Фальшивые боги. Часть 2. Трудный путь изгоя

Александр Славинский

Мировая Федерация контролирует почти всю галактику. На могущественном даре правящей семьи держалась независимость СНМ от Мировой Федерации, и теперь будущее конгломерата из шести планет под угрозой. Смена руководства на Бтрк ставит под сомнение дальнейшее существование СНМ. Судьба разлучила двух изгоев, обречённых на смерть, и приготовила им новые испытания. Смерть буквально гонится за Тго. А поработившие галактику фальшивые боги ведут свою игру, стремясь устранить надвигающуюся угрозу.

Глава 30

Содружество Независимых Миров. Звезда Ошши. Планета Бтрк. Материк Ру. Мегаполис Уртэ. Дворец правительства.

Три универсальных месяца назад

Утро выдалось суетным. Такого обилия народа в Уртэ не было со дня признания трейма Яуэ, отца Ойо и Уюя. Огромные площади столицы заполнили толпы народа. А во Дворец правительства съезжались важные сановники со всего Бтрк, а также управляющие планет СНМ. Церемония передачи власти трейму была назначена на вторую половину дня, чтобы приглашённые успели занять места.

Гостей, прибывающих во Дворец правительства, размещали по всему комплексу в зависимости от занимаемого ими поста и титула. Поэтому в многочисленных коридорах и проходах дворца стоял невообразимый гам, а эонии создавали настоящие заторы.

Этой ночью Уэ не сомкнул глаз. Ему требовалось закончить множество связанных с церемонией дел и процедурных вопросов.

Кроме того, Уэ постоянно терзали две проблемы. Одна из них — данное им обещание будущему трейму. Сразу после беседы с Ойо глава Совета распорядился к утру во Дворец правительства доставить экцисты. Как оказалось, это весьма проблематично. Нежные благоухающие цветы кустарника произрастают на длинных толстых стеблях, которые стелятся на десятки шагов. А корень уроженца пустынь уходит глубоко под землю. Пришлось в срочном порядке оборудовать платформу для перевозки одного экземпляра растения.

С этим Уэ справился, хотя и потрепал нервы. По-настоящему его беспокоила другая проблема. Спецслужбы не смогли найти и обезвредить бывших регентов. А Ыу и Яэ — опасные личности, способные нанести удар.

К утру Уэ превратился в неврастеника. Он метался по залам дворца с позеленевшим от усталости лицом и орал на обслуживающий персонал по любому поводу. На рассвете ему доложили, что в приёмной ожидают посетители. Теряясь в догадках о личностях гостей, Уэ отправился в свои апартаменты на пятьдесят пятом этаже.

В приёмной он увидел двух суровых эониев из личной охраны. В частном порядке они занимались розысками Ыу и Яэ. Мужчины были в чёрных парадных костюмах, иначе их сюда не впустили бы.

— Докладывайте, — в голосе Уэ звучала надежда.

— Вы велели отчитаться накануне церемонии, — по-военному отчеканил Др и виновато опустил глаза. Он был старшим в команде сыщиков и всегда говорил кратко. — Никаких результатов.

— Но так не может быть! — Уэ яростно застучал кулаками по столу. А затем он просто орал, выпуская накопившуюся злость и напряжение.

Ринки стояли молча. Они не выполнили поручение и понимали, что заслужили эти обидные слова.

Выпустив гнев, Уэ рухнул в кресло. Слабость и отчаяние лишили его сил. Он тяжело вздохнул и усталым голосом обратился к воинам:

— Др, послушай меня. Я чувствую, эти мерзавцы — Ыу и Яэ, где-то здесь. Они притаились и готовятся к атаке. Я прошу тебя, найди их. Мой помощник Тал выдаст пропуск, обеспечивающий доступ во все помещения Дворца правительства. Не стесняйтесь, ищите. Но приоритет меняется. Братьев надо убить.

— Будет сделано, — ответил Др. — Вы знаете — я любое дело довожу до конца.

Уэ посмотрел на него: высокий, подтянутый, сильный и преданный. Такой воин не подведёт. Не его вина, что не нашёл бывших регентов. Спецслужбы планеты не справились.

— Идите, — махнул Уэ.

Став на левое колено, ринки почтительно склонили головы. А затем бесшумно, как тени, покинули кабинет.

Уэ, борясь со слабостью и смутными предчувствиями, закрыл глаза. Он ощущал, как над ним буквально нависло что-то зловещее. А непонятный страх всё сильнее давил его.

«Может, это усталость из-за бессонной ночи? — пронеслось в мыслях. — Отдохнуть бы, да некогда».

Как сомнамбула Уэ поднялся с кресла и, толкнув дверь, вышел на балкон. Он желал взбодриться, а заодно проверить, как бездельники из обслуживающего персонала справлялись на площади у Дворца, сейчас переполненной всевозможным транспортом и народом.

* * *

Ойо также провёл тревожную ночь. Его захлёстывали эмоции.

«Наконец сбудется моя мечта, и я стану треймом! — как заведённый повторял он. — Прошлым летом сын постельничей и думать не мог о таком. А теперь шесть планет в моих руках».

Ойо мысленно нарисовал картинку, где эонии раболепно склонялись перед ним, и она ему понравилась.

«Никто больше не посмеет указывать мне. Я сам буду издавать законы для эониев. Здорово! И всё это станет возможным завтра. Или уже сегодня?»

Вскочив с первыми лучами солнца, Ойо быстро оделся и отправился бродить по огромному дворцу. Будущего трейма сопровождали два молчаливых солдата, накануне приставленных к нему главой правительства. Уэ опасался диверсий со стороны бывших регентов. А чтобы Ойо не роптал, он сказал юноше, что так положено по этикету. Следовавшие за молодым правителем воины были мощного телосложения, и в два раза выше его. Их присутствие внушало Ойо и окружавшим эониям почтение лично к нему и к власти.

Похоже, в эту ночь никто не спал во Дворце правительства. Рабочие и служащие наводили порядки, что-то ремонтировали, поправляли. Ринки и чиновники мчались по своим делам, учтиво отвешивая поклоны будущему трейму. Ойо как должное принимал их знаки уважения.

Взгляд молодого правителя ловили. Привыкший с детства, что на него не обращали внимания, Ойо теперь стал всеми почитаем. Он взирал на эониев с недоступной высоты своего положения.

«Да кто они такие по сравнению со мной, великим правителем, способным перевернуть всю планету?»

Время летело незаметно. Ойо успел побывать на многих этажах, и даже поприсутствовал при самом важном, с его точки зрения, событии — размещении прибывшего из Эгеля вазона с экцистом. Сам куст поставили на балконе этажом ниже, а тяжёлые стебли с цветами подняли в Зал церемоний.

К началу торжества целый штат портных облачил будущего трейма в парадный костюм. Золотого цвета мантия со стоячим воротником покрывала его, а над макушкой буквально парила корона, выполненная в виде двух обручей из жёлто-коричневого металла криота со вставленными бриллиантами. Из-за множества драгоценностей и защитных приспособлений, спроектированный для церемонии наряд весил немало. Но Ойо был готов терпеть ради самого важного дня в жизни. Он долго рассматривал себя в зеркале и остался довольным.

«Теперь я выгляжу настоящим правителем» — радовался юноша.

Время начала церемонии приближалось, а Ойо не мог подавить нараставшую тревогу. Ему, как будущему трейму, предстояло некое последнее испытание. Но никто даже не намекнул, что это будет. Все ссылались на древнюю традицию, завещанную великим Эяа. Если бы Ойо знал историю, то уже догадался бы, что его ожидало. Но поскольку он не любил учиться, а его мать, умевшая интересно рассказывать, умерла, будущий трейм остался в неведении.

Вторая половина дня. В назначенный час ответственные служащие провели Ойо по пустым коридорам Дворца правительства. Всего несколько часов назад здесь всё бурлило, так что из-за толчеи невозможно было пройти. А сейчас шаги гулким эхом раздавались в вымерших холлах и галереях.

Внезапно Ойо оказался в одиночестве возле огромных дверей. Он стоял в тишине, озадаченно поглядывая на окружавшие стены. Только что все спешили, торопили его, заставляли чуть ли не бежать. А теперь никого и полная неопределённость.

Ойо заскучал. Архитектура и декоративная отделка ему безразличны. О помещении он составлял мнение по единственному критерию — сколько там стояло вазонов. Лишь цветы интересовали его, потому что в остальном он не разбирался.

Несмотря на изысканную резьбу, украшавшую стены и великолепный паркет, этот маленький холл казался ему убогим. Ведь тут не было растений, а мёртвое дерево он не любил.

Здесь три одинаковых двери. Через одну Ойо вошёл, а значения других ему неизвестны. Он ещё плохо ориентировался в огромном Дворце правительства, но был уверен, что утром сюда не заходил.

Яркость освещения стала уменьшаться. Поглощённый мыслями о последнем испытании, Ойо не замечал изменений. Но, по мере того как становилось темнее, он заволновался. И вот комнату поглотила тьма.

«Меня убьют, — запаниковал Ойо, — за то, что я устроил землетрясение на Нуэре. Сейчас пустят ядовитый газ и мне конец».

Он вспомнил, как вчера на него смотрели управляющие планет — внимательно и изучающе. И даже, как ему казалось, обвиняюще.

«Они всё знали! А сегодня решили устроить казнь. Что мне делать?»

Мысли Ойо метались из одной крайности в другую. Но ничего не происходило, и он расслабился.

«Нужно успокоиться и собраться, — велел себе юноша. — А потом я придумаю наказание для всех, кто будет угрожать мне».

«А может, это последнее испытание? — пронеслось в его голове. — Если бы хотели меня убить, то не стали бы перевозить сюда цветник из Эгеля и не наряжали бы в золото».

Мысль показалась здравой, и Ойо понемногу оттаял.

«А если это действительно испытание, — рассуждал он, — надо быть готовым ко всему».

Во тьме что-то происходило. Уши Ойо не улавливали звуков, но он чувствовал движение воздуха. А позже возникло ощущение большого пространства и присутствие множества народа. Юноша напряжённо вслушивался в тишину. Когда стоишь в темноте, полностью теряется ориентация, и потому Ойо не сдвинулся ни на шаг. Он нервничал, но не позволял страху опять захватить себя.

«Почему нет света?» — размышлял юноша. Подобное испытание ему не нравилось. Ойо вспомнил, что на потолке были лампы. Но на ощупь искать выключатель не хотелось. К тому же он не видел кнопок на стенах.

Ойо вспомнил о своём даре.

«А ведь перед тем, как передать мне власть, управляющие и должны протестировать мои способности. Ну, хорошо, я покажу вам, что могу».

У Ойо дар слаб, но кое-что он умел. Юноша поднял руки над головой и пустил между ними энергию. Воздух стал нагреваться и вскоре засветился. Хотя созданное поле имело небольшой потенциал, но Ойо увидел, что стен нет. Он стоял на возвышении, а вокруг было множество эониев.

Раздались бурные аплодисменты, и включилось освещение.

Прикрыв глаза рукой, Ойо осмотрелся. Ранее окружавшие его стены подняли под потолок. Уже знакомый ему Зал церемоний был заполнен народом. Цветы на тех же самых местах. Но их почти не видно за толпой ликовавших эониев. Мужчины были в тёмных мантиях. А у женщин светлые наряды всевозможных оттенков. Множество красок наполняло зал жизнью и создавало праздничное настроение.

— Ойо! Ойо! Ойо! — скандировали внизу, и казалось — сам Дворец радовался со всеми.

«Я продемонстрировал свой дар и прошёл испытание! — возликовал юноша. — У меня получилось!»

Он опустил руки и окунулся в потоки энергии, исходившие от эониев.

А внизу эонии кричали, аплодировали, танцевали и пели. Там царил настоящий праздник.

— Ойо! Ойо! Ойо! — неслось отовсюду.

Лишь новоиспечённый трейм не предавался общему веселью. Он ещё находился под впечатлением темноты и одиночества. А ещё истратил энергию на демонстрацию дара и чувствовал себя опустошённым.

Неожиданно беспричинный страх объял его — ужасный, парализующий, сводящий с ума, с дрожью в ногах, противным липким потом на лбу и спине.

«Что со мной? — заволновался Ойо. — Я должен радоваться в этот счастливый день, веселиться. Наконец, исполнилась моя заветная мечта, и я стал треймом».

Но страх не отпускал, и не позволял думать.

Ойо затравленно осмотрелся. Растения в вазонах стояли по периметру зала, во множестве свисали с декоративных подвесов и кое-где стелились по полу. Но сейчас они не радовали и не могли помочь. Ойо показалось, что находится далеко от этого мира. Он был один, в стороне от ликования и веселья, и с ним только душивший его страх.

А церемония продолжалась. На помост взошёл глава Совета управляющих Бтрк. Уэ был облачён в белый парадный балахон, отделанный цепочками из драгоценных металлов. На голове феска с гербом Бтрк. Глядя на него, никто не сказал бы, что он не спал всю ночь и находился на грани нервного срыва. Хотя его личные воины так ни не нашли бывших регентов во Дворце правительства, Уэ торжествовал. Он фактически уже сделал Ойо правителем СНМ, и ни Ыу, ни Яэ не смогут больше ему помешать.

Уэ поднял руки, призывая эониев к тишине. Постепенно шум стих, и тогда он произнёс:

— Граждане Содружества Независимых Миров, сегодня наступил долгожданный радостный день! Эонии обрели трейма, который с помощью наследного дара будет служить своему народу. Теперь мы можем не бояться природных катаклизмов, ибо у нас есть надёжный защитник. Мы воплотим в жизнь грандиозные планы, ведь у нас появился великий строитель, чьи предки когда-то заселили Бтрк. Содружество Независимых Миров вновь обрело подобающее ему место в семье народов галактики, ибо трейм способен защитить свободу эониев в любом конфликте. Да здравствует Ойо!

Зал взорвался от рёва, аплодисментов и приветственных возгласов.

— Ойо! Ойо! Ойо! — радостно скандировали эонии.

А новоиспечённый правитель отчаянно боролся со страхом. У него сейчас преобладало одно желание — бежать.

Но трейм не мог позориться перед эониями, пусть и стоявшими гораздо ниже его по положению. Новое, доселе незнакомое чувство овладело им. И это, как ни удивительно, была ответственность.

«Может, я испугался её? — пронеслось в сознании юноши. — Но я ничего не должен бояться. Я занял своё место в государстве. Это моя судьба».

Ойо сейчас не хватало волшебного напитка Эхициум, который вчера помог ему справиться с таким же приступом страха. Огромным усилием подавив эмоции, юноша перевёл взгляд на зал, на лица тех, чьи жизни с этого момента в его руках.

Эонии притихли и выжидающе смотрели на трейма. По сценарию он должен произнести речь. Ойо готовил её с Уэ целую неделю. Но сейчас другие слова вертелись у него на языке.

— Граждане Содружества Независимых Миров! — произнёс Ойо и услышал, как его усиленный голос эхом прозвучал над залом. Ему непривычно было выступать перед такой аудиторией, и он смешался. Но его рот сам произносил зазубренную речь, хотя мозг думал об ином. — Сегодня для меня действительно грандиозный день! Я благодарен судьбе и всем эониям за праздник! Я буду служить вам… — эти слова он скомкал, ибо они были чужды его натуре, и произнёс их тихим голосом лишь потому, что этого требовал Уэ.

Эонии внимательно слушали нового правителя. Его не знали, и каждый из присутствующих размышлял: кто этот юноша? Что ожидать от молодого трейма, в чьих руках сосредоточилась огромная власть?

К Уэ, стоявшему на другом конце помоста, из зала поднялись эонии в парадных мантиях. Они принесли серебряный поднос с сосудами. Глава Совета из прозрачного кувшина наполнил церемониальную чашу зелёной жидкостью и взял её в руки.

Когда трейм закончил тронную речь, эонии принялись скандировать:

— Ойо! Ойо! Ойо!

Перекрывая гул, зазвучала торжественная мелодия, вызвавшая у присутствующих восторженные эмоции. Играл скрушан — музыкальный инструмент, изобретённый одним из предков Ойо. Вместе со звуками по огромному помещению распространялись особые импульсы, которые управляли эмоциональным настроем эониев. Ойо видел, как толпа откликнулась на мелодию. И он тоже ощутил её воздействие.

А церемония продолжалась. По сцене шествовал Уэ с поднятой над головой чашей. Музыка нагнетала эмоциональное напряжение. Близился кульминационный момент.

Очарованные волшебными звуками скрушана, эонии застыли в ожидании. Уэ остановился возле Ойо, и зал погрузился в тишину.

Выдержав паузу, глава правительства протянул трейму сосуд и произнёс:

— Обр Ойо, многие традиции пришли к нам из глубины веков. Мы следуем им, поскольку в них заложен большой смысл. В этой чаше благородный напиток Шуфан. Он символизирует кровь народа. Каждый трейм должен влить её в свои жилы, чтобы обрести единство со всеми эониями, которыми вы будете править. Ведь граждане рассчитывают, что вы станете заботиться о своих подданных, как о самом себе.

Вновь зазвучала музыка, и новая мелодия скрушана околдовала души эониев. Каждый ощущал значимость момента. Взоры присутствующих были прикованы к чаше, будто наполняя её своими чаяниями и надеждами, горем и радостью.

Ойо принял сосуд из рук Уэ. Он поднёс чашу ко рту с подобающей моменту торжественностью. Напиток оказался горьковатым, но юноша выпил, даже не поморщившись.

А эонии вновь аплодировали и кричали имя нового правителя.

— Обр Ойо! — торжественно произнёс Уэ. — Отныне вы трейм! Пусть ваша жизнь будет долгой и плодотворной…

Шуфан бодрил, веселил и прогонял грусть. Состояние эйфории опьяняло, и юноше показалось, что сейчас взлетит под потолок. Никогда в жизни он не чувствовал себя так хорошо.

«Народ избрал меня треймом! — удовлетворённо подумал Ойо. — Теперь я самый главный эоний в СНМ. А может, и во всей галактике. Как это здорово — чувствовать себя богом».

А голова кружилась всё сильнее. По телу пробежала дрожь, а за ней опять вынырнул затихший страх. Эонии ликовали, а Ойо стало плохо. В глубине тела начались спазмы. Холодный пот выступил на лбу, а во рту возникла противная горечь. Он покачнулся, но устоял.

Реальность стала распадаться и обретать гротескные очертания. Взгляд Ойо заскользил по незнакомым лицам, превращавшимся в морды чудовищ. У них удлинялись носы, росли ужасные рога, а на конечностях острые когти. Содрогнувшись от омерзения, Ойо посмотрел на цветы. Но и они больше не радовали. Их стебли и лепестки превратились в хищные щупальца, потянувшиеся к нему.

Он брезгливо отвернулся. Снова чужие физиономии и ощущение спирали над головой, куда затягивало его душу. Среди движущейся массы народа Ойо вдруг увидел знакомое лицо. Сперва показалось, что ошибся, поскольку мозг неадекватно воспринимал мир. Но нет. Тот, на кого смотрели его глаза, стоял и улыбался. Такие знакомые черты, которые Ойо желал забыть.

Уловив взгляд трейма, эоний помахал ему.

«Бред, — пытался убедить себя Ойо. — Меня просто мутит. Такого не может быть. Это не он».

Но чем дольше юноша смотрел на улыбающееся лицо, тем сильнее убеждался в реальности происходящего. Под камуфляжем слуги племянник узнал дядю Яэ, которого считал мёртвым.

«А меня уверяли, что регенты погибли в катастрофе, — пронеслось в голове Ойо. — Значит, все лгали! Предатели!»

Вот глаза выхватили из толпы ещё одно знакомое лицо с двойным подбородком. Дядя Ыу кому-то пальцем указывал на сцену и заливался смехом.

«Он потешается надо мной!» — обозлился юноша.

Ойо поднял руку в направлении дяди. Он хотел приказать, чтобы задержали регентов. Но не успел. Тёмная пелена внезапно закрыла его глаза, и Ойо замертво рухнул на помост, на том самом месте, на котором только что стал почти богом.