Шаги в темноте

Александр Конторович, 2013

В ходе войны в руки советских войск попало большое количество ценностей, некогда награбленных немцами в Европе и на территории СССР. Многие их владельцы живы и ныне занимают серьёзные посты в своих странах. Руководство СССР принимает решение вернуть эти ценности прежним хозяевам. Операция имеет наивысший гриф секретности, но сведения о ней всё же попадают в руки спецслужб недавних союзников по антигитлеровской коалиции. Принимается решение сорвать операцию, для чего задействуются не только старые, ещё немецкие, агенты, но и простые уголовники. В связи с неординарностью вопроса обеспечение безопасности операции «Темнота» возложено на отдел В2. Старшим группы назначен опытный сотрудник подполковник Гальченко, известный как «Проводник». В состав группы входит также старший лейтенант Барсова – «Котенок» и специалист-подрывник майор Сиротин – «дед Миша».

2

Взгляд назад.

«Охотник» — Дерягин Алексей Фомич, 1924 г.р., русский.

Хрясь!

Смачный удар сбил бойца на землю, он кубарем покатился по траве, выронив винтовку. Немец в два прыжка догнал упавшего и отвесил ему ещё разок, пресекая попытку встать на ноги. Но боец не сдавался: извернувшись на земле, он ухитрился подсечь ноги противника, и теперь уже тот грузно рухнул на траву. Они покатились по полянке, осыпая друг друга ударами.

— Стреляй же! — повернулся к Дерягину командир отделения. — Он же здоровый, чёрт, забьёт Оленина в пять минут!

— Не забьёт… тот жилистый, выдюжит… Рано стрелять, командир… — произнёс Алексей, не отрываясь от прицела СВТ.

Совершенно оставив без внимания дерущихся, он отчего-то сосредоточился на опушке леса. Слившись с винтовкой, стрелок почти перестал дышать.

А драчуны продолжали кататься по траве. Немец, хотя и был существенно крепче русского солдата, никак не мог взять над ним верх. Он что-то крикнул, повернув голову в сторону леса.

И от опушки тотчас же оторвались две стремительные тени — на помощь к нему поспешила подмога. Солдаты пробежали метров десять, и им оставалось всего несколько шагов до соперников.

Гах!

Взмахнул руками первый из бегущих. Крутанувшись на месте, он ничком рухнул на землю.

Гах! Гах!

Второй солдат схватился руками за живот, согнулся, и, сделав несколько неуверенных шагов, скорчился на зеленой траве.

— Всё, командир… нет там больше никого. Трое их было, живым хотели парня взять. Посылайте ребят, пусть Оленину помогут, да заодно и немца того приберут — язык, всё-таки…

Из приговора военного трибунала

«…таким образом, в результате распития спиртных напитков, Дерягин А.Ф., утратив над собою контроль, нанес несколько ударов командиру патруля, лейтенанту Марежеву Д.П., чем совершил оскорбление офицера, находящегося при исполнении служебных обязанностей.

…Исходя из тяжести совершённого в военное время преступления и учитывая личность обвиняемого, военный трибунал в составе:

Председателя — военного юриста майора Долгих М.И.

Члена трибунала — капитана Воронина Т.С.

Члена трибунала — старшего лейтенанта Перепеляева П.Р.

ПРИГОВОРИЛ:

Дерягина Алексея Фомича, 1924 г.р., уроженца г. Зея, русского, беспартийного, ранее не судимого,

ПРИГОВОРИТЬ

К лишению свободы сроком на два года.

Заменить отбытие наказания в местах лишения свободы направлением в штрафную роту сроком на три месяца.

* * *

Взгляд назад.

«Драчун» — Лобаев Олег Иванович, 1923 г.р.

— Повторяю! — прошелся перед строем солдат командир роты. — Ваша задача предельно проста — захватить дот! Артиллерийский огонь будет продолжаться десять минут, немцы все попрячутся в траншеи. За это время вам надлежит пересечь расстояние от окопов до дота и, дождавшись окончания обстрела, взять его! Внимательно наблюдать за ориентирами! Держаться тропы, проделанной саперами ночью. Не заходить в зону обстрела пулемётов дота — им артогонь не страшен, и поэтому пулеметчики с постов не уйдут. Стало быть, они могут вас заметить, и тогда всей операции каюк! Всем всё ясно? Вопросы имеются? Нет? Разойдись!

Строй сломался, бойцы рассыпались по сторонам, проверяя и подгоняя снаряжение. Кто-то, пряча по привычке папиросу в кулак, торопливо закуривал. А некоторые, наиболее опытные, пристроившись где-нибудь в сторонке, задремали.

Впрочем, передышка продолжалась не так долго, и вскоре прозвучала команда на построение.

Вытянувшись цепочкой, штурмовая группа скрылась в окопах.

Выдержка из рапорта командира батальона капитана Громова П.Г.

«…в результате того, что разведкой не было предварительно вскрыто местоположение всех пулемётных гнезд, штурмовая группа, выдвинувшаяся на рубеж атаки, была обнаружена противником. Подпустив группу на близкое расстояние, немцы открыли пулеметный огонь и нанесли миномётный удар. Группа понесла серьёзные потери, погибло шесть бойцов, и девять человек было ранено. Оставшимися в строю бойцами обеспечить успешное выполнение задания не представлялось возможным, и командир группы, лейтенант Воронов, отдал приказ об отходе на исходные позиции. В процессе отхода без вести пропал один боец — Лобаев О.И. Со слов товарищей, около него разорвалась мина и он упал.

Через четыре часа, в 10.20, выполняя поступивший приказ командования, батальон приготовился к атаке. Приданная артбатарея нанесла удар, пытаясь заставить замолчать пулемёты противника. В свою очередь, немцы открыли ответный огонь, причем больше всего мешали продвижению батальона именно пулемёты дота, имевшие возможность стрелять дальше, нежели огневые точки в траншеях.

Батальон, ведя ружейно-пулемётный огонь с хода, тем не менее, успешно продвинулся вперёд.

В 10.40 пулеметы дота внезапно замолчали.

Пользуясь этим, рота лейтенанта Савельева решительным броском преодолела расстояние до немецких траншей и ворвалась в них. Высота была взята.

При осмотре дота было обнаружено четырнадцать тел немецких солдат, большинство из которых было убито холодным оружием (зарублено). Несколько человек погибло от разрыва гранаты, брошенной в отсек.

В дальнем углу дота был обнаружен пропавший ранее боец штурмовой группы — Лобаев О.И. Он находился в помрачённом состоянии, контужен. Форма изорвана и окровавлена. В руке боец продолжал сжимать саперную лопатку с погнутым штыком и всю покрытую кровью, которую у него с трудом отобрали…»

Из приговора военного трибунала

«…выполняя приказ командира, Прохин продолжил конвоирование в тыл ранее захваченных пленных. По дороге его встретила группа солдат, и один из них, впоследствии оказавшийся сержантом Лобаевым О.И., поинтересовался, кого и куда он ведёт.

Узнав, что конвоируемые принадлежат к солдатам так называемой Русской освободительной армии, Лобаев, сняв с плеча автомат, произвёл несколько выстрелов, убив троих пленных. Сержант был обезоружен сослуживцами и задержан командиром взвода лейтенантом Олешкиным.

Таким образом, в действиях Лобаева О.И. усматриваются признаки самоуправства, что является тяжким преступлением…

…Исходя из тяжести совершённого в военное время преступления и учитывая личность обвиняемого, военный трибунал в составе:

Председателя — военного юриста капитана Осадчего Р.О.

Члена трибунала — капитана Ленского Т.М.

Члена трибунала — капитана Авдотьина Я.П.

ПРИГОВОРИЛ:

Лобаева Олега Ивановича, 1923 г.р., уроженца с. Никольское, Можайского района, Московской области, русского, беспартийного,

ПРИГОВОРИТЬ

К лишению свободы сроком на три года.

Заменить отбытие наказания в местах лишения свободы, направлением в штрафную роту сроком на три месяца.

* * *

Взгляд назад.

«Математик» — Вильнер Николай Иванович, 1922 г.р.

— И в который раз это повторить готов! — капитан Осадчий стукнул по столу кулаком. — До той поры, покуда артиллеристы эту точку не заткнут, прохода вперёд нет!

— Так пробовали уже — не берут полковушки этот дзот! Не пробивают его наши снаряды, — развел руками старший лейтенант Аграков, командир взвода артиллеристов. — А более серьёзных пушек у нас нет. И на прямую наводку орудие не выкатить: мало того, что всё там простреливается, так ещё и через эти завалы как-то надо пушку протащить. А там не то что орудие провезти, пешком пройти — и то не всегда возможно!

Причиной столь горячего спора послужил пулемётный дзот противника. Расположенный посреди развалин, он наглухо закупоривал единственный путь к корпусам завода, в которых не покладая рук трудились немецкие подрывные команды.

Столь тщательно спланированная операция по захвату важного объекта повисла на волоске.

Успешно прорвав линию обороны противника, полк, пройдя по вражеским тылам около десяти километров, вышел к цели — большому заводу, который требовалось захватить во что бы то ни стало. Его захвату придавалось настолько большое значение, что полк впервые за всю войну пополнили до штатной численности. Придали, сверх собственных сил, ещё два артиллерийские и одну минометную батарею, два взвода огнемётчиков, две танковые роты и обещали поддержку авиацией.

И вот теперь — все эти усилия оказались тщетными.

Прилегавший к заводу городок оказался практически весь разрушен бомбежками. Странно, но на завод не упало ни одной бомбы… И вроде бы не полные лохи тут поработали — союзная авиация! Там, по слухам, те ещё мастера имелись — и вот, нате вам!

Единственная проезжая дорога упиралась в мост, который, стоило только появиться русским танкам, был немедленно подорван противником.

Ладно, пехоте не привыкать — на противоположный берег переправились не только бойцы, но и даже несколько пушек.

И вот тут — стоп.

Пробираться сквозь развалины было не так-то уж просто, а учитывая, что кое-где немцы успели их заминировать, — задача усложнялась многократно.

Но прошли. И уткнулись в дзот, который сдерживал все дальнейшее продвижение. Казалось бы — вот он, завод! Даже забор видать!

Захваченные пленные в один голос уверяли — другого прохода нет. Вокруг мины — и такие же дзоты. Сложенные из бетонных плит и обломков окружающих зданий, они успешно противостояли огню полковых пушек.

А из-за низко нависших туч не могла помочь и авиация.

Отчаянная атака пехоты при поддержке огнемётчиков успехом не увенчалась. Дойти до дзота не удалось никому. А со слов тех же пленных, завод ускоренно готовили к уничтожению.

Времени оставалось в обрез…

— Есть мысль… — внезапно произнёс артиллерист. — Надо минометчиков использовать!

— Да рази ж они рассадят этот дзот? Пушки не взяли! — усомнился комполка.

— Не рассадят, — кивнул Аграков. — Но помочь — могут.

Утром следующего дня Осадчий сидел на полуразрушенном чердаке и наблюдал, как сноровисто устанавливают своё оружие миномётчики. А присевший рядом с капитаном сержант-наводчик словно бы прирос к биноклю. Между позицией миномётчиков и дзотом колыхались на ветру какие-то тряпки, которые развесил сержант ещё затемно. Сколь могли подойти близко — подошли. Дальше дороги никто не знал, вполне можно было нарваться на мину. Впрочем, миномётчику хватало и этого.

— Тряпки-то зачем? — удивился капитан.

— В обычной ситуации — и впрямь незачем. Ветер, если нашу мину куда-нибудь снесёт — так не столь и важно. Всё равно осколки достанут. Но в данной ситуации… Нам каждый выстрел нужен!

Пару раз миномет выстрелил — но куда-то совсем далеко. Тем не менее, сержант удовлетворённо покивал головой и что-то записал в блокнот.

— Вы к атаке готовы, товарищ капитан?

— Давно уже! Ещё со вчерашнего дня!

— Можете начинать.

— А стрелять вы когда собираетесь? — удивился Осадчий.

— Да вот как до той белой стены дойдёте — тогда и начнём, — спокойно ответствовал миномётчик.

«Чертовщина какая-то…» — подумал капитан, спускаясь вниз.

Но делать нечего, завод надо брать сейчас.

Выдвинувшись на рубеж атаки, Осадчий огляделся по сторонам. Взгляд его упал на командира отделения огнеметчиков. Пожилой усатый старшина что-то втолковывал своим бойцам, указывая на окружающие развалины. Вся надежда на них! На миномет капитан откровенно не надеялся и поэтому дал бойцам команду всячески оберегать солдат с тяжелыми стальными баллонами за спиной.

Ракета!

И буквально через пару мгновений первая мина разорвалась прямо перед дзотом.

Вторая, третья…

Что он там делает? Куда стреляет?

— А молоток парень! — крякнул оказавшийся рядом командир минометчиков. — Хорошо кладёт!

— Куда он кладёт? — не понял Осадчий.

— Так он фрицу все амбразуры землёй и камнями засыпал! Как стрелять-то теперь?

И верно — откуда-то из-за дзота выскочила юркая фигура с лопатой — не иначе как обзор расчищать.

Вот тут бы по немцу и врезать!

Но мины этот раз взорвались где-то сзади…

А бойцы, стреляя на ходу, уже подбегали к дзоту — миномет перенес огонь куда-то вглубь немецких позиций.

Разумеется, дзотом вся оборона на этом участке не ограничивалась, но с таким противником бой шёл уже на равных… Его можно было увидеть — и можно было убить! Бетонной плиты над головой там ни у кого больше не имелось.

Спрыгнув в узкий проход, ведущий к двери дзота, Осадчий споткнулся о тело убитого фрица. Ещё один свешивался через порог открытой двери. Мины легли с почти ювелирной точностью. Засыпав горячим металлом не только проход, но и немалую часть самого дзота. А учитывая то, что пулемет располагался прямо напротив открытой двери…

Да… постарался миномётчик!

Так вот куда он стрелял! Ждал, пока выбегут фрицы расчищать амбразуры. И входная дверь окажется открытой…

Сержант никому не двинул в рыло и никого не расстрелял. Вся его вина состояла в том, что, встретив среди освобождённых из плена свою знакомую, он не только поделился с ней и её товарищами продовольствием, которое было выдано на весь взвод, но ещё и проводил девушек несколько километров до шоссе, где уже шли свои войска и было намного спокойнее.

И всё бы ничего, даже продовольствие списали бы как-нибудь. Но вся беда в том, что батарея, повинуясь приказу, снялась и убыла на новые позиции.

Вильнер нашёл её только через два дня.

А самовольная отлучка на срок более трех часов считалась дезертирством.

Вот и огрёб сержант три месяца штрафной роты.

— А почему именно эти? — отложил в сторону последнюю папку Сиротин. — Что, наша доблестная милиция настолько оскудела кадрами, что не смогла разыскать в своих рядах пару-тройку убедительных злодеев? Таких, чтобы любой урка их за своих принял?

— Ну, полагаю, если захотеть, из таких кандидатов вполне можно набрать полнокровный полк, — Гальченко сидел на подоконнике и рассеянно наблюдал за улицей.

— Тогда объясни мне, старому, в чём дело? Да заодно растолкуй — у кого это возникла мысль меня в злодея перекрестить?

— У меня она возникла. Тут вот в чём дело, дед Миша, можно, конечно, составить такую банду, что любой милиционер за три квартала стойку примет. Можно. Но не нужно, — Проводник легко спрыгнул с подоконника и опустился на стул напротив собеседника.

— Почему?

— Видишь ли, Франт в том качестве, в котором он известен в преступном мире, — человек непонятный. Да, свой, да заслуженный. Но не вор. Не коронован, партачек положенных не имеет и вообще — странный. Так что и люди, что с ним рядом ходят, другими быть тоже не могут. Ты — понятно, Франт больше по загранице работал, там себе соратника ближайшего и подобрал. Это ж там в моду вошло — банки динамитом подрывать, не у нас… А уж какие среди тамошних злодеев нравы, про то здесь мало кто ведает. Опять же, ты у нас человек весь из себя старорежимный, как принято сейчас говорить. И на бывшего царского офицера машешь со всем откровением.

— Что делаю? — удивился сапер.

— Похож ты на него. Привыкай, и не такие словеса в нашем обороте будут встречаться!

— Ну, надо же…

— А ты думал! Что же до ребят, то статьи у них самые бандитские — пьянство, мордобой, самоуправство. Да и дезертирство до кучи. В воры их, понятное дело, сразу не возьмут, а вот в банду какую — так милости просим! Опять же, не могут по легенде с Франтом рядом настоящие воры быть.

— Почему?

— А потому, дед, что должен я их по окончании дела списать вчистую. Да так, чтобы никто мне потом за это предъяву не кинул. А с настоящими ворами такое не покатит… за них вписаться по полной могут многие.

Сиротин нахмурился.

— Ты это… насчёт списать… Правда, что ль? Действительно парней порешить хочешь?

— Я на психа сильно похож?

— Так то ты! А то — Франт!

— О! — поднял палец вверх Гальченко. — И ты поверил? Это хорошо!

— Чем же?

— А тем, что со стороны подобного человека — это норма. Поверят в это. Не примут — да, такое у воров тоже западло. Но не везде. Бывают такие случаи. Это типа как побег с бычком.

— С кем? — старый сапер даже рот от удивления приоткрыл.

— С коровой — так тоже говорят. Это когда через глухую тайгу в побег идут, жрать там человеку неумелому негде добыть. Вот и берут с собою в побег какого-нибудь лоха покрепче. Сначала-то он со всеми вместе ногами топает, а уж потом, когда животы подведёт… А чтобы ничего сей бедолага раньше времени не заподозрил, так с ним себя ведут обходительно. Рядом с собою посадить могут, уважение проявят, даже защитить при случае могут. И всё — размяк парень, поверил, что его за своего приняли.

— Ну и нравы там у вас…

— У вас — это у кого? Ты и впрямь во мне Франта увидал уже?

Сиротин усмехнулся.

— И впрямь… Умеешь же ты мозги людям задурить, признаю! Сколько лет тебя знаю, а купился! Ты с ребятами этими говорил уже?

— Нет пока. Они ещё в лагере, но информацию по ним дали — нормально там парни себя ведут.

— А как так вышло, что они в лагере? Ведь штрафроты уже того — нету их!

— Да во всём наша родная бюрократия виновата. Пока дела оформили, пока направили… штрафные роты к тому моменту уже расформировали. Так что официально, — Гальченко особо это подчеркнул, — они там не состояли ни одного дня. Вот приказ их и не коснулся. Не были в штрафниках — стало быть, не подлежите освобождению вместе с ними. Те, кто туда неделей раньше попал, — уже на свободе да в прежних званиях расхаживают. А этим не повезло. Бардак…

— Да, подкосило их…

— Так что собирайся! Вместе поедем!