказал, что все этим довольны? Разумеется, у великой державы есть хитроумные и опасные враги. Кровавый мятеж в русском городе Бейруте подавлен, его руководитель Бен Ладен уничтожен, но за спиной исламских фанатиков маячат джентльмены из Лондона. И Россия принимает вызов. Полем битвы тайной войны становится весь мир, а одним из ее солдат – герой Бейрута князь Воронцов, действующий под маской британского офицера в логове коварного врага…

Картинки из прошлого

12 сентября 1992 года.

Монтемаджоре Белсито, Сицилия

День сменялся ночью, а ночь — днем, «падре» все не приходил, а сэр Колин с удивлением открыл для себя много новых, незнакомых прежде вещей. Жизнь в Лондоне — в политике, в высшем свете, тем более в разведке, похожа на жизнь рыб в глубине океана, под чудовищным давлением. Такие рыбы слепы, глухи, уродливы — такими становились и люди, пожившие «жизнью под давлением». Ослепшие, оглохшие, не слышащие никого и даже себя, морально уродливые… Сэр Колин знал чудовищную статистику — к сорока годам у его коллег в «послужном списке» числится как минимум один развод, как минимум одно хроническое заболевание — чаще всего язва желудка, а после отставки редко кто проживает больше пяти лет. Поэтому и боятся отставки многие, в том числе и он сам, потому что без работы жизнь просто теряет смысл. Не остается ровным счетом ничего — кроме работы…

А теперь… А теперь сэр Колин уже седьмой день жил простой деревенской жизнью. Он просыпался рано утром от петушиного крика, он питался здоровой крестьянской пищей без консервантов и красителей. Он неуклюже выполнял простые крестьянские работы, помогал донье Стефании возиться с курами и свиньями, он не отвечал на телефонные звонки — телефон здесь просто не принимал, в этом благословенном месте не было сотового покрытия. Удивительно — но он не боялся местных, и местные, хотя и сплошь мафиози, стали понемногу признавать его. По крайней мере, когда он шел по улице, дети не прятались, как раньше, а подбегали к нему, пытались заговорить, втянуть в свои игры. Удивительно — но он понимал их, а они — его. Он даже бросил курить, чтобы табачный дым не мешал ему наслаждаться чистейшим воздухом…

Сэр Колин перестал бояться отставки. Прежде он боялся отставки, боялся быть ненужным — это чувство съедало его изнутри, словно кислота, особенно в последнее время. А теперь… Ну, отправят в отставку. Конечно же, в почетную, на таком уровне поганой метлой не выгоняли — его примет премьер, произнесет прочувствованную речь, коллеги пустят скупую слезу, в уме прикидывая, как половчее забраться в опустевшее кресло. Что-нибудь подарят — часы золотые или заказное ружье «Джеймс Перде» или «Холланд и Холланд»…

И что? Жизнь кончилась? Да вот вам, выкусите! Он уедет куда-нибудь, купит домик — денег более чем хватало. Он не будет дышать мерзким лондонским смогом и глотать отравленную консервантами пищу. Он не будет больше приказывать своим подчиненным лгать, воровать, убивать, подрывать. Возможно, он заведет несколько кур и большого красивого петуха. И проведет остаток жизни как человек, а не под постоянным прессом.

Найджел тоже расслабился — он уже не хватался при каждом случае за оружие, а его бычья сила очень даже пригодилась. Томаззино был плотником, он брал подряды на ремонт и восстановление домов, и Найджел теперь ходил с ним и помогал в его нехитрой работе.

Сейчас сэр Колин сидел на большом, неизвестно как тут оказавшемся камне и смотрел на закат. В руках у него была лепешка, иногда он откусывал от нее кусочек и тщательно жевал, иногда отрывал и бросал суетившимся неподалеку курам…

— Теперь ты понял, почему я послал все к чертовой матери? — раздался тихий голос за его спиной.

Сэр Колин вздрогнул — он не слышал, не почувствовал, как падре приблизился к нему. Впрочем, сэр Джеффри был полевым агентом, работал даже в петербургской резидентуре — удивительного в том, что он сохранил навык бесшумной ходьбы, не было…

— Понял… Вот только не всем это дано.

— Не всем. Но каждый сам выбирает себе судьбу, — падре внезапно перешел на русский — язык вероятного противника, которым он владел в совершенстве, — у русских есть такое понятие «судьба» — очень емкое и точное, в английском языке прямого аналога нет. Это одновременно и сумма всех поступков, совершенных человеком, и путь, по которому он идет в будущее, и то, что он должен сделать для этого мира, с какой целью он пришел в него. Как думаешь, какая у нас судьба, Колин, для чего мы родились?

— Наша судьба — нести в этот мир беду… — внезапно ответил сэр Колин, тоже по-русски.

— Вот именно. Так что пойдем и займемся именно тем, о чем ты сказал. У меня возникла пара свежих идей.

Жилище сэра Джеффри — не имеет значения, как он здесь назывался — немного отличалось от домов местных жителей — хотя бы тем, что было одноэтажным и не пристроенным к скале, а стоящим отдельно. Сложенная из камня лачуга с земляным полом, с простым деревенским очагом для приготовления пищи. Узкие, подслеповатые, похожие на бойницы окна — удивительно, но в поселке имелось электричество, поэтому и лампочки горели. Загон для скота, пустующий — сэр Джеффри скота не держал. Примитивная, похоже, работы местных столяров мебель.

И — контрастом среди всей этой убогости, вещью из двадцать первого века в веке девятнадцатом — современный ноутбук с титановым корпусом и модемом для спутниковой связи. Сэр Колин непроизвольно вздрогнул, когда увидел это в комнате. Такой ноутбук уместно смотрелся бы в кабинете директора какой-нибудь крупной фирмы в Вестчестере, но не здесь, в хижине с земляным полом в сицилийском захолустье…

Ноутбук работал — хотя на экране было только звездное небо, и звезды неумолимо неслись навстречу, сменяя одна другую.

— Присаживайся, Колин, — падре подтолкнул гостю грубо сколоченный деревянный табурет, себе пододвинул другой такой же, — извини, тут у меня не прибрано. Живу один, сам понимаешь…

Прикрыв клавиатуру спиной, падре быстро отстучал пароль, отключающий заставку. И хотя сэр Колин не видел пароля, он понял, что хватки падре не потерял — хотя бы по длине пароля — четырнадцать знаков. Причем это явно не кличка собаки или перевернутые наоборот цифры года и дня рождения. Это длинная и внешне бессмысленная комбинация букв и цифр, пароль явно не дилетанта, знающего, что такое добывание и перехват информации. Раньше сэр Джеффри был разведчиком, сейчас стал слугой Господа, но хватки своей он не утратил…

— Подсаживайся ближе! — сэр Джеффри повернул ноутбук так, чтобы было видно и гостю. — Узнаешь, что это?

На экране красовалась большая схема — с подписанными квадратиками, разноцветными стрелками между ними, условными значками…

— Конечно… — фыркнул сэр Колин. — Такое дерьмо я вижу каждый божий день на службе. Это древо событий, стандартная схема разведывательной операции.

— Я был бы тебе очень благодарен, Колин, если бы ты не употреблял более Его имя и слово «дерьмо» в одном предложении. Не богохульствуй. Да, это именно древо событий, нарисованное мною в первый же день, когда я разбирал бумаги, привезенные тобой. И знаешь что?

Сэр Колин молча смотрел на своего предшественника и учителя.

— Вся эта схема — полное дерьмо! — сам же ответил на свой вопрос Джеффри, воспользовавшись определением собеседника.

— Почему? — не понял сэр Колин. — Это серьезно и долго готовилось.

— Я тебе скажу, почему. Я ради интереса посчитал, сколько здесь ветвлений, когда события могут пойти по тому или другому варианту. И знаешь, сколько я их насчитал?

–???

— Шестьдесят пять! В шестидесяти пяти точках разветвления эта история может пойти так или иначе. Это допустимо для тактической операции — перевербовка агента, подключение к кабелю, через который идет информация. Знаешь, сколько таких точек должно быть в нормально разработанной операции стратегического уровня?

–???

— Ни одной! Это желательно, но главное — точки выхода. Их я насчитал у тебя на схеме двенадцать, а должна быть только одна. Иначе операцию следует отменять как плохо проработанную. Как река всегда, на сколько бы русел она ни ветвилась по дороге, всегда впадает в море или в океан, так и операция стратегического уровня должна быть проработана так, что как бы ни шло развитие событий — оно должно в любом случае приводить к одному финалу — тому, который придумал автор замысла. Вы же ринулись в пекло, имея двенадцать самых разных вариантов выхода. Двенадцать вариантов — это значит, что вероятность успеха операции менее десяти процентов! И, тем не менее, вы приступили к ее осуществлению!

— Не мне тебе рассказывать, как принимаются решения, Джеффри, — философски пожал плечами сэр Колин, — мы подчиняемся политикам, пусть не самым умным, и вынуждены делать то, что они говорят.

— Я ушел со службы, — сказал, как припечатал, пожилой священник, — ты же остался. И все это произошло именно в твою вахту! Так что не ищи себе оправданий, Колин, ибо их нет!

— Сдаюсь, сдаюсь… — сэр Колин шутливо поднял руки, — признаю, ты полностью разгромил меня. У тебя есть что-то еще, помимо этого разгромного монолога?

Сэр Джеффри внимательно посмотрел на коллегу долгим, пронзительным взглядом, и сэр Колин внезапно ощутил страх. Впервые за долгое время он почувствовал, как страх возвращается. Такой взгляд не мог принадлежать священнику, он не мог принадлежать даже человеку. Страх, уже забытый и похороненный в потаенных уголках души, возвращался…

— План операции есть, но его вы получите только после того, как деньги поступят на мой счет. Но кое-что я все равно расскажу тебе, Колин. Прежде всего — ответь на один простой вопрос: вы в одиночку сможете справиться с Российской империей?

— Нет, — сэр Колин особо не задумывался, — нет, не сможем, они слишком сильны и слишком велики. Даже если Священная Римская Империя займет позицию нейтралитета, мы все равно с ними не справимся, это вопрос материально-технических и людских ресурсов. Расклад показала мировая война, а ведь сейчас они на порядок сильнее. Российская империя — прежде всего сухопутная империя, они совершенно не зависят от морской торговли, и это обесценивает все наше господство на море. Даже если предположить, что они каким-то чудом потеряют весь свой океанский флот, то и без него они смогут воевать годами. В то же время мы — держава морская, мы как раз от морской торговли, от связи с колониями зависим критически. Если во время мировой войны у русских не было сопоставимого с нами океанского флота, то теперь он есть. Они могут обезопасить авианосными группами огромные районы Мирового океана и сделать там пункты сбора «волчьих стай» — подводных лодок-охотников. Идущие в метрополию караваны подвергнутся комбинированным атакам из-под воды и с воздуха и будут потоплены. А без снабжения мы долго не протянем — мы же остров, у нас нет на нем многих критически важных для войны вещей. Они выстоят и в открытом бою с Гранд-флитом. Я уже не говорю про их военно-воздушные силы. Их нынешний Император служил в дальней авиации, поэтому развитию авиации у них уделяется первостепенное значение, особенно — тяжелой авиации. Использовав европейские аэродромы, они смогут первым же массированным налетом проломить нашу противовоздушную оборону и нанести удар даже по столице. Нет, с ними мы не справимся…

— А если на вашей стороне будут североамериканцы? — прищурился сэр Джеффри.

— Североамериканцы… Североамериканцы слишком непостоянны в своей политике, у них выборная власть, и они слишком сильно зависят от выборов. Признаюсь, мы допустили грубейшую ошибку в планировании, назначив начало операции на самый канун выборов в САСШ. В итоге, когда погибла атомная подводная лодка САСШ, все пошло наперекосяк. Сначала североамериканцы не могли решиться сообщить об этом, у них уже не было президента, фактически их страной правил кандидат на президентских выборах от республиканской партии. Когда началось все это, его предвыборный штаб попытался замять происходящее, потратив впустую несколько дней, хотя счет шел на часы. В итоге, когда стало понятно, что шила в мешке не утаишь, они сообщили, что подводная лодка там была и погибла от удара русских. Признаюсь, мы немного… поспособствовали утечке информации, потому что надо было принимать окончательное решение, а североамериканцы уже открыто нарушали свои обязательства перед нами. Так или иначе, возмущение североамериканцев, вполне оправданное, надо сказать, нашло совсем не ту цель, которая ожидалась. Вместо того чтобы возненавидеть русских и потребовать их уничтожения, они обрушили свой гнев на лживую и непостоянную республиканскую президентскую администрацию, а рейтинг демократического кандидата, который до этого не имел никаких шансов, стремительно пошел в гору. В итоге президент Меллон был вынужден уйти после единственного срока, а президентом САСШ стал некий господин Платтен, убежденный сторонник мира и международной торговли. Первым же делом он предал нас и начал переговоры с русскими.

— И правильно сделал, надо сказать… — равнодушно заметил сэр Джеффри, — у победы тысяча отцов, а поражение всегда сирота. Русские показали себя сильнее вас, вот он и принял сторону сильного. Я бы на его месте поступил точно так же. И попытался бы выторговать для своей страны максимум привилегий.

— Но это же предательство!

— Это жизнь, — разозлился сэр Джеффри, — это жизнь, такая, какая она есть. Это реальная политика, а не идеализм чистой воды! Если вы не понимаете разницу между этими двумя вещами, значит, я разговариваю сейчас с вами зря, можете не тратить свои деньги и продолжать дальше творить мелкие пакости, рискуя получить затрещину, такую, что искры из глаз посыплются! Так как?!

Сэр Колин ничего не ответил. Он понимал, что старый разведчик прав…

— Для чего я это тебе говорю? — спросил сэр Джеффри и сам же ответил на свой вопрос: — Для того чтобы сейчас мы правильно поставили задачу перед твоей службой на несколько лет. Именно — на несколько лет, это задача не дня, не месяца и даже не года. Скажи, сколько граждан Великобритании поддержали действия правительства во время Бейрутского кризиса?

— Общество раскололось примерно пятьдесят на пятьдесят. Часть подданных Ее Величества показали себя патриотами, требуя раз и навсегда покончить с зарвавшимися русскими, но часть потребовала привлечь правительство к ответственности за разжигание агрессивной войны. Были даже слушания в палате Общин, на которых премьер-министру пришлось несладко. Министр обороны и министр военно-морского флота были вынуждены подать в отставку.

— Вот в этом наша проблема номер два. Мы не можем воевать и побеждать, пока в обществе нет единодушия по этому вопросу. До тех пор пока в обществе не будет единодушного стремления уничтожить русских, до тех пор пока даже младенец в коляске не будет требовать раз и навсегда с ними покончить — ничего начинать нельзя. Победно воевать может только все общество, и оно не будет воевать за интересы нефтегазовых магнатов из Роял-Датч-Шелл или Бритиш Ойл. Обе эти проблемы нужно решить. Первая проблема, раз и навсегда привязать к себе Северо-Американские Соединенные Штаты, сделать так, чтобы они присоединились к нам не по трезвому расчету, не за обещания допустить к добыче нефти в регионе, а по велению сердца. Сделать так, чтобы каждый североамериканец, услышавший даже робкое предложение замириться с этими чертовыми русскими, воспылал ненавистью к такому миротворцу, сделать так, чтобы требование уничтожить Россию стало первым и единственным на североамериканской внешнеполитической повестке дня! Второе, нужно консолидировать собственное общество, сделать так, чтобы каждый британец просыпался и мечтал о Юнион-Джеке над разрушенной русской столицей, о кораблях Гранд-Флита в устье Невы. И третье. Помимо этого, необходимо вести подрывную работу в среде самих русских. Потому что, если даже САСШ и Великобритания объединятся в неудержимом стремлении уничтожить русских — это мало что даст. Если даже весь остальной мир ополчится против России — это все равно мало что даст. Время упущено, Колин, то, что можно было сделать в тридцатых и сороковых, не сделаешь сейчас. Русские не просто сильны — русские чудовищно сильны. У них больше миллиарда человек населения, огромные запасы всех мыслимых природных ресурсов. Они в основном успели ассимилировать население Восточных территорий. Даже во время частичной мобилизации, если брать только казаков и Императорское стрелковое общество, они сразу выставят сухопутную армию численностью в сорок, а то и в пятьдесят миллионов человек. Им не привыкать отступать, они могут отступать очень долго, чтобы потом все равно перейти в контрнаступление. В их лесах и болотах может исчезнуть любая по численности армия, их суровый климат убивает верней, чем пуля. Наполеон это узнал, не дай Господь узнать это и нам. Наконец, в худшем случае, погибая, они могут нажать кнопку и забрать с собой в ад все цивилизованное человечество. Даже десятой части их ядерного арсенала хватит, чтобы уничтожить все живое на планете. Поэтому существует единственная возможность победить русских в войне — заставить одних русских воевать с другими русскими. Только так. Россию никто не сможет победить, кроме самих русских!

— И как мы это сделаем? — скептически спросил сэр Колин. — По-моему, уже был один человек, который попытался. Его звали Ульянов-Ленин, и его убили. Российская империя — это не Британия и тем более не САСШ. Там азиатская деспотия, и деспот, ни секунды не колеблясь, отдаст войскам приказ стрелять в свой народ. Там даже парламента нет!

— Если что-то болтают по телевизору, еще не значит, что это правда, — брезгливо проговорил сэр Джеффри. — Что-то я не заметил, чтобы деспот отдал приказ открыть огонь по взбунтовавшейся Казани. Насколько мне известно, бунт был подавлен относительно бескровно, а байки про тысячи погибших и обстрел артиллерией города скармливают плебсу наши кудесники из Тэвистока. Даже не понимая при этом, что среднему британцу или североамериканцу все равно — стреляли по Казани или нет, он посмотрит это, повозмущается и пойдет спать. А русским классический парламент просто не нужен, у них такая традиция. Не забывай, что до сих пор существует вторая ветвь Императорской фамилии Романовых, которую несколько десятилетий назад несправедливо отстранили от власти. В отличие от нынешних староверских фанатиков, те Романовы — вполне приемлемые партнеры по политическому торгу, они отдадут нам Восток сами, своими руками. А может, даже и не стоит его брать — пусть русская казна продолжает вкладывать деньги в этот край, пусть русская армия его охраняет, а мы будем качать нефть, добывать газ, другие полезные ископаемые — и не только там, по всей России через коммерческие концессии. Мы будем эксплуатировать русских, воровать их научные достижения, переманивать к себе лучших из них. Для того чтобы захватить страну, необязательно ее завоевывать.

— Нереально. И царствующий монарх, и его наследник служили в армии. Наследник престола — у них он называется «цесаревич», награжден Георгиевским крестом за бои на Восточных территориях. Это не офицерский орден, а солдатский, офицер может его получить только в том случае, если за это проголосуют те солдаты, которых он вел на смерть. Пусть даже мы подкупим одного или нескольких русских военачальников и они попробуют вывести войска на Дворцовую площадь, как это было полтора столетия назад — их же собственные подчиненные при первой такой попытке схватят их и повесят на ближайшем дереве за измену.

— Реально все, что не противоречит законам физики, — философски ответил сэр Джеффри, — это просто вопрос времени, денег и профессионализма привлеченного персонала. Знаешь, что я понял, пока жил здесь — у меня ведь было много времени, чтобы подумать…

— Что же?

— Есть местная пословица. Она звучит так: «Если история чему-то и учит, так это тому, что убить можно кого угодно». Но есть и вторая пословица — ее придумал я, живя здесь и размышляя долгими вечерами. И гласит она: «Если история чему-то и учит, так это тому, что обмануть можно кого угодно». Вот на этих двух философских максимах мы и построим нашу новую стратегию действий…

— Э… боюсь под философские максимы старики не выделят деньги, Джеффри, ты же их знаешь. Дай мне что-нибудь конкретное, помимо твоих философских максим.

— Хорошо. Я дам тебе часть картины. Русские планируют мстить?

— Вообще-то…

— Они планируют мстить, — с убеждением произнес сэр Джеффри, — не может быть, чтобы они не начали мстить. Можешь мне не говорить про свои источники развединформации, я и так это понимаю. Если этого не произойдет, они потеряют уважение сами к себе. Так вот: как только они начнут мстить, мы станем выполнять нашу первую задачу: сплотить британских подданных и североамериканских граждан в едином порыве уничтожить русских. Но для этого мне нужен русский мститель, настоящий, а не придуманный твоей службой, русский мститель, за которым будут реальные дела. А потом… потом мы обернем оружие русских против них же самих. Ты знаешь конкретно — где, что и когда?

— Пока нет…