Дядя самых честных правил. Книга 2

Александр «Котобус» Горбов (2024)

Мир, где дворяне гордятся магическим Талантом, князьям служат отряды опричников, а крепостные орки послушно отрабатывают барщину. Мир, где кареты тащат магомеханические лошади, пушки делают колдуны, а масоны занимаются генетикой. Мир, где подходит к концу XVIII век, вместо Берингова пролива — Берингов перешеек, а на Российском престоле сидит матушка-императрица Елизавета Петровна. Константин Урусов продолжает обживаться в своём поместье, заводит новых друзей, врагов и женщин.

Глава 6 — Знак тишины

— Александра, успокойтесь. Никто на вашу честь не покушается.

В глазах рыжей мелькнуло разочарование.

— А…

— Мне нужна ваша помощь. Подойдите.

Я протянул ей небольшую коробочку.

— Держите. Не стесняйтесь, там угольки. Сейчас вы будете рисовать на мне.

Девушка хихикнула.

— Соберитесь, Александра.

— Простите.

— Ваша задача — нарисовать у меня на груди Знак Тишины. Дело важное, подойдите со всей возможной ответственностью.

— Константин Платонович, я его плохо рисую! — рыжая испугалась.

— Что делать, Александра, что делать. Вам придётся напрячься и прыгнуть выше головы. От того, как вы справитесь, зависит моя жизнь.

Она закусила нижнюю губу, посерьёзнела и кивнула.

— Отлично. Задача у вас такая — в центре должен быть Знак Тишины. А вокруг семь Печатей Силы. Сейчас покажу, как делать связку.

На листе бумаги я вычертил нужный рисунок.

— Константин Платонович, может, я сначала потренируюсь?

— В большинстве случаев у деланного мага есть только один шанс сделать правильно. Без тренировок, проб и права на ошибку. Вы хотели стать магом? Считайте это экзаменом на пригодность. Справитесь — будете учиться дальше.

— А если нет?

— Вам не у кого будет учиться.

— Ой!

— Начинайте, Александра.

Глаза рыжей сузились. Она сверилась с рисунком и открыла коробочку. Осторожно взяла уголёк и стала намечать контуры Знака.

— Константин Платонович, будет лучше, если вы ляжете. А то вы шевелитесь, и я сбиваюсь.

Пришлось мне лечь на кровать. Александра села рядом, нахмурилась и принялась чертить Знак. Несколько раз она ошибалась, стирала пальцами линию и проводила снова. Поначалу девушка с опаской прикасалась ко мне, но потом вошла во вкус.

— Готово, Константин Платонович.

— Так, сейчас посмотрим.

Я встал, подошёл к настенному зеркалу и стал себя разглядывать. Хорош гусь — грудь разрисована чёрным, серые разводы кое-где, прямо как языческий жрец перед ритуалом.

— Вот здесь надо круче изогнуть линию. А здесь контур не замкнут.

Александра тут же подправила рисунок.

— Отлично. А теперь перейдём к главному.

Кобура висела на спинке стула, и я вытащил из неё новенький small wand.

— Держите, Александра.

— Ой!

— Что такое?

— Он такой… Такой… Великолепный!

— Все восторги потом. Ваша задача повторить нарисованные линии эфиром, чтобы получился настоящий Знак и Печати.

Рыжая посмотрела на меня с ужасом.

— Константин Платонович, я не могу.

— Можете.

— Не могу! Это же… Это… По живому вам надо делать!

— Именно, моя дорогая. И вы будете предельно внимательны и осторожны.

— Константин Платонович!

— Александра. Кроме вас это сделать некому. Я не могу класть эфир сам на себя из-за помех Таланта. Других деланных магов в округе нет, остаётесь только вы.

— Я не справлюсь!

Пришлось взять её за руку, пристально заглянуть в глаза и ровным голосом сделать внушение:

— Саша, мне нужна твоя помощь. Я тебя взял в ученицы не за красивые глаза. Ты умничка, ты обязательно справишься. Кроме тебя некому это сделать.

— Правда?

— Что именно?

— У меня красивые глаза?

Ёшки-матрёшки, кто надоумил меня взять в ученицы незамужнюю девицу? Мысли у неё только об одном.

— Красивые. Но сейчас мне нужны не они, а ваши ум и руки. Соберитесь и приступайте.

Ей потребовалась минута, чтобы сконцентрироваться на задаче.

— Ложитесь, я буду пробовать.

— Не пробовать, делать. Второй попытки не будет.

Я отодвинул подушку и устроился на кровати.

— Приступайте.

Глаза девушки расширились, когда на кончике small wand'а вспыхнул язычок эфира. Она склонилась надо мной и прочертила первую линию.

А-а-а! Как же это больно! Будто воткнули раскалённый нож и теперь не торопясь распарывают кожу. Видимо, рыжая увидела моё напряжённое лицо и участливо спросила:

— Больно? Надо терпеть, мы только начали.

Спасибо тебе, добрая девочка, за хорошие новости. Подбодрила, называется. Даже Анубис недовольно заворчал, но вмешиваться не стал — если хозяин делает, значит, нужно.

— Терпите, Константин Платонович, не дёргайтесь. Сейчас вот так, ещё линию проведём, и ещё одну, и следующую.

А что делать, пришлось сжать зубы и стараться не шевелиться. Чтобы отвлечься от боли, я думал над магической связкой, которая должна появиться у меня на груди.

В принципе, ничего неординарного в ней нет — гарантированный щит от любой магии. У него только три недостатка: во-первых, его надо рисовать заранее; во-вторых, он одноразовый; а в-третьих, при себе можно носить только одну штуку. Ударили тебя магией? Щит прикроет, но в следующий раз придётся использовать новый. Обычно такие штуки рисуют на стальных дисках и вешают на шею. Но у меня под рукой ничего подходящего не было, только собственная кожа.

Ы-ы-ы! Да что же она делает?! Садистка!

— Уже заканчиваю, Константин Платонович, самую чуточку осталось.

Я сжал зубы — под конец боль стала невыносимой. Ёшки-матрёшки, ни за что больше не соглашусь на такую процедуру. Кто предложил? Я сам себе? Выпороть бы этого «себя», чтобы в другой раз думал.

— Вот и всё, я закончила.

Резко, будто её выключили, боль исчезла. И от этого стало так легко, что казалось — я сейчас взмою под потолок и буду там кружить, как здоровенный мотылёк.

— Константин Платонович, с вами всё в порядке?

— Нормально. — Мой голос чуть хрипел, будто я напился ледяного кваса. — Уже нормально.

Подняться оказалось легко, будто и не было никакой мучительной процедуры. Я опустил взгляд: и следа не осталось, даже угольные линии исчезли. Только если взглянуть мажьим взглядом, был виден узор эфира, спрятавшийся под кожей.

— Ой, совсем всё пропало.

Александра покачала головой и провела ладонью по моей груди. Эдак задумчиво вверх, вниз, снова вверх. Мне, конечно, было приятно, вот только слишком уж это выходило за рамки ученичества рыжей.

Она и сама поняла, что делает что-то не то. Покраснела, опустила голову и спрятала руки за спиной.

— Я пойду, Константин Платонович, да?

И не дожидаясь ответа, быстренько засеменила к двери.

— До свидания, Константин Платонович.

Мой ответ достался уже закрытой с другой стороны двери. Эх, Александра, Александра. Наивная девочка, обещающая вырасти в зубастую хищницу. По крайней мере, задатки у неё есть.

* * *

По моей просьбе Бобров договорился, чтобы дуэль состоялась на рассвете. На мой вкус самое удобное время — лишних глаз нет и не остаётся времени нервничать. Отстрелялся утром и свободен. А то, скажем, убили тебя на поединке вечером, и выходит, что ты целый день заморачивался делами зря. Так что на улице ещё стояли сумерки, а я уже спустился в гостиную и ждал Боброва.

— Константин Платонович, а вы когда выезжаете?

В комнату вошли Александра и Диего.

— Минут через десять, как Пётр будет готов.

— Мы с вами поедем.

— Простите?!

— Мы хотим это видеть, — усмехнулась Диего.

— Вы что, с дуба рухнули? Это не цирк, не театр.

— Ой, Константин Платонович, ну что вы в самом деле, нам же интересно!

— Александра, я сказал нет, значит, нет. Смотреть они хотят! Тоже мне, нашли гладиаторские бои.

— Константин Платонович, ну пожалуйста!

— Я настаиваю, — Диего, объединившаяся с рыжей, не собиралась сдаваться. — Мы настаиваем. Ты нам откажешь?

— Ещё раз повторяю — это не цирковое представление, чтобы на него смотреть. Может, вы ещё хлопать собираетесь после каждого удара? Цветы дарить?

— Без цветов обойдёшься, — Диего усмехнулась, — ты не прима императорского театра. А хлопать мы будем победителю.

— Спасибо, что хоть так. Нет, вы никуда не едете.

Послышался стук каблуков по паркету, и в гостиную вошла Марья Алексевна, одетая в костюм для верховой езды.

— Кто никуда не едет? — поинтересовалась она.

— Константин Платонович не хочет нас брать на дуэль, — пожаловалась рыжая.

— И не надо, — княгиня кивнула, — пусть настроится, подумает. Не стоит его отвлекать, девочки — вы поедете со мной в карете. Крайне любопытное зрелище будет. Никогда не видела дуэль на канделябрах. Собирайтесь, девочки, через десять минут жду вас на крыльце.

Диего посмотрела на меня с ухмылкой, Александра с радостью, а я поднял глаза к потолку. Далась им эта дуэль!

— Костя, я готов! — на горизонте появился Бобров. — Можем ехать.

— Поехали. А то с каждой минутой желающих «посмотреть» становится всё больше.

* * *

Драться мы должны были в живописном месте на берегу Оки. Вот представьте себе: гладь реки, берёзы, травка, жёлтый песок. И три десятка конных экипажей, целая толпа публики, дамы в роскошных платьях, кое-где слуги накрывают стол для пикника, а одна компания уже открыла шампанское и, увидев меня, поднимает бокалы.

— Пётр, скажи, в России так принято?

— Вообще-то нет, — Бобров почесал в затылке. — Я даже не знаю, что сказать.

— А вот сейчас и разберёмся.

Быстрым шагом я направился к моим противникам, стоящим поодаль.

— Это что такое?

— А? — Белинский захлопал глазами.

— Я спрашиваю, это что такое? Вы, сударь, хотели сатисфакции или устроить балаган?

— Я?! Да это же ваших рук дело! Вы специально выбрали дурацкое оружие и позвали сюда публику, чтобы унизить нас троих!

— Вы в своём уме? Я первый раз в Муроме. Это ваши друзья и знакомые. Признавайтесь, на кой чёрт вы их позвали?

— Я не звал. — На его лице было такое искреннее возмущение, что я поверил — он ни при чём.

— А кто? Вы? Или вы?

Добролюбов и Писарев замотали головами, отрицая причастность. Я обернулся к секундантам. Худой, с которым мы чуть не стали стреляться, был удивлён толпе народу не меньше моего. А вот толстяк отводил взгляд и нервно теребил платок.

— Вы!

— Ну, предположим, я, — толстяк развёл руками. — Не смог удержаться. Уж больно интересная новость.

— Тьфу! Болтун.

— Грешен, господа. Прошу понять и простить.

— Пётр, — я повернулся к Боброву, — поехали отсюда.

— Стойте! — Белинский подскочил ко мне. — Куда вы? Вы обязаны драться!

— На потеху толпе? Нет уж, увольте.

— Деритесь!

— Не собираюсь. Желаете доставить удовольствие публике — побейте друг друга.

— Костя, — зашептал мне на ухо Бобров, — нельзя так уезжать. Сейчас муромское общество на твоей стороне, а если уедешь, поставишь всех в неловкое положение. Надо, Костя.

— Сударь, — Белинский поджал губы, — вы приняли вызов, деритесь как мужчина.

Мне надоела вся эта ситуация до крайности. Публика, глупые юноши и болтливые секунданты.

— Желаете драться? Я доставлю вам это «удовольствие». Где наше оружие?

— Вот, — тут же появился толстяк, — самые лучшие канделябры. Лично выбрал, хочу заметить, из своего имущества. Да-с! Для поединка чести мне ничего не жалко.

Я усмехнулся и взял в руки оба «подсвечника». Практически одного веса, похожие на трезубцы, из хорошей крепкой бронзы. И тщательно начищены до зеркального блеска.

— Годится. Выбирайте, — я кивнул Белинскому, — каким будете драться.

Он скривился.

— Тоже мне, «оружие». Не могли назначить что-то другое?

— Что вы привередничаете, как барышня? Будьте мужчиной, деритесь тем, что есть.

Белинский нервно выдернул у меня из рук один из канделябров.

— Этот!

— Вот и чудно. Дайте мне две минуты, я сниму камзол.

Мы с Бобровым вернулись к экипажу. Сбросив верхнюю одежду, я остался в рубашке и несколько раз взмахнул руками, чтобы размяться.

— Покажи им, Костя, — Пётр хлопнул меня по плечу, — пусть знают наших.

— У тебя «громобои» с собой?

— Ммм, да. Взял на всякий случай. Ты решил стреляться?

Я покачал головой.

— Возьми один и держи под рукой. На всякий случай, если наши противники начнут играть не по правилам.

Лицо Боброва стало озабоченным.

— Думаешь? Вроде люди чести. Хотя ты прав, лучше подстраховаться.

Подождав, пока он спрячет под одежду «громобой», мы двинулись к месту дуэли. На ходу я окинул взглядом публику, замершую в ожидании. Может, деньги в следующий раз собирать с зевак? Чтобы неповадно было превращать серьёзное мероприятие в зрелище.