Семь

Александр Колосовский

Технологии развиваются очень быстро. На такой скорости трудно заметить, как меняется окружающий мир, но эволюционирует ли сам разум? Что сегодня формирует наше сознание? Подарит ли искусственный интеллект счастье человеку, андроиду или же откроет его темные сущности? Можно ли вообще измениться и отойти от заданной людям программы? Каждый ответ – уникальная история в данном сборнике.

Иллюстратор Ангелина Арье

© Александр Колосовский, 2020

© Ангелина Арье, иллюстрации, 2020

ISBN 978-5-4498-1980-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Прямо по курсу скалы!

Укрывшись за старой «Волгой», Илья присел, чтобы перевести дыхание. Рейдеры, преследовавшие его, славились тем, что, однажды напав на след, они уже никогда не упустят жертву. И погоня, которая продолжалась уже больше двух часов, была тому подтверждением. Илья проверил обойму своего пистолета: всего два патрона. Послышались шаги, он лег на землю и заполз под брюхо автомобиля. Человеческая фигура в черном скрылась в переулке. Нельзя было терять ни секунды. Илья, выбравшись с обратной стороны «Волги», встал на ноги, и, пригнувшись, перебежал дорогу, остановившись уже у машины рядом с пустым киоском «Пресса».

— Убит! — услышал он сзади ликующий голос Коли. — Убит! Убит! Убит! Здорово мы тебя на живца поймали, да?

— Да блин! — С досады Илья запустил деревянным пистолетом в ржавый бок «Волги».

Из переулка вышел Кирилл.

— В следующий раз я буду рейдером, — пробубнил Илья, подбирая оружие.

— А я тебя все равно убью! — засмеялся Коля.

Трое мальчишек стояли посреди заброшенного кладбища автомобилей, что расположилось рядом с городом. До недавнего времени никто, кроме утилизаторов, не посещал его: люди разобрали полезный металлолом и запчасти, остались лишь груды железных скелетов.

Коля полез на крышу ржавого школьного автобуса.

— Что стоите? Залезайте! — крикнул он сверху.

Ребята расположились на согретой лучами крыше.

— Киря, ты когда доделаешь корабль? — вполголоса спросил Илья.

— Завтра, немного осталось.

— Я спускаю первый! — Коля взял один из камней, которые он взял с собой на крышу автобуса, и швырнул его в кузов перевернутой легковой машины. Удар от камня пришелся в единственную дверь, которая, издав глухой звук, незамедлительно закачалась, скрипя ржавыми петлями.

— Это почему? — опешил Кирилл.

— Как почему? Я принес картон, — новый камень влетел в дверь. — А значит, я первый и спускаю.

— Но корабль же делает Киря! — возразил Илья.

— Знаю. — Коля поправил слетевшую набок кепку. — Но картон — мой! Что не так, а?

Он с вызовом посмотрел на Илью.

— Ладно, не ссорьтесь, пусть спускает первый, — тихо произнес Кирилл и сел на край крыши автобуса. — Пойдемте домой. Скоро начнет темнеть.

К вечеру небо заволокло тяжелыми тучами, и пошел дождь, который прекратился только под утро, оставив после себя шелестящие вдоль обочин ручейки. Рядом с таким ручейком в прозрачных дождевиках, сшитых из пленки, стояли Илья и Кирилл. В предвкушении они смотрели на журчащий поток. Кирилл держал в руках корабль из картона, которому и предстояло пуститься в первое плаванье.

— Колька не придет? — спросил Кирилл.

— Нет.

Мальчик облегченно вздохнул, но потом заволновался.

— А он не обидится? Он же принес картон.

— Почему же, обидится, наверное…

— И что теперь будет?

— Не знаю. Тебе не все равно? У нас есть целый пиратский корабль! — Илья показал пальцем на череп с костями на правом борту.

— Ну-у-у-у… — протянул Кирилл и добавил: — Мне жалко его даже.

— А мне нет!

Кирилл снова вздохнул и склонился над ручейком. Он держал корабль на вытянутых руках, словно боясь, что, если спустит судно на воду, оно бесследно исчезнет, превратившись в корабль-призрак.

— Когда я вырасту, я стану капитаном, — мечтательно сказал Киря. — А ты?

— Не знаю… На самом деле я хочу стать пилотом. Но не стану.

— Почему?

— Мама против.

Небольшая капля упала на капюшон Ильи. Он задрал голову вверх. Новая капля упала ему на лицо. Еще одна, потом еще и еще. Заморосил дождь.

— Против?

— Говорит, что из меня не получится пилот. Хочет, чтобы я пошел работать на завод…

— И ты пойдешь на завод? — сказал удивленно Кирилл и повернул голову в сторону друга.

— Давай спускай корабль на воду! Моросит уже!

— Сейчас-сейчас. Чур, я капитан! А ты?

— А я, — Илья задумался, — а я рулевой!

Картон коснулся поверхности воды и… Судно без промедления устремилось вперед. Корабль вздымался над волнами и падал, сопротивлялся стихии, заваливался с одного бока на другой, загребая воду. Вокруг громко стонал океан, пенясь и плюясь, он двигал исполинскими плечами, словно хотел сбросить наглецов в пучину.

Небо, ярко вспыхнув, оглушительно затрещало. Казалось, что оно, расколовшись на несколько частей, черными глыбами обрушится на одинокое судно. Сквозь перекаты послышался хриплый голос капитана: «Лево руля!» И тут же волна ударила в борт. Корабль покосился, но выстоял. Веселый Роджер усмехнулся. «Право руля!» — послышалось снова. Захрипели натянутые канаты, и соленая лавина, рухнув на палубу, покатилась обратно в океан, забрав с собой троих человек.

— Капитан! Прямо по курсу скалы! — крикнул рулевой низким голосом.

— Тысяча чертей! — отозвался капитан.

И вот уже корабль несется прямиком в клыкастую пасть, подгоняемый толщей воды. Форштевень, с трудом рассекавший тугие барханы, прокладывал путь вперед.

— Не сегодня! — закричал капитан, когда скалы огромной тенью нависли над ним. — Сегодня ты нас не возьмешь!

— Весело вам без меня? — вдруг раздался голос Коли.

Застряв между двух камней, картонный кораблик остановился. Ребята оглянулись: позади них стоял их друг.

— Да! — крикнул Илья.

Кирилл поднял картонную конструкцию и прижал ее к себе.

— Защеканцы! Считаю до трех, и ты извиняешься. — Он занес кулак, намереваясь ударить Илью. — Раз! Два!

Илья не шевелился. Он смотрел, как обидчик приближался к нему.

— Три! — прокричал тот уже в лицо Ильи, но ничего не произошло.

— Тебе повезло! — прошипел он.

Удар обрушился на палубу. Подмокшее судно порвалось пополам, и корма упала в ручей. Ее тотчас подхватило течение. Кирилл стеклянными глазами смотрел, как останки торопливо уносятся в сторону грязного озера на выезде.

— Мой корабль… — прошептал мальчик.

— Получили? Сучата! Получили?! — кричал в это время Колька. — Я должен был спускать! Мой карт…

Сраженный ударом в скулу, мальчик замолк и упал спиной в лужу. Брызги разлетелись в разные стороны. Илья замер в ожидании развязки, сжав перед собой кулаки. Прежде он не дрался, предпочитая другие способы решения проблем.

Но сегодня он ударил человека.

Обидчик молчал и поднимался. Молчал он, и когда снова оказался на ногах. Молчал, и когда, развернувшись, ушел в противоположную сторону.

— Ты его ударил.

— Я знаю, — Илья опустил руки.

— Не надо было этого делать, Илья. Тебя могут забрать.

— Я знаю.

Ребята выловили корму. Потом они сели на лавку во дворе. Без слов, под моросящим дождем Илья равнодушно чертил палкой крестики в ответ на нолики друга. Все эти символы на песке ему казались сейчас лишними. Его мысли были заняты другим. Он раз за разом прокручивал в голове недавнее событие, связанное с разбитым кораблем.

Мимо прошла тучная женщина в коричневом пальто с большой синей сумкой.

— Привет, Илья, — крикнула она с крыльца, заметив мальчика на лавке.

— Здравствуйте, Маргарита Васильевна.

— Мама дома?

Ответа не последовало. И, так и не дождавшись его, женщина исчезла в подъезде.

— Я домой, — сказал Илья, спрыгивая на землю.

— Ты еще выйдешь?

— Уже нет! — крикнул он уже у двери.

Когда Илья поднялся на этаж, Маргарита уже заходила в квартиру. Мальчик последовал за ней. Не разуваясь, она перешагнула через грязные мужские сапоги и прошла в комнату, где застала маленькую женщину в рваном халате и мужчину в изношенных семейных трусах. Парочка о чем-то увлеченно спорила, не обращая на женщину никакого внимания.

Дальше коридора Илья пройти уже не решился.

Женщина извлекла журнал в картонной обложке из сумки. Потом осмотрела стол, за которым сидела парочка: контейнеры с торчащими вилками, наполовину выпитая бутылка водки, заляпанные рюмки, размазанные по столешнице остатки еды — все это ее уже давно не удивляло. Презрительно поморщившись, она выключила радио.

— Какой же из тебя мужик, если ты даже кран до сих пор не починил, — говорила женщина мужчине. — Слышишь, как уже долбит по раковине?

— А чо я?! Чо я-то сразу!

— Здравствуйте, Светлана Валерьевна. — Женщина поставила сумку рядом с пустыми бутылками, что приветливо звякнули.

Она присела на край кресла у противоположной стены.

— Чего тебе, дефективная? — Света исподлобья мутными глазами смотрела на гостью.

— Не тебе, а вам.

— Не-е-т! Это уж мне решать!

— Хорошо. Светлана. Вы не выходите на работу уже месяц. Знаете ли вы, что вас уволили?

— Знаю, дальше что?

— Очки на вашем счету. Вы их только тратите.

— Трачу/ — Света, икнув, взяла вилку, насадила на нее рукой последний кусочек селедки из контейнера, затем отправила его в рот и вытерла руку о подол халата.

— Вчера вами был достигнут минимальный предел для людей социального статуса «Бета».

— Хренхофо! — ответила она женщине с набитым ртом.

— Вынуждена сообщить вам, что, если вы не пополните ваш баланс, мы вынуждены будем понизить ваш статус до «Гамма» и выселить в соответствующий район.

— Выселяйте! Мне плевать! — Света со злостью бросила вилку в контейнер, та отскочила, звеня, упала под стол. — Веришь или нет? А?

Гостья проводила вилку взглядом. Снова оглядела стол. Сделала запись в журнале. Потом продолжила спокойным тоном:

— Я вам верю.

— Еще бы! Ха! Она мне верит, представляешь?! — Света ткнула локтем в бок сидящего рядом мужчину.

— А чего вы наши очки считаете! — вмешался вдруг он, все это время ковырявшийся в зубах и не проявляющий никакой активности.

— А вы собственно кто? — небрежно бросила Маргарита, посмотрев на него.

— Кто я? — Он наклонился в сторону женщины и воинственно ткнул себя пальцем в грудь.

— Да, кто вы? Представьтесь. Будьте так добры.

— Кто я? Дает! Ха! Дядя Вова я!

— Мне к вам так и обращаться?

— Обращайся так. Да.

— Хорошо. Дядя…

— Чего считаете, говорю?! Хотим — тратим! — перебил ее он, ухватившись за возможность высказаться.

— Хорошо, я поняла…

— Хотим — копим! Это наше дело! Наше! Да ведь, Светка? — обратился он к сожительнице, шарящей под столом в поисках вилки.

— Можно я скажу? — повысила голос Маргарита.

— Валяй!

— Я понимаю, что вам все равно…

— А чего лезешь тогда?!

— Дослушайте уже! Я все понимаю. Если вы не думаете о себе, то подумайте о ребенке. Ведь дети с социальным статусом «Гамма» не могут ходить в школу.

— Я не понял, это она про пацана твоего? — Дядя Вова посмотрел на Свету, обмакивающую белый хлеб в масло из-под селедки. Ее халат распахнулся, обнажая левую грудь.

— Не знаю, — она пожала плечами. Зажурчала водка, разливаемая ею по рюмкам.

— Условия жизни там намного хуже, — продолжала женщина. — Какое будущее будет у этого маленького человека?

— Да, про него вроде… Слышишь?

— Пофиг мне. Пусть хоть про Наполеона заливает. Будем.

Они выпили.

— Чего вы считаете!? — закричал дядя Вова, словно забывшись. — Хотим — тратим! Хотим — не тратим!

Света разливала водку. Мужчина продолжал что-то выкрикивать, слова он сопровождал бессвязными жестами, но Маргарита уже не слушала. От перегара и криков разболелась голова. Ко всему еще добавилась раздражающая барабанная дробь, доносившаяся из кухни. Она торопливо делала какие-то записи, чтобы как можно скорее покинуть это место. Закончив, она встала, достала фотоаппарат и сделала несколько снимков для отчета. Потом ее собеседники со злобой наблюдали, как гостья берет сумку и кладет в нее журнал. Сама же Маргарита чувствовала, как по телу скользят враждебные взгляды, но не отвечала взаимностью.

— Какие же вы люди! Я поражена. До свидания. Надеюсь, это последняя наша встреча, — сказала она.

— Аревуа! — ответил ей мужчина и хрипло засмеялся.

Едва женщина собралась уходить, как Света вдруг жестом остановила ее. Одним махом осушила рюмку и, не закусывая, начала говорить. Речь ее сначала была путаной, как у больного, но постепенно обретала уверенность. Казалось, что хмельное состояние неожиданно покинуло ее разум.

— Какие мы люди? Какие мы люди. Знаешь. Ты пришла. В мой дом. Ты. Думаешь, если ты из этого гребаного управления, то имеешь право мне что-то указывать? Учить меня жизни? Ты никто! Как и все мы!

— Это возмутительно! Послушайте!

— Нет, это ты послушай! — Света ударила кулаком о стол. Звякнули рюмки. Одна из них упала на пол и покатилась к стене. — Я долго слушала твое нытье! И не один день! Скажи мне! С чего ради я должна радоваться? С чего ради я должна ишачить? Восстановление человечества? Ха! Какая благородная цель! И все эти овцы с пустыми бошками хавают это! Но им простительно. Они же овцы. Ишачат, жрут и срут! Наступает новый день! А что по расписанию? Ах, да! Ишачить, жрать, срать! Все повторяется! Ради чего?

Женщина растерянно смотрела на разъяренную хозяйку, чей халат был уже полностью распахнут.

— Ради чего, я тебя спрашиваю?!

Поверхность стола снова вздрогнула от удара.

— Светочка, ты чего? О! Светка! У тебя сиськи торчат! — дядя Вова потянулся руками к ее груди, но та оттолкнула его.

— Ради человечества?! Так оно же в этом и виновато! Это не мой косяк! Не мой! Слышишь?! Их косяк! По их вине я в жопе! По вине человечества мы все в жопе! Ничего не меняется! Мир гниет! Оглянись! Напряги свои тупые мозги! Налоги повышают! И чтобы оставаться в этом статусе, нужно еще больше работать! А вокруг ничего не происходит! Нам обещают лучшую жизнь! Но где эти улучшения? Эти суки живут в сталагмитах, пьют шампанское и играют в гольф! А нам приходится только слушать эти обещания!

— Если у вас нет ничего…

— Заткнись! — Света схватила с пола пустую бутылку. — А про сына моего лучше молчи! Маленький человек, говоришь? А я знаю, что он не мой ребенок. Мой сын погиб, когда началась эта сраная война с машинами! Да, мне дали возможность видеть его лицо, слышать его голос. Но внутри это всего лишь робот! Бездушная машина, которая не может даже мечтать! А теперь! Вон из моего дома! И чтобы я больше тебя тут не видела!

— Запахнитесь, — сказала гостья спокойным голосом и поспешно покинула комнату.

В коридоре она встретила Илью. Она нежно коснулась его головы, затем провела ладонью по щеке. Неожиданно мальчик сомкнул на ее предплечье свои маленькие ладони. Маргарита замерла.

— Помогите моей маме, — прошептал он. — Она сказала, что я не могу мечтать. Я хочу, чтобы она стала счастлива. Это и есть моя мечта.

Прижимаясь щекой руке, он смотрел в ее глаза. Женщина почувствовала волнение, которое огромной тяжелой волной ударило в грудь. И слезы хлынули по щекам. Она смотрела на мальчика, прижимающегося к ладони, и плакала. Некоторое время он еще держал ее руку, затем отпустил. Маргарита тяжело вздохнула, поцеловала его в лоб и вытерла слезы.

— Прости. Я не могу помочь.

В последний раз взглянув на робота, она виновато улыбнулась. И вышла в подъезд. Илья не двигался. Он обреченно слушал удаляющиеся шаги, которые вскоре стихли.