США и Пакистан: развитие двусторонних отношений в конце XX – начале XXI веков (1989-2019 гг.)

Александр Вячеславович Воробьев, 2019

Книга посвящена изучению отношений Вашингтона и Исламабада в сложный и насыщенный разнообразными событиями период истории после окончания холодной войны. В фокусе – наиболее актуальные вопросы взаимодействия двух стран, такие как развитие Пакистаном собственной ядерной программы и реакция на это со стороны США, перипетии взаимодействия Вашингтона и Исламабада в Афганистане после террористической атаки в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года, непростые отношения в треугольнике «США-Пакистан-Индия», вопросы внутриполитического развития Пакистана.

Глава I

Формирование политики США в отношении Пакистана

1.1. Место Пакистана в региональной системе государств

Государство Пакистан появилось в 1947 г. в результате ликвидации Британской Индии — колонии англичан. В своих нынешних границах Пакистан существует с 1971 г., когда от него отделилась восточная провинция, ставшая суверенным государством Бангладеш. С 1971 г. Пакистан — государство, расположенное в северо-западной части Южной Азии, в бассейне реки Инд. Площадь страны — 803940 кв. км. Кроме того, площадь оккупированных Пакистаном индийских территорий — Азад (Свободного) Кашмира и Северных территорий — равна соответственно 13 тыс. км² и 72,5 тыс. км² ²¹.

По пустынным районам Синда, Южного Пенджаба, а также Кашмира проходит граница с Индией, общей протяженностью более 2000 тыс. км. Граница одновременно и связывает две страны, позволяя вести торговлю и транспортировать товары, и в то же время порождает конфликты, ведь она проходит и по территории Кашмира, являющегося «яблоком раздора» между двумя странами²².

Спор вокруг княжества Кашмир возник в момент образования Пакистана и Индии. Кашмир в подавляющем большинстве был населен мусульманами и должен был отойти к Пакистану, но махараджа этого княжества — индуист по вероисповеданию — решил примкнуть к Индии. Это послужило началом вооруженного конфликта между Индией и Пакистаном, в результате которого часть княжества отошла к Пакистану (Северные территории и провозглашенный в 1947 г. Азад Кашмир), соединив его с Китаем. Однако спор вокруг Кашмира отнюдь не был исчерпан и на десятилетия вперед заложил сильную напряженность в Южной Азии. Граница между Пакистаном и Индией в Кашмире стала не «окном сотрудничества», а ареной столкновений, перестрелок. Кроме того, с территории Пакистана в индийский Кашмир просачивались вооруженные отряды, оказывалась тайная помощь кашмирским повстанцам, которые с точки зрения Индии были сепаратистами и бандитами, а с точки зрения Пакистана — борцами за свободу и независимость²³. Кашмирский узел стал одним из важнейших факторов, определивших место Пакистана в региональной системе государств и отношения с другими странами, прежде всего, с США и Индией²⁴. Так, в настоящее время Индия выступает против совместных инициатив Пекина и Исламабада по развитию Китайско-пакистанского экономического коридора — инфраструктурного проекта в рамках инициативы «Одного Пояса — Одного Пути» стоимостью 46 млрд долл, который предполагает создание широкой сети автомобильных и железных дорог между портом Гвадар на юге Пакистана с Синьцзян-Уйгурским автономным районом КНР²⁵. Причиной является то, что строительство магистралей пройдет на территории пакистанской части Кашмира, которую Индия считает своей территорией.

Огромное стратегическое значение, издавна определявшее важность территорий, ныне относящихся к Пакистану, имеют находящиеся на территории Пакистана горные проходы Хайбер и Болан. Они на протяжении веков служат воротами из Центральной Азии в Южную и предоставляют возможность дальнейшего беспрепятственного выхода к Аравийскому морю и Индийскому океану. Географическое положение Пакистана делало его территорию стратегически важным транзитным пунктом для потоков людей и товаров из одного конца Евразии в другой. В том числе, для таких важных в наше время товаров как нефть и природный газ, значительные запасы которых расположены в Центральной Азии (прежде всего, Туркменистан) и на Среднем Востоке (Иран), а основные их потребители в конце XX — начале XXI вв. — в Южной и Восточной Азии (Индия и Китай)²⁶. В этих условиях нельзя недооценивать значимость географического положения Пакистана.

По горам и предгорьям севера и запада страны проходят границы с Ираном, Афганистаном и Китаем. Граница с Афганистаном, протяженностью почти в 2500 тыс. км. часто проходит по труднодоступным высокогорным районам, таким как Вазиристан, Моманд, Баджаур, Хайбер, Куррам. Они населены пуштунскими племенами и граничат с афганскими провинциями Пактика, Хост, Нанангар и др., также населенными пуштунами. Вследствие высокогорного рельефа, граница Афганистана и Пакистана в этих местах является открытой: как таковой ее практически нет. Эта особенность обуславливала активное и плохо контролируемое из Кабула и Исламабада пограничное движение, в том числе, в периоды войн. Например, в годы вооруженного конфликта с участием Советской армии, моджахеды беспрепятственно просачивались на территорию Афганистана через эти регионы и также легко скрывались от преследования советских войск на территории суверенного Пакистана²⁷. В начале XXI в. то же самое делали талибы, воюющие с присутствием в Афганистане войск США и их союзников. Открытость границ с Афганистаном на северо-западе страны сыграло одну из важнейших ролей в отношениях между США и Пакистаном в рассматриваемый нами период.

Граница между Пакистаном и Афганистаном проходит по т.н. «линии Дюранда». «Линия Дюранда» возникла в результате англо-афганских войн XIX в., в ходе которых Британия стремилась расширить территории своих индийских колониальных владений за счет Афганистана. По соглашению 1893 г. значительная часть населенных пуштунами территорий, находящихся юго-восточнее линии Дюранда, вошла в состав Британской Индии. В середине XX в. эти территории стали частью Пакистана. Афганские правительства отказывались признать линию Дюранда в качестве государственной границы, считая ее несправедливым наследием колониального прошлого. Этот вопрос осложнял отношения Пакистана и Афганистана²⁸. Поэтому, Пакистан всегда стремился к установлению в Афганистане дружественного ему режима.

Важную роль играло наличие у Пакистана общей границы с Исламской Республикой Иран. Граница с Ираном проходит на юго-востоке Пакистана. Пограничным с Ираном регионом Пакистана является Белуджистан. Наличие общей границы с богатым углеводородными месторождениями Ираном делало Пакистан потенциальным транзитером энергоресурсов в Индию и Китай не только из Центральной Азии, но также и из Ирана²⁹.

Граница с Китаем проходит по высокогорным районам на северо-востоке страны, т.н. Северным территориям и составляет чуть более 500 км. Пакистан граничит с Синьцзян-Уйгурским и Тибетским автономными районами КНР. Короткий и труднодоступный участок границы с КНР имел для Пакистана стратегическое значение. В условиях, когда отношения с Индией оставались напряженными, связь через границу с главным региональным соперником Индии Китаем, который являлся военно-политическим партнером Исламабада, имела большое значение. В 1986 г. Китай и Пакистан связало Каракорумское шоссе — 1300-километровая высокогорная автомобильная дорога, проходящая в горах Каракорума через Хунджерабский перевал на высоте почти в 5 тыс. м. над уровнем моря. Шоссе имеет стратегическое значение.

С юга Пакистан омывается Аравийским морем Индийского океана. Протяженность береговой линии составляет немногим более 1 тыс. км. Аравийское море — единственный выход Пакистана в воды мирового океана. Здесь находятся морские ворота Пакистана — 18-миллионный мегаполис Карачи, наряду с Мумбаи и Аденом являющийся крупнейшим портом Аравийского моря. Порт Карачи находится в непосредственной близости от границы с Индией, что делало невозможным его использование во время конфронтаций с Индией (в ходе индо-пакистанских войн 1965, 1971 гг. индийский ВМФ неизменно блокировал Карачи, прерывая морскую связь Пакистана с внешним миром)³⁰.

Другим важным портовым городом Пакистана является Гвадар. Гвадар находится на крайнем юго-западе страны, в провинции Белуджистан, рядом с иранской границей. Морской порт Гвадара был построен Китаем в 2002–2005 гг. и открыт весной 2007 г. В 2017 году порт Гвадар был передан в аренду китайской государственной компании на 40 лет. Заинтересованность Китая в строительстве данного порта объяснялась потребностями КНР в углеводородном сырье ближневосточных государств, а также в других товарах. Грузы, прибывающие в Гвадар из этих государств морем, должны идти на север и по упомянутому Каракорумскому шоссе попадать в западные районы Китая, и наоборот. Также строительство порта Гвадар было рассчитано на перевалку грузов из республик Центральной Азии и Афганистана³¹.

Пакистан не очень богат полезными ископаемыми, в том числе — запасами нефти. Доказанные запасы нефти составляют 376,8 млн баррелей. Запасы природного газа более значительны — 764,6 млрд куб.м³². Основные залежи природного газа были разведаны в Белужистане в 1952 году, затем в Пенджабе и в Синде. Нефть впервые была обнаружена в пенджабском округе Атток перед Первой Мировой войной. В настоящее время эксплуатируется 7 месторождений. Несмотря на это, собственного энергетического сырья Пакистану не хватает, поэтому он вынужден импортировать сырую нефть³³.

Главной отраслью промышленности являлась текстильная (40% занятых в промышленности, около 10% ВВП, свыше четверти валютной выручки)³⁴. У Пакистана имелся довольно развитый военно-промышленный комплекс. В условиях противостояния с Индией, обернувшимся несколькими войнами, в стране были созданы весьма внушительные вооруженные силы. Одновременно развитие получил ВПК, выпускающий продукцию от автоматического оружия до баллистических ракет. В 1999 г. Пакистан поставил оружие в 30 стран на сумму около 30 млн долл. США³⁵.

Важную роль в экономике играла внешняя торговля: ее удельный вес составлял примерно 25% ВНП. В 1993 г. объем экспорта составлял 7 млрд долл., импорта — 9 млрд Основными странами, куда экспортировались пакистанские товары, были следующие: США — 21% всего пакистанского экспорта, ОАЭ — 9%, Афганистан — 7,7%, Китай — 5,3%, Великобритания — 5,1%. Главными импортерами в Пакистан являются КНР — 13,8% всего импорта, Саудовская Аравия — 10,5%, ОАЭ — 9,7%, США — 6,5%, Япония — 5,7%³⁶.

В экономической жизни Пакистана в рассматриваемый нами период важную роль играли иностранные займы и кредиты, что привело к образованию значительного внешнего долга. Так, в 1995 г. внешний государственный долг составлял порядка 20 млрд долл. Основными «донорами» выступали США, Япония, ФРГ, Великобритания, мусульманские страны Ближнего Востока и ряд международных финансово-кредитных учреждений, таких как Международный валютный фонд и Всемирный Банк³⁷.

На экономическое развитие Пакистана крайне негативное влияние оказывало противостояние с Индией. Учитывая то, что Индия намного превосходит ИРП по экономическому и военному потенциалу, Пакистану, чтобы поддержать определенный паритет с Индией, приходилось тратить колоссальные средства на военные нужды. Так, например, армия Пакистана являлась 8-й по численности в мире и насчитывала 500.000 человек³⁸. Усиленное внимание к военно-оборонной сфере сильно истощало экономику страны, приводило к сокращению социальных обязательств. Поэтому, характерной чертой Пакистана стало заметное отставание в финансировании социальной сферы. Особенно тяжелым бременем для экономики и общества Пакистана стал проект по созданию и развитию собственной военной ядерной программы. К 2004 г. внешний государственный долг Пакистана составлял уже 33,8 млрд долл. или 35,7% ВВП страны. В 2004 г. 32% бюджета страны уходило на обслуживание внешнего долга, 29% — на оборону, 12% — на содержание бюрократического аппарата³⁹. Пакистану так и не удалось до конца справится с финансовыми проблемами, которые лишь усугубились к 2012 году. В 2013 году Исламабад получил от МВФ 5,3 млрд долл. финансовой помощи и к 2016 году несколько выправил макроэкономическую ситуацию⁴⁰. Однако с 2018 года ситуация начала вновь усугубляться из-за роста импорта и стагнации экспорта собственной продукции за рубеж.

Важнейшим фактором, оказывавшим значительное влияние на отношения Пакистана с другими странами, являлась организация государственного управления в Пакистане, его политическая система, структура и характер политической элиты страны. В целом, за прошедшие полвека политическая система Пакистана балансировала между автократией при военных диктаторах и несовершенной демократией в годы, когда у власти находились гражданские администрации. Данная устоявшаяся политическая парадигма пошатнулась лишь совсем недавно — летом 2018 года, когда парламентские выборы в Пакистане выиграла политическая партия Терик-э-Инсаф, основанная мировой звездой крикета и самым популярным пакистанским спортсменом Имраном Ханом. Сам же господин Хан — явный несистемный политик, чей политический взлетом был во многом схож с успехом «несистемного» американского лидера Дональда Трампа и французского президента Эммануэля Макрона, стал премьер-министром страны. Тем не менее, позиции армии и Межведомственной разведки Пакистана — самых влиятельных структур в стране — по-прежнему весьма и весьма сильны.

Государственное устройство Пакистана определяет Конституция 1973 г., принятая в годы правления Зульфикара Али Бхутто из «Пакистанской народной партии» (ПНП). Согласно Конституции, государственной религией Пакистана провозглашается ислам. Указывается на то, что налаживание отношений с «братскими мусульманскими государствами» должно быть одной из основ внешней политики Пакистана⁴¹.

Пакистан — президентская республика. Высшая государственная власть и управление в Пакистане принадлежит президенту, парламенту (Маджлис-и-Шура), правительству и Верховному суду. Главой государства является президент, который считается главой исполнительной власти, частью законодательной власти и верховным главнокомандующим вооруженными силами Пакистана. Также он — гарант единства Пакистана. Президента избирает коллегия выборщиков, сроком на 5 лет. Президентом может быть только мусульманин. По конституции, президент может быть переизбран на новый срок. В 1997 г. в конституцию были внесены изменения. Они лишили президента права распускать парламент⁴². В 2002 г. генерал Мушарраф вновь вернул президенту право распускать парламент. Но после его ухода в отставку полномочия президента вновь были сокращены: в 2010 году президент Пакистана вновь был лишен права распускать парламент⁴³.

Высший законодательный орган Пакистана — парламент (Маджлис-и-шура). Он состоит из двух палат — верхней (Сената) и нижней (Национального собрания). Правительство — орган исполнительной власти — «помогает» президенту в осуществлении его функций. Премьер-министр назначается президентом из числа членов Национального собрания; он должен пользоваться доверием большинства его депутатов. Высшим органом судебной власти является Верховный Суд Пакистана. Председателя (главного судью), а также членов суда назначает президент⁴⁴.

В соответствии с Конституцией 1973 г. Пакистан является федерацией и состоит из: четырех провинций — Пенджаб, Синд, Хайбер-Пахтунхва (до апреля 2010 г. — Северо-Западная Пограничная провинция), Белуджистан; столичного округа Исламабад, Зоны племен (FATA) и управляемых центральным правительством Северных районов. Главой провинции является губернатор. Его назначает и смещает президент.

Следует обратить внимание и на ряд особенностей общественно-политического развития Пакистана, которые определяли его «лицо», и, следовательно, влияли на отношения с другими субъектами международных отношений. Устремления различных влиятельных групп внутри пакистанского общества, часто совершенно разные и даже противоположные, преломлялись в определенные, иногда противоречивые шаги во внутренней и внешней политике и влияли на формирование отношений с другими государствами.

Так, важнейшей чертой государственного развития Пакистана была значительная роль армии и военных в управлении страной. Исторически сложилось так, что Пакистан тяготел к жесткой и авторитарной модели государственного устройства. Согласно Индексу демократии, публикуемому британской Economist Intelligence Unit, в 2018 году Пакистан классифицировался как гибридный режим, занимающий промежуточное положение между несовершенной демократией и автократией⁴⁵. За полвека существования Пакистана 4 раза у власти в стране оказывались генералы: в 1958 г. — Аюб-Хан и его преемник Яхья Хан, в 1978 г. — генерал Зия-уль-Хак и, совсем недавно, в 1999 г. — генерал Первез Мушарраф. Генералы приходили к власти в результате военных переворотов. Установленный Конституцией Пакистана государственный строй при этом попирался⁴⁶.

Приход к власти военных был неслучаен и органично вытекал из пакистанской действительности. В отличие от Индии, в Пакистане с трудом приживалась парламентская демократия, унаследованная от британских колонизаторов. Характерной чертой развития независимого Пакистана стала политическая нестабильность. После смерти в 1948 г. первого главы государства — авторитетного Мухаммеда Али Джинны — и убийства в 1951 г. первого премьер-министра страны Лиаката Али Хана стало очевидно, что британская парламентская демократия будет испытывать в Пакистане огромные трудности. Так и произошло: политическая чехарда, коррупция, неспособность политических сил договориться друг с другом, беспринципная борьба за власть привели к деградации политической жизни в стране и дискредитации демократических институтов.

С середины 1950-х гг. началась милитаризация страны при участии Вашингтона. Произошло заметное укрепление вооруженных сил, что трансформировало высшее офицерство армии Пакистана во влиятельную бюрократическую корпорацию⁴⁷. Этот фактор поспособствовал приходу к власти военных в условиях недееспособности гражданских властей на фоне обострения социально-экономических проблем. Приход к власти военных, в свою очередь, способствовал дальнейшему укреплению роли армии в жизни пакистанского государства.

Военные правители Пакистана уделяли больше внимания милитаризации страны, вопросам военно-политического сотрудничества во внешней политике, активно использовали геополитическое положение Пакистана и его значительный военный потенциал. Примером этого может быть война с Индией 1965 г., неудачная война в Восточном Пакистане, активное участие в вооруженном конфликте в соседнем Афганистане в 1979–1989 гг.⁴⁸

Для других государств власть военных в Пакистане имела как свои плюсы, так и свои минусы. Она была удобна в том плане, что было четко понятно, кто все контролирует и с кем необходимо договариваться. Вашингтону было удобно договариваться с Зия-уль-Хаком и Первезом Мушаррафом по поводу совместных действий в Афганистане. С другой стороны, внешняя политика Пакистана при генералах, как правило, становилась более милитаристской и менее предсказуемой, т.к. зависела не от позиции широких слоев общества и представителей бизнеса, а от воли узкой и сплоченной корпорации лиц — высшего генералитета пакистанской армии⁴⁹. Особое беспокойство приход к власти военных вызывал в Индии. Беспокойство было вполне резонным. В армейской верхушке Пакистана традиционно существовали сильные антииндийские настроения⁵⁰.

Пребывание военных у власти в Пакистане было жизненной необходимостью, которая позволяла удержать страну от сползания в еще больший хаос. Военные правители, как правило, обладали большими рычагами для преодоления сопротивления политической и социальной среды. Однако, как показал исторический опыт, армия Пакистана могла поддерживать политическую стабильность в Пакистане лишь сравнительно непродолжительное время. Далее следовали волнения и беспорядки, приводившие к отчуждению от военного режима целых социальных слоев и даже провинций⁵¹.

Помимо армии на жизнь государства и общества Пакистана большое влияние оказывали земельная олигархия, верхушка бюрократии и крупный (хотя и малочисленный) бизнес⁵². Отечественный исследователь Пакистана В. Я. Белокреницкий приводит следующую точку зрения по поводу структуры и характера политической элиты Пакистана: «считается, что с тех пор (с 60 — х гг. — прим. авт.) Пакистаном управляет неявная и невидимая, но сплоченная и связанная общим стилем поведения элита. Состоит она из военных и гражданских бюрократов, как действующих, так и отставников, по происхождению своему в основном крупных землевладельцев и промышленников. Им присущи умеренность в проявлении религиозных чувств, прагматизм и взвешенность во взглядах на политические проблемы»⁵³.

В 1990-е и 2000-е гг. общественно-политическая система Пакистана подвергалась серьезным испытаниям. Широкое распространение получили такие явления как терроризм, религиозный экстремизм, насильственные методы решения политических конфликтов.

По мнению американского сенатора, дававшего в 1999 г. оценку состоянию пакистанского общества и политикума, подобные проявления были последствием модернизации пакистанского общества. В рассматриваемый нами период пошатнулись традиционные устои пакистанского общества, на которых основывалась стабильность политической системы. По мнению сенатора, ранее, в 1960–1980-е гг. стабильность пакистанского общества базировалась на трех китах: духовенстве, армии и богатых землевладельцах⁵⁴. В 1990-е гг. эти устои пошатнулись. Армия разделилась на светский и исламистский лагеря. Проведенные в 1990-е гг. Н. Шарифом реформы привели к тому, что экономическая власть в большей степени, чем раньше оказалась сосредоточена в руках недавно разбогатевшего небольшого класса деловых людей города, в результате чего влияние землевладельцев оказалось подорвано. Пакистанское духовенство, по мнению сенатора, также стало раздробленным на фракции. Взоры одних были обращены в сторону Саудовской Аравии, других — на экстремистов, подобных Усаме бен Ладену, третьи — поддерживали талибов, четвертые — Иран. А коррупция, бедность, оружие и наркотики, наложившись на данные последствия модернизации, привели к крайне негативным последствиям и проявлениям⁵⁵.

В общественно-политической жизни Пакистана значительную роль играли и продолжают играть родовые и семейные связи. Так, главные фигуры политической жизни Пакистана в рассматриваемый нами период — Беназир Бхутто и Наваз Шариф являлись представителями влиятельных, известных родов. Партии, руководителями которых в рассматриваемый нами период они являлись («Пакистанская народная партия» и «Пакистанская мусульманская лига» соответственно) в значительной степени были партиями одного лица, авторитет которых определялся не только лишь личными способностями партийного лидера, но и, в значительной степени, его происхождением⁵⁶. Так, в свое время партию ПНП возглавлял З. А. Бхутто. Когда он погиб, партию возглавила его дочь Б. Бхутто. После ее гибели, руководство ПНП взял на себя ее муж — Асиф Али Зардари. Приход к власти определенного политика означал приход к власти его клана, построенного по родовым и семейным узам. Большое влияние имели старшие в роду. После военного переворота 1999 г. пакистанскими генералами во главе с Мушаррафом решался вопрос, что делать с Н. Шарифом — казнить или просто выслать из страны? В результате, между военными и Н. Шарифом было достигнуто соглашение о высылке Шарифа за пределы Пакистана. Примечательно, что данное соглашение подписывал не только сам Шариф, но и все старейшины его рода⁵⁷.

Впрочем, подобные перипетии судьбы не смогли помешать Шарифу в очередной раз стать премьер-министром Пакистана. Он вновь был утвержден в этой должности в 2013 году. Политическую карьеру Шарифа прервало то, что его близкие оказались среди фигурантов знаменитого «панамского досье». В 2017 году после утечки конфиденциальных сведений панамской компании Mossack Fonseca в отношении премьер-министра было инициировано антикоррупционное расследование, в результате которого Верховный суд Пакистана отстранил Шарифа от должности. Так, из «панамского досье» стало известно, что дети Шарифа владеют несколькими офшорными фирмами, которые были зарегистрированы на Британских Виргинских островах⁵⁸.

Различные политические силы Пакистана традиционно толковали внешнеполитические интересы страны по-разному, по некоторым вопросам — совершенно противоположно, что уходило корнями в различную природу этих политических сил и различия в ценностях.

Можно выделить две крайности подхода к пониманию внешнеполитических интересов Пакистана политическими силами этой страны в рассматриваемый нами период. На одном полюсе находились светские, вестернизированные силы, ориентированные на западные модели государственно-политического развития. Многие представители пакистанской элиты получали высшее образование в лучших учебных заведениях западных государств — прежде всего, Великобритании и США. По возвращении на родину многие из них начинали активно стремиться к внедрению в общественно-политическую жизнь Пакистана западных институтов и ценностей. Такие политики видели в тесном сближении с государствами Запада благо для Пакистана⁵⁹.

Наиболее яркой представительницей такой плеяды пакистанских политиков была Беназир Бхутто, блестящая выпускница Гарварда и слушательница углубленных курсов по международному праву и дипломатии в Оксфорде. Именно в годы обучения на Западе она, по ее словам, почувствовала «вкус демократии». Соответственно, в системе внешнеполитических приоритетов Бхутто и ее единомышленников из партии ПНП связи с США и другими западными государствами занимали весьма значительное место⁶⁰.

На другом полюсе политической жизни Пакистана находились фундаменталистские партии религиозного толка, такие как «Джамаат-и-Ислами» («Jamaat-e-Islami»). Эта партия — самая крупная и старая политическая сила Пакистана, существует с 1941 г. В отличие от пакистанских «западников», идеологи «Джамаат-и-Ислами» и близких им сил не считали и не считают западные ценности, нормы и общественно-политические институты вершиной человеческого прогресса и тем, к чему нужно стремиться. Ориентиром для сторонников таких сил как «Джамаат-и-Ислами» являлось соответствие общественно-политических и экономических институтов духу и букве исламского вероучения⁶¹.

Соответственно, США со своей политикой «распространения демократии», в том числе весьма жесткими методами, такими какие были использованы в соседнем Афганистане, представали в образе врага, который совершает экспансию, новый «крестовый поход», уничтожает мусульманские ценности в мусульманских странах и навязывает собственные. Лейтмотивом отношения «Джамаат-и-Ислами» и близких ей сил к США являлась фраза: «Америка, уходи!». На данном полюсе пакистанской политики никто не рассматривал США в качестве важного партнера и союзника Пакистана. Напротив, в качестве внешнеполитических приоритетов рассматривалась помощь тем силам в исламском мире и не только, которые противостоят мировой экспансии Вашингтона⁶².

Взгляды других политических сил Пакистана находились между этими двумя полюсами, как правило, ближе к центру, и в той или иной степени сочетали прозападную направленность с приверженностью ценностям и нормам ислама. Однако, наличие этих крайних полюсов понимания Исламабадом своих внешнеполитических интересов и, шире, своего места в мире и пути развития, в рассматриваемый нами период порождало серьезную напряженность общественно-политической обстановки внутри Пакистана и определенную противоречивость внешнеполитического курса Исламабада.

На протяжении всей истории Пакистана у руля находились достаточно умеренные политические силы, которые проводили сбалансированную политику и осознавали важность поддержания отношений с технологически продвинутым и влиятельным Западом. В 1990-е и 2000-е гг. поддержка фундаменталистских партий также была недостаточной, у руля находились политики, настроенные на активное сотрудничество с США, кто-то чуть в большей, кто-то чуть в меньшей степени — Б. Бхутто, Н. Шариф и П. Мушарраф⁶³.

В качестве примера понимания руководством Пакистана внешнеполитических интересов Исламабада можно привести следующий документ — «Годовой отчет о внешней политике Пакистана» («Foreign Office Yearbook»). В этом документе приводится список внешнеполитических приоритетов Пакистана, сформулированных Министерством иностранных дел в 2003 г. В данном документе выделялись следующие цели внешней политики государства: во-первых, охрана жизненной безопасности Пакистана и его геостратегических интересов, включая Кашмир; во-вторых, продвижение Пакистана в мире как динамично развивающейся, прогрессивной, умеренной и демократической исламской страны; в-третьих, создание благоприятных условий для реализации экономических и иных интересов во внешнем мире; в-четвертых, защита интересов выходцев из Пакистана, проживающих за рубежом; в-пятых, развитие дружественных отношений со всеми государствами мира, особенно — с ближайшими соседями; в-шестых, обеспечение доступа к ресурсам для ускорения национального развития⁶⁴.

Извне на международный курс Исламабада значительное влияние в рассматриваемый нами период оказывал ряд государств — важнейших партнеров и союзников Пакистана Союзники и друзья Пакистана представляли собой группу государств весьма разных и часто преследующих различные цели. Во-первых, это США — наиболее влиятельное государство мира, важный экономический, политический партнер Пакистана, имевший на него большие финансовые рычаги влияния и способный привлечь Пакистан перспективой военно-технического и экономического сотрудничества. Здесь же можно перечислить и ряд других стран Запада, которые помогали Пакистану экономически и имели на него определенное влияние. Это — Япония, ФРГ и Великобритания⁶⁵.

Большое влияние на Пакистан оказывал его северо-восточный сосед Китай — важный экономический и военно-политический союзник Исламабада, всегда готовый оказать ему экономическую, дипломатическую и технологическую поддержку (вплоть до баллистических ракет) в обмен на лояльность. Важным ресурсом отношений Пакистана и КНР являлось то, что Китай имел и продолжает иметь высокий рейтинг доверия и надежности в глазах пакистанских руководителей. В отличие от «коварных» Соединенных Штатов — союзника, который, по мнению пакистанцев, подводил их страну в самые ответственные моменты, поддержка Китая была стабильной, равномерной и постоянной. В Исламабаде это ценили⁶⁶. Тренд на укрепление связей Пакистана с Китаем в экономике и военно-политической сфере в дальнейшем лишь усилился и к исходу второго десятилетия XXI века начал вызывать беспокойство у ряда экспертов. Проблемой для Пакистана, как и для ряда государств Центральной Азии, участвующих в инициативе Пояса и Пути, стало накопление долгового бремени перед Китаем и рост антикитайских настроений в обществе⁶⁷.

Следующей группой государств — «друзей» Пакистана, оказывающих большое влияние на его политику, являлись мусульманские страны Ближнего Востока. Выше была дана характеристика экспорта и импорта Пакистана, в которых значительное место занимают Саудовская Аравия и ОАЭ. Кроме того, значительное количество пакистанцев проживало и трудилось в богатых ближневосточных государствах, снижая тем самым социальную напряженность в Пакистане и служа источником поступлений валюты в свою страну⁶⁸. Конечно же, самой влиятельной страной среди них являлась Саудовская Аравия. Это государство и его руководители — короли, наследные принцы пользовались у пакистанской политической элиты и общества большим авторитетом. Руководство Саудовской Аравии оказало в свое время влияние на решение судьбы Н. Шарифа⁶⁹. Представители саудовских властей приглашались Исламабадом для переговоров с талибами, в ходе которых и пакистанская сторона, и талибы оказывали им неизменное почтение и уважение. Для Пакистана, который был создан по конфессиональному признаку и в котором ислам играл роль национального самоидентификатора, не могло быть иначе. Саудовская Аравия оказывала Пакистану покровительство. В дополнение ко всему этому, Саудовская Аравия, как и ОАЭ, была важным экономическим партнером Пакистана. С 1970 г. Пакистан — член Организации Исламская конференция⁷⁰.

Определенное влияние на политику Пакистана оказывали такие государства как Афганистан, Иран, Турция — соседи и экономические партнеры Пакистана. В рассматриваемый нами период на новый уровень вышли контакты с государствами Центральной Азии. Однако влияние на политику Пакистана вышеперечисленных государств было менее значительно.

Помимо ОИК, с 1979 Пакистан — член Движения неприсоединения, с 1985 — Ассоциации регионального сотрудничества Южной Азии (SAARK), с 1995 г. — Всемирной торговой организации (ВТО). В 2005 г. Пакистан стал наблюдателем при Шанхайской Организации Сотрудничества (ШОС) и проявил себя как наиболее дисциплинированный и стремящийся к вступлению в данную организацию кандидат⁷¹.

Теперь нужно определить региональную принадлежность Пакистана. На основании различных критериев его можно отнести к совершенно разным региональным подсистемам. Географически и как часть бывшей Британской Индии, Пакистан — это Южная Азия. В социально-политическом плане, его можно отнести к выделяемому американскими политологами региону «Большой Ближний Восток»⁷². Если учитывать тесные экономические и исторические связи Пакистана со странами, находящимися северо-западнее (Иран, Турция, Афганистан), то Пакистан можно отнести к Юго-Западной Азии.

В рассматриваемый нами период, в Азии происходили очень серьезные геополитические и геоэкономические изменения. Китай, расположенный в Восточной Азии, резко активизировал западный вектор своей внешней политики, втягивая в орбиту своего влияния получившие независимость республики Центральной Азии и усиливая свое влияние на Пакистан, и далее на Запад. Возникла организация ШОС, интерес к которой проявляли и продолжают проявлять как государства Восточной и Центральной Азии, так и Южной (Индия, Пакистан) и Юго-Западной Азии (Иран). Пакистан после распада СССР активизировал свою политику в отношении новых независимых государств Центральной Азии. США, отстаивая свои геополитические и геоэкономические интересы, активизировали свои политику на всем огромном азиатском пространстве⁷³.

Это привело к образованию множества региональных геополитических конфигураций. Так, в 1997 г. В. Я. Белокреницкий, предложил концепцию Центральноазиатско-Средневосточного региона, в который им были включены Иран, Пакистан, Турция и пять постсоветских республик Центральной Азии. В. Я. Белокреницкий считал, что геополитически Пакистан больше тяготеет к «глубинам Азии», нежели к Южной Азии, хотя и относится к последней исторически. Тем более, полагал он, Индия и другие южноазиатские страны «дрейфуют» в сторону динамично развивающегося Азиатско-Тихоокеанского региона⁷⁴.

А. Д. Богатуров в середине 2000-х гг. предложил свое видение региональной конфигурации Азии. Он выделил регион Центрально-Восточную Азию. По мнению Богатурова, данная региональная подсистема представляла собой единое политико-стратегическое пространство от Закаспия до тихоокеанского побережья Китая. А. Д. Богатуров выделил ряд факторов, которые способствовали становлению нового региона: резкая активизация политики США и ряда наиболее близких Вашингтону партнеров по блоку НАТО на Среднем Востоке, выработка нового мощного ориентированного на Центральную Азию вектора политики КНР, превращение Индии и Пакистана в «нелегальные» ядерные державы, а также рост значения энергетической составляющей региональных отношений⁷⁵.

Заслуживающую большого внимания концепцию региональной конфигурации в Азии также предложил А. Д. Воскресенский. Он выделил формирующийся мегарегион «Большая Восточная Азия», который включал в себя как АТР, так и Южную, Центральную и Западную Азию, с которым теснейшим образом были связаны Россия и США. Главным стержнем развития данного глобального региона А. Д. Воскресенский называл энергетическую проблематику. По его мнению, катализатором образования региона стало мощное развитие экономик развивающихся стран, которое привело к резкому росту потребления ими энергоресурсов. Прежде всего, это Китай, а также Индия. Он отмечал, что с каждым годом «энергетическая дипломатия» Пекина в отношении республик Центральной Азии, государств Персидского залива, России, Ирана становится все активнее. Активизация действий Китая на энергетическом рынке, вызвала ответную активизацию действий США, Индии и Японии. Энергетика и соперничество за доступ к ограниченным энергоресурсам постепенно начали превращаться в один из важнейших факторов мировой политики. По словам А. Д. Воскресенского, «энергоресурсы, судя по всему, становятся ключом к превращению некоторых региональных государств в мировые державы»⁷⁶.

В таких условиях, очень многое зависело от того, как и куда пройдут важнейшие маршруты транспортировки углеводородов. А здесь и у внешних игроков (США), и у участников региона были свои интересы. Пакистан выступал в роли транзитного государства, через которое энергоресурсы Центральной Азии, Ирана, Азербайджана могли быть доставлены жаждущим их экономикам АТР и Южной Азии. Но в планы Вашингтона не входило стимулирование роста экономики своего основного геополитического конкурента — КНР. Вся совокупность отношений, связанная с вопросами поставок и транспортировок энергоресурсов в Азии, осложненная политической конкуренцией между участниками региона, а также внешними игроками, по мнению А. Д. Воскресенского и стала стержнем формирования нового глобального региона — Большой Восточной Азии⁷⁷. По прошествии времени стало очевидным, что подходы исследователей, предполагавших в своих прогнозах пространственное расширение регионального контекста оказались верными: Исламабад нарастил взаимодействие как с партнерами на Среднем Востоке и в Центрально-Азиатском регионе, так и укрепил собственные связи с Восточной Азией.

Таким образом, Пакистан в рассматриваемый период времени можно включать в различные региональные подсистемы и вести речь о разном региональном окружении. Все зависит от того, какой конкретный вопрос рассматривается и насколько глобален масштаб его рассмотрения, какие еще государства и регионы он охватывает. Уместно говорить о том, что Пакистан находится на стыке сразу нескольких регионов Азии. Следует отметить и то, что на протяжении рассматриваемого нами периода, региональное окружение Пакистана становилось всё более глобальным. С учетом того, что Пакистан активно взаимодействовал с такими державами как Китай и Индия, был вовлечен в ближневосточные дела, развивал сотрудничество со странами Центральной Азии можно говорить о том, что региональным окружением Пакистана в рассматриваемый нами период были все основные субрегионы большого Азиатского региона. Это тенденция стала еще более отчетливой во втором десятилетии XX века, подтверждением чему стало присоединение Исламабада к ШОС и активное участие в реализации инициативы «Один Пояс — Один Путь». Поэтому, раскрывая в следующем параграфе ту или иную цель США в отношении Пакистана и его регионального окружения, мы будем оперировать различным региональным окружением.

1.2. Американо-пакистанские отношения в годы холодной войны

Главным международно-политическим событием второй половины XX в. было противоборство двух сверхдержав — США и СССР, олицетворявших собой две разные модели экономического, общественного и политического развития. Так сложилось, что большая часть истории Пакистана приходится на период холодной войны и течение событий тесно связало молодой, недавно образовавшийся Пакистан с одной из сверхдержав — с Соединенными Штатами Америки.

Начавшееся с конца 1940-х гг. противостояние двух общественно-политических систем практически сразу же приобрело глобальные масштабы. Западная Европа, Северная Америка и Япония стали оплотом мировой системы капитализма, СССР, государства Центральной и Восточной Европы — цитаделью социалистической системы. Огромный мир Азии, Африки, а также Латинская Америка стала ареной военно-политического, экономического и идеологического противостояния двух сверхдержав, а также их ближайших союзников. Одной из особенностей холодной войны было то, что конфликты между США и СССР не носили прямого характера. В условиях обладания обеих сторон ядерным оружием, прямые столкновения были неприемлемы. Поэтому, конфликт двух держав был вынесен на периферию, как раз в те самые государства Азии, Африки и Латинской Америки⁷⁸. Они стали объектом игры двух сверхдержав. В то же время, эти государства вели свою игру, стремясь за свою лояльность к той или иной сверхдержаве, либо ведя сложно маневрирование, реализовать свои собственные интересы. Не был исключением и Пакистан.

В конце 1940-х-начале 1950-х гг. главными аренами противостояния холодной войны еще являлись Европа и Дальний Восток (Корея). Значение южноазиатского региона, к которому относился Пакистан, было незначительно. Причина тому — отсутствие более-менее крупных запасов важных полезных ископаемых. Важнейшим фактором, определявшим в то время значение Пакистана, являлось соседство региона, в который он входил, с Советским Союзом и коммунистическим Китаем. По словам отечественного исследователя С. Лунева, важное стратегическое положение Пакистана вблизи границ СССР и Китая обуславливало заинтересованность США в подключении Пакистана к цепи, окружавшей социалистическую систему⁷⁹.

В начале и середине 1950-х гг. центр тяжести мировой геополитики начал смещаться в район Персидского залива, где началась борьба за контроль над доходами от эксплуатации нефти и транспортных путей. Благодаря этому возросла значимость южной оконечности Азиатского континента. Непосредственное значение эта тенденция имела для переоценки в США стратегической роли Пакистана как соседа Ирана и страны, чья западная (и основная для государства) территория расположена близ входа в Оманский и Персидский заливы. К переоценке значения Пакистана как военно-политического партнера толкала Вашингтон и неудача попыток привлечь Индию к политике «сдерживания коммунизма» путем создания блоков вдоль границ СССР и КНР⁸⁰.

В свою очередь, правящий класс Пакистана в первые годы независимости был слаб и испытывал большие проблемы: это и экономические сложности, и напряженные отношения с Индией. В итоге, правящая элита Пакистан сочла, что получение помощи от сильных и влиятельных государств сможет помочь как в преодолении экономических трудностей, сглаживании социальных противоречий, так и в защите от Индии. Лейтмотивом действий пакистанского руководства в первое десятилетие после независимости стал следующий: «Пакистану нужны друзья, влиятельные и сильные друзья»⁸¹. Именно таким могущественным другом и союзником Пакистана в этот период и стал Вашингтон.

Пакистан поспешил воспользоваться открывающимися возможностями. В 1950 г. первый премьер-министр Пакистана Лиакат Али Хан посетил США. Он ехал в США «за помощью и оружием», взамен предлагая Вашингтону лояльность. Этот визит позволил заложить основы взаимопонимания между двумя странами на уровне администраций. В 1950–1953 гг. между США и Пакистаном были подписаны соглашения об экономической, военной и технической помощи⁸². В 1953 г. к власти в США приходит администрация президента Д. Эйзенхауэра, придававшая большое значение созданию военных блоков на южной границе «мировой социалистической системы» в соответствии со своей доктриной по «защите Ближнего Востока». Внимание к Пакистану со стороны США еще более усилилось. Именно с этого времени начали обозначаться контуры военно-политического союза между Вашингтоном и Карачи (в то время этот город был столицей Пакистана).

В мае 1954 г. между двумя государствами был заключен «Договор о взаимной обороне». В соответствии с ним Пакистан обязался поддерживать усилия США, направленные на сохранение «мира в мире» и усиление оборонной мощи «свободного мира». В ответ он получал заверения в представлении Соединенными Штатами военной и экономической помощи. В документе обговаривались некоторые конкретные вопросы и механизм осуществления сотрудничества двух государств в военной сфере⁸³.

В том же 1954 г. Исламабад подписал «Договор об обороне Юго-Восточной Азии» и стал участником блока СЕАТО (SEATO, «South-East Asian Treaty Organization»). Договор налагал на Пакистан запрет вступать в международные отношения, противоречащие условиям данного договора. Помимо Пакистана членами СЕАТО являлись США, Великобритания, Австралия, Франция, Филиппины, Южная Корея и ряд других государств.

В 1955 г. по инициативе Великобритании и США был создан блок СЕНТО или «Организация Центрального договора», «Багдадский пакт» (CENTO, «The Central Treaty Organization»). Блок СЕНТО представлял собой военно-политическую группировку стран на Ближнем и Среднем Востоке. В него, помимо Пакистана, входили Иран, Турция и Великобритания. США формально не являлись членом СЕНТО, но, тем не менее, это был блок проамериканских государств⁸⁴. Таким образом, Пакистан превратился в одно из ключевых государств «северного яруса» обороны Ближнего и Среднего Востока от предполагаемой экспансии СССР.

Большое значение имело двустороннее военное соглашение между США и Пакистаном от 5 марта 1959 г., в соответствии с которым усиливалось сотрудничество и увеличивалась американская военная помощь. Результатом данного соглашения стало строительство американцами базы радиослежения в пакистанском городе Пешавар. Также в Пакистан были направлены американские военные советники, специалисты, инженеры. По словам исследователя В. Н. Москаленко, именно с этого времени пакистанская армия, прежде являвшаяся частью англо-индийской армии, стала ориентироваться на США в техническом, оперативно-тактическом и организационном отношении⁸⁵.

Сближение Пакистана с США и их союзниками открыло дорогу для обширной военно-технической, а также экономической помощи и сотрудничества. В этот период особый акцент делался на различного рода льготные кредиты, «гранты», безвозмездные дары. По словам исследователя В. Я. Белокреницкого, военно-экономическая помощь со стороны Вашингтона стала реально поступать с 1954 г. и сразу же приобрела значительные масштабы. Реальная военная помощь США за 1954–1959 гг. составила 348 млн долл. США, а экономическая — 620 млн долл. По другим подсчетам, американская экономическая помощь уже к сентябрю 1956 г. составила 465 млн долл. (около 70% от всей им полученной с 1947 г.)⁸⁶.

Одновременно с экономической помощью США оказывали Пакистану военную поддержку. С 1954–1956 гг. в Пакистане началось активное строительство новых стратегических дорог, аэродромов, военных баз, а также модернизация уже имеющихся. В первую очередь это происходило в тех районах страны, которые были ближе всего расположены к южным границам СССР. Также в Пакистане активно работала информационная служба США. В 1962 г. в стране заработал американский «корпус мира»⁸⁷.

Резкая активизация отношений США с Пакистаном имела два измерения — американо-советского и пакистано-индийского противостояния. Таким образом, между США и Пакистаном состоялась взаимовыгодная сделка: выражаясь словами американского исследователя К. Колларда, «Даллес хотел пакты, Пакистан хотел денег и оружия». Однако помощь рождала обязательства, а обязательства ограничивали суверенитет⁸⁸.

США и Пакистан развивали отношения не только в военно-политической сфере, но и в области экономики. Экономическая сфера взаимодействия США и Пакистана была тесно связана с вопросами экономической помощи из США, но не ограничивалась ею. Запад стал ведущим экономическим партнером молодого государства. В 1950-е, 1960-е гг. ведущими торговыми партнерами Пакистана выступали США, Великобритания, ФРГ, Япония. В импорте на первом месте стояли США, в экспорте — Великобритания⁸⁹.

Зарубежные партнеры Пакистана постоянно увеличивали свой экспорт. В то же время их импорт оставался примерно на одном уровне. Эти и другие трудности в торговле Пакистана с ведущими западными странами вызывали в стране большое недовольство. Понимая, что подобное положение является следствием односторонней ориентации Пакистана на ведущие страны Запада, широкие деловые круги и политическая элита Пакистана все решительнее выступали в поддержку диверсификации внешнеэкономических связей. Таким образом, в Пакистане возникли тенденции к ослаблению односторонней внешнеэкономической ориентации. Тогда эти тенденции не получили широкого развития, но в последующие годы привели к расширению политических и экономических связей Пакистана со многими странами Азии, Африки, социалистического лагеря⁹⁰.

В 1950-е — начале 1960-х гг. лидирующие позиции в Пакистане занимал английский капитал. Однако инвестиции США в пакистанскую экономику возросли более чем в два раза. Львиная доля американских инвестиций шла в производственный сектор (химпром, нефтепром, металлургия, автосборка)⁹¹.

Усилению экспорта частного капитала из США сильно поспособствовало предоставление на протяжении нескольких лет американской государственной помощи. Этим были созданы благоприятные условия для частных вложений. В ноябре 1959 г. между США и Пакистаном был заключен договор «О дружбе и торговле». Этот договор предоставлял равные права американским инвесторам в Пакистане, и пакистанским — в США⁹².

Облегчало проникновение американских и других западных монополий в Пакистан то, что в рассматриваемый период у власти в Пакистане оказалась группа полуфеодальных помещиков Западного Пакистана (главным образом Пенджаба и Синда) и крупной буржуазии, переселившейся из Индии в 1947 г. Ее экономическая деятельность протекала в сфере обращения, где она тесно действовала в контакте с иностранными монополиями. Главным источником ее доходов были торгово-финансовые операции⁹³.

В. Н. Москаленко отмечал, что значительную роль в экономике Пакистана в то время играл иностранный государственный капитал, поступавший по «программам помощи». Фактически Пакистан начал получать ее с 1951 г. В 1959 г. общая сумма средств по программе помощи составляла 1541,68 млн долл. Из них доля американской помощи составляла 72%. К 1962 г. удельный вес американских средств возрос еще больше и составил 80% всех поступивших в Пакистан по этой программе средств⁹⁴.

США активно участвовали в финансировании крупных инфраструктурных проектов в Пакистане. Так, в 1960 г. был создан Международный консорциум по финансированию пятилетних планов. Членами консорциума стали США, Великобритания, ФРГ, Канада, Япония, Бельгия, Голландия, Международный Банк Реконструкции и Развития (МБРР) и Международная ассоциация развития (МАР). В 1960 г. было объявлено о создании Международного фонда по финансированию работ по разделу вод Инда и его притоков между Индией и Пакистаном. В этот фонд вошли МБРР, США, Великобритания, Австралия, Канада, ФРГ и Новая Зеландия.

Также в середине 1950-х гг. Вашингтон оказал Пакистану помощь в ликвидации последствий спада производства зерновых. На фоне увеличения численности населения зимой 1955–1956 и 1956–1957 гг. в Пакистане начался голод. США приняли участие в ликвидации перебоев со снабжением продуктами питания. Зерно в голодающие районы завозились главным образом из США, где был принят соответствующий закон PL-480⁹⁵.

Таким образом, в 1950-е гг. были заложены серьезные основы американо-пакистанского политического, военно-технического и экономического сотрудничества. Пакистан стал младшим партнером, «клиентом» сверхдержавы США, а Вашингтон соответственно начала выступать в роли «патрона», покровителя. 1950-е-начало 1960-х гг. стали временем, когда Пакистан односторонне ориентировался на США и их союзников, получал от них значительную военно-политическую и экономическую поддержку. Ему удалось использовать заинтересованность США и их союзников для решения неотложных задач экономики, а также укрепления базы вооруженных сил. Кроме того, как отмечал исследователь С. Лунев, партнерство с Вашингтоном привело к установлению определенного баланса сил в южноазиатском регионе: оно оказалось препятствием для утверждения доминирующих позиций Индии в Южной Азии⁹⁶.

Однако у такого курса были и свои минусы, которые уже в конце 1950-х гг. все отчетливее стали осознаваться руководством и общественностью Пакистана. Зависимость Пакистана от помощи западных государств, прежде всего США, давала им возможность давить на Пакистан. Угрозы прекращения поддержки шли в ход тогда, когда Пакистан проявлял излишнюю самостоятельность, либо совершал действия, идущие вразрез с интересами США и Запада⁹⁷.

В. Я. Белокреницкий обращал внимание на то, что в Пакистане все большее недовольство начала вызывать направленность помощи — основная ее часть не была предназначена для нужд производства. В пакистанских СМИ прямо указывалось, что в результате помощи, Пакистан превратился в аграрно-сырьевой придаток крупных капиталистических стран. Недовольство вызывала и американская военная помощь. Надежда на то, что эта помощь уменьшит собственные расходы на оборону страны и позволит увеличить средства на нужды экономики, не оправдались. Напротив, военные поставки из США поощряли трату Пакистаном своих средств на эти цели. Военные расходы в стране росли из года в год⁹⁸.

Также произошли определенные негативные изменения условий, на которых предоставлялась эта помощь. До начала 1960-х гг. в американской помощи преобладали субсидии. Однако, в 1960-е гг. основной формой помощи Пакистану стали займы (в 1960 г. они составили 48%, а в следующем пятилетии — более 80% всей американской помощи). Оплата этих займов осуществлялась в долларах, а их реализация должна была обязательно осуществляться только в США. В политико-стратегическом плане новые условия предоставления займов давали Вашингтону возможность более глубокого и длительного воздействия на процесс экономического политического развития Пакистана⁹⁹.

Свою роль сыграло изменение состава правящего класса. После прихода к власти Айюб Хана в 1958 г. в политическую элиту Пакистана влились новые люди, более тесно связанные с промышленностью, местной предпринимательской деятельностью, более «внутренне ориентированные», а значит, заинтересованные не столько в «подачках», сколько в развитии страны. К тому же, положение правящего класса упрочилось. Он был более уверен в себе, нежели в первые годы независимости¹⁰⁰.

Не обошли стороной постколониальный Пакистан и антиимпериалистические, антиколониальные настроения 1950–1960-х гг. После антимонархического переворота в Иране, вмешательства США и Великобритании во внутренние дела Иордании и Ливана, с большей силой зазвучали голоса антиимпериалистического, левого толка. Зависимость Пакистана от США и стран Запада порождала антизападные настроения¹⁰¹. К тому же, многим в Пакистане начинало казаться, что Вашингтон покровительствует не так старательно, как хотелось бы (в ходе вспыхнувшей в 1965 г. войны между Индией и Пакистаном сторонники данной точки зрения только укрепились в своих взглядах)¹⁰².

И, наконец, что также было важно, в самих США на рубеже 1950–1960-х гг. начался некоторый пересмотр внешней политики. Если для администрации Эйзенхауэра был характерен жесткий, блоковый способ сдерживания «советской угрозы», то в указанный нами период в американских внешнеполитических кругах набирает популярность более мягкий подход. Новая администрация президента Джона Кеннеди провозгласила политику «новых рубежей», суть которой заключалась в стимулировании демократических процессов в постколониальных государствах Азии, Африки и Латинской Америки. Президент Кеннеди благосклонно относился к Индии, признавая ее ведущей страной не только Индостана, но и всей Азии. В свете такого подхода, Индия представала достаточно удобным партнером, и жесткое противопоставление ей Пакистана теряло свою прежнюю привлекательность¹⁰³. Таким образом, к началу 1960-х гг. созрели предпосылки для пересмотра чересчур односторонней ориентации Пакистана на США и их ближайших союзников.

Одним из ранних проявлений подобного пересмотра пакистанской внешней политики стало сближение Пакистана с Китаем, которое развернулось с начала 1960-х гг. С 1961 г. Пакистан поддерживал КНР в ее стремлении стать членом ООН. Двумя годами позже Исламабад передал под юрисдикцию Пекина незначительную часть территории Кашмира, отторгнутую у Индии. В середине 1960-х состоялись взаимные визиты лидеров глав двух государств. Таким образом, именно в этот период была заложена пакистано-китайская «всепогодная» дружба, переросшая к 2010–2015 годам пакистано-американскую. Он включала в себя тесное экономическое, военное и политическое сотрудничество¹⁰⁴.

Развитие сотрудничества между Пакистаном и КНР вызывало неодобрение в Вашингтоне. США неоднократно выражали глубокое сожаление и тревогу по этому поводу¹⁰⁵. Однако Исламабад постарался сохранить хорошие отношения и с США. Сближение Пакистана с Китаем не привело к изменениям в американской военной и экономической помощи и не вызвало каких-либо репрессий со стороны Вашингтона. Министр обороны США Р. Макнамара заявил в ходе своего выступления на заседании сенатской комиссии, что китайские поставки оружия Пакистану не являются препятствием для американской военной помощи этой стране¹⁰⁶. Тем не менее, сближение Пакистана с Китаем стало одной из причин, по которым США было не выгодно поддерживать Исламабад во вспыхнувшем вскоре индо-пакистанском противостоянии 1965 г.

Осенью 1965 г. между Индией и Пакистаном разразился полномасштабный вооруженный конфликт с использованием танков, артиллерии и авиации. Война потребовала максимального напряжения сил и средств в противостоянии с крупным соседом¹⁰⁷. Пакистан ждал всех видов помощи от своего могущественного союзника — США. Однако Вашингтон не стал вмешиваться в конфликт: администрация президента Л. Джонсона заняла нейтральную позицию. Более того, США сразу же ввели эмбарго на экономические и военные поставки в Пакистан. Эмбарго было отменено лишь через десять лет¹⁰⁸. Американские СМИ в целом также оказались скупы на поддержку Пакистана. Например, «Вашингтон Пост» писала следующее: «Пакистан использовал американские танки, артиллерию и пулеметы против нашего друга Индии, вместо того, чтобы использовать их против наших врагов в Юго-Восточной Азии» (как было отмечено выше, в первой половине 1960-х гг. США уже отошли от жесткого прессинга Индии и старались вовлечь ее в создание антикоммунистического заслона в Южной Азии)¹⁰⁹.

Этот шаг Вашингтона сильно огорчил руководство и общественность Пакистана: начались разговоры о том, что США «предали» Пакистан, усилились антиамериканские настроения. Руководители Пакистана начали демонстративно откладывать свои визиты в Вашингтон. Именно с этого момента в Исламабаде начали считать США не очень надежным союзником, который действует лишь в своих интересах. Американский исследователь Т. Торнтон, размышляя над причинами подобного «предательства» Пакистана со стороны США в войне 1965 г. пришел к выводу, что Вашингтон «использовал Пакистан в глобальных целях, а Пакистан мыслил регионально. Итогом стало отсутствие поддержки Пакистана со стороны США в ненужной им региональной войне с Индией»¹¹⁰.

Во второй половине 1960-х гг. отношения между Пакистаном и США были менее теплыми, чем ранее. Была закрыта американская база в Пешаваре. Пакистан не оказал США никакой, даже символической помощи во Вьетнаме. Позже он осудил применение американцами отравляющих веществ в Южном Вьетнаме¹¹¹. Слабели связи Пакистана с проамериканскими военно-политическими блоками СЕАТО и СЕНТО. Членство в них становилось все более и более формальным. Также следует отметить, что в 1960-е гг. США уже не занимали монопольного положения среди стран, поддерживающих Пакистан. Если в 1950-е гг. доля США в иностранной помощи, оказанной Пакистану, достигала 72%, то в 1960-е гг. она составляла только 48% от общего объема¹¹².

Таким образом, в первой половине 1960-х гг. Пакистан уходит от прежней односторонней ориентации на США и на западный лагерь в целом. Теперь взаимоотношения США с Пакистаном основывалась на оформившейся к этому времени новой концепции внешней политики Пакистана. Основным содержанием данной концепции был лейтмотив «друзья, а не хозяева» и концепция т.н. «байлетаризма» (двусторонности). Принцип двусторонности подразумевал следующее: Пакистан должен развивать отношения не с одной, а с несколькими великими державами. Однако, при этом, не выходить за определенные рамки, чтобы не получить конфликт с какой-либо другой державой¹¹³. Теперь Пакистан был нацелен на сотрудничество с как можно большим числом стран, независимо от их политической и социально-экономической ориентации. Серьезнейшим образом возросли связи Пакистана с государствами социалистического лагеря¹¹⁴. В целом, на протяжении 1960-х гг. Пакистан выдерживал эту линию, и, стараясь поддерживать позитивные отношения с Вашингтоном, развивал связи по другим направлениям.

Кратковременное отступление от данной «генеральной линии», выразившееся в усилении проамериканского крена, произошло на рубеже 1960–1970 гг., когда к власти пришел достаточно реакционный политик — генерал Яхья Хан. Он сменил на посту генерала Айюб Хана, который под грузом проигранной войны 1965 г. и социально-экономических проблем был вынужден уйти в отставку¹¹⁵.

При Яхья Хане в Пакистане до предела обострилась проблема сепаратизма Восточного Пакистана. Недовольные засильем в управлении страной представителей Западного Пакистана и другими политико-экономическими преференциями для этой части страны, политические силы и общественность Восточного Пакистана потребовали широкой автономии для своей провинции. Яхья-Хан, исчерпав возможности для политического маневра, ответил репрессиями. В результате этого 26 марта 1971 г. была провозглашена независимая Народная Республика Бангладеш. Пакистан раскололся на две части. В Восточном Пакистане началась война. В декабре 1971 г. в войну оказалась втянута Индия. Боевые действия развернулись и на западном фронте, в Кашмире¹¹⁶.

Яхья-Хан ориентировался на США, и его поддерживала администрация президента Р. Никсона. Поэтому, когда Яхья-Хан попытался силой сохранить единство Пакистана, Вашингтон его поддержал. Решением президента Никсона в Бенгальский залив был отправлен авианосец «Энтерпрайз», который сопровождали другие корабли 7-го Тихоокеанского флота США. Данный шаг был сделан с целью оказать давление на Индию. Позднее американская администрация объясняла данный шаг тем, что она хотела ограничить притязания Индии в Кашмире, а не сохранить единство Пакистана¹¹⁷.

Однако на этом поддержка США закончилась. Демократическое большинство Конгресса США, а также американская общественность выступила против действий руководства Пакистана. Они выразили понимание индийской позиции и сочувствие к страданиям жителей Восточного Пакистана, на которых обрушились страшные репрессии пакистанских военных, которые были действительно ужасными¹¹⁸. В Пакистане же многие вновь разочаровались в американском союзнике. Бывший президент Пакистана П. Мушарраф, командовавший в той войне отрядом солдат, писал по этому поводу в своих мемуарах: «наш давний союзник, Соединенные Штаты, кроме выражения сочувствия и рукопожатий, ничего не делал и оставался в стороне»¹¹⁹. Хотя, как уже было сказано выше, это было не совсем так, многие в Пакистане, также как и Мушарраф, считали, что этого было мало¹²⁰.

Война 1971 г. привела к ослаблению геополитических позиций Пакистана в Южной Азии. Позиции же Индии, наоборот, усилились. В Южной Азии не осталось стран, которые бы могли противостоять ей в одиночку¹²¹. После войны 1971 г. Пакистан перестал быть страной Юго-Восточной Азии, что сказалось на изменении его внешнеполитического курса. Исламабад стал расширять связи со странами Среднего и Ближнего Востока, стремясь поддерживать отношения с ними независимо от их взаимоотношений между собой¹²².

Кроме того, в результате этого вооруженного конфликта в Пакистане произошла смена власти. Дискредитировавшие себя военные во главе с Яхья Ханом передали бразды правления гражданским властям во главе с Зульфикаром Али Бхутто¹²³.

Окончание индо-пакистанской войны и перемены в политическом руководстве Пакистана в первое время слабо сказались на американо-пакистанских отношениях. У власти в Вашингтоне продолжала находиться администрация президента Никсона, благоволившая к Пакистану. С 1968 г. советником президента США по национальной безопасности был выдающийся дипломат Генри Киссинджер. С 1973 по 1977 гг. он занимал пост госсекретаря США. Г. Киссинджер, так же как и Р. Никсон был благожелательно расположен по отношению к Пакистану и не очень благоволил Индии¹²⁴.

З. А. Бхутто, вошедший в большую политику при Яхья-Хане, наладил хорошие контакты с Вашингтоном. Первое время он продолжал внешнеполитический курс предшественника и стремился оправдать доверие администрации Никсона. США также шли навстречу Пакистану. Конгресс США отменил введенное в 1971 г. эмбарго на военные поставки Исламабаду. Хотя возобновившиеся поставки в основном состояли из запчастей и несмертельного оружия, тем не менее, это было хорошим подспорьем для пакистанской армии, потерявшей большое количество вооружений в войне с Индией¹²⁵.

Для расположения американцев к Пакистану в начале 1970-х гг. были рациональные основания. В этот период происходит сближение США и Китая, вышедшего из-под «опеки» Советского Союза и превратившегося в конкурента СССР.

В марте 1969 г. отношения между Москвой и Пекином накалились до предела — произошел конфликт вокруг острова Даманский¹²⁶. Вашингтон постарался использовать остроту противоречий между СССР и КНР с выгодой для себя и начал зондировать почву на предмет развития американо-китайских отношений. Пакистан, с начала 1960-х гг. активно «друживший» с Китаем, понадобился США в качестве посредника. Исламабад охотно откликнулся на американское предложение¹²⁷. В 1971 г. Киссинджер тайно посетил КНР с территории Пакистана, где провел важные переговоры и подготовил почву для визита президента США в КНР. В 1972 г. состоялся исторический визит президента Никсона в КНР, в результате которого началось развитие отношений между двумя великими державами. Позднее, президент США Л. Джонсон обменивался письмами с пекинскими руководителями через пакистанского президента (официальные дипломатические отношения между Вашингтоном и Пекином были установлены лишь в 1979 г.)¹²⁸. Таким образом, американо-китайское сближение автоматически улучшило отношения между США и Пакистаном в начале 1970-х гг.

Однако к середине 1970-х гг. в отношениях США и Пакистана наступил спад, который продолжался до начала вооруженного конфликта в Афганистане 1979–1989 гг. Главной причиной ухудшения двусторонних отношений послужило начало разработки Пакистаном собственной ядерной программы. За ее идеей уже в скором времени стало угадываться желание Исламабада обзавестись собственной ядерной бомбой¹²⁹.

Поражение Пакистана в войне 1971 г. с Индией показало, что он не может на равных противостоять Индии в обычной войне. В условиях неравенства потенциалов обычных вооружений, ядерное оружие могло стать средством эффективного сдерживания Индии, гарантией «вечного Пакистана». К тому же, оно могло значительно повысить престиж Пакистана на международной арене и, особенно, в мусульманском мире. Пакистан стал бы первой мусульманской страной, обзаведшейся ядерной бомбой. В мае 1974 г. Индия провела собственные испытания ядерного устройства, что подстегнуло желание Пакистана стать государством, владеющим ядерной бомбой¹³⁰.

Свою роль в принятии судьбоносного решения о начале разработке ядерного оружия сыграла личность З. А. Бхутто. Будучи амбициозным политиком, он решил осуществить смелый проект — сделать Пакистан ядерной державой. Большую известность получили его слова, сказанные после испытаний Индией собственного ядерного устройства: «мы, голодные, траву будем есть, но ядерную бомбу создадим»¹³¹. В январе 1972 г. Бхутто собрал ведущих ученых и инженеров Пакистана и сообщил им о своем решении начать строительство завода по переработке ядерного топлива. Бхутто обозначил, что главная цель проекта — получение ядерных материалов именно для целей военной программы. С помощью КНР планировалось построить мощный ядерный реактор, а также закупить завод по регенерации ядерного топлива во Франции¹³².

Первое время Вашингтон не располагал сведениями и доказательствами того, что Пакистан встал на путь ядерного вооружения¹³³. Узнав о планах пакистанского руководства, США отреагировали резко негативно. Вашингтон оказал давление на Францию и вынудил Париж отказаться от сделки¹³⁴. Так было положено начало многолетнему кулуарному противостоянию, участниками которого являлись США, Пакистан и другие технологически развитые страны, часто — государства Запада и союзники США. Пакистан искал в технологически развитых государствах желающих продать технологии двойного назначения и, порой, находил их. США отслеживали активность Пакистана и брали себе на заметку намечающиеся сделки. После этого они оказывали давление на продавцов с целью добиться их отказа от поставок ядерных технологий в Пакистан.

Вашингтон начал оказывать давление и на сам Пакистан. В 1976 г. в Исламабад прилетел госсекретарь США Г. Киссинджер и в жесткой форме потребовал прекращения всех ядерных разработок. По словам З. А. Бхутто, Киссинджер пообещал сделать из Пакистана «ужасный пример». В том же 1977 г. в адрес руководства Пакистана со стороны США поступило еще одно предупреждение: «забыть о ядерном заводе или готовиться к тяжелым последствиям»¹³⁵.

Помимо ядерной программы, Вашингтону не нравилась внутренняя политика Бхутто: тотальная национализация промышленности и банковского сектора, контроль над деятельностью госкорпораций раздражали американских политиков и бизнесменов. Осложняющими факторами в двусторонних отношениях были экономический протекционизм американцев, обозначившийся уже в более раннее время¹³⁶.

Не в интересах Вашингтона была и диверсификация внешнеполитического курса Исламабада за счет развивающихся и социалистических стран, на которую Бхутто пошел, чтобы после кризиса 1971 г. найти новых экономических и политических партнеров. Внешняя политика Пакистана все более и более пропитывалась духом антиколониализма и солидарности с развивающимися странами¹³⁷. Еще в 1972 г. Пакистан вышел из проамериканского блока СЕАТО. Исламабад совершал активные попытки присоединиться к Движению неприсоединения¹³⁸.

Смена главы Белого Дома в 1974 г. также не способствовала улучшений отношений США и Пакистана: с новым президентом США Дж. Фордом отношения не вышли на тот уровень взаимопонимания, который наблюдался в отношениях с администрацией Никсона. Тем не менее, Вашингтон продолжал оказывать Пакистану военную и гуманитарную помощь¹³⁹.

Конец 1970-х гг. ознаменовался резким ухудшением двусторонних отношений. На фоне ослабления позиций Бхутто внутри Пакистана (ухудшилась экономическая конъюнктура и давали о себе знать негативные последствия реформ, предпринятых Бхутто), из Исламабада всё чаще раздавались обвинения в адрес Вашингтона и осуществлялись шаги, идущие вразрез с интересами последнего.

Во второй половине 1970-х гг. в Пакистане сформировалась мощная оппозиция Бхутто, которая включила в себя как политиков левого толка, так и исламистов — Пакистанский национальный альянс (ПНА)¹⁴⁰. ПНА имел очень хорошую финансовую поддержку. Преобладала точка зрения, согласно которой ПНА финансировалось Вашингтоном и Эр-Риядом. Сам З. А. Бхутто позднее обвинил в финансировании ПНА США, заявив, что они стремятся выполнить свою угрозу и «дестабилизировать ситуацию», чтобы «преподать ему страшный урок»¹⁴¹.

Пытаясь найти внешнеполитическую поддержку, пакистанское руководство все сильнее разворачивалось в сторону исламских государств, стремясь использовать рост популярности религиозных идей в пакистанском обществе в свою пользу, а также в сторону КНР и стран социалистического лагеря во главе с СССР. В мае 1977 г. Бхутто пообещал советскому послу, что Пакистан скоро выйдет из проамериканского блока СЕНТО. В конце апреля 1977 г. Бхутто обвинил США в том, что они являются инициатором развязанной против него компании¹⁴².

Вашингтон старался реагировать на шаги руководства Пакистана сдержанно: США в этот период не желали сильно расходиться с Пакистаном. Исследователь В. Н. Москаленко отмечал, что согласно доктрине президента — демократа Дж. Картера, пришедшего к власти в 1976 г., Средний Восток был объявлен зоной «особых интересов» США, а район Персидского залива — «сферой жизненных интересов»¹⁴³. Но, безусловно, политика З. А. Бхутто сильно раздражала Вашингтон.

В текущий ход событий неожиданно вмешались обстоятельства. 5 июля 1977 г. в Пакистане произошел очередной военный переворот. З. А. Бхутто был смещен со своего поста, а спустя некоторое время жестоко казнен. К власти в Исламабаде пришел начальник штаба армии Пакистана генерал Зия-уль-Хак. Зия-уль-Хак сосредоточил в своих руках все управление страной. У власти в провинциях и на ключевых постах также оказались военные — ставленники Зия-уль-Хака. Действие Конституции 1973 г. было приостановлено¹⁴⁴.

Внешняя политика Пакистана при новом военном диктаторе не сразу претерпела изменения. Первое время она шла в фарватере внешней политики Бхутто. Это объяснялось тем, что поначалу положение Зия-уль-Хака внутри Пакистана было неопределенным и внешняя политика только формировалась, а также тем, что в период прихода генерала к власти международная обстановка не претерпевала серьезных изменений. США проводили по отношению к Пакистану примерно ту же политику, что и ранее. Опорой администрации Картера в юго-западной Азии был шахский Иран. А в Южной Азии демократическая администрация традиционно ориентировалась на Индию¹⁴⁵. По отношению к Исламабаду Вашингтон продолжал демонстрировать свою твердость в вопросе ядерного нераспространения.

Вашингтон осудил военный переворот и нарушения прав человека в Пакистане¹⁴⁶. Осенью 1978 г. США приостановили помощь Пакистану, мотивируя это нарушением режима нераспространения пакистанской стороной и попрания прав человека. Весной 1979 г. помощь была полностью прекращена. Основанием для этого стало то, что Пакистан строил завод по обогащению урана. По американским данным, этот завод был составной частью программы по созданию ядерного оружия. Для администрации Картера проблема недопущения распространения ядерного оружия оставалась одной из приоритетных¹⁴⁷.

Таким образом, во второй половине 1970-х гг. отношения США и Пакистана испытывали трудности. Постепенный переход Пакистана к большей внешнеполитической самостоятельности и осуществление шагов, идущих вразрез с пожеланиями Вашингтона, привел к охлаждению двусторонних отношений.

На рубеже 1970–1980-х гг. на международной арене Евразии произошли значительные изменения. Первой ласточкой перемен стала Исламская революция в Иране, которая завершилась в начале 1979 г. Результатом ее стало то, что США потеряли лояльное себе правительство в самой значимой стране Юго-Западной Азии. Более того, они получили несговорчивый и достаточно враждебно настроенный по отношению к себе режим¹⁴⁸.

В это же время в самих США на формирование внешнеполитического курса все больше начинают влиять новые политики — сторонники жесткой линии в отношении СССР. Прежде всего, это Збигнев Бжезинский. В 1977–1981 годах он занимал должность помощника президента США по национальной безопасности в администрации президента Картера. Бжезинский был представителем плеяды политиков, настроенных на конфронтацию с СССР и расширение границ «свободного мира», в том числе, жесткими, силовыми методами¹⁴⁹. Он уделял большое внимание региону Юго-Западной Азии, в который входили Афганистан, Иран, Пакистан. По мнению Бжезинского, национальная безопасность США была взаимозависима и тесно связана с безопасностью в трех центральных зонах, в качестве которых Бжезинский выделял Западную Европу, Дальний Восток и Юго-Западную Азию¹⁵⁰. Его концепция внешней политики постепенно восторжествовала над другими и стала доминирующей во внешней политике США в 1980-е гг., в период нового и последнего витка «Холодной войны»¹⁵¹.

Событием, окончательно повернувшим маятник внешней политики США и имевшим серьезные последствия для Пакистана, стал ввод советских войск в Афганистан в конце 1979 г. После этого события, а также изменений произошедших в Иране, Вашингтон резко усилил свою активность в этом регионе. Было создано американское центральное командование (СЕНТКОМ). В его сферу действия вошли территории от Северной Африки и Ближнего Востока через зону Персидского залива до Ирана, Афганистана и Пакистана¹⁵².

Начало вооруженного конфликта в Афганистане с участием СССР привело к резкому, невиданному доселе взлету в американо-пакистанских отношениях. Как мы знаем, Пакистан являлся и продолжает оставаться для Афганистана важнейшим соседом: он связан с ним территориально, этнически и религиозно. Это прекрасно осознавали и в Вашингтоне. Творцы американской внешней политики почувствовали вероятность превращения Афганистана во «Вьетнам для СССР»¹⁵³. Главным инструментом поддержки моджахедов сопротивляющихся силам ДРА и советской армии, мог быть только Пакистан с его открытыми границами с Афганистаном, с населением, сочувствующим испытаниям, выпавшим мусульманам Афганистана, страдающим от действий «коммунистических безбожников», с правительством, жаждущим укрепления своей власти, выхода из международной изоляции и всех видов помощи со стороны развитого Запада¹⁵⁴.

Пакистан принял предложение США о создании сплоченного антисоветского альянса в Афганистане. Зия-уль-Хак не упустил шанса укрепить свою власть, поднять международный статус Пакистана и получить значительную финансовую и военно-техническую помощь. К тому же, просоветское правительство ДРА не собиралось признавать в качестве границы «линию Дюранда». Незадолго до этого, пакистанским дипломатам удалось добиться серьезного прогресса в этом вопросе. Вторжение советских войск и приход к власти Б. Кармаля разрушили планы Исламабада по пестованию лояльной политики Кабула по отношению к Пакистану¹⁵⁵. Приход в 1981 г. к власти в США республиканской администрации Р. Рейгана, настроенной на подрыв геополитических позиций Москвы и объявившей «крестовый поход» против «Империи зла», только усилил вышеописанный курс Вашингтона и поддержку им Исламабада¹⁵⁶.

Вскоре появились результаты активной поддержки Исламабадом афганской политики Вашингтона. 30 декабря 1979 г. США сняли все ограничения на поставки вооружения Пакистану. Вопрос о выборах, резкое ограничение политической деятельности в стране, нарушения прав человека в Пакистане — все это также отошло для США на второй план. То же самое произошло и с вопросом о ядерных разработках Исламабада. Вашингтон и его западные союзники практически перестали замечать нарушения Пакистаном режима нераспространения ядерного оружия и, тем более, наказывать Исламабад за это. Всё это было связано с тем, что Исламабад занял прозападную позицию в афганских событиях конца 1970-х — конца 1980-х гг. и полностью поддержал моджахедов в их войне с кабульским правительством и советскими войсками¹⁵⁷.

На территории Пакистана находились лагеря для подготовки афганских боевиков. Через Пакистан моджахедам поступало оружие и другие виды помощи из США и ряда других государств. Исламабад стал одним из важнейших инициаторов политико-дипломатических шагов, направленных против ДРА¹⁵⁸. Пакистан превратился в основной плацдарм для деятельности сил, оппозиционных ДРА на международной арене¹⁵⁹.

Пакистан стал сближаться со странами Запада и консервативными мусульманскими режимами и выполнять некоторые полицейские функции Ирана в Юго-Западной Азии. С начала 1980-х гг. произошла активизация финансово-экономических и военных связей США с Исламабадом. За это время Вашингтон дважды объявлял о предоставлении Пакистану больших займов на удобных условиях. Первый раз это произошло в июне 1981 г., когда Исламабаду бы предоставлен займ на сумму в 3,2 млрд долл. (срок действия: 1981–1987 гг.). Второй раз — в марте 1986 г. Тогда Вашингтон предоставил Пакистану займ размером в 4,02 млрд долл. (1987–1993 гг.). Соглашение о первом займе предусматривало равные суммы на военные и экономические цели. Когда срок соглашения истек (полностью была выполнена только его военная часть) было подписано новое соглашение, которое предусматривало расходы в 1,74 млрд долл. на военные цели и 2,28 млрд долл. — на экономические. Условия этого договора были еще более благоприятными — 45% всех средств являлись дарами и 55% — займами, причем процент по ним был снижен, а срок выплаты продлен¹⁶⁰.

Союзники и партнеры США, а также международные финансово-кредитные учреждения капиталистического мира, где Вашингтон имел большое влияние, также стали активно сотрудничать с Пакистаном. Иностранная помощь позволяла военным поддерживать экономику, отчасти — социальную сферу и модернизировать армию. Пакистан стал закупать американские истребители F-16, которые, помимо прочего, могли служить средством доставки ядерного оружия. Были закуплены и другие виды стрелкового, бронетанкового оружия, средства связи¹⁶¹. При этом Исламабад продолжал сотрудничать с Китаем, что практически не мешало усилению военно-политического сотрудничества Исламабада и Вашингтона. Это объяснялось тем, что начиная с визита Никсона в Пекин, острота противоречий между двумя державами сгладилась. А по поводу Афганистана позиция трех стран в целом совпадала¹⁶².

Таким образом, на рубеже 1970–1980 гг. Исламабад стал стратегически важным союзником США и получил преференции и лояльное отношение к себе со стороны Вашингтона. При этом, факторы, вызывавшие санкции в конце 1970-х гг., не только не исчезли, но, наоборот, усилились. Основной жертвой целесообразности стала военная ядерная программа Пакистана. Именно при Зия-уль-Хаке Пакистан совершил прорыв в ядерных разработках и осуществил основные работы по созданию ядерного оружия. В 1986 г. разведка сообщила Белому дому, что пакистанские ученые научились получать оружейный уран. Через 2 года спецслужбы США выяснили, что Исламабад имеет достаточно оружейного урана, чтобы начинить им 6 ядерных бомб¹⁶³. Бывший начальник штаба сухопутных войск Пакистана генерал Мирза Аслам Бег в интервью британским СМИ в 1993 г. заявил: «Пакистан создал ядерное устройство и произвел его весьма успешное испытание в 1987 г. Ни у кого не должно быть в этом сомнений»¹⁶⁴. Похожие заявления сделали бывший президент Пакистана Гулам Исхак Хан и экс-премьер-министр Пакистана Н. Шариф¹⁶⁵. Успехи Пакистана в создании ядерного оружия во второй половине 1980-х гг. в значительной степени были следствием вынужденной лояльности Вашингтона к действиям Исламабада.

В 1985 г. в США была принята т.н. «поправка Пресслера» — поправка к Акту о помощи иностранным государствам, предложенная сенатором от штата Южная Дакота Ларри Ли Пресслером. Она запрещала правительству США оказывать военную помощь государству, осуществляющему разработки собственного ядерного оружия. Прежде чем оказать помощь иностранному государству, президент США должен был письменно подтвердить Конгрессу, что данная страна не работает над созданием ядерной бомбы. До 1990 г. президенты Р. Рейган и Джордж Буш-ст. ежегодно подтверждали, что Пакистан подобные действия не совершает. Вашингтон передавал свою озабоченность развитием ядерной программы Пакистана лишь по дипломатическим каналам, и пытался косвенно влиять на государства и организации, которые сотрудничали с Пакистаном в вопросе развития ядерной программы¹⁶⁶.

В годы правления Зия-уль-Хака активизировалось американо-пакистанское экономическое сотрудничество. Помимо средств, влитых в экономику Пакистана за счет разнообразных грантов, траншей, увеличились американские инвестиции в экономику Пакистана. При Зия-уль-Хаке большое внимание уделялось привлечению иностранных капиталовложений и для инвесторов создавались льготные условия. В результате этого, увеличился приток капитала из США, других западных стран, а также — из государств Ближнего и Среднего Востока. Активизировалась деятельность транснациональных корпораций¹⁶⁷. По темпам роста инвестиций США занимали первое место, хотя по вложенным средства первенство принадлежало Великобритании (125 и 250 млн долл. соответственно)¹⁶⁸.

Но ничто не вечно под луной. Постепенно «золотой век» американо-пакистанской дружбы, обусловленной событиями вокруг Афганистана, начал подходить к концу. Во второй половине 1980-х гг. на международной арене стали происходить значительные перемены. В СССР началась перестройка: запахло новой «оттепелью». К концу 1980-х гг. советское руководство стало склоняться к решению вывести свой воинский контингент с территории Афганистана. Это играло не в пользу Исламабада: заинтересованность США в Пакистане снижалась, росли претензии по другим вопросам двусторонних отношений. Однако вплоть до принятия и начала реального осуществления Москвой решения о выводе войск из Афганистана, Вашингтон по-прежнему продолжал поддерживать Исламабад¹⁶⁹.

Важным фактором, ослаблявшим позиции Исламабада в Вашингтоне в конце 1980-х гг. был подъем политического ислама в Пакистане и сопредельном региональном пространстве. Еще в 1970-е гг. в исламском мире все большую популярность стал набирать политический ислам¹⁷⁰. Пакистан, в котором исламская религия имела большое значение, сильно затрагивали процессы, происходившие вокруг ислама¹⁷¹.

Вашингтон активно использовал подъем политического ислама в его наиболее радикальной интерпретации для борьбы с советским присутствием в Афганистане. США, Саудовская Аравия и ряд других стран активно раздували религиозный пыл афганских моджахедов, одновременно с этим обильно финансируя и снабжая их оружием. Внутри страны Зия-уль-Хак использовал подъем политического ислама для укрепления своей власти и проводил политику т.н. «исламизации»¹⁷².

Подобный курс был приемлем для США и Запада в конце 1970-х гг., первой половине и середине 1980-х гг., но, постепенно, ближе к концу десятилетия, по мере того как накал и целесообразность борьбы с СССР в Афганистане спадала, отношение Вашингтона к моджахедам менялось. Оказалось, что не только США использовали религиозный пыл моджахедов для борьбы с СССР, но и идеологи религиозного фундаментализма также использовали США и помощь Запада для укрепления своих позиций в Пакистане, Афганистане и исламском мире в целом¹⁷³. Постепенно выяснялось, что исламский фундаментализм далеко не лоялен Вашингтону и проводимой им политике. Поэтому, в конце 1980-х гг., когда последний конфликт «Холодной войны» уже потерял свое принципиальное значение и начал затухать, в Вашингтоне озаботились тем, чтобы на смену красному флагу коммунизма не пришло неконтролируемое из Вашингтона зеленое знамя политического ислама в его наиболее радикальных трактовках. Здесь пути Вашингтона и Исламабада расходились.

Примерно в это же время, во второй половине 1980-х гг., в Пакистане обозначилась тенденция к демократизации общественной жизни, с тенденцией усиления к концу десятилетия. 30 декабря 1985 г. Зия-уль-Хак отменил военное положение. Было восстановлено действие Конституции Пакистана 1973 г., правда, с поправками, которые увеличили власть президента, предоставив ему право распускать правительство и законодательные органы страны и провинций. Деятельность партий в соответствии с новым Законом о партиях, разрешалась при условии выполнения официальных предписаний¹⁷⁴. Тем не менее, этот шаг ознаменовал усиление демократических тенденций в Пакистане и начало их противоборства с военно-авторитарной внутренней политикой Зия-уль-Хака, большое место в которой отводилась знакам внимания по отношению к консервативным религиозно-фундаменталистским силам как внутри, так и за пределами страны. В конце 1980-х гг. тенденция к демократизации больше отвечала интересам США как в идеологическом, так и в геополитическом плане.

В текущее развитие отношений между Вашингтоном и Исламабадом снова вмешались обстоятельства. В августе 1988 г. генерал Зия-уль-Хак погиб в авиакатастрофе. Вместе с ним погибли председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал А. А. Рахман Хан, посол США в Пакистане А. Раффел, руководитель американской военной миссии генерал Н. Вассом, а также ряд других высокопоставленных пакистанских военных чиновников. Катастрофа произошла при возвращении этой группы с полевых испытаний американского танка M-1, большую партию которых пакистанского руководство планировало закупить у США.

Практически сразу же возникло множество версий о том, что могло стать причиной катастрофы. На месте крушения нашли элементы, которые могли быть использованы при подготовке диверсии: специалисты из США обнаружили следы пентаритритола тетранитрата — взрывчатого вещества, часто используемого для диверсий. Выдвигались гипотезы о том, что за этим актом стояли спецслужбы иностранных государств (США, Индии, СССР, Афганистана и даже Израиля). Существовала точка зрения, что Зия-уль-Хака могли устранить недоброжелатели внутри Пакистана — из числа генералов, недовольных тем, что он слишком «засиделся» на высшей командной должности, версия о «шиитском следе» и др. Следует обратить внимание, что точка зрения о причастности к диверсии могущественных американских спецслужб также являлась весьма живучей¹⁷⁵.

Гибель военного диктатора открыло дорогу для демократизации общественно-политической жизни Пакистана. Для этого были соответствующие предпосылки и внутри пакистанского общества, и благоприятный внешний фон. США, для которых военное противостояние с СССР в Афганистане заканчивалось и «новое политическое мышление» советского лидера М. Горбачева открывало новые горизонты, более не были заинтересованы в сохранении авторитарного военного режима, который к тому же проводил политику исламизации и поддерживал наиболее радикально настроенную часть афганских моджахедов¹⁷⁶.

Точку в американо-пакистанской «антисоветской дружбе», начавшейся со вводом советских войск в Афганистан в 1979 г., поставило решение СССР о начале вывода собственного воинского контингента из ДРА. В феврале 1989 г. последние подразделения Ограниченного контингента советских войск в Демократической Республике Афганистан покинули территорию этой страны, подведя итог десятилетнему вооруженному конфликту, ставшему трагедией для народов Советского Союза и Афганистана¹⁷⁷.

Уход Советской армии из Афганистана предопределил падение значимости Пакистана для США. Вашингтону более не было смысла спонсировать Исламабад финансово, военно-технически и политически. Можно было дать волю накопившемуся за десятилетие раздражению по поводу действий Исламабада, идущих вразрез с собственными интересами. Вскоре последовали конкретные шаги: Вашингтон подверг Исламабад жесткой критике и ввел санкции за развитие ядерной программы. В октябре 1990 г. была заморожена реализация соглашения 1986 г. о предоставлении Пакистану займа размером в 4,02 млрд долл.¹⁷⁸ Эра американо-пакистанской «антисоветской дружбы» завершилась.

Таким образом, важнейшим фактором, приведшим к резкому снижению уровня отношений между США и Пакистаном в конце 1980-х гг., стало изменение международной обстановки вокруг Афганистана. США и Пакистан вступали в новый период двусторонних отношений, хорошо зная друг друга и имея большой опыт взаимодействия.

1.3. Интересы США в Пакистане и сопредельном региональном пространстве в конце XX — начале XXI веков

На рубеже XX–XXI вв. США оставались наиболее сильным и влиятельным государством мира с очень широко понимаемыми интересами в самых разных частях Земли. Доля США в мировом ВВП между 1996 и 2000 гг. увеличилась с 25,9% до 30,4%. Правда, к 2018 году она уменьшилась до 23%¹⁷⁹. Не менее половины новых технологий производилось в США. В конце 1990-х гг. на Америку приходилось 50% мировой торговли оружием, хотя за десять лет до этого данный показатель составлял 26,7%¹⁸⁰. По мнению известного американского политолога и государственного деятеля Зб. Бжезинского, господство США в мире было обусловлено лидерством в четырех ключевых областях. Вашингтон лидировал в военной сфере и располагал не имеющими себе равных глобальными возможностями развертывания. США оставались лидером экономики и являлись движущей силой мирового экономического развития. Вашингтон сохранял абсолютное лидерство в технологических областях и науке. США были привлекательны для остального мира в культурно–идеологическом отношении¹⁸¹.

Для понимания интересов США в отношении Пакистана и сопредельного регионального пространства, необходимо сделать краткий обзор основных внешнеполитических интересов и приоритетов Вашингтона.

Рубеж 1980–1990-х гг. был временем кардинальных сдвигов в мировой политике. В этот период СССР утрачивает статус второй сверхдержавы мира, происходит крушение социалистического лагеря. Для США это означало исчезновение главного геополитического конкурента, а также ликвидацию главной угрозы безопасности страны и собственному международному влиянию. Беспрецедентно возросли военно-политический престиж, влияние и идеологическая привлекательность США. Возникла возможность для построения новой системы международных отношений, в которой США будут играть решающую роль¹⁸².

Но окончание холодной войны имело и негативные последствия для внешней политики США. Во-первых, усилилось сопротивление американской общественности выделению средств для проведения привычной для США во второй половине XX в. активной внешней политики. В американском обществе более не было консенсуса о необходимости проведения такой политики в условиях отсутствия «советской угрозы»¹⁸³. Во-вторых, уменьшилась сплоченность среди западных союзников США, которые стали приходить к мнению, что опека и патронаж со стороны Вашингтона были уместны и необходимы в период существования угрозы со стороны СССР. В новых же условиях в них не было такой необходимости и настало время проводить более самостоятельную внешнюю политику¹⁸⁴. В-третьих, распад СССР привел к дестабилизации международной обстановки и нарастанию хаоса в международных отношениях. «Еще не было прецедентов столь внезапного распада столь гигантской империи, как принадлежавшая Советскому Союзу. Демонтаж значительно меньших по размерам, значительно более молодых империй приводил к настолько фундаментальным потрясениям мира, нарушениям общественного порядка и перегруппировкам на мировой арене, что лишь по прошествии десятилетий историки оказывались в состоянии понять суть произошедшего. Уроки истории вынуждают нас указать не только на возможности, но и на опасности, сопутствующие распадам империй» — с тревогой предостерегал нацию от эйфории директор ЦРУ Р. Гейтс¹⁸⁵.

Итак, исчезновение Советского Союза означало качественные изменения в международных отношениях, которые потребовали от Вашингтона пересмотра старых и поиска новых внешнеполитических ориентиров. Конечно, каждая новая администрация привносила какие-то определенные изменения в понимание интересов США, но, тем не менее, можно выделить базовые интересы, которые стали типичными для внешней политики США в конце XX — начале XXI вв.

Интересом номер один для США в этот период времени являлось сохранение и укрепление своих лидирующих позиций в мире — военно-политического, экономического, идеологического лидерства¹⁸⁶.

Важно отметить, что мы отделяем вопросы сохранения Вашингтоном собственных лидирующих позиций в мире от вопросов безопасности Американского государства. Хотя, в программных документах Вашингтона, касающихся внешней политики, вопрос лидерства часто увязывался с вопросом безопасности. На наш взгляд, эти вопросы следует рассматривать отдельно. Так, одной из основных угроз безопасности государству в США считали возможность усиления какого-либо крупного государства и подрыв влияния Вашингтона в мире либо в каком-либо отдельном регионе¹⁸⁷. Возникает вопрос, являлось ли это угрозой именно безопасности США или же скорее было угрозой лидерству и влиянию США в какой-либо части Света? Несло ли, к примеру, укрепление позиций Германии в Европе, какие-то непосредственные угрозы существованию и выживанию США как государства, угрозу жизни и здоровью граждан США, их имуществу? Конечно, в будущем выход какого-либо государства из сферы влияния США может обернуться нежелательными последствиями для интересов этой страны и даже представлять собой военную угрозу. Именно тогда это и станет угрозой безопасности. Часто стремление США сохранить и расширить свое влияние в мире в действительности ослабляло безопасность государства и несло угрозу собственным гражданам. Например, попытка поставить под свой контроль Ирак дестабилизировала и обострила ситуацию в регионе, вызвала всплеск активности различных террористических и экстремистских организаций, деятельность которых была направлена против США и их граждан. Не говоря уже о том, что в Ираке погибло несколько тысяч солдат армии США¹⁸⁸.

На наш взгляд, правильнее отделять вопросы, связанные с непосредственными угрозами безопасности США (терроризм, угроза нападения со стороны враждебно настроенного государства, незаконный оборот наркотиков и т.д.), от вопросов сохранения и укрепления лидерства США в мире.

Итак, целью номер один для внешней политики США на рубеже XX–XXI вв. было сохранение и упрочение собственного лидерства. Основное внимание на этом направлении американская внешняя политика в рассматриваемый нами период уделяла процессам, происходящим на евразийском континенте, где были сосредоточены основные людские и природные ресурсы всего мира, находились самые крупные и сильные государства¹⁸⁹. Вашингтон был заинтересован в поддержании баланса сил в Евразии и недопущении резкого усиления какого-либо другого государства. Это и являлось главным содержанием американской политики по сохранению и упрочению собственного лидерства в мире.

Бжезинский, чьи взгляды оказали огромное влияние на формирование американской внешней политики, отмечал: для США «жизненно важно, чтобы на политической арене не возник соперник, способный господствовать в Евразии и, следовательно, бросить вызов Америке». Бжезинский полагал, что Евразия — это ключевой регион мира и тот, кто доминирует в Евразии, доминирует в мире¹⁹⁰. По мнению Бжезинского, именно от государств Евразии исходила угроза лидерству США. К таким государствам Бжезинский относил Китай, в меньшей степени — Россию, Германию, Иран, Индию, иногда другие государства¹⁹¹.

В рамках рассматриваемой нами цели можно выделить важную задачу, на реализацию которой была направлена американская внешняя политика — это поддержка собственных союзников в различных частях Света и укрепление политических, экономических, а также, часто, военных связей с ними. Прежде всего, речь идет о государствах Европы и Юго-Восточной Азии, отчасти — о некоторых странах постсоветского пространства (Украина, Азербайджан, Грузия)¹⁹². Союзники США в Европе и Юго-Восточной Азии также являлись важнейшими торгово-экономическими партнерами США, и от них сильно зависело благополучие американской экономики¹⁹³. Согласно тексту «Стратегии национальной безопасности» 1994 г. одной из важнейших внешнеполитических задач США являлось «всемерное содействие укреплению содружества свободных наций, безусловно разделяющих ценности демократии и обеспечивающих индивидуальные права человека и демонстрирующих приверженность принципам рыночной экономики»¹⁹⁴. Но, как известно, США поддерживали не только нации, «разделяющие ценности демократии», но и далеко не демократичные политические режимы: поддержка со стороны Вашингтона в первую очередь зависела от полезности какой-либо страны для США и лояльности ее руководства¹⁹⁵.

Курс на неизменную поддержку собственных союзников оставался характерен для разных президентских администраций — как демократических, так и республиканских. Эта преемственность имела место в годы президентства Джорджа Буша-старшего, Билла Клинтона, Джорджа Буша-младшего, Барака Обамы. Некоторый перелом в данной тенденции наметился после победы на президентских выборах в США Дональда Трампа в 2016 году. Действующий глава Белого дома привнес во внешнюю политику изрядную долю изоляционизма, который проявился в торговых спорах Вашингтона со своими европейскими партнерами, а также в нежелании администрации Трампа согласовывать свои действия на Ближнем Востоке с союзниками по НАТО.

Вторым важнейшим интересом внешней политики США в рассматриваемый нами период был вопрос безопасности Американского государства. США, проводящие активную и глобальную внешнюю политику, часто сталкивались с серьезными угрозами собственной безопасности.

Одной из основных задач внешней политики США была задача обезопасить себя от нападения со стороны потенциально враждебных, сильных государств и блоков стран, способных нанести США существенный урон. К таким государствам — потенциальным противникам США можно было отнести наиболее крупные государства мира¹⁹⁶. Традиционно, большое внимание в американских документах, посвященных внешней политике уделялось таким странам как Китай и Россия. Например, в статье бывшего госсекретаря США К. Райс под названием «Продвигая национальные интересы», говорилось о том, что США должны следить за развитием Китая и России, т.к. их дальнейшее развитие может стать источником проблем для Вашингтона¹⁹⁷. Эта задача обеспечения безопасности государства была связана с целью сохранения и упрочения собственного лидерства в мире, но не была тождественна ей, т.к. включала в себя только задачи военного строительств и поддержания военного паритета с потенциальными противниками. Задача сохранения и упрочения своего лидерства включала в себя экономическую и идеологическую компоненту.

Еще одной важнейшей задачей обеспечения национальной безопасности США была минимизация и ликвидация угрозы, исходившей от различных террористических сетей и экстремистов¹⁹⁸. На протяжении рассматриваемого нами периода, важность этой задачи резко возрастала. Несмотря на то, что террористические организации несопоставимо слабее любого крупного государства, в условиях взаимозависимой человеческой цивилизации сегодняшнего дня, а также наличия технологий огромной разрушительной силы и современных средств связи, террористы и экстремисты могут наносить болезненные удары по безопасности и престижу самых крупных государств мира¹⁹⁹.

Мир на рубеже веков характеризовался колоссальным и усиливающимся неравенством между «богатым Севером» и «бедным Югом», не вписавшимся в глобальные экономические процессы. По словам А. И. Уткина, богатый «Север» частично включает, а частично исключает из прогресса огромное большинство человечества. Он отмечал: «будущее глобальной экономики, в которой только США и небольшая группа богатых получают преимущества является внутренне нестабильным и с экономической, и с политической точек зрения»²⁰⁰. Неслучайно, появление в американском внешнеполитическом обиходе такого термина, как «несостоявшиеся государства» («failed states»). Пакистан и Афганистан, наряду с Сомали и рядом государств «Черной Африки» в 2009 году оказались в рейтинге недееспособности государств (The Failed States Index), публикуемом американским журналом Foreign Policy и общественной организацией «Американский Фонд Мира», на 10 месте (на первом оказалось Сомали)²⁰¹. К 2019 году Пакистан улучшил свои позиции, переместившись на 29 место²⁰². Однако и этот уровень считается в докладе тревожным. Такие государства становились очагами насилия, ожесточенности, криминала. США, на которых, как на самом сильном и влиятельном государстве мира, лежала основная ответственность за развитие международного сообщества — становились объектом ненависти. Теракты 11 сентября 2001 г. — яркий тому пример.

После этих терактов, угроза со стороны террористов и экстремистов стала восприниматься в США гораздо серьезнее²⁰³. Ответом на теракты стала «Стратегия национальной безопасности 2001 г.», получившая название «Доктрины Дж. Буша-мл.». Эта доктрина уделяла огромное внимание борьбе с терроризмом и допускала возможность нанесения превентивных, упреждающих ударов по террористам и государствам, помогающим им по всему миру. Со временем угроза со стороны экстремистов не уменьшалась, а росла. В 2013 году США и другие страны мира столкнулись с необходимостью бороться на Ближнем Востоке и в Афганистане не только с Аль-Каидой, но и с экстремистской группировкой «ИГИЛ» (запрещенная в России террористическая организация).

Важное место в концепции безопасности США занимала борьба с распространением ядерного оружия и других видов оружия массового поражения. Также большое значение для Вашингтона имела экономическая безопасность. Ее фундаментом являлась стабильность и бесперебойность поставок энергетических ресурсов для американской экономики и в достаточных количествах²⁰⁴. Как мы увидим ниже, все вышеперечисленные интересы Вашингтона в сфере безопасности достаточно сильно связывали США с Пакистаном.

Третьим важнейшим интересом внешней политики США в рассматриваемый нами период было способствование процветанию и развитию экономики страны²⁰⁵. Роль экономики в современном мире существенно возросла. Неслучайно большое распространение в современной науке о международных отношениях получил термин «геоэкономика». По мнению многих политологов, в настоящее время на первый план выходят именно геоэкономические факторы. Военный передел сфер влияния, — полагают они, — дело прошлое. В нем нет необходимости, если захват новых рынков, источников сырья и сфер приложения капитала можно осуществить бескровным экономическим путем²⁰⁶.

Вашингтон стремился получить доступ к рынкам сбыта, энергоресурсов и иного сырья в других странах на наиболее благоприятных условиях. США традиционно выступали за свободу торговли на наиболее благоприятных условиях. Важное место занимала защита американского бизнеса, работающего в других странах и инвестиций, вложенных американскими инвесторами в экономику этих стран. К экономическим интересам Вашингтона также относилась поддержка государств — своих основных экономических партнеров и военных союзников. Вашингтон традиционно выступал за либерализацию международной торговли и финансов.

Наиболее активной поддержка идей либерализации международных экономических отношений была в период правления президента Б. Клинтона. В своих «Стратегиях национальной безопасности» 1997 и 2000 гг., администрация Клинтона выступала ярым поборником экономической глобализации²⁰⁷. Однако, несколькими годами позже, в период правления Дж. Буша-мл., глобальная экономика уступила место глобальной борьбе с терроризмом²⁰⁸. Администрация следующего президента США Барака Обамы — представителя Демократической партии — в большей степени придерживалась либерального внешнеэкономического курса и поддержки идей углубления международной торговли. Так, администрация Обамы способствовала подписанию в 2016 году преференциального торгового соглашения между 12 странами Азиатско-Тихоокеанского региона, получившего название Транстихоокеанское партнерство. Сменивший в Белом Доме Обаму Дональд Трамп совершил резкий поворот в сторону политики протекционизма, о чем неоднократно заявлял в ходе своей предвыборной компании. В 2017 году глава Белого дома подписал указ о выходе США из Транстихоокеанского партнерства²⁰⁹. В следующем году обострилась торговая война Вашингтона с Пекином.

Несмотря на то, что США призывали другие страны к свободе торговли и открытию рынков, сами они далеко не всегда поступали также. В адрес США (и других стран Запада) часто звучали обвинения в протекционизме. Так, по мнению К. Нараянана, президента Индии в 1997–2002 гг., развитые государства, в том числе США, в рассматриваемый период стремились монополизировать ресурсы Земли и получить доступ к рынкам развивающихся стран. В то же время, делая все для того, чтобы защитить свои рынки от продукции развивающихся стран²¹⁰. Эта особенность американской внешней политики проявилась в т.ч. и в отношениях Вашингтона с Исламабадом.

В качестве четвертого важнейшего интереса внешней политики США в конце XX — начале XXI вв. целесообразно выделить идейно-идеологический аспект, а именно: защиту и распространение собственных ценностей. К таковым ценностям относились демократия, права человека, рыночная экономика, индивидуализм, экономический либерализм²¹¹. Возможно, с определенной точки зрения этот компонент кажется незначительным и, на первый взгляд, не заслуживает выделения в качестве самостоятельной цели внешней политики США. Но, по нашему мнению, в рассматриваемый нами период времени он занимал и продолжает занимать важное место в американской внешней политике, влиял и влияет на политику США в области достижения других внешнеполитических целей и, более того, выступал и выступает в качестве самоцели. Поэтому, целесообразно рассмотреть его как важный интерес и отдельную цель американской внешней политики.

Любое сильное и крупное государство стремится к расширению не только своего военно-политического или экономического влияния, но и культурно-идеологического. США стремились к этому в гораздо большей степени, чем другие государства. И тому есть несколько причин: во-первых, в основе американского национального сознания сильны мессианские идеи. А. С. Панарин в своей работе «Искушение глобализмом» цитирует слова второго президента США, Дж. Адамса, чтобы показать мессианское начало американского национально сознания: «Я всегда с почтительным изумлением, — писал Адамс, — размышляю о заселении Америки как о начале великого плана и промысла Всевышнего, имеющего целью просвещение и освобождение порабощенной части человечества»²¹². Идея об особой миссии Америки, ее важности для судеб мира прослеживается в словах и действиях современных американских политиков, общественных деятелей, ученых, среди простых американцев. Во-вторых, в США верили в универсальный характер вышеперечисленных ценностей²¹³. В-третьих, в США считали, что данные ценности прошли испытание временем и конкуренцией с другими системами ценностей (традиционалистскими, социалистической) и показали себя лучшими, подтверждением чему являлось лидерство в мире государств Запада.

Реальным воплощением данных идей во внешней политике США в конце XX — начале XXI вв. стала политика «распространения демократии и прав человека». Эта политика проводилась и Дж. Бушем-ст., и Б. Клинтоном, и Дж. Бушем-мл. По логике американских руководителей, крах СССР сделал США сильнейшей страной мира и в её руках оказался шанс построить новый, справедливый мировой порядок, основанный на ценностях демократии, прав человека, экономической свободе и рыночной экономике²¹⁴.

Существуют две крайние точки зрения по вопросу о том, насколько искренне Вашингтон распространял демократию и права человека. Первая точка зрения — что претензии США по поводу нарушений прав человека и демократии искренни и вызваны заботой и любовью к ним, а не конъюнктурными соображениями. Вторая — что это всего лишь пропаганда и Вашингтон использует идеи демократии и прав человека в своекорыстных целях, для реализации своих военно-политических, экономических и других интересов и давления на своих политических конкурентов.

Американцы действительно привержены ценностям демократии, прав человека, индивидуальной свободы и искренне желают, чтобы мир стал похожим на Америку. Однако, будучи рациональными людьми, они готовы распространять демократию и права человека только тогда, когда это не ущемляет другие их интересы. И если в интересах США поддержать авторитарный режим, то они его поддержат, из «тактических» соображений. В Стратегии национальной безопасности США 1994 г., получившей название «Стратегии расширения демократии» («The National Security Strategy of Engagement and Enlargement») и ставшей основной внешнеполитической концепцией Вашингтона на период правления администрации Б. Клинтона, было сказано: «расширение демократии должно осуществляться только в соответствии с интересами США»²¹⁵. Итак, продвижение собственных ценностей в мире также являлось одной из важнейших внешнеполитических целей американского руководства. После потери врага в лице СССР и внешнеполитической дезориентации, идея «расширения демократии» стала новым идеологическим лейтмотивом американской внешней политики²¹⁶.

Теперь охарактеризуем интересы США в отношении Пакистана и его регионального окружения в конце XX — начале XXI вв. в соответствии с перечисленными выше интересами внешней политики США.

На рубеже 1980–1990-х гг. значимость Пакистана для США резко снизилась в связи с окончанием противостояния с СССР в Афганистане. Южная Азия, и раньше не игравшая особо важной роли для США, в значительной степени потеряла важность для Вашингтона²¹⁷. В то же время, в конце ХХ и в первые десятилетия ХХI вв. продолжился рост экономического и политического влияния государств Азии, что обусловило рост внимания к этому региону со стороны США²¹⁸.

Значимость Пакистана для США в вопросе сохранения и упрочения Вашингтоном собственного лидерства обуславливалась месторасположением Пакистана и его соседством с рядом государств, значимых для внешней политики Вашингтона. Пакистан был нужен США для регулирования баланса сил в Азии и с целью максимального сохранения и укрепления своих позиций в Азии, Евразии и мире в целом.

Пакистан граничил с двумя азиатскими гигантами, весьма важными для внешней политики Вашингтона — Китаем и Индией — и находился с ними в сложных и динамичных отношениях.

Охарактеризуем расстановку сил в этом значимом для США регионе планеты с целью лучшего понимания того, как формировались цели политики США по отношению к Пакистану, когда речь заходила об укреплении Вашингтоном собственных лидирующих позиций в этом регионе. Сравнительно небольшой Пакистан видел угрозу в соседней Индии. В свою очередь, в Дели с подозрением относились к Исламабаду, видя в нем источник угрозы терроризма и собственной территориальной целостности в Кашмире²¹⁹.

Индия находилась в непростых отношениях с Китаем. В 1962 г. между двумя странами произошла пограничная война из-за спорных территорий, которую Китай достаточно легко выиграл и аннексировал часть индийской территории на северо-востоке. После этого Дели испытывал тревогу перед Пекином. Желание укрепиться перед лицом КНР стало одной из причин создания Индией ядерного оружия²²⁰. В свою очередь, Китай, претендующий на роль регионального лидера и влиятельного игрока на мировой арене, не желал усиления влияния Индии.

В треугольнике «Пакистан — Индия — Китай» сложились отношения, когда Китай и Пакистан «дружили» друг с другом, а Индия находилась в нейтрально-прохладных отношениях с обеими странами. Ярким примером позиции Нью-Дели является весьма настороженное отношение индийской стороны к китайской инициативе «Один Пояс — Один Путь», что резко контрастирует с позицией Пакистана. «Дружба» Исламабада и Пекина прежде всего была продиктована военно-стратегическими и геополитическими соображениями. Пакистан чувствовал себя в большей безопасности, получал экономическую поддержку и, что было очень важно для руководства этой страны, военную помощь от КНР. В Пекине дружбой с Исламабадом «сдерживали» Индию²²¹.

При этом, нельзя говорить о том, что Китай и Индия были врагами. В 2000-е гг. им в значительной степени удалось улучшить отношения и снять противоречия. Активно развивалось двусторонне экономическое сотрудничество. Индию и Китай объединяло общее беспокойство стремлением США распространить собственные зоны влияния на государства Центральной Азии, подключить их к сотрудничеству к НАТО и создать там военных баз. Для того чтобы усилить свои геополитические позиции, Китай и Индия пошли на урегулирование двусторонних отношений²²². Тем не менее, Пекин и Дели оставались политическими конкурентами. Как отмечал Бжезинский, тесное военное сотрудничество Китая и Пакистана осложняло решение стоящих перед Индией проблем безопасности и ограничивало ее возможности стать лидером в Южной Азии и геополитическим соперником Китая. Он считал, что Индия в рассматриваемый период была пассивным геополитическим лицом на евразийской сцене вследствие того, что коалиция Китая и Пакистана ее сдерживает²²³.

При таком раскладе сил целью Вашингтона было не допустить усиления какого-либо государства, до такой степени, чтобы оно могло бросить вызов влиянию и могуществу США. В роли государства, способного на подобный вызов, американцы в рассматриваемый нами период были склонны видеть КНР и, в меньшей степени, Индию. Соответственно, главной целью США в этом сопредельном для Пакистана региональном пространстве было сдерживание Китая. Точно так же, как Пекин для сдерживания Дели «дружил» с Исламабадом, Вашингтон для сдерживания Китая начал «дружить» с Индией. Конечно, у США были и другие интересы в Индии, в частности, экономические, но значение геополитического фактора было велико²²⁴.

Многие влиятельные американские политики полагали, что Индия хорошо сочетается с США в геополитическом плане. В частности, Г. Киссинджер считал, что в полукружии между Сингапуром и Аденом американские и индийские интересы не пересекаются²²⁵. Бжезинский полагал, что амбиции Дели в основном ограничивались Южной Азией и Индийским океаном, они не представляли большой угрозы для Вашингтона и в 1990-е гг. лишь периодически вторгались в сферу евразийских интересов США. Поэтому, Индия не представляла для США большого геополитического беспокойства, как, например, Китай или Россия, — считал Бжезинский²²⁶.

Таким образом, сформировались две конкурирующие связки: Китай — Пакистан и Индия — США. На протяжении рассматриваемого периода, по мере роста могущества Китая, дрейф Вашингтона в сторону поддержки Дели возрастал. Соответственно, Пакистан «дрейфовал» в сторону Китая. Геополитическая значимость Индии для США была фактором, снижавшим степень благосклонности Вашингтона по отношению к Исламабаду по тем вопросам, которые затрагивали Индию. Учитывая тесное соседство Индии и Пакистана, общую историю — спектр вопросов был велик: начиная от продаж оружия и заканчивая претензиями по ядерной программе. Можно было заметить, что при реализации проектов в области создания собственных стратегических ядерных и космических сил, Дели весьма умело играл на стремлении Вашингтона видеть в регионе сильный противовес Китаю²²⁷.

Однако США сдерживали не только Китай. Вашингтон не хотел чрезмерного усиления Индии, чересчур высокой степени самостоятельности этого государства. Сильное усиление влияния Индии также подрывало влияние США. Тем более, Индия не стремилась плыть в фарватере внешней политики США и выступала за равноправие в процессе глобализации. Как справедливо отмечал отечественный исследователь Ф. Юрлов, США и Индия имели разные подходы к таким вопросам, как единоличное лидерство США и стремление Индии к созданию многополюсного мира²²⁸. С точки зрения геополитической концепции Бжезинского, изложенной им в его книге «Великая шахматная доска», Пакистан относился к разряду т.н. геополитических центров — государств, чье значение вытекает не из их силы и мотивации, а, скорее, из их важного местоположения и последствий их потенциальной уязвимости со стороны геостратегических действующих лиц. К последним относились такие крупные и активные государства как Китай, Индия и др. В соответствии с концепцией Бжезинского, США должны были поддерживать государства — геополитические центры, чтобы с их помощью уравновесить и сдержать влияние более сильных геостратегически активных стран. Соответственно, Вашингтон должен был поддерживать определенный баланс сил между Дели и Исламабадом²²⁹. Перед Вашингтоном возникала необходимость сдерживания не только Китая, но и Индии.

Способом сдерживания Индии была поддержка Вашингтоном Пакистана. Как писал С. Лунев, проведение американской администрацией политики баланса сил в регионе предусматривало, помимо прочего, использование малых стран Южной Азии в качестве противовеса Индии, в чем Вашингтон также видел возможность укрепления позиций Пакистана²³⁰. Неслучайно, Вашингтон, продавая оружие Индии, делал то же самое для Пакистана, поддерживая таким способом баланс сил между ними²³¹.

По мнению С. М. Кузнецова, в 1990–2000-е гг. в Азии начала складываться система межгосударственных отношений, которую можно охарактеризовать как «многополюсное сдерживание». Пакистан оказался вовлечен в четырехугольник взаимоотношений: США — Китай — Индия — Пакистан. В этом четырехугольнике отношений большую роль играли двусторонние связи: США — Индия, Китай — Пакистан, Китай — Индия, США — Пакистан, США — Китай²³²

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

21

Background Note: Pakistan. Bureau of South and Central Asian Affairs.

22

Ibid.

23

Kashmir Dispute: Background // The Ministry of Foreign Affairs of Pakistan web site. URL: http://www.mofa.gov.pk/Pages/Brief.htm (дата обращения: 15.09.2009).

24

Musharraf P. Op. cit. — P. 202.

25

Пакистанский эксперт заявил о выгодности экономического коридора с Китаем // https://ria.ru/20190715/1556510562.html

26

The CIA's World Factbook. Pakistan.

27

Арунова М.Р. Указ. соч. — С. 48.

28

Арунова М.Р., Ковальчук П. Е. К вопросу о проблемах границ Афганистана. — М.: ИИИиБВ, 2006. — С.8.

29

The CIA's World Factbook. Pakistan.

30

Musharraf P. Op. cit. — P. 216.

31

Background Note: Pakistan. Bureau of South and Central Asian Affairs.

32

The CIA's World Factbook. Pakistan.

33

Background Note: Pakistan. Bureau of South and Central Asian Affairs.

34

The CIA's World Factbook. Pakistan.

35

Иванова И.И., Мелкумян Е.С., Мукимджанова Р.М. Указ. соч. — С. 67.

36

The CIA's World Factbook. Pakistan.

37

Background Note: Pakistan. Bureau of South and Central Asian Affairs.

38

Statement of Mr. Bruce O. Riedel Deputy Assistant Secretary of Defence for Near Eastern and South Asian Affairs. — P. 180.

39

Кузнецов С.Н. Пакистан — Израиль: проблема признания. — С. 193.

40

The CIA's World Factbook. Pakistan.

41

The Constitution of the Islamic Republic of Pakistan. — P. 4.

42

The Constitution of the Islamic Republic of Pakistan. — P. 24.

43

Background Note: Pakistan. Bureau of South and Central Asian Affairs.

44

The Constitution of the Islamic Republic of Pakistan. — Р. 29.

45

Democracy Index — 2018: me too? // https://pages.eiu.com/rs/753-RIQ-438/images/

Democracy_Index_2018.pdf

46

Background Note: Pakistan. Bureau of South and Central Asian Affairs.

47

Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. — С. 138.

48

The CIA's World Factbook. Pakistan.

49

Cohen S. P. Op. cit. — Р. 34.

50

Москаленко В.Н. Внешняя политика Пакистана. — С. 183.

51

Плешов О.В. Пакистан: исламский фундаментализм и военный режим. — С. 159.

52

Плешов О.В Талибанизация Пакистана — угроза реальная или мнимая? — С. 154.

53

Белокреницкий В.Я. Пакистанский исламорадикализм и связь с региональным терроризмом. — С. 147.

54

Congressional Records. The Coup in Pakistan and the Importance of Maintaining the Pressler Ammendment — (House of Representatives — October 19, 1999) // The National Archives and Records Administration web site. URL: http://thomas.loc.gov/beta/billView.jsp?&k2dockey=/prd/k2/

congressional_record/xml/106/H19OC9/H19OC9-0011.xml@cong_record&numHits=1&currDoc=

1&currentPage=1&106%3Cin%3Econgress%29&congress=106 (дата обращения: 12.05.2019).

55

Ibid.

56

Плешов О.В. Ислам и политическая культура в Пакистане. — C. 67.

57

Musharraf P. Op. cit. — P. 179.

58

Верховный суд Пакистана отстранил от власти премьер-министра Наваза Шарифа https://ria.ru/20170728/1499316328.html (дата обращения: 28.02.18).

59

Mohtarma Benazir Bhutto's Speeches. Address by her Excellency Mohtarma Benazir Bhutto Prime Minister of the Islamic Republic of Pakistan at US House of Representatives — June 07, 1989.

60

Bhutto Benazir. Democratization in Pakistan. The Middle East Institute, Washington, DC — September 25, 2007 // The Pakistan Peoples Party web site. URL: Mohtarma Benazir Bhutto's Speeches /http://www.ppp.org.pk/bb.html (дата обращения: 19.01.2019).

61

Маудуди А.А. Ислам аур джадид моаши назарийат. — С. 45.

62

Kurshid Ahmed. Op. cit.

63

The CIA's World Factbook. Pakistan.

64

Ministry of Foreign Affairs of Pakistan. Foreign Office Yearbook 2003/2004 // The Ministry of Foreign Affairs of Pakistan web site.URL: www.mofa.gov.pk/Publications/YB_2003_04.doc (дата обращения: 12.05.2009).

65

Musharraf P. Op. cit. — P. 167.

66

Мукимджанова Р.М. Пакистан Китай: курс на добрососедство и сотрудничество/ Пакистан в современном мире. Сб. статей. — М.: Научная книга, 2005. — С. 184.

67

Massive Chinese investment is a boon for Pakistan https://www.economist.com/

asia/2017/09/09/massive-chinese-investment-is-a-boon-for-pakistan

68

The CIA's World Factbook. Pakistan.

69

Musharraf P. Op. cit. — P. 302.

70

The CIA's World Factbook. Pakistan.

71

Москаленко В.Н. Пакистан и ШОС.

72

Haas R.N. Op. cit. — P. 51.

73

Кузнецов С. Н. Геополитическое положение Пакистана и региональная среда. — С. 151.

74

Белокреницкий В.Я. Геополитическая вертикаль в сердце Азии // Pro et Contra. — 1997. — Т. 2. — № 2. — С. 101.

75

Богатуров А.Д. Центрально-Восточная Азия в современной международной политике // Восток. — 2005. — № 1. — С. 102.

76

Воскресенский А.Д. Большая Восточная Азия: мировая политика и энергетическая безопасность. — С.26.

77

Воскресенский А.Д. Большая Восточная Азия: мировая политика и энергетическая безопасность. — С. 28.

78

Уткин А.И. Американская империя. — С. 43.

79

Лунев С.И. Дипломатия в Южной Азии. — С. 15.

80

Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н., Шаумян Т.Л. Южная Азия в мировой политике. — С. 42.

81

Лунев С.И. Дипломатия в Южной Азии. — С. 15.

82

Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. — С. 107.

83

Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. — С. 107.

84

Москаленко В.Н. Внешняя политика Пакистана. — С. 90.

85

Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. — С. 229.

86

Там же. — С. 121.

87

Там же. — С. 121.

88

Москаленко В.Н. Внешняя политика Пакистана — С..32.

89

The CIA's World Factbook. Pakistan.

90

Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. — С. 181.

91

Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. — С. 181.

92

Там же. — С. 184.

93

Москаленко В.Н. Внешняя политика Пакистана. — С. 23.

94

Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. — С. 185.

95

Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. — С. 126.

96

Лунев С.И. Дипломатия в Южной Азии. — С. 14.

97

Алексеев А. В. Указ. соч. — С. 15.

98

Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. — С. 187.

99

Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. — С. 187.

100

Москаленко В.Н. Внешняя политика Пакистана. — С. 45.

101

Лунев С.И. Дипломатия в Южной Азии. — С. 62.

102

Там же. — С. 68.

103

Датт В.П. Внешняя политика Индии. — С. 354.

104

Кузнецов С.Н. «Пакистано-китайские отношения: «всепогодная дружба» // «Востоковедный сборник». — М.: ИБВ, 2006. — Вып. 7. — С. 49.

105

Там же. — С. 50.

106

Москаленко В.Н. Внешняя политика Пакистана. — С. 146.

107

Датт В.П. Указ. соч. — С. 298.

108

Musharraf P. Op. cit. — P. 254.

109

Москаленко В.Н. Внешняя политика Пакистана. — С. 141.

110

Thornton T. Op. cit. — P. 143.

111

Москаленко В.Н. Внешняя политика Пакистана. — С. 80.

112

Там же. — С. 126.

113

Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. — С. 230.

114

Мукимджанова Р.М. Пакистан, Южная Азия и политика США (60-е — начало 70-х гг.). — С. 119.

115

The CIA's World Factbook. Pakistan.

116

The CIA's World Factbook. Pakistan.

117

Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. — С. 240.

118

Там же.

119

Musharraf P. Op. cit. — P. 53.

120

Musharraf P. Op. cit. — P. 54.

121

Лунев С.И. Дипломатия в Южной Азии. — С. 156.

122

Москаленко В.Н. Внешняя политика Пакистана. — С. 83.

123

The CIA's World Factbook. Pakistan.

124

Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. — С. 272.

125

Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. — С. 272.

126

Уткин А.И. Американская империя. — С. 470.

127

Москаленко В.Н. Внешняя политика Пакистана. — С.144.

128

Там же. — С.145.

129

Лунев С.И. Дипломатия в Южной Азии. — С. 158.

130

Датт В.П. Указ. соч. — С. 292.

131

Musharraf P. Op. cit. — P. 341.

132

Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. — С. 273.

133

Musharraf P. Op. cit. — P. 345.

134

Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. — С. 274.

135

Там же. — С. 274..

136

Musharraf P. Op. cit. — P. 351.

137

Алексеев А. В. Указ. соч. — С. 17.

138

Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. — С. 275.

139

Там же. — С. 274.

140

Musharraf P. Op. cit. — P.352.

141

Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. — С.288.

142

Москаленко В.Н. Внешняя политика Пакистана. — С.250.

143

Там же. — С.251.

144

The CIA's World Factbook. Pakistan.

145

Лунев С.И. Дипломатия в Южной Азии. — С. 160.

146

Cohen S. P. Op. cit. — Р. 98.

147

Лунев С.И. Дипломатия в Южной Азии. — С.161

148

Иванова И.И., Мелкумян Е.С., Мукимджанова Р.М. Указ. соч. — С.36.

149

Там же. — С.28

150

Арунова М.Р. Указ. соч. — С.92.

151

Уткин А.И. Американская империя. — С. 146.

152

Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. — С.339.

153

Уткин А.И. Американская империя. — С. 167.

154

Лунев С.И. Дипломатия в Южной Азии. — С. 169.

155

Там же. — С. 169.

156

Уткин А.И. Американская империя. — С. 168.

157

Москаленко В.Н. Внешняя политика Пакистана. — С. 302.

158

Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. — С.338.

159

Москаленко В.Н. Внешняя политика Пакистана. — С. 305.

160

Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. — С.312.

161

Москаленко В.Н. Внешняя политика Пакистана. — С. 306.

162

Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. — С.342.

163

Congressional Records. The Pressler Ammedment and Pakistan's nuclear weapons program (Senate — July 31, 1992) // The National Archives and Records Administration web site. URL: http://thomas.loc.gov/beta/billView.jsp?&k2dockey=/prd/k2/congressional_record/xml/

102/S31JY2/S31JY2-821.xml@cong_record&numHits=1&currDoc=1&currentPage=1&102%3Cin%

3Econgress%29&congress=102 (дата обращения: 15.04.2019).

164

Хроника событий // Зарубежное военное обозрение. — 1993. — №10. — C.38.

165

Congressional Records. The Pressler Ammedment and Pakistan's nuclear weapons program.

166

Лунев С.И. Дипломатия в Южной Азии. — С.159

167

Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. — С. 300.

168

Там же. — С. 313.

169

Musharraf P. Op. cit. — P. 344.

170

Лунев С.И. Дипломатия в Южной Азии — С. 177.

171

Там же. — С. 177.

172

Musharraf P. — P. 225.

173

Ibid. — P. 225.

174

Лунев С.И. Дипломатия в Южной Азии. — С.181.

175

Musharraf P. Op. cit. — P.348.

176

Лунев С.И. Дипломатия в Южной Азии. — С.182.

177

Уткин А.И. Американская империя. — С. 175.

178

Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. — С.312.

179

Доля стран в мировом ВВП http://fincan.ru/articles/55_dolya-stran-v-mirovom-vvp/

180

Уткин А.И. Новый мировой порядок. — С.24.

181

Бжезинский Зб. Великая шахматная доска (Господство Америки и его геостратегические императивы). — С.36.

182

Уткин А.И. Новый мировой порядок. — С.24.

183

Лейн К., Шварц Б. Американское лидерство без противника // Политика администрации Билла Клинтона в области национальной безопасности. Реферативный сборник. — М.:ИНИОНРАН, 1996. — С.44.

184

Лейн К., Шварц Б. Американское лидерство без противника // Политика администрации Билла Клинтона в области национальной безопасности — С.45.

185

Спасский Н. А. Новое мышление по-американски // Международная экономика и международные отношения. — 1992. — .№7. — С.32.

186

Лейн К., Шварц Б. Указ. соч. — С.47.

187

Колобов О.А. и др. Указ. соч. — С.87.

188

Проблемы лидерства во внешнеполитической деятельности США. Итоги первого срока администрации Буша / Кременюк В.А., Мирзаян Т.В., Подлесный П.Т. — М.: ИСКРАН, 2005. — С.49.

189

Колобов О.А. и др. Указ. соч. — С.96.

190

Бжезинский З/ Великая шахматная доска (Господство Америки и его геостратегические императивы). — С.11.

191

Бжезинский З. Указ. соч. — С.11.

192

A National Security Strategy for a New Era. Global Age.

193

Ibid.

194

Стратегия национальной безопасности // США: экономика, политика, идеология. — 1994. — №11. — С.158.

195

Колобов О.А. и др. Указ. соч. — С.45.

196

The National Security Strategy of the United States of America 2002.

197

Condoleezza Rice. Op. cit. — P.96.

198

The National Security Strategy of the United States of America 2002.

199

The National Security Strategy of the United States of America 2002.

200

Уткин А.И. Новый мировой порядок. — С.38.

201

Failed States Index 2009 // The Fund for Peace organization web site. 2010. URL:http://www.fundforpeace.org/web/index.php?option=com_content&task=view&id=391&Itemid=549 (дата обращения: 18.04.2010).

202

The Failed States Index — 2019 https://fundforpeace.org/wp-content/uploads/2019/04/

9511904-fragilestatesindex.pdf

203

The National Security Strategy of the United States of America 2002.

204

Колобов О.А. и др. Указ. соч. — С.51.

205

A National Security Strategy For a New Era. Global Age.

206

Скоров Г. Указ. соч. — С.5.

207

A National Security Strategy for a New Century.

208

The National Security Strategy of the United States of America 2002.

209

Trump executive order pulls out of TPP trade deal https://www.bbc.com/news/world-us-canada-38721056

210

Юрлов Е. Президент Индии К. Нараянан //Азия и Африка сегодня. — 2001. — №4. — С. 49.

211

Колобов О.А. и др. Указ. соч. — С.36.

212

Панарин А.С. Искушение глобализмом. — М.: Эксмо, 2003. — С. 115.

213

Колобов О.А. и др. Указ. соч. — С.36.

214

Лейк Э. Новая стратегия США: от сдерживания к расширению // США: экономика, политика, идеология. 1994. — №3. — С.30.

215

Стратегия национальной безопасности // США: экономика, политика, идеология. — 1994. — №12. — С.124.

216

Стратегия национальной безопасности // США: экономика, политика, идеология. — 1994. — №12. — С.154.

217

Thomas P. Op. cit. — P.147

218

Воскресенский А.Д. Большая Восточная Азия: мировая политика и энергетическая безопасность. — 128 с.

219

Датт В.П. Указ. соч. — С.107.

220

Лунев С.И., Шахматов А.В. Индия: политическое развитие и внешняя политика. — С. 158.

221

Кузнецов С. Н. Геополитическое положение Пакистана и региональная среда. — С. 21.

222

Кузнецов С. Н. Геополитическое положение Пакистана и региональная среда.я — С. 21.

223

Бжезинский З. Великая шахматная доска (господство Америки и его геостратегические императивы). — С.197.

224

Братерский М.В. Указ. соч. — С.38.

225

Киссинджер Г. Нужна ли Америке внешняя политика. — С.168.

226

Бжезинский З. Великая шахматная доска (господство Америки и его геостратегические императивы). — С.61.

227

Мазин А. Индийский ВПК и амбиции Дели // Азия и Африка сегодня. — 2006. — № 12. — С. 5.

228

Юрлов Ф. Индия в мировой политике // Азия и Африка сегодня. — 2005. — №4. — С. 26.

229

Бжезинский Зб. Выбор: мировое господство или глобальное лидерство. — С.123.

230

Лунев С. И. Дипломатия в Южной Азии. — C. 149.

231

Там же. — С. 150.

232

Кузнецов С. Н. Геополитическое положение Пакистана и региональная среда. — С. 20.