Телия

Алексей Анатольевич Киа, 2022

Удивительный и огромный мир с мрачными тайнами и секретами – все это неизведанная планета Телия. Главный герой мало что знает о себе, его смыслом жизни являлась одна работа призраком, которую он выполнял не один десяток лет, но в один момент Аб обнаружил таинственную кассету со страшными событиями прошлого Рая. И кто бы мог подумать, что эта находка и еще множество других событий привлекут внимания самих Всевышних, и жизнь неприметного призрака окажется особенной, важной и предначертанной?

Начало продолжения.

Глава 1

День Рождения. Самый радостный день, который приходит раз в год и своей волшебной палочкой делает нас старше. Много незабываемых, добрых, счастливых моментов произойдет, пока именинник только-только распакует свои подарки, врученные самыми близкими и не близкими людьми.

Но радостен ли он? Есть люди на этом белом свете, которые ненавидят и избегают это дату на календаре, означающую мгновение, когда существо, называемое себя человеком, становится на один год ближе к своей смерти. В этот день для них нет светлых оттенков. Нет. У них все черное. Возможно, это связано с плохими воспоминаниями, каждый раз душащими наше сознание, заставляя ощущать духовную, моральную боль, намного страшнее физической.

Для некоторых людей раньше день прихода в материальный, реальный мир был самым счастливым, уютным и желанным праздником, но сейчас все ушло. Виновата в этом смерть. Загадочная и непонятная, она забирает все самое ценное, как коллектор. Так произошло и с Константином Андреевичем Малиновым. Ему уже 92 года, но День Рождения для него — пустышка, нет того человека, который бы радовался с ним и находился рядом. Самый любимый, самый желанный человек-жена — исчезла из его жизни, подарив десять лет назад последнее желание — любовь и приятное воспоминание. Но ее привычка и страсть к курению погубили ее.

Ноябрь — чудный месяц. Осень кончается, забирает прохладные дожди, в которых еще оставалось то тепло от уже давно ушедшего лета, и последние раскрашенные листья, медленно падающие на сырую землю какого-нибудь парка или лесочка. Зима начинает стучать в двери и не может уже стоять у порога, вот-вот ступит в дом и подарит множество дивных эмоций. Но все ли успеют увидеть, как величественный, огромный, хмурый, но веселый, добрый, любящий дед раздает каждому свои дары, доставая из мешка все больше и больше снега? Конечно, нет. И последний ноябрь в жизни любимой разбил надвое Константина. Для него все потеряло смысл. Черно-белое кино означало конечную станцию, но поезд не хотел останавливаться, и машинист этого безумного локомотива нажимал на педаль газа, подбрасывая иссохшие угли в покрывшуюся сажей печь и силой забирая с собой и подбадривая сломленное тело. Сын не смог, внук не смог, правнучка не смогла. Он выдавливал последние соки из себя. Жизнь его не отпускала. Ей нравилось смотреть за мучениями еще одной букашки, которую сама же вырастила. Она — садистка. Единственным спасением для него может стать самоубийство, но он не посмеет. Константин слишком гордый и никогда не приставит пистолет к виску добровольно. И будет продолжать страдать…

–Деда, Деда, а почему волны шумят? — любопытный, невинный, детский голосок любимой внученьки-Лизы — спасал несчастного старика и делал его дни самыми спокойными за последние десять лет. Девочка прервала тревожные думы Константина. Лиза была чересчур любопытна. Ни один ребенок не сможет задать столь сложных вопросов для опытного взрослого, который будет долго потирать лоб в надежде заставить свой мозг правильно и грамотно ответить крохе, которой нет и шести лет, но которая уже имеет фантастический ум. Она хотела знать все-все. И старик пытался ей отвечать, а когда не находил ответа, честно говорил: «Я не знаю». Но больше всего Лиза любила слушать истории из жизни своего дедушки, и больше всего ей нравился очень грустный момент из биографии Кости.

17 декабря 1928 года родился мальчик, и изначально его назвали другим именем, но никто не знает каким. Он родился в маленькой деревне, где каждый дом стоял на сырых бревнах, а большую часть жителей составляли старики, спокойно доживающие свое время. Был Костя самым обыкновенным недорослем и наслаждался детскими своими годами. Но в 1939 году началась самая кровавая и жестокая война, о которой не знает только младенец. Мальчику было всего 14 лет, когда нацисты захватили его родную деревню. Но душа этого человека, как и всего народа, сильная. Жестокая война не смогла убить детскую невинность и искренность Кости. Он продолжал радоваться жизни, несмотря на весь ужас, происходящий на его Родине. Но в один день все поменялось и изменило мальчика навсегда.

Однажды, после того, как Костя помог соседке присмотреть за детьми, пока она работала в поле, он шел к себе домой, остерегаясь контакта с любым человеком в серой одежде и фуражке, на которой изображен жуткий орел, следивший за каждым движением жителей оккупированной территории. Тише ночи мальчик прятался в тени бревенчатых домов и был почти у цели. Оставалось всего лишь два переулка. Резко завернув за угол, Костя пробежал всю улицу и оставалось открытое пространство, которое можно было перебежать за пять секунд. Сначала посмотрел налево. Никого. Направо. Пусто… Хотя вдалеке виднеется проход между домами — еще один переулок, скрытый от света луны. Глаза устремились вперед. Несколько ящиков, за которыми можно спрятаться в случае неожиданного появление немцев.,,Площадка, переулок, дом. План прост и ясен”, — подумал юноша. Пора. Раз… Моментально ноги метнулись через площадь, даже сам мальчик не заметил, как слегка подлетел на старте. Два… Коробки уже рядом. Три… Быстрое движение глазами влево — никого. Четыре… Тут же взгляд вправо на бегу — так же чисто. Пять… Вот он, заветный, темный переулок — ночное убежище. Шесть… Что-то тяжелое упало на плечо Кости, нога почти коснулась заветной тени, но резко все тело, как мешок пуха, полетело в ящики, разворошило их и плюхнулось на землю «Что?» — только и успело пролететь в мыслях у мальчика. Глаза не открывались, голова трещала в области затылка. «Что же такое было в этих коробках?» — мальчик постепенно стал приходить себя. Но тело юноши кто-то поднял. С трудом Костя смог поднять голову и увидел почти квадратное лицо немца, которое, видя глаза и тупой взгляд ночного беглеца, сказало что-то на немецком своему товарищу, стоявшему рядом и так же смотревшему на преступника. Перекинув мальчика через плечо, нацисты направились в сторону дома героя истории. Поначалу юноша ничего не понимал, но узнав знакомые дома и улицу сразу испугался, ведь его вели к матери, а значит — они могу сотворить что-то ужасное! Яростно пытаясь освободиться от крепких лап нациста, Костя бил фрица, но его слабые ручки не причиняли врагу никакой боли. Два великана уже приблизились к порогу дома, не замечая движений юноши. Тук-тук-тук. «Иду!» — прозвучал голос женщины,-«Опять ты запозднился, Костя, ты же знаешь, что эти га…» — она отворила дверь и увидела перед собой двух амбалов, державших ее сына.

–Ето ви Мария Стренькова? — спросил на ломаном русском белобрысый немец.

–Да..Я…, — робко ответила матушка.

–Разрешите войти? — спросил другой нацист.

–Проходите, — уступая проход, проговорила женщина. Мальчика поставили на пол и сказали ему ждать в коридоре. Немцы зашли на кухню. Мать — за ними. Костя не собирался просто сидеть в стороне и спрятался за угол, подслушивая разговор.

–Ващ син нарущил правила, установленные Великим Фюррером, и нам придется отправить ващего ребенка в ближайщий концлагерь, — продиктовал белобрысый немец.

–Как? Костеньку? Моего сыночка? Как так? Помилуйте, — мать упала на колени, сомкнув руки, со слезами на глазами.

–Ми люди не злие, но приказам подчиняться должни.

Костя задумался: «Что же делать? Может, отвлечь их внимание и сбежать вместе с матушкой? Или неожиданно напасть на них? Но они явно сильнее меня. Что же дела-а-а-ать?»

–Лучше отправьте меня! Он еще слишком юн, чтобы познать мучения! У него впереди вся жизнь!

–Ви же понимаете, что ващ син не раз нарушал порядки, и ми прощали его, но наще терпение не вечное, — и как же четко немец проговорил последние три слова. «Терпение не вечно» — это надолго засядет в памяти мальчика.

После долгих раздумий Костя незаметно выглянул на кухню. Мать отошла к столу, видимо, вытереть слезы. Фрицы молча наблюдали за женщиной и говорили на родном языке, посмеиваясь и как-то странно глядя на мать. Вдруг она повернулась, держа кружки чая в руках, и обошла немцев сзади, поставив на стол чай. Закрыла форточку. Сделав резкий разворот, вонзила нож прямо в горло сидевшему спиной к женщине немцу. Его товарищ растерялся, но уже автоматически взялся за кобуру, откуда достал пистолет и нацелился прямо на мать. Выстрела не последовало. Сзади последнего фрица стоял мужчина в обычной деревенской одежде и уже перерезал горло второму гаду.

«Кто он?» — пролетел вопрос в голове шокированного мальчика.

–Спасибо вам, Юрий Михайлович, — сказала мама.

–Не стоит, от них давно надо было избавиться. Да и ваш сын вызвал внимания этих поганок, так что рано или поздно дошли бы они до вашего порога. Костя, выходи! — неожиданно произнес мужчина, посмотрев прямо в глаза мальчика.

Юноша вышел из-за угла и увидел высокого, загорелого мужчину с серьезным лицом и задумчивыми глазами. Был он крепок и, несмотря на хмурые брови, весел и бодр. Черные, непричесанные волосы спадали на его лоб мелкими прядями. На нем была шерстяная фуфайка, брюки, сапоги до голени, меховая шапка лежала на печке.

–Ну…,-откашлялся мужчина — Здравствуй. Ты увидел не самую… приятную сцену. Мы видимся с тобой впервые, но это точно не последняя наша с тобой встреча, — мужчина крикнул в коридор, — Эй, хлопцы, уносите трупы! — тут же на кухню забежали четверо парней и утащили тела. Юрий Михайлович вновь обратился к матери, — Марья, увидимся завтра на совещании. А, ты, малец, почаще драконь этих гадов, — подмигнув, мужчина вышел из хаты.

Дверь закрылась. Тяжелая минута молчания, накалившая кухню до невероятных градусов.

–Кто… Что это было? — тихо спросил Костя

–Костенька, это…ну… партизаны. Ты же слышал о них? Вот это партизаны. Юрий Михайлович возглавляет отряд нашей деревни, — сказала мама.

–А откуда они знают тебя, меня, что немцы придут?

–Понимаешь, я тоже партизанка. На самом деле я иду работать не в поля, а ухожу в разведывательные операции в деревнях. Ну… пытаюсь помочь освободить нашу Родину.

–Так ты солдат, как и наш папа? — с гордостью спросил мальчик. Во время упоминания отца, женщина помрачнела.

–Да…Да. Солдат. А теперь выйди, пожалуйста, пока я убираюсь на кухне. Подыши воздухом.

Костя молча вышел из дома и ему все было понятно. Странно. Он все спокойно принял, будто бы знал, уже давно знал и лишь притворялся наивным мальчиком. Как минимум в глазах его не было столь сильного шока об открытии личности матери, словно давно догадывался о том, что она партизанка. Любой другой человек тем более в его возрасте давно бы пытался переварить информацию и долго переживал. Но точно ли он человек? Вдохнув свежий ночной воздух, полный прохлады, Костя захотел зайти в баню, чтобы попариться. Обойдя дом, мальчик взглянул на небо. Белые точки светились как-то глухо, невидимая дымка облаков скрывала полную луну. Вновь продолжив путь, юноша услышал крик:

–Das Feuer!

Взрыв. Костю отбросило взрывной волной в кусты. Высокий столб огня вспыхнул позади. Мальчик перевернулся на спину, царапаясь о ветки, и наблюдал за ярким и красивым пламенем, который сжигал его дом. Его маму… Костя не мог встать, не мог плакать, не мог ничего сделать. Он не слышал голосов немцев. Не видел, как партизаны стали обстреливать наглых нацистов. Он просто следил за пламенем и умирал…

Лиза всегда плакала над этой историей. Потому и уговаривала дедушку вновь рассказывать ее. Что было дальше уже не так интересно. Константина нашла местная бабка, вырастила, умерла. Затем ее дочка подобрала уже повзрослевшего парня и увезла с собой в Москву, где юноша получил образование и устроился на работу. Нашел ту, которую любил всю жизнь, продолжил потомство и…

Каково это, потерять мать? Того человека, который был с тобой во всех твоих начинаниях, который любил тебя особой любовью, который открыл ворота, величественные и огромные, в мир, где существует только то, что называется обыденность. Обыденность, в которой нет справедливости, ведь мир этот прогнил уже давно. Единственным утешением всегда была мама. Ее нежный голос. Теплое осознание того, что она жива… О, как же я сочувствую людям, которых покинула мама! Они потеряли веру в жизнь, и я восхищаюсь их сломанной стойкости. Никто, как сироты, не познал всю горечь и страдание этой ужасной, беспощадной, одинокой жизни. Будь проклята судьба!

Константин тоже плакал в конце этой истории, а Лиза сквозь слезы пыталась утешить старика. Как же она глупа! Девочка не сможет утешить того, кто умер душой. Черно-белое кино — приговор для старика. Нет красок, нет любви, нет жизни. Он доживал то, что хотел забыть. Нет, дед не отчаялся, он ожидал с хлебом в руках женщину с косой. «Ну, когда? Когда же я умру?» — думал нетерпеливый Константин, просыпаясь по утрам каждый день. Он сидел в кресле и пусто смотрел в окно, где горела та же луна, что и в тот день… Мысли запутаны. Рассказ запутан. Запись запутана, но я лишь передаю истинную хронологию, пытаясь совместить с чувствами героя. Да и распутывать не надо, ведь мы не поймем это существо, даже после смерти…

Зима, зима, зима. Снег, радость и снежинки. Ах, как красиво, когда хлопья холодных и острых, как иглы, снежинок падают с неба, начиная кружиться в вальсе под аккомпанементом бушующего, порывистого, но мелодичного ветра. Так и хочется сказать: «Что за диво! И правда, будто в сказке». В такие моменты веришь, что все не так уж плохо, и жизнь не так уж и плоха, но замечаешь людей вокруг, таких же хмурых, сердитых и упрямых. Они не верят в чудо, им нужна лишь выгода. Повсюду проблемы, проблемы, проблемы. И снова кинолента черно-белая. Скукота.

Константин сидел на лавочке в парке и глядел на это чудо. Непонятно, о чем он думает, но явно не доволен сегодняшним днем. Снова чернеет глупый старик. Снова попросту тратит минуты. Он ждет смерти, ее ужасно приятных поцелуев, для тех, кому надоела бедность этого мира, но богиня не любит таких. Нет, ей трусы не нужны. Не зря баба с косой для всех злая, ведь она любит забирать все, что есть. Нечего терять? Скукота. Константин думал, что смерть — единственное, что его ждет, но как же он самолюбив! Старик — ничтожество. Смерти не нравится черно-белое кино, она хочет счастья и красок, чтобы отобрать их. Эта женщина не виновата, что ей досталась именно эта работа! А кто виноват? Смерть никогда не полюбит этого старика, ведь он отрекся от жизни. Сдался.

Вдруг лицо Константина скорчилось в еще более сердитую гримасу, но она выражала боль. Он посмотрел прямо на нас. Он услышал мой голос? Что за сбой?

Но старик упал на землю и стал биться в судорогах. Не прошло и пяти минут, а к умирающему телу, как грифоны, подлетели люди и стали изображать панику и вызывать скорую, зачем-то бессмысленно ахать, охать, переживать. Спустя несколько минут приехали врачи. Уже бездыханное тело осмотрели и увезли. Что было дальше — смерть.

Контакт потерян. Душа скоро прибудет в Рай. Отчет из воспоминаний Константина Андреевича Малинова окончен и сохранен в лаборатории, в центре обработки памяти. Запись окончена.

Глава 2

Где я?

Легкие захотели воздуха, и мое тело стало судорожно глотать кислород. Казалось, что все мое нутро очищается, сделав желанный вдох. После того, как мое дыхание стабилизировалось, мозг тоже активизировался и стал анализировать ситуацию, в которой я находился, а затем и вовсе пошли вопросы: «Почему я? Что я? Зачем все это? — и самый главный и первый вопрос, — Где я?» Все было во мраке. Неужели я ослеп? Я поднял правую руку. Попытался. Она тут же уперлась во что-то твердое. Только в тот момент я понял, что нахожусь в горизонтальном положении. «Это гроб?» Все по-прежнему оставалось темным. Я стал стучать по потолку, и он оказался на удивление мягким, обитым то ли необычайно нежным мехом, то ли другим не менее воздушным материалом. Ерзая, мне удалось понять, что пространство, где я лежу довольно тесное. Вряд ли снаружи были слышны звуки ударов… Что же делать?

Свет. Яркая полоска белого лучика света наполнило пространство, где я лежал, четкостью деталей обшивки и резало мои глаза, как раскаленный меч. Окружающий мир все больше наполнялся красками и оттенками, и пустующий мрак на время захватили блистательные цвета. Что-то похожее на крышку люка поднималось вверх, пока не исчезло из виду. Снаружи послышался тихий, но сердитый голос девушки:

–О, ну как же так? Почему ты никак не умрешь? Ты заставил меня ждать целых пятнадцать минут! Ты понимаешь? Пят-над-цать!! За это время я могла бы сменить запись и сходить отдать отчет о предыдущем твоем переселении! Ну что за чудак!

Я недоуменно смотрел на миловидную красавицу с каштановыми волосами до плеч, с завитушками. Белый халат не скрывал ее идеальной фигуры: хрупкой и элегантной. Шарф прикрывал пол-лица, но глаза такого же цвета, что и волосы, было видно прекрасно. Они были большие и в них жила скромность, та скромность, в которой таилась легкость общения и легкомысленность. Но даже это легкомыслие было прекрасно.

Девушка посмотрела на меня и вдруг переменилась в лице, будто бы вспомнила что-то.

–А, точно, ты же только недавно вернулся…, — ее голос уже был спокойным, — Всегда забываю, что во время перенаселения ты теряешь память. Ну, что ж, думаю, нам нужно быстрее вернуться в Покои. Пойдем.

Она протянула руку, и я с помощью ее помощи вылез из… капсулы? Как минимум форма у этого аппарата была оптикаемой, а на корпусе вырезаны цифры «312». «Что бы это значило?», — подумал я. Меня окликнула девушка: «Быстрее!». Я подчинился и последовал за спутницей, осматриваясь. Мы были в огромном зале, где потолка не было видно и стены возвышались все выше и выше, скрываясь с потолком. Ну как… Я видел только одну ближайшую к нам стену, остальные прятались в безграничности. На земле многочисленными рядами устилались такие же аппараты, как и мой, и исчезали так же, как и стены в бесконечности пространства. Все вокруг было белым, и лишь мягко голубое освещение, да черно-белые капсулы выделялись на полотне вечно белого пространства. Впереди шла красавица и уверенно пикировала между рядами капсул. Мне казалось, что мы шли вечность по этому бесконечному помещению. И вот уже противоположная стена стала появляться на горизонте, и чем ближе мы подходили, тем величественнее пред нами возвышалось белоснежное полотно, оскверненное голубым светом. Я обернулся и вновь взглянул на ряды капсул и уже утонувшую в бескрайности стену. Мы прошли еще какое-то расстояние, и вот, наконец, подошли к стене, к самому ее низу, где начиналась эта облачная граница, делающая на первый взгляд бесконечное пространство обыкновенной комнатой, помещением, за исключением нереальных размеров. Девушка, приложив руку к поверхности стены, открыла дверь, которая открывалась необычным способом. Она исчезала, растворялась. И вновь незнакомка повела меня. Мы шли теперь уже по коридору. Теперь не было той безграничности. Коридор был самым обыкновенным. Довольно маленьким, по сравнению с предыдущей комнатой, и помимо голубой полоски светильников, на полу горели желтые точки, освещавшие дорогу.

Опять вечные походы. Но я на удивление не отставал от девушки и не чувствовал усталости, бодро передвигая ноги по гладкому полу. Странно. Я должен в теории уже выдохнуться, ведь прошел не малый путь, и упасть еще у двери, помирая на месте, но мой организм вел себя стабильно, бодро и ему было еще мало этой нагрузки. Удивительно. На этот раз столь узкое окружение давало ориентир, и я мог хотя бы знать, где право, где лево, где я. Нет, где я, я еще не знал, однако мог понять, что нахожусь в коридоре, где есть привычные цвета и свет, а не ряды неизвестных мне капсул, которые сбивали с толку и немного вводили в панику. Честно, я чувствовал, что мы идем не просто по коридору. Тогда по чему? Я не знал. Долго, очень долго мы шли, и вот подошли к еще одной, но уже нормальных размеров стене. К двери, как оказалось: девушка снова приложила руку и кусок тупика исчез.

Комната была в два этажа высоту, и в десяток метров в длину. По периметру помещения были поставлены шкафчики, в которых хранились очень тонкие пластинки. А в углу комнаты размещены различные приборы. В центре расположилась конструкция, похожая на блок пост. Стол, что-то напоминавшее шлагбаум и двое… существ. Один из них был слизью, имевшую шаткую форму кучи глины, слепленной неопытным мастером, который начинает свой путь ваятеля. Присмотревшись, я увидел тонкую оболочку, которая и сдерживала всю массу существа. Поверх его… Тела была надета желтая кофта ( и на его товарище тоже), где слева вышита картина с неизвестными на тот момент мне иероглифами. Штанов или признаков одежды для нижнего полушария тела не было, да и некуда было надевать штаны, ног же у этого монстрика нет, хотя синяя кепочка красовалась на его… голове. Рассмотрев первое чудо природы, я обратил внимание на второй экземпляр. Это был конь. КОНЬ! Самый настоящий, почти трехметровый конь. Морда та же, копыта тоже, коричневая шерстка с черной гривой никак не выделяли это животное среди других коней. Только говорить он мог. Ко мне подполз слизняк с аппаратом, похожим на пистолет, нацелился мне в голову, нажал на курок и стал смотреть на экран, расположенный в корпусе прибора. Вынув из рукояти чип, он отправился к одному из отсеков. Вдруг существо что-то пискнуло:

–Эй! Бобер! Куда ты дел третий инфоузорчатый браслет?

–Да откуда мне знать? — грубо и громко сказал конь с именем Бобер, — Ты ел те магнитные оруги, может быть, ты и положил куда-то свой браслет.

–Да как же я мог…, — голос слизняка вдруг остановился, — Нашел.

Конь недовольно фыркнул и повернулся ко мне и, подцепив копытами шприц, встав при этом на задние лапы и увеличившись в размере, воткнул мне его в руку. Больно, но терпимо. В сосуд тут же хлынул алый поток крови и заполнил его. Конь вставил сосуд в одну из дырок в стене, и красная жидкость тут же исчезла. Мне дали вату и сказали, чтобы я ждал, пока кровь не свернется. Я на все недоуменно смотрел и не понимал ни единого значения слов, сказанных конем.

–Ну что, закончили? — девушка все это время уже стояла у странных шкафов, оперившись на один из них, и нетерпеливо сказала, — Время идет. Мне еще зайти к Лампочкам надо.

–Да, извините, — ответил подошедший слизняк, — но тут что-то странное. Данные как-то странно работают.

–Что еще? — сердитым тоном спросила красавица.

–Ну…

–Скорее! — она перешла на крик

–Нет…Ничего, — чуть подумав, ответил слизняк.

–Отлично! Пойдем, — взяв меня за руку и ведя в открывшийся проход, сказала девушка

Следующая была комната чуть больше прошлой, но в дальнем углу расположилась крохотная комната для одного человека. Это была уборная. На стене висела табличка, где на черном фоне были высечены все те же неизвестные мне на тот момент символы. В голове на миг прозвучало: «А нет, охрана». На этот раз комната была пуста и только маленький стол, за которым сидел летающий комочек пыли, да ряд кожаных кресел, где на одном из них сидела птица с щупальцами вместо ног. Поразительно. Мы подошли к столу, и неизвестное парящее существо протянуло мне карточку. Я взял выданный предмет и стал тупо смотреть на него, пытаясь понять для чего он нужен. Но спутница вновь поторопила меня и повела дальше.

Снова коридоры.

И вот мы подошли к огромным воротам, которые выделялись и были красными с золотистыми узорами на ней, рассказывающие о жизни различных существ в этом месте. Одни радостно здороваются друг с другом. Другие дают что-то друг другу, говоря на своем языке. Где-то сверху изображен летающий аппарат, а в углу тоже парящее, но уже иное изобретение — побольше. Чувствовалось, как кипит жизнь на воротах. Молчаливо и незаметно. Я мог чувствовать тот ритм общественного порядка и коммуникацию.

С громким гулом ворота стали открываться, будто горы раздвигаются, открывая за собой бескрайние степи, в которых любая птица в облаках чувствовала небывалое облегчение и спокойствие полета, ведь внизу нет суеты. И степи — неизведанный мир, в который могучие титаны природы пускают тебя. И вот он. Тот самый таинственный мир. Как и было нарисовано на воротах, здесь огромное количество существ и каждый из них двигался по-своему, в своем ритме, и глаза не успевали за всем, что происходит перед ними. Повсюду был шум, состоящий из тембров, пений, криков, писков, даже щекотки ушей и носа и много из чего еще. После того как глаза привыкли к яркому, дневному освещению на первый план, конечно, выползло огромное дерево, устилающее куда-то ввысь, скрываясь в лучах Звезды. Множество прилавков, магазинов, миниатюрных парков аттракционов и многих других развлечений было в этом… Мире. И все прохожие были разными-преразными. Вот, например, прошел козел с ногами волка и разноцветными иглами вместо рук. Будто какой-то псих решил сделать чучело, но настолько сошел с ума, что вышло вот такое чудо. И это еще самое привлекательное из существ, которое я тогда встретил! Мимо меня проходил монстры, которых словами не опишешь. Я случайно столкнулся с золотым роботом, вместе с которым рядом ехал другой его механический сородич поменьше, чья речь состояла из писков, а большой друг его отвечал ему на своем, но цивилизованном языке. Вверху летало все, что могло без воздействия чужой силы воспарить над поверхностью. И во всем этом разнообразии был четкий порядок, который никем не регулировался, будто бы все сами создали его, сплотившись вместе. Все существа, которые хоть как-то подают признаки жизни.

–Заходи, не пролетай, проходи или ползай! — кричали вокруг продавцы и торговцы.

–Пит — Пут — питути, — вдруг пропикал робот рядом со мной, похожий на кусок проволоки с палкой.

— Астреуниус Барингус Алипфечкухис, — выкрикнул великан с шестью руками, без головы. Все его лицевые органы чувств находились на груди

Девушка небрежно растолкала обоих существ, ответив привычным мне языком: «Не нарушайте движения!» Те расступились и стали что-то отвечать ей, расступаясь. Мы прошли дальше.

Мой путеводитель («Путеводитель» прозвучало у меня в голове, и будто бы какой-то удар в затылок, небольшой и несильный, что-то изменил в моей голове. Что-то на миг проснулось… « Выберись отсюда!!!»,-прошептал голос, но из-за окружающего шума я его плохо слышал) пошла к маленькой двери, ведя и меня, разумеется, и даже не обернулась, чтобы взглянуть на чудо вокруг. Проход не была столь нарядна, но тоже имела геометрические узоры из голубой ткани на зеленом фарфоре. В отличие от других, эта дверь была открыта и в него, и из него выходило куча существ. Девушка обернулась и обратилась ко мне:

–Ну, до завтра. Дальше ты разберешься, что, где и куда. Просто достань карточку, которую тебе дали в подарочной и следуй за указателями. Хоть памяти у тебя пока нет, но интуиция всегда работает, — и она как-то странно на меня посмотрела, нежно коснулась плеча и удалилась обратно к огромному… Дереву.

Я немного постоял и посмотрел ей вслед, а потом достал карточку и посмотрел на нее. Вдруг она загорелась и воспарила. Я присмотрелся к ней и увидел стрелку. Карточка стала улетать. Я пошел за ней. Сквозь толпу, я следовал за летающим предметом. Многие не обращали на меня внимания. Я все бежал, задевая толпу, но все же она привела меня к лифту, сама прислонилась к панели и легла ко мне в руку. Я стал ждать. Прошло мгновение, и дверь открылась. Я зашел внутрь, и сразу же поднялись вверх. Не успел я рассмотреть интерьер, как лифт остановился, двери закрылись, я вышел.

«Что?», — первая моя мысль спустя несколько минут. Огляделся. Я был в квартире. Крохотное, в сравнении с прошлыми мастодонтами, помещение, состоящее из двух комнат. Справа была дверь во вторую коморку. Я попытался ее открыть (Да, первым делом, находясь в неизвестной квартире, дергаю дверные ручки), но она была заперта. Поняв, что мои попытки войти в секретный проход тщетны, я прошел в доступную мне локацию. Сразу же выделялось большое панорамное окно, за которым виднелись различные пейзажи каких-то розовых метеоритов, слияний галактик и пошатывания странного листа. В углу — кровать, напротив нее — письменный стол с настольной лампой. Рядом со столом лежали различные кассеты и пленки. Между кроватью и столом стояло кресло, смотревшее в окно, одиноко меняя свой свет, вместе со сменой пейзажа. Рядом с кроватью стоял, как я понял, шкаф с одеждой. А поодаль красовалась дыра. Непонятно зачем, непонятно куда. Возможно, это такой архитектурный стиль? Дизайнер просто не мог придумать ничего оригинальнее и вместо интересной мебели сделал дыру. Или у этой штуковины есть особенной предназначение, которое спасет весь этот мир от землетрясения, приняв на себя главный удар тектонических плит. Кто знает?

Вдруг голова заболела. Я упал на кровать. Но не мог уснуть из-за адской боли. В мою голову потоками начали заливаться воспоминания, сдерживаемые невидимым подсознательным шлюзом, который наконец открылся. Я вспомнил кто я. Я вспомнил, почему забыл. Я Аб.

Глава 3

Голова раскалывалась, и мне хотелось стукнуться ею о стену. Но нельзя. Если я получу увечья, то Айра разгромит к чертям Рай. Да, к чертям. Рай. Странно, не правда ли? Совсем с ума слетел, сам с собой разговариваю. Но лучше меня сожрут те чудовища с рогатыми головами, но острыми, как раскаленная звезда, зубами. Я же «новое поколение призраков. Мне нельзя умирать». Да я столько раз умирал, что мне уже смерть каждый раз заваривает настойку Чаниритов. Бесит… Но мое раздражение бессмысленно. Я, хоть и с мигающей головой, отчетливо помню чувство, когда память вернулась ко мне. Будто бы открыли дверь и впустили что-то огромное и вместительное. Отчаявшаяся пустота была изгнана чем-то светлым. И в этом «что-то» были и приятные, и раздражающие моменты из моей жизни, которые я не очень хочу вспоминать. Но это ладно. Это всегда так. А вот, что странно: к призракам возвращается память только во сне, когда мозг менее активный. А у меня… Странно. Надо это обсудить с учителем и со стариком Санчо. Начну, пожалуй, с Морчелли.

Я взял карточку и приложил палец к полужидкой панели, которая распознала мой отпечаток. Доступ разрешен. «Набрать Санчо Морчелли», — сказал я своему роботизированному помощнику. «Выполняю», — вежливо ответила программа. Пока шел звонок, я переодевался. До этого старика можно дозваниваться вечность, поэтому я успею проснуться. Пока делал свои утренние дела, напевал какую-то песню, услышанную мной из Перекрестка. И тут ко мне постучались воспоминания. Разные. Я вспоминал пережитые свои годы в Перекрестке, постоянное веселье, работа и взросление. Молодость… Она такая прекрасная. Я в ту пору имел свежую внешность, бархатный голос и жгучий потенциал. Не то что сейчас. Мое нынешнее тело призрака ужасно. Никакими талантами я не выделяюсь. Я всего лишь проживаю жизни в разных частях вселенной снова и снова без какой-либо цели. Или цель есть? Ну, если и есть, то явно она предназначена ради Всевышних. Ради этих странных повелителей Рая. Ради тех, кто создал Рай. Все Боги относятся к Всевышним. Но Боги ли они? Кто они?

–Алло, Аб? — послышался голос мужчины, бодрый и слегка игривый.

–Привет, Санчо.

–Ты что-то хотел?

–Да, но хочу обсудить это лично и желательно со всеми.

–Ты продвинулся в поисках?

–Нет, кое-что другое.

–Ты меня заинтриговал, — усмехнулся старик, — жду тебя в кафе.

–Жди, — весело ответил я и прекратил звонок.

Отлично. Я хотел посмотреть сколько время, но заметил пропущенное сообщение. Несколько плавных движение по воздушной проекции экрана карты, и вот передо мной высветилось послание:

«Доброе утро, Аб. Это Айра. Ты же в курсе, что Гола снова в Исключении? Нет? Тогда быстро иди туда! Та же самая палата. Удачи»

Учитель? В исключении? Опять? Ее же только-только выписали оттуда.

Взяв с собой карту, выключив ее, я вызвал лифт, который тут же открыл двери. Сел в него. И полетел вниз. Спустившись в холл, я быстро помчался сквозь непроходимый поток существ. Ноги несли меня сами. Резкий поворот, и я оказался в Перекрестке. Древо так же смирно охраняет шумный покой этого огромного места. Я побежал сквозь ряды прилавков, магазинов, кафе и других заведений. Моей целью было Исключение.

Ловко перепрыгнув через все, что мешалось на моем и пути, я добежал до стеклянной двери, услышал эхо многочисленных ругательств в свою сторону. Сверху горела каким-то звездным свечением надпись «Исключение»

И тут же возникает вопрос. Что такое «Исключение»? Это здание, похожее на человеческую поликлинику, где болезнь называют исключением, а больных — особенными( в не самую лучшую сторону, конечно). Вообще, Исключение в Раю не нужно, так как все существа в комплексе не болеют. Но нашлось пару десятков [Точнее 47] инопришеленцев с врожденными проблемами организма, которые не смогли решить даже с передовыми и Вселенскими технологиями медицины. Однако, несмотря на дефекты, особенные не умрут. Не смогут. В Раю не умирают. В числе больных был мой учитель — Гола.

Она сова. Обыкновенная, разумная сова, какая водится на сотнях, нежели не на тысячах планет. Вот только она более мутированного вида и имеет более развитый ум, так что причислена ко всем разумным существам Вселенной. Гола обучала меня почти с раннего моего появления, не считая самые первые года, когда за мной приглядывала нянька-робот. С момента моего становления призрака. Я не помню всех подробностей моего образования. Детство…Было ли оно? Помню, что все это время со мной была Айра. Она — мой путеводитель, существо, сопровождавшее призрака во время переселения и встречающее его. Всегда путеводителями являются те же существа, что и призраки, и противоположного пола ( Если нет каких-нибудь особенностей полового строения тела организма инопланетянина). Айра всегда была со мной. И… Я люблю ее. Не знаю, любит ли она меня, но мои чувства к ней верные и искренние. Но мы сейчас не о романтике.

Гола. Она являлась особенной. У нее были какие-то осложнения с легкими, так что ее периодически отправляли в Исключение, но вскоре выписывали. И вот опять. Средь бела дня эта сова попала в палату. Я стоял перед дверью, смотря сквозь стекло в всегда чистое и белое помещение с мягкими диванами поодаль стены и небольшим столиком, за которым сидел огромный паукообразный рептилоид с выгнутой назад шеей. Его габариты не сочетались с размерами мебели, да и беленький халатик придавал монстру комедийный образ дружелюбного уродца. Я открыл дверь и вошел внутрь. Ярко-желтые восемь глаз чудовища взглянули на меня. Я подошел. Мохнатая лапа передала мне нитку паутины. Коснувшись ее, мне сразу пришла в голову информация о местонахождении моего учителя. Магия, да и только.

Я пошел по чистому полу коридора. Впереди ряды дверей в различные палаты. Справа располагались нечетные помещения, слева — четные. Я шел быстрым шагом, бросал взгляд на таблички с нумерацией. Двадцать один…Три… Пять… Вот. Тридцать один (не задавайтесь вопросом как цифры так быстро поменялись. Это не очередное чудо Утопии, это лишь обрывки памяти). Я остановился возле нужной двери, постучал три раза.

–Кто там? — прозвучал звонкий, быстрый и вечно суетливый голосок.

–Это я, Аб, — ответил я.

–А, заходи, дорогой!

Я открыл дверь и вошел.

А теперь неожиданное рассуждение. Как бы вы представили мудрость? С чем у вас она ассоциируется? У разных разумных личностей свой ответ. Но возьмем близких мне людей. Часы, книга, мир, ВСЕЛЕННАЯ. Сложный вопрос. Но вот такие вопросы под старость лет задает мне Гола. И она всегда отвечает: «Свинья». И я всегда задаюсь вопросом: «Почему?». А она спокойно и рассудительно отвечает: «За их уродливостью и нелепой внешностью, сочным салом и мясом, ужасным голосом и дикцией скрывается уникальный ум, который способен переиграть ум директора лаборатории, находящейся на 87 этаже Перекрестка. Директор этот непростой. Он является хранителем самой богатой на Вселенские знания лаборатории. Там столько различных кладезей знаний, и все он перечитал, и исследовал, и получил невероятные знания. И вот решил этот директор устроить конкурс. Посоревноваться в знаниях. Обычное мероприятие, каких полно в Перекрестке. Но желающих полно было. И игры разные, и все на ум. И никто не мог его победить. И вот пришла свинья. Обыкновенная такая, пухленькая. И обыграла директора. Все были в шоке. А оказалось, что свиньи имеют уникальный генетический дар: передавать знания своим потомкам в неизменном виде. И никто до этого не знал об этом даре. И теперь свиньи — самые умные существа Вселенной, но забыли все про эту историю, а я запомнила.» До того этот рассказ впечатлил меня, что встретился я с одной свиньей. Самой умной. И ничего не понял. Ничего. Ну не умеет эта свинья говорить четко и внятно. Ну, ладно. Это уже не так важно.

Несмотря на весь гений свиней, для меня самым умным существом был, естественно, мой учитель. Ведь только совы умеют понимать мир. А понимание — прямой признак здравого ума. Поэтому и самыми великими философами являются сородичи сов. Да и самыми лучшими учителями Межгалактических языков они являются. А, нет, самые лучшие учителя межгалактических языков — это существа, произошедшие от Восточных попугаев или Сидиов. Так вот, Гола всегда говорила мне еще о подсознательном мире. Даже Вселенной. Даже что-то больше, чем Вселенная. Она показывала мне, как ест семена какого-то растения, позволяющего ей отправиться в этот подсознательный мир, где ее встречали «Двадцать один пилот» и проводили ей экскурсию по мыслительным местам. И она как-то запутанно говорила об этом всем, что я считал ее какое-то время сумасшедшей. Гола предлагала мне отправиться в этот Подсознательный мир, но я как-то не горел желанием съехать с рельс разумного здравомыслия. Важнее было здоровье учителя.

–Как? — недоумевал я, — Как вы смогли вновь слечь с легкими. Не один десяток лет все было хорошо. И анализы ничего не говорили. А тут — на те.

–Ну, видимо, медицина Рая не такая уж и идеальная, — мудро поглаживая пушистый подбородок, говорила учитель, — во мне таилась скрытая чума, и даже Боги не смогли ее разыскать, но мое храброе тело отважно сражалось с микро чудовищем, которое могло погубить весь комплекс.

–Вы еще и с ума сошли! Прекрасно! — всплеснул я руками.

–Не сошла я еще с поезда разума. Не глупи. Дай и старикам пофантазировать о геройствах.

–Пожалуйста, — махнул я рукой, — только если вы прекратите попадать со здоровьем в лазарет.

–Прости уж, возраст!

–Возраст, — передразнил я ее и, взяв стул, сел напротив нее, — Вы скажите мне, учитель, почему я узнаю, что вы снова в Исключении от Айры?

–Я карточку в халате оставила, — виновато сказала она, — А халат остался в баре…

–Опять пили.

–Не опять, а снова.

–Тьфу! Она еще смеет умничать!

–Конечно, я же твоя наставница, — и она гордо подняла клюв, распушив все свое мутное оперение.

–Хорошо, учитель, с этим разобрались, но я вот по какому поводу к вам заглянул. Память получил не во сне, а наяву.

–В каком смысле? — не поняла сова.

–Ну, ко мне вернулась память до сна, то есть я еще не был во сне и мог почувствовать, как прошлое вновь становится ностальгией.

–Ого, — лишь вымолвила Гола и стала вновь гладить свой пушистый подбородок, — Странный случай.

–В том то и дело, что странный. Это же невозможно биологически, чтобы память вернулась к призраку после переселения не во сне.

–И какие ощущения были?

–Ну…Будто наполняешь стакан апельсиновым соком, и появляется то самое приятное чувство, похожее на удачный выбор аргумента во время спора, ведь ты вспомнил о нем в самое лучшее время. Правда, после того как в голове прозвучало мое имя, я тут же уснул.

–Понятно…, — протянула Гола, и казалось, что нельзя сделать более задумчивого вида, но у этой птицы получилось! Ее брови нахмурились, хотя у учителя с рождения не было бровей, сова скрестила нижнюю бровь с верхней в глубокой задумчивости, что тоже невозможно для ее вида. На крыльях появились очертания вен, хотя густые перья должны скрывать это. Да что с этой птицей не так? Будто я в каком-то мультике, что тоже, разумеется, невозможно!

Посмотрев на часы, я вспомнил, что должен встретиться с Санчо.

–Ладно, учитель, вы думайте, а я пойду к Санчо.

–А, к Морчелли, — на мгновенье вышла из раздумий птица, — Хорошо, иди. И передай этому старику, что после того, как меня выпишут, я зайду к нему для важного разговора.

–Хорошо! — ответил я.

–Удачи! — произнесла напоследок сова.

Дверь захлопнулась. И я пошел прочь из Исключения. Посмотрев слегка печально, на здание, я подумал о том, как несчастна учитель, но, вспомнив ее задорный нрав, отодвинул эти мысли и пошел уже спокойным шагом по Перекрестку, игнорируя суету окружающего меня общества.

Так что же это было? Не заболел ли я?

Глава 4

Санчо Морчелли был потомком великого Орди Морчелли — одного из создателей Рая, а если быть точнее — Орди сконструировал Перекресток — главную зону комплекса, где кипит вся основная жизнь. Здесь есть все, что могло бы удовлетворить любые потребности разумного существа. От самого примитивного желания поесть до сложных потребностей в путешествии во времени. Присутствует даже огромный парк развлечений, где идолом и символом является огромная черная мышь в красных шортиках и с огромными ушами. Существует монополия отдельных фирм, созданных бывшими призраками, отслужившими свое, или местными торговцами. Валюта в Раю — удовольствие. Чем больше существо получает удовлетворений своих желаний, тем больше славы и популярности у главы заведения. А главное в Раю — слава. И есть куда стремиться: самые массивные кампании имеют возможность получить постоянный контакт с Всевышними и даже, если повезет, стать ближними помощниками. А здесь — это высшая мера награды.

Все установлено так, что крупная кампания, имея огромную славу и популярность, не может просто уничтожить более мелкого конкурента, ведь у каждого магната есть противодействующий магнат, который не позволяет первому уничтожить мелкого коллегу, а первый не позволяет второму сделать то же самое, только с другим, ведь существует особый закон предпринимательства Рая: «Каждая крупная кампания, имея капитал более чем 2% популярности всего Перекрестка, (что очень немало) обязуется поддерживать маленький бизнес хотя бы одной фирмы и постоянно поддерживать ее, чтобы был вечный шанс подняться выше. Кто не будет выполнять сей закон, владения его будут аннулированы, а сам он должен будет опуститься до обыкновенного сотрудника обслуживания Рая.» Закон очень запутанный и непонятный, но со временем вникаешь в него, и все становится яснее. Кто-то специально нарушает его, чтобы зайти в «запретную комнату», ведь некоторых, кто является сотрудниками Перекрестка, забирают в эту комнату и не выпускают. Это очень загадочное дело.

Но вернемся к общему виду Перекрестка и ко всем его тонкостям. В Рае есть поколения — это определенное число существ, которые в основном являются призраками и путеводителями, и появились в определенном промежутке времени. Именно появились, ведь в Раю как такого «рождения» нет. Но подробности того, как появляются новые существа в Раю неизвестны. Никто не знает, да и не пытается узнать уже, ведь есть религиозное объяснение появления в Рай, о котором известно всем. Откуда знают — рассказывают в специальных «Школах», где и обучают неопытных новоприбывших и объясняют все тонкости. Обычные существа имеют базовые знания, а вот призраки и путеводители, которые относятся к особому сорту новоприбывших и отбираются непонятно какими критериями, обучаются более масштабно. Поэтому я, как призрак, знаю больше, чем обыкновенный страж порядка, бродящий по этажу Рая.

Теперь вернемся к поколениям. Зачем они нужны? Во-первых, с каждым новым поколением способности призраков и путеводителей увеличиваются (а у обычных существ нет). Во-вторых, распределение этажей Перекрестка определяется именно по поколениям. Каждый пятый этаж — новое поколение, состоящие из бывших призраков и путеводителей, которых отпустили со своей должности и дали возможность развиваться в ином деле, или которые сами ушли со своей работы. Остальные этажи до пятого являются смешанными, ведь в них предприятия двух поколений. Я являюсь поколением 321 и пока не могу иметь право на создание собственного бизнеса, ведь еще состою на службе. Почему я говорю служба? А как еще выразиться? Я не имею склонности к межгалактическим языкам, но благо наши карточки позволяют нам переводить уже на автоматическом уровне языки всех инопланетян. Орди Морчелли относился к великому поколению 2, с которым связано много тайн и легенд, ведь многие из его представителей сделали огромный вклад в развитие Рая и пытались даже уничтожить комплекс. Отец Санчо несколько десятков лет совершенствовал Перекресток, пока не довел его до идеальной стадии, способной расширятся и в будущем. А после отказался от должности помощника Всевышних и получил на втором этаже небольшое здание для развития своего бизнеса. Слишком скромно для создателя артерии Рая, не правда ли? Морчелли обожали все: он быстро слился с народом и иногда рассказывал множество легенд, связанных с Раем, в своем уютном кафе «Морчелли».

Однако интересный факт: местные не говорят,,кафе «Морчелли»”, а просто называют заведение Санчо «Чезубери». И с этим связана интересная история. Однажды один из Всевышних решил посетить Перекресток. Он был сам из какой-то восточной планеты и имел своеобразный акцент. Похож был на обычного Гирянина, только кожа серая и вместо рук щупальца, застывшие в одной крюкообразной форме. А если быть точнее, то этот Всевышний был родом из созвездия Мораниан и его язык являлся «Достоянием Вселенной». И если так подумать, то и это «Однажды» было в эпоху, когда самым молодым считалось поколение 25. Тогда все было чуть проще и уютнее, как рассказывал Орди. И вот Всевышний решил посетить знаменитое кафе «Морчелли». Зайдя в заведение, важный гость уселся за стол, позвал официанта и заказал еду. Все вроде бы обычно. Но его речь преобразовывалась в привычную через переводчика, так как этот Всевышний не хотел иметь свою уникальную карточку, и его язык оставался для всех непонятным. И вдруг он стал кричать на все кафе «Чезубери! Чезубери». Все, разумеется, столпились вокруг гостя. Переводчик в ужасе смотрел на Всевышнего, который с такими же глазами устремил свой взгляд на еду. Орди как хозяин заведения спрашивал, что случилось, но испуганный гирянин все кричал одно и то же. А потом, когда Морчелли взял тарелку с едой, из одного овоща выполз тринадцатилапый паучок. При виде его Всевышний чуть ли не зарыдал с криками, а все, поняв ужас гостя, засмеялись и стали объяснять, что все хорошо. Но Всевышний пришел в ярость и вызвал Орди и всех, кто смеялся, в запретную комнату. Все были немного в шоке от реакции рассудительного члена главы Рая. Долго не было вызванных. Но вот из комнаты вышел Орди. Один. Растерянный и шокированный. Он медленно шел по Перекрестку, не слушая никого. А когда пришел в себя, как-то странно вновь стал дружелюбным старичком. При расспросах о том моменте Морчелли резко становился хмурым и просил выйти заинтересованное лицо из кафе. Об этом случае больше его не спрашивали, но слухи быстро разлетелись по Перекрестку, и лишь спустя многие годы эта легенда потеряла свою популярность. Всевышние больше не заглядывали в Перекресток, а по этажам стали бродить роботы в мундировании. Странно все это.

Наступило время, когда Орди после того случая как-то перестал появляться на свет. Что-то тайное окутало кафе «Морчели», и от этого все больше росла популярность заведения. Некоторые посетители задерживались в кафе и уходили какими-то раздраженными, взбешенными, заряженными. Все больше появлялось постоянных клиентов. И все более решительными они уходили. Что-то назревало.

И вот настал тот момент. Бунт! Революция! Война! Какие ужасные, но гордые слова. В Раю восстал народ и принялся ломиться в запретную комнату. Все роботы были перебиты. Кто-то даже был ранен, но не смертельно. И вот толпа выбила дверь и вошла внутрь. Это не было каким-то кровавым конфликтом. Точнее мирный митинг, чтобы доказать что-то. Все были уверены, за всем этим стоял Орди. Его близкие друзья стояли с ним в первых рядах шествующих. И когда колонна закончилась, выбитая дверь вмиг закрылась. За ней что-то происходило, но оставшиеся жители Перекрестка не знали что. Из дверей вышли двое мужчин в черных формах военных и смирно караулили вход в дверь с табличкой,,Запрещено ко входу”. Многие подходили спросить у военных, что происходит, но те молчали. Любые попытки войти в запретную комнату заканчивались жестким отталкиванием. Все стали ждать. Но вот дверь открылась. Из нее вышла небольшая по сравнению с прошлой колонной группа бывших митингующих. Они шли устало, и в их глазах была пустота. Военные зашли в дверь, и та больше не открывалась никогда. Все оставшиеся жители радостно подбежали к выжившим и стали спрашивать их о произошедшем, но те непонимающе отвечали, и оказалось, что их память стерта. Это очень таинственное дело.

Кто-то смог заснять, как небольшая группа выходила из двери, и я нашел запись у одного любителя кассет на тринадцатом этаже. Странный был тот тип. Будто бы… Неживой. Капюшоном прикрыт. Загадочный очень. Я, как и любой герой нелогичный и тупых ужастиков, конечно, купил ту кассету. Но, благо, никакого проклятого призрака девушки не было, и никто не вылезал из моей голограммы. С кассетами я еще не имел дело, и хоть им было уже свыше многих веков, в Раю они никогда не потеряют своей актуальности и не исчезнут в небытие. Потому что в Рае есть все. И все имеет свою ценность. Логично? Да кто его знает. Рай нельзя описать одним словом, потому что это нечто огромное, но и нельзя закончить описание, потому что у обычного призрака нет сведений о всей системе Рая. Никто не сможет вам объяснить, как типичные орки сживаются с орпутизанотарами( А это вид, который доминирует в северной части Вселенной!). Никто не скажет вам наверняка, кто вы.

В этой кассете я нашел цель моего обитания в Раю: разгадать все загадки комплекса. Но сначала стоит выяснить один важный вопрос — куда делся Орди Морчелли, ведь он не вышел, как многие другие, из дверей запретной комнаты, и что стало с ним тоже неизвестно. Но начнем с того, с чего начался мой путь псевдо детектива. С кассеты, которая лежала на полке странного и загадочного любителя этих штук, продававших их, как и все, за благодарность, которая начислялась его заведению, увеличивала популярность и имела странную надпись из чисел «1563618301014».

В начале видео — обыкновенная съемка своего магазинчика, где высокий мужской закадровый голос с жаром рассказывает про недавний ремонт своей собственности. Вышел на улицу, чтобы похвастаться перед неизвестно кем своей клумбой, и случайно в кадр попали прохожие. Но на определенном моменте внезапно раздается громкий хлопок, с эхом распространяющийся по всему Перекрестку. И здесь показаны события, о которых я уже упоминал: открывается дверь, толпа выходит, все сначала шокированы, но быстро приходят в себя и спускаются к вернувшимся, однако оператор продолжает стоять на том же месте и снимать,,Смертельный парад”.

Смертельный парад — название, которое дал народ событию, произошедшему во время возращения оставшихся участников бунта. Это было похоже, словно измученные рабы наконец возвращаются домой после долгой каторги, только вместо усталости — пустота в памяти. Смотря на это, я ужасался и все больше интересовался произошедшем.

Но длительность кассеты быстро закончилась. Я стал больше собирать информации о том событии. Появлялись те же подробности, какие видел я на пленке. И решил вновь зайти к тому самому любителю раритета. Войдя в магазинчик, он тут же подошел ко мне и вручил другую кассету со словами:,,За счет заведения”, — и тут же выпроводил меня на улицу, закрыв дверь. Ошарашенный я смотрел на подарок, а потом, осознав, что произошло, тут же побежал к себе, чтобы смотреть данную мне подсказку.

Звук вставляющейся кассеты. Шипение экрана. Начало записи.

Темное помещение, освещенное одной лишь лампой. Стол. За столом левитировал шар с зеркальной поверхностью. Посередине выделялось белое пятно.

–Итак, что произошло после того, как вы зашли в запретную комнату? — за кадром прозвучал грубый мужской голос.

–Помещение было очень длинным и широким. Потолок, правда, находился довольно низко. Я зашел одним из самых последних в толпе. Все пространство вокруг освещали прожекторы на стенах. Когда мы зашли, двери заперли существа в черных костюмах. Их форма тела была больше похожа на человеческую, по-моему. Но, вроде, были и другие существа… Уже не могу вспомнить. Мы не заметили, как выход закрылся. Толпа шумела и гудела, прося правды. Свет прожекторов ослепил меня, но я смог разглядеть темный силуэт, который что-то держал. Где-то впереди слышался голос Морчелли. Он…Кричал? Толпа его поддерживала, но до задних рядов этот крик не долетал. Я постоянно прятался за соседями, чтобы не ослепнуть. Кто-то так же громко отвечал Орди. Был спор, жаркий спор, и толпа поддерживала того, с кем пришла. И вдруг — БАМ! — и тишина. Она продержалась недолго. Вдруг паника охватила всех, и наша колонна побежала к выходу. Но он был закрыт… Меня придавил сосед, за которым я прятался. Повсюду взрывы, крики, вопли. Вдруг тело придавившего меня существа вздрогнуло и обмякло. Я посмотрел в лицо соседу. Это был центурион. Его глаз замер в ужасе, а изо рта текла струя крови… Это было ужасно! — Шар опустился под стол. Несколько секунд находился там, а потом снова вылетел и продолжил, — Потом я отключился и очутился…, — он оглянулся и посмотрел в камеру, — Здесь…

–Понятно. Вы были как-то связаны со всем бунтом?

–Нет. Я случайно оказался в толпе. Поток существ утащил мою…, — вдруг шар опомнился, — Дочка! Где моя дочь? — он вдруг взлетел выше и собрался улететь, но камера выключилась.

Однако это не был конец.

Видео возобновилось. Теперь уже за столом сидел Периткеритвель. Периткеритвель — птица, умеющая пользоваться особыми сигналами в виде точек света в воздухе. Безмолвна. Яркое оперение, сравнимое с попугаями. Владеет интеллектом развитого существа.

Респондет молчал и смотрел пристально в камеру. Затем вдруг задвигал некоторыми перьями на голове, и в воздухе неожиданно загорелись точки желтого света, которые формировались в буквы, слова, предложения, текст.

«Я находился в самом эпицентре тех событий. Повсюду громкие звуки, прокалывающие уши. С каждым взрывом одно существо падало на пол, будто парализованное, однако все вокруг заливалось кровью разных цветов. Я взлетел, чтобы найти выход, да и громкие звуки было просто невозможно вынести. В воздухе вместе со мной пытались сбежать и все те, кто умел летать. Что на земле, что в воздухе был хаос. Дверь я так и не нашел. Замечал пару раз, как существа с темной формой наводили на нас предметы, от которых и происходили взрывы и вылетали какие-то еле уловимые маленькие частицы, заставляющие всех, в кого попала эта кроха, падать на пол. Вдруг мое крыло что-то пробило, и оно заныло адской болью, и я спикировал на одного из тех чудиков в маске. Пока падал, успел рассмотреть того, кто подбил меня.»

Далее идет уже ранее рассказанное всеми описание загадочных существ в черной форме. Однако Периткеривель тоже подмечал человеческую форму существ. И тут можно построить какие-то догадки, но во многих магазинчиков Перекрестка, где продаются костюмы для маскарада, можно найти специальные оболочки, которые могут превратить любого гиганта в маленького наногропика. Или же в человека. И обычно оболочка эта в монотонных тонах, какие были и на описанных униформах стражников.

Дальше в видеозаписи не было чего-то важного. Респонденты или описывали то же самое, или сходили с ума на камеру, или жутко смотрели в объектив, или проклинали закадровый голос, или плакали. Но странно было одно: ни одного из близких сторонников Орди или стоящих в самых первых рядах существ, которые могли очень четко слышать речь главного бунтовщика, или самого Морчелли в допросе не было. Очень странно.

Но слово,,странно” на этом не заканчивается: все, кто смог выйти, не помнят ничего, словно никакого,,Парада Смерти’’ и не было вовсе. С этого момента я и заинтересовался тайнами Рая. У Всевышних было много загадок — это понятно — но была среди них одна очень важная, которая могла объяснить все и всем. Дать понять, что они такое. Но они почему-то это скрывают. Почему? Да и куда они дели половину Перекрестка? Все эти вопросы были со мной до сих пор.

Первым делом я, естественно побежал к той кассетной лавке, но ее не оказалось. На ее месте стоял магазинчик одежды, маленький и красивый. Из него вышел высокий бледный мужчина и своими тонкими глазами пристально посмотрел на меня. И исчез. Я зашел в заведение, но ничего не обнаружил. Весь Перекресток был обыскан мной ради нахождения ответов, но их не находилось.

Однако недавно я чуть дальше продвинулся в своих разгадках благодаря удачной случайности.

Бродя по Перекрестку, я от скуки, безделья и отчаяния подбрасывал свою карточку вверх и вниз. Я случайно столкнулся с кем-то, и, естественно, моя карточка упала в урну. Конечно же, мне пришлось пробиваться сквозь мусор и искать свой универсал, и выглядела моя физиономия крайне нелепо. Мои руки наткнулись на какую-то странную пластмассовую штуковину. Вытянул я истинное сокровище-диктофон. 20 века. Опять. Сбоку коробочки ожидали своего часа надавить на пластмассовую основу кнопочки, низ полностью оккупировала сетчатый внедренный микрофон, а сверху узкая полозка дисплея. На спине основы было написано белым маркером:,, Суд Фемиды. Опрос неугомонного Ориона.” Меня заинтересовал этот прибор настолько, что я чуть не убежал, оставив свою карточку валяться среди мусора. Однако после второго унижения, я быстро нашел свой универсал на самой верхушке горы отходов. И с возбужденным детективным умом побежал к себе.

Быстро сняв обувь, я тут же нашел нужный аппарат для прослушивания старых кассет, который мне подарил чудный незнакомец с странным голосом, слегка напоминавшим женский, и, хоть этого и не требовалось для данной марки диктофонов, но вставил в специальный отсек прибор. Запись пошла. Усевшись на кресло и смотря в вечно изменяющиеся пейзажи виртуального мира за окном, я принялся внимательно вслушиваться. Первое шипение…

–Итак, запись один, дубль один.,,Суд Фемиды”. Фаза 1: допрос неугомонного Ориона, — в записи был тот же голос, что и в прошлых допросах участников бунта. — Пролог. После восстания живности биосистемы, бунтовщики зашли в запретную им Транспортную комнату. Гвардейцы 21-й стражи первых этажей смогли остановить их, нарушив некоторые правила ввиду неопытности солдат. Из-за некомпетентности наших воинов некоторые животные были убиты, ранены, однако, несмотря на это главных организаторов бунта удалось взять под арест. Первым из допрошенных будет зачинщик беспорядка, бывший член организаторов Рая, главный инженер, создатель Перекрестка, ушедший в отставку ради мирной жизни — Орди Морчелли, — на последних двух словах я чуть с кресла не упал, смог удержаться, однако записи было все равно на мой шок, и она продолжалась, — Заводите респондента, — послышались звуки топота нескольких пар ног, скрип стола, и мягкое падение. — Благодарю вас, — ответил голос, и после шагов — звук закрывающейся двери. — Орди Морчелли, добрый день.

–И вам того же, — голос Орди Морчелли был звонким, бодрым и игривым, похожим на Санчо.

–Первым делом я хочу у вас спросить: почему вы все это затеяли? Всевышние дали вам шанс, но вы его отвергли.

–Вы ведь и так знаете мотив моих действий. Ваша бесчеловечность должна быть наказана, но вы и тут все продумали. Мне оставалось только попасть сюда и все лично высказать вам и вашим прислужным псам, — голос респондента стал повышаться.

–Прошу расскажите про свои мотивы, — продолжал спокойно говорить голос

–Вы меня держите за глупого? Я ведь знаю, что вы пытаетесь вывести меня из себя и записать доказательства на диктофон. Глупцы! — послышался звук плевка.

–Хорошо. Будем идти по обходному пути. Нам известно, что вы являетесь отцом…

–Сына трогать не смейте, — грозно прорычал Орди. — Я знал, что вы низкие существа, но чтобы настолько. Вы не заслуживаете жизни. Вы не заслуживаете таких чинов.

–Тогда может нам тронуть оставшихся? — слегка заигрывающее сказал диктор.

–Подлецы! Вы стреляли в безоружных и убили сотни мирных существ! Что они вам сделали?! Что?!! Они шли к вам с миров! Они шли со мной! Я все это устроил! Так зачем их то убивать?! — Орди взбесился. — Зря вы меня оставили. Ох, как зря!

–Не волнуйтесь такой ошибки больше не повториться. У нас и правда не было вопросов, просто мы хотели посмотреть на ваш нрав в экстренной ситуации. Мы получили желаемый результат. Спасибо, животное, — с насмешкой и отвращением сказал голос. Затем послышался звук открывающийся двери, и вопящего Орди кто-то унес.

–Запись окончена, — подытожил голос.

Конец.

Я сидел на стуле и просто ошарашено смотрел на горы, переходящие в бурный поток звездного водопада. Слишком много вопросов. Слишком много… Поток мыслей не давал мне сконцентрироваться на каком-нибудь одном рассуждение, отдавшись полностью попыткам найти верное решение. Но спустя некоторое время, я все же смог выйти из путаницы в голове и вспомнил о самом главном. Сын Орди — Санчо. Я ведь и никогда не заходил в кафе «Морчелли». А причина была одна — память. Скажу в свою защиту, что не каждый детектив обладает всеобъемлющей памятью, но на меня найдется весомый аргумент. Как можно забыть про место, откуда и поднялось восстание. Как? Моей гениальной глупости можно чрезмерно восхищаться и ужасаться. Найдя нужный ориентир, я двинулся к очагу народного пожара.

У меня были проблемы с поиском этого заведения, спорить не стану, однако первый же прохожий указал мне нужный маршрут, как будто бы закоренелый местный. Если его спросить: «А вы не знаете, есть ли у вас здесь что-то, и если да, то где оно находится?», то прохожий найдет это неизвестное и несуществующее, что-то даже в той части Вселенной, которая не успела образоваться. Итак. Имея четкий маршрут, я быстро добрался до нужного места назначения и стоял перед кафе «Морчелли». Окрас стен снаружи был ярко-зеленым и желтым. Вывеска с названия была выше, на фасаде строения, однако цвета каждой буквы были покрашены в привлекательный оттенок с ионовыми красными полосками, подчеркивавшими очертания символов. В момент, когда в Раю наступают темные времена, весь перекресток плавно окрашивается с ярких, веселых тонов на более современные и выделяющееся цвета ночного города, только в миллионы раз масштабнее и выше. Снизу больших окон, через которые можно было узреть весь уют и мягкую обстановку внутри кафе, красовались различные растения причудливой и монотонной формы, но цветы так сильно сгустились и выросли, что перед заведением будто бы выросли джунгли, которые только добавляли атмосфере зданию. Дверь, на удивление, была тяжелой и тоже покрашена в желтый и зеленый. И только сейчас до меня дошло, что все: и дверь, и джунгли, и окраска стен в такие причудливые цвета — является некой самообороной или оборонительными укреплениями. Я с приложением силы открыл увесистую дверь. Внутри были, как и в любом обычном кафе, столики, окруженные мягкими диванами, расположенными так, что никто из соседей не сможет увидеть, что ты ешь и что делаешь. Искусная сервировка и вырезанная мастерами высшего искусства мебель делали обстановку очень роскошной и богатой, однако довольно минималистичные диваны создавали какой-то знакомый, детский уют. Запах расслабляющего чая со свежей выпечкой одурманивал любого посетителя. Приятный оркестр маленьких корней миндаля, расположившийся в разрезе стены, заставлял уйти от всех проблем, которые преследовали за тяжелой дверью, и отдаться легкому межгалактическому блюзу с мягким тактом барабанов и сладким соло гитары. Я шел медленно к барной стойке и оглядывал декорации и обстановку кафе детально и четко.

Остановился у одной картины. На ней были изображены высокие, величественные горы. Белая седина на их макушке, окутанная вуалью тумана, являлась желанной целью любого альпиниста, который так и жаждет покорения неприступной дамы, скрытой среди облаков. Зеленая шубка лесов хранила много тайн, которые разжигали любопытство смотрящего. Ну и, конечно же, черное, каменное тело королевы степей, со своими морщинами и родинками в виде нервностей и уступов, ничуть не портящие впечатлений о столь статной мадмуазели.

Рассмотрев гордый горный пейзаж, я двинулся дальше и вновь остановился у другой картины, на которой теперь уходили поля.

Эта бескрайность маленькими волнами растекалась по моей душе, отдавая родным теплом с дна океана. И было в этом пейзаже что-то, что цепляло меня не видами, а чувством полета. Я ощущал ветер в штрихах художника, которых нет. Я видел в безжизненных движениях кистью взбудораживающее касания еле заметного воздушного потока, который своим невидимым объемом задевает травяной покров летнего поля. Легкий шум маковых цветов успокаивает душу сильнее корневого блюза. Я видел в остановившемся моменте продолжения деяний животных. Вот пролетела птица, вот проскакал заяц, вот где-то заиграл кузнечик, а где-то слышны уканья совы. Подул прохладный ветерок, который в жару, улавливаемую в махах мастера, был самым приятным ощущением на свете, остужающим и освежающим разгоряченное тело. И этот легкий ветерок забрал меня с собой летать среди птиц, которые не стесняются своих голосов и кричат громче рассудка. Громче любых других существ. Ощущение безопасного небосвода над головой, который принял тебя как родного сына, позволяет закрыть глаза и почувствовать ту безмятежность и спокойствие.

Меня случайно задел юпитерианин. Я болезненно вернулся в реальность, осознав, что я как вкопанный стою посередине коридора и заворожено смотрю на картину. И почему-то появился вопрос. Почему? Почему эта картина ощущалась как частичка меня? Будто бы потерянный кусок жизни возник на полотне. Но это неважно. Теперь я постоянный клиент кафе,,Морчелли”.

Я уже не мог вернуться в бескрайнее поле и поэтому побрел дальше. Теперь уже на стене висел другой впечатляющий пейзаж. Ярый вулкан, окрасивший небо в черный буран раскаленного камня и пыли. Вулкан, активно выплевывающий потоки лавы и дыма, и, как неаккуратный младенец, расплескивающий раскаленную породу так небрежно, что несколько струек жидкой массы стекало по его каменной кожи, сжигая и поджигая все, что могло гореть. А когда оно дошло до леса… Все полыхнуло, будто бы спичка, зажженная неизвестным. Начался сущий ад: клубы нескончаемого черного дыма скрыли солнце, и почти все окуталось мраком, освещаемом вспышками огня. Леса горели, поля горели, сам вулкан горел, все горело. Огонь. С одной стороны, теплый и приятный, но дать ему свободно — он вспыхнет и поглотит все, что ему дозволено природой.

Немного ужаснувшись, я поскорее пошел дальше. И между барной стойкой и мной возник еще один шедевр художника. Озеро. Спокойное и умиротворяющее, оно было полной противоположностью предыдущему хаосу. Водная гладь привлекала внимание своей зеркальной поверхностью так же, как и пламенный ад, ветреный простор и каменное величие. Где-то вдалеке вода и небо сливались, разрушая линию горизонта и обманывая зрителя ложной бесконечностью. Скала в правом углу была нужна, чтобы дать картине изначальный смысл: покой штиля на полноводном озере, ведь без каменного друга неопытный ценитель искусства попросту принял таинство воды за голубой квадрат с еле заметными проблесками разного оттенка синего.

Насладившись всеми четырьмя картинами, я со спокойствием подошел к стойке. За ней стоял мужчина с шикарными черными усами. Они очень шли к его серыми большим глазам и темным прилизанными назад волосам.

–Чего желаете? — сердите спросил мужчина.

–Я ищу Санчо Морчелли, — не замечая агрессии сотрудника заведения, ответил я.

–Зачем он вам? — видно, что небольшое любопытство овладело им, но вспомнив что-то не самое приятное, он снова хмуро посмотрел на меня, — Если вы пришли жаловаться, то книга критики находится у входа под маслянистым дубом, — бармен указал своим пальцем на дерево, находившееся справа от двери.

–Нет, я не ругаться. У меня есть вещь, которая могла бы его заинтересовать.

–Его многое может заинтересовать. Конкретнее.

–Не думаю, что простому бармену стоит знать секреты своего владельца, — я хитро улыбнулся.

–Не думаю, что незнакомцу стоит шантажировать и отвлекать от дел важного человека. Лучше давайте я проверю то, что вы принесли с собой, — атаковал меня бармен, но я могу легко отбиться и даже победить его.

–Не думаю, что обыкновенному сотруднику стоит знать о подробностях исчезновения его близкого человека, — напал я и, видимо, сразил неуступчивого красавчика.

–Об Орди Морчелли? — тут же догадался и заинтересовался бармен.

–И как же вы так быстро догадались? — еще более загадочно улыбнулся я.

–Прошу пройдемте за мной, — сказал мужчина и направился к двери. Я пошел за ним.

Оглянувшись, я мельком посмотрел на спокойных посетителей кафе, которые мирно пили свой любимый напиток и наслаждались атмосферой уюта. Мужчина затащил меня в дверь. За проходом оказалась большая система коридоров, которые, как нити клубка, устремлялись в разные стороны. Как в таком кафе спрятан такой большой лабиринт? Шли мы недолго. Пройдя всего две двери одного из многочисленных коридоров, мужчина завел меня в третью. Это был богатый и солидный кабинет. Посередине возвышался небольшой столик, сделанный из тяжелых мраморных черных плит, которые сразу же опускали на свое место каждого, кто решил заглянуть в эту комнату. Кожаный диван, слегка блестящий от яркого света небольшой бриллиантовой люстры, расположился вдоль боковой стены и смотрел ровно в книжные шкафы, набитые толстыми потертыми книгами. Пол, сделанный из очень строгого по цвету дерева, в некоторых местах скрипел и заставлял немного напрячься от неприятных звуков.

–Присаживайтесь на диван, — сказал мужчина спокойным голосом, но его растерянные взволнованные глаза выдавали его. Я сел. Диван оказался настолько мягким и приятным, что поглотил мои ягодицы и ноги. Мое тело слилось с мебелью. Рядом с дверью оказалась вешалка, и бармен, сняв свой белоснежный фартук, обнажил строгий пиджак с вышитой на груди розой. Мужчина в мгновенье ока преобразился из обычного сотрудника кафе в настоящего главаря преступной организации, не хватало только белой кошки на его коленях. Он важно сел на свое кресло и начал диалог.

–Перед тем, как начать наше трение умов, давайте представимся. Я-Санчо Морчелли и являюсь владельцем кафе «Морчелли» и потомком Орди Морчелли, который бесследно пропал в известном всеми Параде Смерти. И именно о моем отце вы хотите что-то рассказать. Я правильно полагаю?

–Да, все верно.

–Тогда прошу представьтесь, — с волнением сказал Санчо.

–Мое имя Аб, и я — призрак 321 поколения. Ничем таким не выделяюсь, просто имею интерес к Параду Смерти и всем загадкам Рая, которые хочу разгадать.

–,,Ничем не выделяюсь”, — передразнил меня мужчина, — Да ты настоящая подпольная звезда! И долго ты занимаешься своими расследованиями?

–Наверно, несколько месяцев, — неуверенно ответил.

–И что тебе удалось узнать?

–Ну… Это долго рассказывать.

–Я не спешу, — откинулся в кресле Санчо.

–Ну, тогда хорошо.

Я рассказал ему о всех кассетах, об их содержании, об опросах, о жертвах и вопросах, которые настигли меня при разгадках, и о многом другом.

–А еще вот, — я достал диктофон из кармана. — Вот диктофон, который мне удалось найти в одной из мусорок Перекрестка. Там ценные сведения о вашем отце. Там допрос его, — таинственно сказал я.

–В мусорке? — удивленно спросил Санчо.

–Не спрашивайте, — я протянул ему аппарат, и он с неуверенностью взял его и долго рассматривал.

–Я могу прослушать прямо сейчас? — как-то неуверенно сказал мужчина.

–Как хотите, — ответил я.

–Хорошо… Тогда я прослушаю прямо при вас. Вы не против?

–Конечно, нет, — я устроился удобнее.

Санчо включил запись. Он был немного поражен голосом отца. С каждым новым криком, с каждым повышенным тоном на лице сына появлялась удивленное выражение лица вперемешку со стыдом. Он, наверно, впервые слышал такого отца, буйного и истеричного. Но гордость все же преобладала в борьбе чувств, ведь мысли Морчелли были душевными. Он кричал из глубины сердца, и Санчо поглощал каждый возглас своего героического отца, как если бы голодный волк наконец вкусил сладкую плоть. Глаза мужчины горели. Казалось, он резко встанет с места и побежит прямо сейчас — в одиночку — громить всех прислужников Всевышних, пока не доберется до отца. И я разделял его чувства и огонь в глазах. Я был точно таким же по духу, как и Санчо.

–Ты впервые слышишь своего отца таким? — спросил я, когда запись остановилась.

–Да, — немного подумав, Санчо продолжил. — Да, впервые. Он всегда был хладнокровен, умен, спокоен. И всегда был…Загадочным, будто что-то скрывал от нас. Моя мама беспокоилась, но отец всегда говорил ей, что все хорошо. Все хорошо было до того момента, как мама умерла.

–Умерла? — удивился я.

–Да, умерла, — тихо ответил опечаленный Морчелли.

–Но ведь в Раю не умирают!

–Умирают. Поверь, все везде умирают. Смерть — гость всех миров. Рай — один их таких миров.

–Но… Ведь есть те, кому больше века!

–Это они так говорят, а ты проверь. А как? — я промолчал, ведь понял ответ. А Санчо увидел мое озарение и продолжил. — Правильно. Врут все, и любят врать о жизни.

–Значит, те кто являются Исключениями…

–Могут умереть, — завершил мою догадку мужчина. Я испугался за Голу. Она может умереть! Внутри меня была паника. Кое-как мне удалось завладеть собой.

Немного побыв в тишине, Санчо сказал:

–,,Спасибо, животное”… Как некультурно!

–Абсолютно с вами солидарен, — поддержал я тон Санчо.

–Так выражаться — сплошной срам!

–И обращаться к высокопочтейнешему господину так неприемлемо!

–А то! — мы засмеялись.

–Да уж, ситуация странная, — сказал я, — и полная загадок.

–Ну так давайте разгадаем их, чего нам стоит это дело?

–Как минимум непредсказуемым будущим, — ответил я.

–Риск — штука удачливая. Нужно иметь чертовски хороший день, чтобы твои попытки смогли воплотиться в реальное.

–Здесь ты прав, — я встал с дивана.

–Когда мы перешли на ты? — усмехнулся Санчо.

–Когда я понял, что ты не такая уж важная персона.

–Ну, мое влияние намного больше твоего.

–Как неблагородно меряться богатством!

–Ты ведь это начал, — мы снова засмеялись. После Санчо сказал. — Аб, как думаешь, сможем мы решить эти загадки? — он протянул руку.

–Кто знает, кто знает, — я пожал руку товарищу.

–Давайте я угощу вас ужином, и мы обсудим будущие действия. У нас прекрасные блины с медом! — улыбнулся Санчо.

–Обожая кухню Земли, — улыбнулся в ответ и пошел за владельцем кафе занимать столик.

Так и завязалась наша дружба с Санчо Морчелли. Мы вместе пытались найти новые зацепки, исследовали всевозможную информацию и старались ответить на все вопросы о Рае. Но мы зашли в тупик. Взамен неудачам, наша дружба крепла, и мы стали хорошими приятелями. «Чезубери» стало для меня вторым домом. Я почти каждый день приходил в уютное кафе, и каждый раз меня ждали все тот же Санчо, все те же друзья, и все те же стены, полные уюта и безопасности. Не знаю почему, но те картины меня все время привлекали и увлекали в задумчивость, стоило лишь взглянуть на дивный пейзаж одной из четырех стихий. Мои верные друзья всегда помогали мне вновь вернуться в реальность.

Бывало, ночь, когда Перекресток окрашивается ионом и свечкам и посетителей очень мало, мы мирно общаемся своей компанией. Стены кафе «Морчелли» укрывают от внешней суеты и весь уют достается нам, а оркестр корней мирно спит со своими инструментами. В такие моменты покоя нас покидают переживания, проблемы и грусть. Теплота, исходящая из каждого слова, все больше наполняет и без того теплое заведение. Мы расставляли столы как нам удобно и сидели, стояли, лежали, играли, пели, танцевали на них, смеясь от всей души. Тот смех был искренним, настоящим, ведь нечего стесняться. Ты в окружении друзей, знакомых и родных, открыться им можно, не пряча за спиной никаких скелетов, ведь никто не осудит. Твоя настоящая личность наслаждается свободой, ведь ее не держат никакие чехлы и футляры.

Естественно, мы пьем. Я-не пью. Айра — трезвенник. Остальные-те еще алкогольные фикусы. Но я их не осуждаю, ведь кто не пьет, тот не может расслабиться и отдаться миру тумана. Как хорошо иметь друзей, которым ты можешь рассказать все, с которыми постоянно ссоришься, но быстро миришься, укрепляя связь, которые понимают тебя, потому что переживают то же самое. Это не товарищ, который с тобой, только из-за нужного ему твоего душевного богатства, или потому что так надо, или ты ему нужен для своих целей. Нет, друзьям ты нужен, потому что это ты. И очень трудно найти настоящих друзей. Настоящих.

Так вот. После истории знакомства с Орди, рассказами о моей жизни призрака и объяснением некоторых вещей Рая(но объяснил я их очень мало), я могу двигаться дальше.

Я подошел к кафе «Морчелли». Все та же клумба и цветы. Земля сухая. Старый пень забыл полить свои же джунгли. Взяв лейку рядом и проверив, пуста ли она, я набрал воды из крана на улице и полил цветник, увлажняя почву. И все это я делал на глазах миллионов прохожих, но им как-то уже все равно. Закончив дело, я открыл все ту же увесистую дверь. Всегда просил самолюбивца поменять ее на автоматические раздвижные ворота, но упрямец все твердит:,,А вдруг война?” Какая, к черту, война? Непонятно. Бредит уже. Мы даже продвинуться в разгадках,,Парада Смерти” не можем, а он уже войну затеял. Чокнулся. Внутри было намного меньше людей, чем обычно. Я подошел к барному столику. Ко мне подполз в бежевом, что и тогда фартуке бармен. Это был с виду обычный человек, но со змеиным хвостом. Лицо человеческое, азиатской внешности: узкие глаза, но было видно, что их цвет шоколадный, миниатюрный и аккуратный нос и, на удивление, широкий рот с немного пухлыми губами, волосы черные, как и вся растительность на голове.

–Привет, Ши! — крикнул я бедолаге, ведь у него проблемы с ушами из-за генетики.

–Привет, Аб. Тебе босса звать?

–Ну, не ту симпатичную официантку, — и я указал на девушку, стоящую рядом с дверью для персонала.

–Это манекен, — спокойно ответил Ши.

–А, — растерянно ответил я.

–Жди, я сейчас приду, — и полузмей, получеловек исчез за дверью.

Я осматривал посетителей, которые изволили поесть в «Чезубери». Вот роботизированный гирянин попивает свой хупсе из созвездия 745 и наслаждается мягкой мебелью, не замечая никого. Вот семейство Лютиков — популярный и знатный род — вместе с собакой — зжиротвером — насыщают свои листья звездной пылью. А кто-то из землянина со сплющенными пальцами вместо ног подсел ближе к оркестру, чтобы постараться ухватить фальш в игре корней и пожурить музыкантов. Ну и у окна грустно следит за прохожими маленькая тучка, которая так и не притронулась к своим законсервированным молниям. В какой-то отдельной планете, не имеющей возможности бороздить космос, данный описанный мною натюрморт покажется признаком сошедшего с рельс рассудка ума, но для Перекрестка (и Рая в целом) все слишком обыденно.

–Что в очередной раз привело вас в мое великолепное кафе? — послышался высокомерный, но такой же игривый голос Санчо. Он сел рядом со мной, а Ши продолжил тихо и сосредоточенно работать.

–Отвратительная высокомерность, которая пришла с притворным стариком за долгие годы, — язвительно ответил я ему.

–Но ведь ты и не отрицаешь моей красоты, приходя сюда, — улыбнулся Санчо.

–Я отрицаю твою нравственность.

–У тебя сегодня хороший день? Слишком мягко отвечаешь, — загадочно улыбнулся старик.

–Просто словарный запас закончился.

–Ха! А вот мой шедевральный ум способен еще не одну дюжину оскорблений в честь тебя посвятить!

–Оставь их для своего нового меню, который изрядно подпортил твою репутацию в Перекрестке. Смотри, не потеряй наследие отца.

–Как жестоко! — возмутился владелец кафе, — Просто мои идеи стали недостижимы для скудных существ.

–Просто ты сходишь с ума.

–Ты тот еще ублюдок!

–Чья бы корова мычала, — Санчо усмехнулся и уже серьезней спросил.

–Так о чем ты хотел поговорить?

–Ты помнишь на своем веку случаи, когда к призраку возвращалась память еще до сна? — видно, друг смутился от такого вопроса и задумался.

–Нет, — ответил он, подумав немного, — А зачем тебе такая странная информация?

–Со мной такое произошло вчера.

–Что? — Санчо был шокирован и в оцепенении смотрел на меня, будто бы увидел страшное существо пред собой, способное превратить его в своего раба одним лишь касанием пальца.

–Да, — с грустью сказал я.

–Ты же понимаешь, что будет, если Всевышние узнают об этом? — прошептал мне на ухо друг.

–Понимаю, конечно.

–Ты уже говорил об этом Айре?

–Нет. Об этом знают только ты и Гола.

–Почему ты не сказал ей в первую очередь?! — пуще прежнего удивился старик.

–Она бы точно начала скандал и панику, которая привлечет внимание Всевышних.

–Отец, дай мне сил, — проговорил тихо, но эмоционально Санчо. — Как же ты глуп, Аб, — осуждающе сказал он. — Ты все никак не можешь увидеть, что бедная Айра к тебе неравнодушна, но ее любовь — слепой дурак!

–Да спрашивал я ее о чувствах. Но…

–Ты ЧТО?! — воскликнул Санчо. — Какая же бедная дева! Полюбить такого идиота! — слово «такого» старик проговорил по слогам. После он положил мне руку на плечо и строго сказал. — Запомни, никакая девушка не раскроет своих чувств, если пытаться вытянуть их силой.

–А что я должен был делать? — с отчаянием спросил я.

–Ну уж точно не то, что ты сделал, — грубо ответил друг и продолжил. — Тебе следовало первым открыть свои чувства, чтобы девушка почувствовала безопасность и смогла раскрыть свою хрупкую душу.

–Но если я ее не люблю!

–Врешь, — пристально посмотрел мне в глаза Санчо.-Я же вижу, что врешь.

–Не вру, — постарался ответить я, но получилось это очень слабо.

–Врешь! — я провалился под напором старика. Да, я люблю ее. Люблю больше всего на свете, как любят пьяные любовники. Я всегда ее любил. Всегда! Но вряд ли я смогу открыться ей. Я слаб… Не тот момент… Совсем не тот. Мы друзья. Крепкие друзья. Она — моя подруга! Которую я люблю…

Санчо продолжал давить меня взглядом, но я смог взять себя и свои чувство в руки.

–Ладно, я сюда пришел не о любви говорить. Так значит, не было больше случаев возращения памяти в сознании?

–Я не знаю. В кафе заходило множество существ, но не один из них не помнит о том, чтобы такое случалось с ним. Я чуть ли не весь Перекресток,,прочитал”, — старик перестал на меня пристально смотреть и стал судорожно кашлять.

За все надо платить. Санчо заплатил за прекрасные ум и внешность своим здоровьем. Его часто преследуют головные боли. Однажды он и вовсе рисковал стать Исключением, но смог притвориться здоровым жителем. Он падал в обмороки и каким-то необъяснимым чудом оставался незамеченным, однако от нас — друзей — не смог скрыть своей проблемы. Мы бережно храним его секрет и помогаем ему не попасться сотрудникам Исключения.

Морчелли был молодым. Но некоторые, кто помнят своих родственников (а их совсем немного), стареют. Санчо имеет отца, и он тоже состарился, взяв откуда-то самолюбия, и превратился в морщинистого, но, признаюсь, красивого старика.

–О чем задумался? — спросил смотрящий на меня Санчо.

–Да, так, вспоминал.

–Ясно, — усмехнулся старик.

–Эй, Аб! — в кафе вошел геометрянин и окликнул меня своим странным и немного жутким роботизированным голосом.

Это был Куб. Мы с ним познакомились случайно. Однажды все лифты в Покоях сломались, и всем пришлось подниматься по обычной лестнице. Неизвестно, почему они сломались, ведь до этого все работало идеально и четко. Ходят слухи, что кто-то намеренно вывел из строя лифты. Однако недовольство жителей было огромным. Все толпились на лестнице, создавали суету и давку. Стражи кое-как регулировали движение и старались не выпускать на время из комнат существ. Я стоял в очереди и тоже, как и все негодовал и возмущался, однако мне быстро надоело пусто орать и размеренный и медленный поток тел просто захватил мой разум, отуманив его. Но недолго я тупо шел вверх. Рядом со мной появилась летающая пирамида. Она посмотрела на меня и первым делом спросила:,,Как звать?”. И дальше наш разговор разогнался. Мы познакомились друг с другом и стали просто обсуждать что-либо, попутно возмущаясь медленным движением толпы. Мы настолько разговорились, что незнакомец тут же рассказал мне тайну своего имени. Несмотря на свою пирамидную форму, его имя Куб. Он объяснил, что в душе его преобладает всегда четырехмерное измерение, хотя физическая реальность дала ему всего лишь трехмерное представление о мире. Его позорит тело пирамиды, которая досталась ему из-за оскорбления бога Бесконечности.

–Это моя карма, — говорил он, — В прошлой жизни я посмел применить технику двухъяростного заостренного ума, когда болтал с богом Бесконечности, и разгневал его. Он посчитал, что я принял его за глупца, раз опустился до столь примитивного рассуждения, хотя на самом деле я всего лишь был сонлив, ведь только недавно проснулся от падения новой Вселенной в пучину бездности. За это недоразумения я и поплатился пирамидным телом.

Я сразу посчитал его сумасшедшим, однако он так интенсивно рассказывал, что я просто не догонял до смысла его слов, если этот смысл, конечно, был, и продолжал разговор с ним туманно и рассеянно.

Его очень интересовали призраки. Когда я сказал, что являюсь призраком, Куб сначала как-то странно на меня посмотрел, а потом обвалил вопросами. Я старался отвечать на все внятно, однако в какой-то момент начал терять позиции здравого смысла. Меня спасло чудо. Я добрался до своего этажа, попрощался с Кубом, который стал странно на меня смотреть, и побежал к себе. Закрыл дверь и уснул.

После я рассказал о странном незнакомце Санчо. Он знатно посмеялся надо мной. И вдруг в «Чезубери» вошел Куб, который смог каким-то чудом найти меня в Перекрестке. И я уже не мог сбежать от него. Но потом мы очень даже сговорились и сдружились. Он стал членом нашей компании друзей. Я, Айра, Санчо, Гола и Куб. Вот, с кем я засиживаюсь в кафе «Морчелли». Вот, кто помогает мне отречься от проблем. Они являются самыми ценными существами в Раю для меня.

У Куба заводной характер. Он очень вспыльчивый и наглый. Этот геометрянин может подойти ко мне и просто из-за плохого настроения оскорбить меня, но я уже знаю ключ к этой огненной пирамиде. Плоский. Я просто называю в ответ его плоским, и он до конца дня остается глубоко оскорбленным и обиженным. Однако уже на следующее утро бодр и весел. Несмотря на его нрав, он все же мой близкий друг, и я ему многое из своей души доверяю.

Бывают у него моменты, когда вопросы о призраках, путеводителях, переселениях и прочее о повторных жизнях не кончаются и продолжают большими цунами сбивать меня с ног. Его страсть к этой теме огромна. Куб очень хочет стать призраком, однако не может, ведь у него отсутствует путеводитель, а без него никто не может переселяться. Он не скрывает своей зависти, однако утверждает, что эта зависть не злая, а дружеская. С Кубом довольно весело, и окружение становится веселее, когда он рядом. И это прекрасно.

Куб зашел в кафе, окликнув меня. Геометрянин двигался к нам, летая над землей. За меня первым ответил Санчо:

–Куб! Вот ты где! Сам пришел. А где моя бутылка отличного Кшиштона?

–А…Кшиштон, — улыбка на лице геометрянина сменилась на растерянность, — Он будет! Ты же знаешь, как трудно достать этот драгоценный напиток! Я задействовал все свои связи, чтобы раздобыть одну эту бутылку. Он очень редок в Перекрестке.

–Еще один лгун. Кшиштон продается на 46 этаже. Все знают. Ты пытаешься обманут того, кто скупает все самые отборные напитки со всего Перекрестка. Не глуп ли ты? — надменно рассмеялся Санчо. Куб подлетел к барной стойке и яро посмотрел на старика.

–Да не было там Кшиштона! — продолжал с жаром оправдываться геометрянин, — Я весь Перекресток осмотрел! Не было его!

–Нет, ты правда дурак, — грустно произнес Санчо. — Да весь 46 этаж чуть ли не посвящен одному лишь Кшиштону! Я повторюсь: ты действительно глуп, раз пытаешься обмануть самого влиятельного владельца кафе во всем Перекрестке!

–Да верну я тебе этот Кшиштон, — обиженно пробурчал Куб.

–Надеюсь, что очень скоро.

–Надейся, — язвительно ответил буйный геометрянин.

–Ты меня звал, Куб? — после недолгого молчания сказал я.

–Ага. Я тут узнал, — он подсел ближе и стал тихо говорить, — что у одного продавца из 103 этажа есть одна интересная кассета, которая поможет тебе в расследованиях. Он очень выгодно мне ее отдал, — и геометрянин откуда-то вытащил кассету, — Не хочешь посмотреть?

–Имя торговца, — серьезно ответил я.

–Дмарх Релих.

–Можешь выкинуть это барахло.

–Почему? — удивился Куб.

–Все этажи, которые находятся выше сотого находятся под жесткой пропагандой Всевышних. Никто не может иметь там подозрительных кассет. В этой пластмассовой коробке наверняка какой-нибудь фильм, боготворяющих Всевышних. Да и я сам не раз проверял там все. Тебе подкинули пустую безделушку.

–Нет, но ты посмотри. Этот продавец выглядел таким испуганным и таинственным, когда давал меня эту кассету, — Куб настойчиво пытался дать мне эту кассету. Но я отталкивал наглого геометрянина.

–Не собираюсь я смотреть ее. Отстань. Тоже мне — ассистент детектива. Теперь из-за одного болтливого старика почти весь Перекресток стремиться добраться до Всевышних, — я пристально и грозно посмотрел на Санчо, который ощутил сполна всю тяжесть вины.

–Ну…Я бываю слишком разговорчив. Это правда. Но я не виноват, что родился таким прекрасным с бескостным языком.

–Мне кажется, что за мной уже устроили слежку. Теперь я постоянно чувствую чей-то взгляд. Спасибо за паранойю, друзья!

–Аб, прекращай, — стыдливо сказал Санчо.

–Так ты и так был параноиком, — влез в разговор Куб.

–Заткнись, — сказал я геометрянину..

Наступило неловкое молчание. Санчо оглядывался, и его взгляд остановился на том манекене девушки-официантки.

–А вы не встречали Джонатана? — спросил вдруг старик.

–Нет, — ответил я, — Его здесь недели две не было. Разве ты не дал ему отпуск или не уволил его?

–В том то и дело, что нет.

–Тогда где он?

–Не знаю. Пропал он.

–А ты звонил ему, — спросил Куб.

–Пытался. Но он не отвечает.

–А в комнату его не заходил? — теперь уже вопросы стал задавать геометрянин.

–У нас же прав на это нет, — сказал я.

–Разве? — недоумевающе смотрел на меня глупый друг.

–Ты вообще законы Рая знаешь?

–Зачем? Все равно никто не сможет меня посадить в тюрьму, — уверенно поднял свою угловатую голову собеседник.

–Ты в этом уверен? — хитро улыбнулся Санчо.

–Сколько существ уже нарушали эти ваши законы, и ни одного не посадили, не украли, не избили. А в Раю не умирают.

–Ты точно уверен? — Санчо пристально посмотрел в глаза Кубу, повторив вопрос. Уверенное выражение лица геометрянина сменилась на неуверенность и растерянность.

Мы смотрели на бедного, растерянного Куба, и под нашими взглядами геометрянин уходил под пол все ниже и ниже. Когда стало ясно, что наш глупый друг больше не промолвит пустых словечек, я продолжил разговаривать с Санчо.

–Есть предположения, где может быть Джонатан?

–Есть, конечно, но все места я уже проверил, — ответил старик, — Его нигде нет.

–А у кого-нибудь спрашивал про него?

–Конечно. Но никто не знает.

–А близкие друзья?

–Тоже.

–Странно, — я задумчиво стал смотреть в одну точку на столе.

–Но есть одна догадка, кто мог украсть Джонатана.

–И кто же?

–Всевышние, — я удивился такому предположению.

–Почему же? Зачем Всевышним красть Джонатана?

–Может из-за тебя? — Санчо заглянул мне в душу.

–Из-за меня? — я возмущенно и удивленно взглянул на старика.

–Да. А точнее твои расследования. Они заинтересовали многих. Все твои теории о секретах Рая взбудоражили умы некоторых, и те стали активно распространять информацию о тебе и сами не скрывались. Вот их Всевышние и забрали. А следующей жертвой можешь быть ты. Ведь ты, Аб, та еще заноза.

–Звучит…Логично…, — я ужаснулся от мысли, что меня могут похитить Всевышние и сделать все что угодно.

–Но это лишь предположение, — подытожил Санчо.

–Тебе надо немного развеяться, — вдруг заговорил Куб. До этого он долго смотрел на меня.

–Ты прав, — выдохнул я.

–Давай повеселимся, — бодро сказала пирамида, — Я тут обнаружил, что верхние этажи Покоев имеют странную лестницу вверх.

–Но ведь верхние этажи еще никто не заселял.

–Вот именно, — улыбнулся геометрянин, — Почему бы нам не исследовать эти места?

–Давай, — немного подумав, ответил я.

–Удачи вам, молодежь, — сказал Санчо, — А я пожалуй продолжу ухаживать за своим кафе.

–Не утопай в самолюбии, дед, — засмеялся Куб, открывая увесистую дверь.

–Меня еще на два Перекрестка хватит, — усмехнулся старик.

Я последовал за другом. Мы проходи сквозь поток существ, который мирно и по-разному шел по своим срочным или ненужным делам. А ведь скоро созреет новое поколение призраков, и еще больше существ пройдет по этим вековым полам, хранящим неизмеримую историю Рая. Бесконечные прилавки всегда будут привлекать новых посетителей. Дерево Хайлис или же, как нежно и ласково называют все жители Рая это растение, Хайчик. Оно было посажено в середине Перекрестка. Дерево появилось из трех семян, прибывших из трех планет: Земля, Юпитер( из системы Дурусимус-547) и Гирян. Дуб, Бесколиственник и Куропох — три дерева, которые являются долгожителями в своих галактиках и,,сторожилами” своего естественного дома. В течение долгих столетий и тысячелетий рос великий символ райского народа, и с каждой новой веточкой, которая была выше остальных, строился новый этаж. Так и растет Перекресток.

Мы обошли дремучее древо и направились к Покоям. Подошли к лифтам. Зашли. И стали подниматься на самые высокие этажи. У этих лифтов есть две функции: мгновенное переселение в комнату, если имеется карта с нужным ключом, и поднятие на нужный этаж (для этого можно просто ввести на панели нужную цифру). С каждым поколением число призраков и путеводителей увеличивается, а вместе с этим и количество этажей больше. Всего в Покоях больше 103041 этажей. Но наш подъем был очень быстрым и незаметным. Двери лифта открылись и Куб вежливо уступил мне право выйти первым со словами

–Прошу.

–Да иди ты, — ответил я.

–Как грубо!

–Ну уж извини, не во мне дело.

–А в ком? — и пирамида язвительно улыбнулась.

–Ладно, — вздохнул я, — извини.

–Ха! Прощаю, — усмехнулся Куб

–Ну и куда идем?

–По лестнице ввысь! — и друг быстро полетел к лестничному пролету. Я побежал за ним. Все коридоры в покоях были обшиты красным мягким материалам, а весь интерьер с мелочами имел золотые оттенки, что предавало каждому помещению богатство и пафос, какой бывает во всех дворцах. Весь лестничный пролет освещен яркими лампами, свет которых был похож на солнечный, однако ступени, поднимающиеся на этаж выше, имели более бедный вид, будто бы вдруг пышное королевство превратилось в серый город. Все алые обивки с золотым интерьером пропали, словно краска в палитре художника в один момент закончилась, и весь оставшийся декор был в пустых серых бетонных тоннах.

Я поднялся на следующий этаж. Лестница кончалась здесь. Куб уже летал по серому, как и последние ступеньки, коридору. В нем не было дверей. Были лишь пустые пространства, огражденные стенами. Здесь тоже никого не было.

–Хм, странно, — мое эхо раздалось по всему этажу и возвратилось ко мне, — почему здесь никого нет?

–Может быть, потому что этот этаж еще не очень пригоден для житья, — ответил вдалеке друг.

–Да я не об этом. Где те, кто строит это все?

–Возможно, перерыв? Или же никто пока и не строит здесь ничего.

–В каком смысле?

–Ну, наверно, комнаты для всех новых жителей уже построены и перевыполнять план будет глупо?

–Звучит логично, — согласился я с пирамидой.

Мы шли по пыльному полу и, честно, смотреть на всю эту пустоту было немного скучно. Но мы продолжали идти. Детально посмотрев на шаблон всех строящихся комнат, я следовал за Кубом, который, не оглядываясь, летел вперед. Перед нами появилась лестница, крепленная к стене. Она вела в дырку на потолке. Друг заинтересовался, оживился и быстро подлетел к металлической лестнице. Повернувшись ко мне, он вежливо поклонился и произнес:

–Только после вас.

–Вы сегодня слишком вежливы, сэр. Для вашего обычного ужасного характера это слишком большая доза вежливости. Вы еще не потеряли сознание? — я язвительно улыбнулся ему и стал лезть наверх.

–Просто сегодня мне повезло, и мое настроение ничто не может испортить, — бодро ответил Куб.

–И что же это за фортуна?

–Да так, мелкое дельце.

Я поднялся на крышу и был чуть не сбит сильным потоком ветра. Мой взгляд устремился ввысь и так и застыл на небе. Вверху звездный покров устилал небосвод, и многочисленные звезды пытались выделиться на фоне остальных, стараясь светиться ярче. Но больше всего приковывали внимания два больших гиганта: огненная звезда слепила взгляды, но будто бы в противовес яркому светилу рядом сбивала яркие лучи млечное свечение планеты, покрытое пылью и кратерами. Постоянные вспышки раскаленных полос звезд, словно непослушные нитки клубка, приковывали глаза и завораживали их. Мое сердце екнуло. Мое нутро вдруг кольнуло и вдруг сделалось шире. Что-то необъяснимое и загадочное, оно поселилось во мне, как нежданный гость, который появился случайно. Небо разделило величественное светило и таинственная планета, которые сцепились в друг друга потоками молочной и золотой рек, будто бы беспощадно дрались.

Я стал терять силы от такого стремительного расширения души и потихоньку терял сознание. Глаза уже не так слепил свет, они постепенно закрывались. Я упал на бетонный холодный пол и уснул.

Глава 5

Страшная головная боль с каждым ударом сердца разрывало тело на мелкие кусочки. Сирена выла о необходимости поспать еще, но не учла тот факт, что именно из-за нее я и очнулся. Нужно выпить таблетки. Здравый смысл тоже потихоньку пробуждался, но боль напоминала о себе. Эти страдания были похожи на то утро, после которого я получил осознанно память. Только голова болела намного слабее. Любые попытки подвигаться отзывались мощным приливом мучений. Я мог безболезненно только дышать, хотя подымающиеся легкие будто бы растягивали кожу изнутри. Борьба со своими страданиями продолжалась еще долго. Глаза не хотели открываться, поэтому спустя некоторое время я сдался и уснул.

Через некоторое время я вновь,,воскрес”. Боль потихоньку отступала. Я воспользовался затишьем организма и попытался открыть глаза. Это пробуждение вернуло мне зрение. Я смотрел в белый потолок. Шея еще отказывалась двигаться. Максимум, что я мог увидеть, помимо удивительной чистоты потолка, это кончик какого-то оборудование. Не более. Немного просверлив дырки взглядом, я решился на опасный номер. Собрав все силы, я попытался вернуть контроль над шеей, но тут вернулась головная боль, которая быстро — одним ударом — выключила меня.

Еще один подъем. На этот раз не было того оцепенения, как в первые два воскрешения. Я чувствовал, как вены пульсируют, сердце бьется не так сильно, а легкие не растягивают кожу и спокойно выполняют свою функцию. Глаза открылись легко. Шея тоже крутилась. Я лежал на очень мягкой и пышной подушке, которая ограничивала мой обзор, однако мне удалось довольно подробно осмотреть непонятные мне медицинские приборы, имеющие высокую длину, вешалку, на которой висел чей-то халат. Я решил пошевелить пальцами, и они послушались! Какое счастье получить контроль над своим телом после долгого онемения! Я оперся на руки и смог кое-как сесть. Руки подкашивали и дрожали от забытой нагрузки. Аккуратно убрав одеяло в сторону, я с приложением всех своих сил развернул ноги. Ступни слушались меня и могли двигаться. Пока я рассматривал свои ноги, уши уловили тихий храп. Я резко поднял голову, которая возмутилась и поругала меня легкой болью. Извинившись перед своим организмом, поглаживая затылок, я с осторожностью стал осматриваться.

Я был в одной из палат Исключения. Эта мысль дала старт мурашкам бежать по моему телу. Все стандартное и обычное. Я посмотрел правее и увидел самую милую картину. Айра. Она тихо дремала на стуле, положив укутанную в шарфик голову на тумбочку. Такая странная поза не мешала девушке немного приподниматься при каждом вдохе и опускаться при выдохе. Закрытые глаза, которые блуждали по непредсказуемому миру сновидений, смотрели на подушку. Идеальное, хрупкое тело обмякло и всем своим незначительным весом надавливала на тумбочку, потеряв всю элегантность, но не красоту. Нос из-за постоянных сопений еле подергивался, издавая милое шипение. Маленький и миниатюрный, на него можно было смотреть вечно. Как и на все спящее лицо Айры. Я люблю ее. Но не признаюсь… Боюсь. Боюсь, как неуверенный в себе маленький или большой подросток. Для меня просто счастье видеть ее. Пусть все останется как прежде. Наша дружба с ней уникальна, и я рад, что она — моя лучшая подруга.

Я долго засматривался на свою возлюбленную, и, когда почувствовал прилив сил, решил встать. Моя бдительность и осторожность были крайне возбуждены и сконцентрированы. За моими движениями следила каждая клетка. Момент истины. Я осторожно поставил сначала одну ступню. Слегка надавил на нее. Крепко стоит! Ликование нейронов, но все еще впереди. Вторая ступня. Стыковка через 3…2…1… Есть контакт! Я переложил вес на обе ноги. Потихоньку выпрямился. Я стою! Весь мой организм ликовал! Сердце, выдохнув, возвращалось к привычному ритму. Дыхание тоже успокоилось, продолжая радоваться. А клетки крови весело аплодировали головному мозгу, который с важным видом уже прорабатывал следующие шаги. Я встал. Какое наслаждение чувствовать твердую землю ногами! Пора идти вперед в прямом смысле. Я сдвинул правую ногу, и вдруг закружилась голова. Я упал на пол с довольно громким звуком, ведь задел какой-то аппарат, лежащий на столе. От такого грохота проснулась Айра, испугавшись. Она удивленно смотрела на меня, а потом быстро подбежала ко мне, чтобы помочь мне встать.

–Ты что творишь?! — орала она на меня. — Тебе совсем голову снесло?

–Ну судя по головокружению — да, — хрипло усмехнулся я.

–Мало того, что тебе вздумалось лезть в запретную зону, так ты еще и постельный режим нарушаешь! — она осматривала меня. — Ты когда в экстремалы записался?

–Как только встретил Куба.

–Благодари его, что он тебя вытащил!

–А разве он не должен был слечь вместе со мной? — немного удивился я.

–Не знаю. Но слабым оказался явно ты. Поэтому тебе стоит лежать в постели!

–Как долго ты тут была?

–Я заходила к тебе несколько раз, когда мне сказал наш общий друг, что ты в Исключении. Только Гола не знает, что ты тут. Мы не хотели делиться с ней нашей огромной тревогой, ведь ей и без этого нехорошо.

–Ты мило спишь, — вдруг ляпнул я.

–Ч….Что? — она смутилась. Моя голова вдруг стала горячей. Я снова засыпал, но продолжал говорить.

–Я…Я лю…, — что было после я не помню.

Я вновь проснулся. Уже ничего не болело, и движения ничего не сковывало. Я спокойно встал. Айры не было. На мне была ярко-желтая форма Исключения. На столе лежала моя карточка, а рядом, на кресле, лежала вся моя одежда, бережно и аккуратно сложенная. Я взял карточку, и на ней тут же высветилось сообщение:

,,Добрый день, призрак 321 поколения, Аб, вы полностью восстановились от сильного удара внерайского объекта. Впредь больше не покидайте дозволенные вам зоны и трудолюбиво выполняйте поставленные вам задачи. При следующем нарушении нам — сотрудникам Исключения — придется обратиться к Всевышним вследствие протокола, но для вас мы сделали небольшой подарок и предупреждение. Надеемся, больше вы не ляжете в наши палаты и будете наслаждаться здоровой жизнью жителя Рая.

Со всем уважением,

Сотрудники Исключения.

14291912161816319201862010141933”

Я еще долго смотрел на эти странный числа. В итоге, решил, что это просто небольшой код для распознавания адреса. Я переоделся и оставил одежду на том же кресле. Взял карточку и вышел из палаты. Долгий бледный коридор. Ресепшн, за которым сидела девушка-орк и с вежливостью попрощалась. Я попрощался в ответ. Вышел из Исключения. Направился в сторону Покоев, но меня окликнула Айра, которая бежала ко мне. Она была в своем привычном халате и шарфе, которые развевались позади. Девушка остановилась рядом со мной.

–Пошли? — сказала она мне.

–Куда и зачем? — недоуменно я смотрел на свою возлюбленную.

–Просто гулять, — улыбнулась мне Айра.

–Зачем?

–Просто, — слегка обиженно произнесла девушка.

–Ну… Хорошо. Куда пойдем?

–Я тут один магазин приметила, пошли туда! — она весело посмотрела на меня.

–Веди! — я поддержал ее веселье и подал руку, Айра вцепилась в нее и повела меня к своей цели. Мне стало легко на душе.

Мы двинулись вместе с потоком существ Перекрестка к лифтам. Они отличались от тех, что функционировали в Покоях. Стеклянный корпус, и лишь один режим поднятия на определенный этаж ограничивал способности аппарата, однако прекрасно подходил к атмосфере оживленной артерии Рая. Мы с Айрой протиснулись в кабинку, и девушка нажала на нужную кнопку. Лифт был заполнен, и нам пришлось потесниться. Наши тела касались друг друга, и меня это очень смущало. Но недолго длилась поездка, и нужный нам этаж стал доступен после открытия стеклянных дверей. Мы шли и рассматривали каждое здание, каждое растение, каждого незнакомца и обсуждали его, будто бы все здесь для нас впервые. Будто бы мы, как в первый раз, беспамятно появились здесь — в Раю — и нас приняла под свое крыло Гола, рассказав обо всем и показав все прелести этого дивного места. Она объяснила нам нашу задачу, научив всем тонкостям нашей роли. Но сова никогда не говорила нам, откуда мы взялись. Она сама не знает, потому что наш учитель — житель Рая, а значит, ей не ведомы все ответы на вопросы. Вопросы…

–Вот! Туда нам надо, — Айра указала на магазин книг,,Точка в сточке”. Я улыбнулся ей, а она прижалась ко мне нежнее. Как-то все странно. Обычно мы не так близки и счастливы. Что произошло? Я вспомнил вчерашний подъем. Тогда я мог кое-как контролировать тело, но все же одно я потерял — власть над рассудком. Или это все был сон?

–Слушай, Айра, я вчера просыпался? — мой голос еще не полностью отошел от хрипа.

–Ну да. А разве ты не помнишь? — она немного удивленно посмотрела на меня.

–Помню. Просто потерялся немного.

–Где?

–Между сном и реальностью.

–А ты помнишь, что вчера делал? — в ее глазах затаился тихий страх.

–Ну… Я встал. С трудом. И там была ты. Я упал, и ты помогла мне подняться. А потом мы с тобой заговорили, и дальше я уснул.

–Ты не помнишь, что ты мне говорил вчера? — Айра немного опечалилась.

–Нет, — раздосадовано ответил я. Девушка сначала опечалилась, потом рассеялась, а затем вдруг как-то решительно посмотрела на меня, смутившись.

–Ты признался мне!

–А? — я остановился.

–И пригласил на свидание!

–Что? — я оцепенело смотрел на Айру.

–Пошли сядем куда-нибудь, и я тебе все расскажу. Хотя там и рассказывать нечего, — девушка взяла меня под локоть и повела в однин из ресторанов. Мы зашли и сели на свободное место. К нам подошел официант, но подруга тут же сказала, что мы пока не намерены делать заказ. Тот странно посмотрел на нас и пошел обслуживать других. Я превратился в бездушную куклу, из которой выбили дух одним точным неожиданным ударом. Айра посмотрела на меня. — Эй, ты жив?

–Нет.

–Значит, я могу продолжать. Вчера ты неожиданно упал и разбудил меня, а затем вдруг стал говорить мне комплименты. И подвел все к тому, что признался мне. Я думала, ты можешь рассуждать, и поэтому ответила на твои чувства взаимностью. А затем ты пригласил меня на свидания, и я, конечно, согласилась. Мы обнялись, а потом ты вдруг упал и уснул.

–И правда нечего рассказывать, — я уже пришел в себя.

–Ну вот, — она серьезно посмотрела на меня. — Скажи мне, ты правда любишь меня.

Мной овладел страх, ужас, смущение и прочие детские чувства неуверенности и паники. Они терзали меня долгое время и кидали, как тряпку, по какой-то белой комнате. Но я смог взять контроль в свои руки. Схватившись за разум, я ответил Айре:

–Люблю, — она улыбнулась и немного смутилась.

–Тогда продолжим наше свидание?

–Разумеется, — я улыбнулся в ответ, и, выйдя из ресторана под возмущенный взгляд того самого официанта, мы направились к тому самому книжному магазину.

Здание было небольшое, но очень уютное уже с виду. Выкрашенный в темно-синие тона стены, деревянная узорчатая дверь, украшенная гирляндами, обвешавшие дверной проем. Посмотреть вовнутрь было затруднительно из-за забитых книгами шкафов, которые делали стеклянные окна бесполезными по своему истинному назначению, однако настоящей их ролью было создание атмосферы. Перед магазином и на подоконниках стояли скульптуры, сделанный из разных книг. Получился удивительный лес со своими книжными обитателями. Книги из скульптур можно было взять, не предупреждая владельца, ведь они не были столь востребованы и, получилась неплохая реклама неизвестных произведений. Вокруг бумажных статуй всегда образовывалась толпа. Кто-то брал книги, кто-то просто любовался, кто-то срисовывал персонажей, изображая их по-своему, а кто-то проходил мимо, ведь не каждого привлекают такой устаревший способ хранения и передачи информации, как книга.

Мы вошли в магазин, и Айра засияла от счастья. Она обожала книги. Моя рука вмиг стала продуваться, ведь подруга убежала рассматривать полки и выбирать понравившееся произведение. Она уже скрылась за колоннами хмурых книжных шкафов, которые всей свою суровостью, древностью, и старостью показывали свое величие, хладнокровность и опытность. Я решил не подходить к тем суровым дедам, которое охраняли бесценные знания мир, и пошел разглядывать какие-то несерьезные произведения, спрятавшиеся в уютных низких полочках. Иногда поглядывал на посетителей и с интересом рассматривал то, как они сконцентрировано изучают свой выбор. Свет был приятный. И запах… Запах разных книг был повсюду. Это просто непередаваемое чувство, когда ты вдыхаешь и ощущаешь переплет каждой книги, и тонкость каждого листочка, стоявшего на полках. Я, словно исследователь, бродил и наслаждался книжным Раем в Рае. И ведь как книги по-разному могут смотреть на тебя. Некоторые прячутся в глубинах полок, некоторые чуть ли не прыгают к тебе на руки, а некоторые мирно и верно стоят рядом с другими собратьями в ширинку. Я не заядлый читатель и мои предпочтения в чтении очень бедные. Конечно, я бывал в библиотеках разных, пытаясь разыскать какие-то зацепки своего расследования, но не более. Однако быть среди всей это атмосферы домашнего уюта — это самое желанное, что могло бы быть. Просто мы забываем об этой прелести.

Прошло несколько часов, и я уже немного заскучал, исследуя лабиринт знаний. Взглянув на последнюю полку и не найдя там ничего интересного, я направился к выходу, чтобы дождаться Айры. Пройдя по последнему книжному коридору, я подошел к двери, и сзади меня вновь окликнула девушка. Она бежала с двумя большими пакетами, наполненными книгами.

–Аб! Подожди! — кричала моя подруга.

–Жду! — крикнул я в ответ. Айра подбежала. Я протянул руки, как истинный джентельмен, чтобы взять пакеты у хрупкой дамы, и та с женским высокомерием дала мне свои тяжелые балласты. — Куда дальше направляемся?

–Куда глаза глядят, — улыбнулась она.

Мы вышли из магазинчика и пошли к лифтам. Пока я засматривался на прохожих и наслаждался моментом, что-то внутри меня возбудило любопытство.

–А сколько я проспал? — спросил я у Айры.

–Несколько дней.

–Значит прошло уже больше трех дней, — засуетился я.

–Да, — не поняла моей паники подруга.

–Мне надо переселиться!

–Сейчас?! — удивилась девушка, — Но ты ведь только недавно в Исключении лежал!

–Но ведь выполнять работу надо!

–Отдохни!

–Нет!

–Почему?

–Я не хочу задолжать себе переселение. Ты же знаешь, что это плохо переноситься. Уж лучше отмучаться раз, отдохнуть, и вновь в бой.

–Но тебе дали отсрочку!

–Но не гарантировали прощение, я прав?

–Ты прав…, — сдалась Айра, — Ты слишком упрям.

–Я обещаю, в следующий раз наше свидание не оборвется.

–Хорошо, — расстроилась девушка, — Но, может, мы немного пройдемся по магазинам?

–Только не долго, — немного подумав, улыбнулся я.

Мы начали свой,,шопинг”. Сначала зашли в магазин одежды, затем — в лавочку с настольными играми, потом в еще, как минимум сто магазинчиков, лавочек и других развлекательных заведений. Айра выглядела счастливой, я утомленным, но радостным внутри. Банальная и типичная романтика. Аж скучно. Девушка и парень проводят время беззаботно и весело. Любовь — это банальность и повторение всех известных нам сюжетных основ. Выделяются только безумные парочки, связанные нитью ужаса и страха да другие сумасшедшие или конфликтные люди, у которых не очень благоприятное совместное будущее. Но везде есть свои исключения. Понятно было одно: мы — жертвы банальной и счастливой взаимной любви. И нам было весело и радостно вместе, а это главное.

Мы чуток загулялись и поспешили в Гробницу. Спустились в нулевой отсек или же в,фундамент” Перекрестка. Центр оказался забит донельзя. Видимо, происходит какое-то глобальное мероприятие или очередной праздник у одной из рас. Толпа инопришеленцев не давала проход, заслонив все подступы к лифту. Пришлось применить грубую силу, иначе бы эта куча межгалактических душ не сдвинулась с места. Под радостные крики ругательств мы с Айрой кое-как протиснулись в одну из щелей. Сказать честно, за эти пять секунд, окутанных недовольным взглядом, мы успели соскучиться по просторам живого Перекрестка. Чуть ли не летя, моя спутница вместе со мной добралась до,,Парадных дверей”. Приложили руки в правильные выемки: Айра — в проем для путеводителей, я — в проем для призрака. Получив отпечатки наших рук, огромная расписная дверь багрово-красного цвета с устрашающим скрипом открылась, однако слышали только мы, потому что в масштабах Перекрестка он ничтожно тих. Не дожидаясь полного отворения, я и Айра помчались по коридорам, минуя,,Принимательный пункт”. Мы обгоняли редких призраков со своими путеводителями, которые не спешили так, как мы. Резкий поворот налево. Продолжая быструю ходьбу, ведь эхо в этих пустых и одиноких коридорах довольно мощное и громкое, что раздражает тех, кто мирно занимается своей работой за пределами Перекрестка. Белые ровные стены, где тонкой полоской ярко-желтого света лампы направляют нас в глубины лабиринта. Еще один поворот налево. Мы знали, куда идем, да и путь было несложный: прямо, налево, прямо, налево, направо. Недолго мы шли и свернули направо. Коснулись своими ладонями нужных углублений. Дверь открылась. Мы вошли в Гробницу. Вид на бесконечные ряды,,Духов” нам преграждал слепой робот. Он протягивал нам специальную сенсорную панель, на которой была написано место рождение. Ничего больше. Айра взяла из холодных рук слуги панель. Прочитав, она вручила мне информацию, напечатанную на гаджете, где говорилось:

,,Точка рождения:

Галактика — Нерапотность.

Рукав Третьего Природнялоса Сортидничего Крулуса

Система — Анолиг

Планета — Ли-лафонд

Вид рожденного существа: лимфаст

Имя: Лимфембер

Фамилия: Свинтерисмус

Прогноз жизни: богатая и роскошная. Следовательно, уровень жизни — высокий.

Дата рождения:7.08. 2457 (По общепринятому Восточному календарю Дюртеняса)

Дата смерти: неизвестно.

21512510-1619201131619301916319614156141516416

Удачи”

Снова какая-то ошибка.

Я вернул сенсорную панель роботу и сказал Айре:

–Пойдем?

–Пойдем, — грустно ответила она.

Мы пошли. Сквозь бесконечные ряды,,Духов”. 319, 320… 321. Мы остановились возле моей капсулы. На табличке чуть ниже красовалось мое имя:,,Аб”. Коснувшись невидимой панели, я дал аппарату понять, что владелец готов к пересадке.,,Дух” услышал меня и медленно поднял свою крышу. С виду казалось, что внутри — беспросветная тьма, которая унесет тебя в никуда, она поглотит любого, кто ляжет в нее. Я так и сделал. Лег на мягкую, темную поверхность. Сверху на меня смотрело прекрасное лицо Айры. Девушка сказала:,,Я жду”. Крышка закрылась. Мрак окутал тесное пространство,,Духа”. Глаза закрылись, и я отключил свой мозг и разум. Покинул Рай и начал переселение.

Осознание трагедии.

Глава 6

Сознание уходило. Я засыпал. Туман окутал мою бренную голову. Мрак, царивший вокруг тела моего, просочился в меня, поедая и выгоняя все светлые пятна души. Черная мгла исчезала со всем, чего коснется. Но она не умирала — нет — она заимствовала оболочку для своих целей. Облако таинственной тьмы — эгоист, которому плевать, что ты хочешь, чего ты желаешь. Мгла не думает, все ее действия рефлекторны. Только после того, как тьма обретет оболочку, она обретает сознание и начинает действовать непредсказуемо и осмысленно.

До недавнего времени все, что было связано с темной материей, являлось чем-то непонятным и неизвестным. Но ученые смогли покорить и это таинственное существо, используя гордую и независимую мглу в своих целях. Так, например, густой и черный туман мрака применяется в конструкции,,Духа”. Роль ничего в машине — ускорение затуманивания разума призрака. Этот процесс помогал переселенцам, как нам говорили:,,Избежать мучительной боли при отрывании души от тела”.

И я чувствовал, как засыпал. И уснул, ожидая чего-то нового от себя…

Но полностью погрузиться в забвение у меня никак не выходило. Я знал, что не сплю. Глаза открывать не хочется. Боюсь ослепнуть. Странно. Обыкновенно процесс затуманивания проходил быстро и незаметно, сколько я себя помню. Я просто смирно лежал, тихо паникуя у себя в голове.

Меня всего окатил водой. Резко. Даже очень резко и неожиданно. Настолько неожиданно, что я не сразу понял, что именно влага окружила всего меня. Глаза открыть я уже просто не мог: давления водяного инкубатора (так я от паники назвал место, где находился) просто не позволяло двинуться. Уши слышали лишь мое быстрое сердцебиение, которое и согревало меня в холодной жидкости. Я был словно в невесомости: не чувствую, что нахожусь под водой, а будто бы медленно летаю на месте, словно одинокий космонавт, потерявший свой корабль и ожидающий своей смерти, смиренно крутясь и порхая в бесконечном и темном космосе, не имеющем горизонта своего звездного полотна. Дышать не мог. Да и как-то не чувствовалось нехватки кислорода. Да и зачем мне дышать? Моя голова забита чем-то хрупким и полужидким. Если кто и смотрел на летящего непонятного куда меня, то я их не видел и не слышал. Я был один. Наедине с самим собой и своими думами, которым было лень даже крутиться у меня в голове. Я не чувствовал ничего кроме влаги, прохладной и сырой.

Но мое блаженство не продлилось долго. Что-то схватило меня за голову, от чего мое сердце на миг ускорилось, заставив все во мне подпрыгнуть от испуга. Медленно толстые щупальца стали куда-то тащить меня. Я скользил по неровным, противным и мягким поверхностям. Моя голова уперлась в узкий проход, через который меня пытались протиснуть. Голова перестала ощущать влагу. Уши вмиг потеряли сердцебиение. Все наполнилось ужасным криком, полным невыносимой боли и страдания. Яркий свет слепил даже закрытые глаза. Я инстинктивно открыл мокрые и тяжелые веки, и меня ослепило еще больше, отчего я закричал. Больше не от боли, а от потери сладкого спокойствия, с которым нашли общий язык. Я пытался сказать, мол, верните меня в то прекрасное одиночество, чего вам стоит, но вместо отчетливых слов изо рта моего вырывался истеричный плач, а вместе с ним и проливные слезы. И это сметило меня. Меня кто-то или что-то очень сильное подняло вверх, а с моим немалым весом это довольно сложно. Это было страшно и непонятно, и теперь мой крик был оправдан страхом. Глаза постепенно привыкали к острому свету, и первым, что я увидел — это ребенка, похожего на поросенка, но с более прямоходящим телом, хоть копыта и пятачок остались прежними. Детина была покрыта какой-то фиолетовой жидкостью, которая покрыла и меня по ощущениям, и только сейчас до меня дошло, что я и есть этот уродливый ребенок. Я переродился с сознанием!

Огромные полукопытные руки повернули меня. Я увидел перед собой огромную, толстую рожу с большим, почти на пол лица, грязным пяточком, от каждого выдоха которого хотелось высморкать все рецепторы, отвечающие за восприятие запахов. Ее щеки отвисли от большого количество жира, а глаз почти не было видно из-за кусков сала, покрывшим все рыло лимфаста. И я ведь был не лучше: такое толстое тело, жирные щеки, но без отвисших кусков, пальцами на двух руках были три пары копыт, кончики которых могли раздвигаться, будто клешни краба. Огромный монстр понес меня в ясли, и каждый шаг его был словно маленькое землетрясение. Меня положили на мягкую кровать, украшенную светло фиолетовыми тонами, и укрыли тонким пледом, который быстро начал греть меня. На меня напал сон, и единственное, что стало меня волновать, убрав все остальные вопросы, мальчик я или девочка. Я теперь окончательно уснул.

Какое-то странное покачивание разбудило меня. Я открыл свои детские глаза и увидел, что лечу на руках другого лимфаста, наиболее худого и красиво по сравнению с прошлым чудищем. Пятачок слегка сопел, но это было так тихо, будто бы это существо не хотело меня будить. Вдруг на меня посмотрело более красивое лицо лимфаста, которое имело аккуратные и ровные черты, но щеки портились от большого количества жира, однако каким-то образом куски мяса не отвисали и не портили вида существу, и его глаза… были завораживающими. Оба — и левый, и правый зрачки были двухцветными. И на каждом глазу по разной паре цветов. В левом оке на левой половине горел синий огонек, который мерцал и отражал мое детское полусонное лицо, а правая сторона светилась алым рассветом, где можно было разглядеть две ленточки, связанные друг с другом и плавно, словно флаг, развевающейся в красной воде. В правом глазу на правой половине еле-еле осыпалась серая пыль или песок, словно падающий первый снег в начале декабря, когда белые тучи осыпают все медленно и плавно, не нарушая спокойного ритма окружающего мира, пытаясь убаюкать каждого, кто посмотрит в эти прекрасные глаза и восхититься их невообразимым портретом внутреннего мира, делая лимфаста старее и мудрее. В левой стороне был черный плод неизвестного дерева, в которой не проглядывалось живых рисунков царствующей природы. Долго всматривался я в эти глаза, но отвлекся на ее слова, непонятные мне, которые не мог я понять вследствие потери драгоценной карточки с внутренним переводчиком всех языков Вселенной, и пока существо что-то пыталось мне рассказать, в ее рту появились красивые белые зубы, выстроившиеся рядами, внутри них текла фиолетовая кровь, которую я прекрасно видел, ведь эмаль этих странных клыков была полупрозрачна. Запах же не выводил меня на попытки отрезать себе нос и был, на удивление, приятным. Только сейчас я заметил синеватый оттенок кожи существа. Этот цвет принадлежал и мне. Он принадлежал всем на этой планете.

Я услышал звук открывающейся скрипучей двери. Грубые, звонкие шаги копыт вошли в комнату. Женщина (это была, как я понял, моя мама, потому что глядела она на меня с глубокой нежностью и любовью) подняла взгляда на неизвестного, и свет в зрачках с обеих сторон начал тускнеть, пока не потух до монотонного серого. Даже пылинки, которые медленно осыпались в ее очах, слились с фоном, не подавая признаков присутствия. Опять рот матери стал двигаться, издавая громкие звуки, которых я не понимал. Грубый и раскатистый мужской голос ответил моей матери так же громко и агрессивно. Глаза женщины окутались ярко-зеленым пламенем на правом глазу и серой пустыней — на левом. Брови, тонкие и ровные, сомкнулись в злости, ненависти и раздражении. Звуки, издаваемые голосовым аппаратом, наполнились громкой яростью, которая эхом разнеслась по комнате. На мгновение все затихло. Но потом послышались опять шаги. Они приближались, пока в поле моего зрения не попал еще один лимфаст. Те же копыта, оттенок кожи, пухлый донельзя живот, закрывавший с моего ракурса лицо мужчины и звуки каких-то ярых споров с моей матерью в этой жизни. Вдруг незнакомец посмотрел на меня, и для того чтобы это сделать, он сделал два шага назад и с трудом посмотрел вниз, подбирая свой живот руками. Его глаза были надменны: правое око светилось хитрым ярко-зеленым светом, а левое — наполнено противной темно-коричневой полосой, рассекающей зрачок. Он смотрел на меня, и его глаза поменялись — стали более тусклыми. Незнакомец что-то проговорил про себя, однако моя мама не слышала и не видела этого, хоть ее яростный взгляд и был направлен на мужчину. Живот снова ограничил мне обзор. Оба лимфаста продолжили свой ор. Я, лежащий в руках матери, с непониманием и интересом следил за их ссорой. Снизу казалось, будто два гиганта не могут поделить океан, из которого собираются пить, и начали яростно размечать свои водные границы, быстро исчезающие, повышая друг на друга голос и постоянно сетуя. Самое обидное, что я был маленькой глупой рыбкой, которая средь бурных подводных потоков наблюдала за побоищем великанов с интересом и непониманием причины такой суеты, пока мои собратья постоянно уплывали дальше от очага споро, оставляя меня, любопытного дурака, одного.

Тут резко напала на меня дремота. Глаза начали слипаться, а слух постепенно исчезать. Но бурные и громкие крики новых для меня существ, как гром, постоянно молнией пробуждали и дергали меня. Однако слух стал игнорировать окружающий мир, оставляя меня в спокойном вакууме, где единственными нотами была мелодия мыслей. Вопросы крутились у меня в голове, как игрушки над яслями, убаюкивающими ребенка, и я уснул. Глаза закрылись. И никакие крики не помешали моему сну…

Глава 7

В первые годы моей жизни, я, как и обычный с виду ребенок, учился ходить, говорить и вовремя ходить на горшок, однако мысли мои были совсем не детские, ведь душа моя являлась частью взрослого дядьки, который много видывал и пережил в Раю. Вопросы, на которые я пытался ответить, не могли быть устранены из-за незнания языка данной планеты. Со временем я как-то свыкся с устоями этой жизни, и прошлые годы Рая отошли ненадолго на второй план. Вопросы постепенно исчезали, хотя благодаря своему оставшемуся уму я смог быстро выучить язык и стать частью коммуникации. Я стал лимфастом. Мое уродливое и жирное тело имело неплохой статус среди остальных, ведь на этой планете такое телосложение — идеальное сочетание. Мне не очень хотелось становиться толще, однако все здесь зацикливается на еде. Абсолютно все питаются здесь по несколько десятков раз в день, имея очень богатый стол. Признак богатого — жирная еда, способная увеличить твой живот, ведь живот — показатель обширности власти в народе. Бедные же свиньи питались более правильной едой, которую выращивали сами в грязных полях, оттого они более крупные, сильные, красивые, но бедные. Священным у лимфастов является еда, а потом уже деньги.

Я родился на планете Ли-лафонд — столице системы Антолиг и представитель самой восточной части Вселенной, в которой присутствует жизнь, на данный момент — галактики Нерампонтость. Мое имя — Лимфембер, а фамилия — Свинтерисмус. В основном все лимфасты живут в городах, ведь большая часть территория планеты окутана густым туманом, в котором обитает множество опасных для слабых свинок хищников. Однако участки городов, которые охватывают многие территории, освещены и безопасные для жизни лимфастов. Зачастую на таких территориях строятся города, а есть обширные окрестности без опасного дыма, которые покрыты или лесами, или огромными океанами, или степями. Но у тумана есть одна особенность — он умеет передвигаться. И если в городах высокое и плотное световое загрязнение позволяет не дать хищникам добраться до жертв, то жители окраин наиболее подвержены опасности. Так появляются новые безопасные пятна, и старый родимый тебе дом может оказаться полон всяких монстров, готовых убить тебя. В такой странной планете я и родился.

Если говорить о семье, то я являюсь потомком великого рода Свинтерисмуса, который перешел мне по наследству от отца, но мы все равно бедны. После моего рождения отец бросил меня и маму, забрав все деньги, но оставив небольшой дом в центре столице Ли-лафонда — Лирентис. Хоть мы и жили в центре, но постепенно наш район становился беднее, грязнее и опаснее, и все, кто живет в Мун-ли (так называют самый бедный центральный район города) называют,,свилядями” и ненавидят, ведь они, по мнению всех, позор лимфастов. Повсюду мусор, грязь, и мертвые тела. Настоящим чудом для жителей района был день без единой вести о еще одном трупе. А такое чудо случалось как минимум в праздник,,Утопления”, на котором вся обида и ненависть забывалась.

Моей маме приходилось очень трудно: все родственники жили в другом городе, и оставалось выживать в нашем небольшом доме. Все, кто были ей дорог не могли помочь ей. Все, кроме меня. Отец раз в год, как раз в праздник,,Утопленья”, приезжал навестить меня и вечно приговаривал:,,Как только вырастишь, то сможешь бросить ее и вернуться к нормальной жизни”, оставляя мне пачку местной валюты с круглой цифры. Я принимал подарок, не возмущаясь, ведь понимал, что без этих бумажек мы умрем, а в Рай я пока не хотел возвращаться. Я слишком вжился в роль в новой нереальной жизни. Мне почему-то хотелось вытащить свою новую мать из ада. И мне в этом поможет моя память, которая дивным образом осталась у меня, а вместе с ней и многие знания вместе с глубоким пониманием и зрелостью. Хоть это и была какая-то ошибка, но собирался использовать свой шанс на полную мощность.

Та и начался мой жизненный путь. Передо мной появились три дорожки:

Первый-это пойти криминальным путем и стать наемником одного из маньяков, заправляющих в Мун-ли. Я мог в детстве связаться с преступной деятельностью, ведь молодые лимфасты не так жирны, как взрослые, и намного проворнее, поэтому дети — лучшие воры и доставщики любого запрещенного вещества. Этот путь достаточно плохой со стороны моральных ценностей. Но кто бы не хотел захватить целую планету и разрушить ее изнутри? В ком из нас не сидит тихий тиран, и не хочет истребить целую нацию? Почему появляются жестокие короли и правители, полные ненависти? Потому что они пережили какой-то внутренний ад и теперь им или скучно, или они полны ненависти и мести. Но я не хотел тратить свою первую сознательную новую жизнь на хаос и беспорядок.

Второй путь — стать правоохранителем и защитником порядка. В Мун-ли выполняли свой долг множество полицейских, сдерживающих баланс в криминальном районе. Стараются сдерживать. Всех, кто стоит в мешковатой темной форме с битами в руках, не по своей воле поселили в самый опасный район столицы вместе с семьями, и теперь бедные защитники порядка не ревностно выполняют свою службу, а пытаются выжить и защитить все, что им ценно. Я так же мог помогать полицейским, устроившись работать у них разведчиком, ведь у детей лимфастов опять есть весомое преимущество — незаметность. Молодые копыта в самом начале развития ребенка покрыты мягким мехом и смягчают каждый шаг поросенка. Взрослые оперативники уважают детей, выполняющих свою службу, ведь они без возмущений отправляются в самые очаги криминальных банд, чтобы просто следить за обстановкой и собирать информацию о действиях ведущих убийц и маньяков. Да, обычные дети в Ли-лафонде — это профессиональные агенты, выполняющие самые опасные задания. Родители поросят иногда сами говорят своему чаду выбрать ту или иную сторону противодействующих сторон столицы, но в основном разумные взрослые стараются защитить своего ребенка и дать ему шанс пойти третьим путем в жизни.

Обычная жизнь. Учеба, работа, карьера, множество различных профессий, семья, дети, тихая смерть. Ребенок мог стать как политиком, так и обыкновенным сотрудником в какой-нибудь влиятельной столовой и зарабатывать куда больше, чем самые влиятельные свиноози Мун-ли. Я выбрал третий вариант. Какая-никакая школа в районе была, и оттуда можно было выйти в свет. Да и у меня было весомое преимущество опыта, которое могло поднять меня в неведомые высоты на бедной планете Ли-лафонд.

С самого детства я стал усердно учиться. Ну как, усердно… У меня были те знания, которые не смогли познать ученые Востока. В школу рядом с моим домом брали детей до совершеннолетнего возраста(22 года) и редко отпускали домой. Чтобы в нее поступить, нужно было пройти экзамен для поступления, который не оказал должного сопротивления моему локомотиву, движущемуся по железной дороге жизненного пути. Из-за изолированного обучения и редко виделся с матерью. А потом она умерла от рук насильника, который сжег наш дом. Несколько месяцев я печалился столь ранней утрате близкого человека, но быстро взял в себя в руки и стал восхищать необразованных свиней. Уже в 5 лет я сделал первое открытие для Ли-лафонда — закон Всемирного тяготения. Глупые лимфасты были поражены столь юным гением и возлагали на меня большие надежды. Так, с пяти лет я учился отдельно от остальных, делая открытие за открытием, но для меня это было, словно повторять задачки из учебника младшых классов, не имея того, кто бы мог обсудить это со мной. Не сказать, что мне было одиноко и грустно. Первые 10лет я пытался понять, как память смогла остаться со мной после переселения.

Следующий десяток лет моей жизни в теле свинья я посвятил искусству. Оказалось, что представители целой системы Антолиг не знают таких легенд Вселенского масштаба, как Дифредри Кьюрем, Налера Шиксун, Нид Пежод и др. Конечно, я не мог украсть великие достижения таких легенд, поэтому поставил себе цель — покорить космос, находясь на этой бедной на знания планете и познакомить всех лимфастов с творениями и шедеврами, которых должна знать вся Вселенная.

Начал я с воспоминаний физики начального уровня, что для Ли-лафонда низшего интеллекта данные знания материальной науки были чем-то ненастоящим и неестественным, будто бы я взял их неоткуда, поэтому мне пришлось открывать еще много чего. Хорошо, что память у меня довольно неплохо развита, и восстановление мемориалов не затратило много времени. Уже в 14 лет я смог сконструировать первый в истории лимфастов космолет. И, лично отобрав группу самых просвещенных по моему мнению свиней, пустил их исследовать уже исследованный космос, дав на последок полную инструкцию действий при различных вариантах событий. Собрал я ракету быстро. Ли-лафонд богат на необходимые для производства межгалактических летательных аппаратов материалы. Прошло пять лет: я успел неплохо развить весь Ли-лафонд, не уезжая из столицы, подняться на высокие политические места, навсегда покинув Мун-ли, но начав развивать родной район, и дать огромные знания уже неглупым свиньям, и вот наконец прилетели блуждающие космонавты, прибывшие в точно просчитанном мною месте и в точно определенное мной время. Путешественники привезли с собой множество ценных ресурсов и глобальное количество информации, которая был записана на предусмотренные мной бортовые оборудования. Пока герои покоренного ими светлого космоса купались в лучах славы, я сидел за креслом главного ученого планеты. У меня была власть, но я не хотел ею пользоваться. Моими целями изначально были наука и просвещение этого никчемного народа. Получив столь высокий чин в столь ранние года, меня невзлюбили многие из верхушки правительства, но народ наоборот полюбил, ведь бедняк, хоть и с кровью аристократа поднялся ввысь, выжив в самом криминальном районе прошлого, где в любой день могла случиться масштабная война. Моя взлетная карьерная лестница воодушевила многих и дала им надежду на лучшее.,,Герой, пришедший из грязи, свинца и крови” — так меня прозвал один из моих,,поклонников”, сочинивший прекрасную дуронати (поэму) о моей жизни. Недурно, правда ли?

Но было одно событие, которое мне — герою предстояло пройти с усердием. Экзамен. Всем, кто выбрал путь знаний и мирной жизни, предстояло пройти особый экзамен на совершеннолетие, который определит твою дальнейшую возможность двигаться дальше в жизни. Ученику дается выбор проекта в разных сферах науки, и дальнейшая защита его. Но есть одно но. Экзамен проверяют судьи, а точнее — ведущие ученые планеты Ли-лафонд, поэтому любая ошибка может стоить не одну дюжину балов и, возможно, придется пересдавать все спустя 6 лет. Однако, благо, все справедливо, и если проект действительно интересный, то жюри по достоинству оценят работу ученика и помогут развиться в определенной сфере профессии. Мне тоже, несмотря на столь высокую ученую должность, обязательно надо сдать этот экзамен, иначе, если я не войду в тройку лидеров, то моя должность,,высшего ученого” пойдет коту под хвост. Передо мной стоял выбор: какую сферу науки избрать для обсуждения и бурного исследования. Мне надо было открыть снова что-то новое или сделать это во имя пользы лимфастов. Все мои предыдущие работы никуда не идут, ведь они уже есть, и их польза огромна. После долгих размышлений, сидя за креслом я вдруг задумался о происхождении лифастов и понял, что история этого вида непонятная, запутанная и полная всяческих вопросов, поэтому хотя бы общую хронологию событий все-таки стоит расписать и составить, сделав из этого клубка ниток что-то внятное и похожее на удобную одежду. Мой выбор пал на историю. Все сведения я могу взять из столичной библиотеки, которая является чуть ли небоскребом (И за это я из уважаю), ведь в ней собрана вся информация обо всем. Да и у меня есть свободный доступ и полное право на изучение всей имеющейся в хранилище знаний информации. Я просидел — нет — прожил в библиотеке, наверно, годика два или три. Но работа была закончена.

Мне уже исполнилось 22 года, и я находился в Университете Ли-лафонд. В главном холе. Богатый декор с искусно сделанными деталями росписи стен, колонн и любой другой поверхности, на которую можно смотреть, как на увлекательный фильм со своим длинным и занимательным сюжетом. Вокруг ходили, говорили, смеялись множество прекрасных платьев и костюмов, еле удерживающих жир свиней. Но под некоторыми бальными нарядами пряталась бедность. Бедность, присущая всем невезунчикам и бездельникам, но в большинстве случае — невезунчикам. Чтобы оказаться на этом блестящем зеркальном полу, беднякам пришлось пережить и пройти самые трудные испытания, которые вообще существуют на этом свет. Но сегодня,,грязный” слой общества прикрывает пышность, яркость и красота, которая была достигнута ими и их стараниями. Сегодня все богаты. Все в прошлом, все их страшные моменты жизни остались далеко позади. Их головы забиты счастьем и щекочущем волнением. Если честно, то я рад видеть веселые лица тех, кто забыл на один вечер грусть, кто оказался выше многих свиней с золотыми карманами. Не буду скромничать (да и какая скромность, после прошлого самолюбия), многие узнавали меня и подходили здороваться со мною. Была среди таких приветливых существ скромная лимфастка. Она, на удивление для этой расы, была худенькой и самой прекрасной на этом собрании. Естественно, на такое мнение влияет моя прошлая память, которая покинула меня лишь проблемами Рая, но не сознанием. Девушка не имела особой популярности у остальных, ведь здесь имеются другие стандарты моды. Чем ты шире, тем привлекательнее. Но мне было все равно. Девушка робко подошла ко мне, легонько коснувшись рукава и тихо сказав:,,Здравствуйте, можно ли пожать вам руку?” — и она протянула свою изящную хрупкую ручку. Незнакомка говорила так тихо, что мне пришлось наклониться ближе, чтобы хоть что-нибудь услышать. Девушка жутко смутилась, странно прищурилась, но потом чуть громче произнесла прежнюю фразу. Я с почтением пожал ее мягкую руку, и хотел уже спросить ее имя, ведь она привлекла мое внимание, однако она отдернула свою копытца и быстро убежала по великолепным коридорам.

И вот прозвучал колокол, звон которого раздался на весь Университет. Пора. Все ученики столпились возле доски, распределяющей места. Кто-то громко радовался, кто-то паниковал от скорого выступления, кто-то безразлично, стараясь скрыть эмоции уходил в зал ожидания. Я опускался все ниже и ниже глазами, минуя десятки имен. И нашел себя лишь в самом низу. Я выступал последним. Оставили меня, черти, напоследок, когда я успею потерять бдительность, но я не сдамся. Ожидать предстояло долго.

Я уселся на кресло, взял книжку с тумбочки, которая расположилась рядом с подлокотником вместе с кружкой какого-то сладкого напитка, и стал ждать. Прошло около двух часов. Из дверей выходили различные лица: высокомерные, гордые, счастливые, веселые, злые, сломленные, грустные, опечаленные, странные, равнодушные и даже страшные, похожие на физиономии убийц и маньяков. И вот врата распахнулись вновь, и из них вышла та самая робкая лимфастка. Ее волосы были собраны ранее в феноменальную прическу, но сейчас от бесконечных прыжков счастья невероятная, пышная конструкция из локонов почти рухнула и свисала комьями, делая вид девушки немного смешным, но почти каждый выходи другим, не похожим на себя ранее, будто бы жизнь изменилась в этом несчастном и роковом зале. Я отложил чтиво и догнал резвую скромнягу.

–Сдала? — задал я риторический вопрос с улыбкой.

–Да! — весело ответила лимфастка, засияв еще ярче. И поскакала вдаль… счастливая. Вероятно, для нее этот экзамен был жизненно важен.

Я вновь вернулся в кресло и продолжил читать какую-то занимательную историю про девочку, которая путешествует по планетам вместе со своими друзьями, живя на Земле и попадая в различные приключения. Это была фантастика. Автором оказался один из путешественников в космос ( во время моей сдачи проекта было уже спланировано больше десяти космических экспедиций под моим контролем, которые принесли еще больше важной информации о Вселенной недоразвитым лимфастам), который очень вдохновился людьми. Я, хочу заметить, в Раю имел человеческий вид.,,Таково решение Всевышних”, — говорила мне Гола, и я не задавался вопросами, ведь знал, что не получу ответов. Но может мне удастся когда-нибудь найти ответы?

Из двери вышел предпоследний участник. Теперь моя очередь. Подойдя к двери, я остановился. Какая-то дрожь хватила меня и не отпускала. Мурашки бегали по коже, словно убегали от пожара, пытаясь спастись. А мысли вмиг запутались и думали лишь об одном. Что будет дальше? Немного постояв, за дверью послышался голос, объявляющий последнего участника. Я сквозь невероятные усилия смог взять себя в руки и открыл копытами дверь. Она предательски скрипнула, и все в зале вмиг замолчали, сделав обстановку напряженнее. Я вышел на освещенную сцену, стуча своими копытцами по твердому полу. Подошел к кафедре, куда положил свои листки. Позади меня был экран, на котором высвечивалась нужная дополнительная информация к моему проекту. Сквозь яркий свет прожекторов я смог рассмотреть лица жюри, сидящих по центру. Хмурые, строгие, серьезные, некоторые с усмешкой, они смотрели на меня, готовы утроить наказания за любую мелочную ошибку, ведь я им был враг. Самый лютый. Я тот, кто виноват в их лютой зависти, которая очерняет их светлые ученые души. Давления на меня было огромным. Но я слегка улыбнулся всем в ответ и немного успокоился, подавив нервозность. Где-то вдалеке, среди зрителей, раздался голос, говорящий в микрофон:,,Начинайте!”. Все стихли. Начался показ моего проекта.

–Имя, — заговорил увеличенный в несколько раз голос.

–Лимфембер.

–Фамилия.

–Свинтерисмус.

–Выбранный вами предмет.

–История.

–Вы можете начинать через 3, 2, 1. Начинайте.

–Спасибо, — откашлялся я, — Итак, все мы знаем, что Ли-лафонд — это не город, не страна, а планета. А откуда мы это знаем? Из книг, которые находятся в любой библиотеке. Но откуда в этих книгах информация о нашей планете? Как мы можем знать, что именно наша планета — это планета, которое вертиться вокруг двух звездных гигантах: Ульеполентоп и Щербонозвань? А вы знаете, кто является нашим предком? А вы знаете, почему так случилось, что вокруг нас образовался туман, полный разных опасных тварей? Вы знаете нашу историю? Разумеется нет, даже не спорьте, ведь я несколько лет жил в библиотеке, восстанавливая хронологию нашего рода. И наконец у меня получилось сделать шаблон, благодаря которому можно отталкиваться, разветвлять и дополнять имеющуюся историческую линию, — я продемонстрировал в своих руках распечатанную книгу, в которой расписана вся история лимфастов. Убедившись, что каждый смог взглянуть на толстый переплет, я продолжил, — Наша планета полна удивительными веществами. Например, лихруанселем. Данное вещество имеет хорошее свойство гореть и является топливом для всех имеющихся аппаратов Ли-лафонда. С первым полетом в космическое пространство, мы сразу же обнаружили межгалактическую торговую сеть, где путешествовали торговцы с разных планет, и готовых приобрести любые нужные им товары. Нам удалось найти контакт с новыми существами, и сейчас ведутся усердные переговоры об образовании нового торгового пути с нашей планетой. Новые межпланетные гости дают нам ценные знания, которые способны продвинуть далеко вперед наш народ. Но все это вы уже знаете.

К чему такое начало? У лихруанселя есть еще одно удивительное свойство — хранение. Все, что попадет в эту вязкую зеленую жидкую субстанцию, умрет от удушения, ведь выбраться из нее практически невозможно, но утопленник получит что-то похожее на бессмертие, сохранив свой труп в идеальном состоянии на не один десяток тысяч лет. И вот однажды один метеорит упал ровно то место, где сейчас находится город Ямали, а в космическом объекте очутились яйца, неизвестного существа. Скорлупа имела особое свойство быть противовесом особенностям лихреанселя, и не тонуть в субстанции. Из яиц вылупились вскоре птицы, которые являлись первыми живыми существами на Ли-лафонде и дали толчок к образованию разумной жизни на этой планете. Эти птицы стали предками нам, лимфастам, мы образовались от них в ходе эволюции, смешиваясь с другими видами животных на Ли-лафонде. Вот так и появись мы. Изначально наш народ спокойно развивался, имея свои внутренние войны, политику и жизнь, но по данным из различных источников приблизительно 15.387 лет назад на наши земли вступила инородная нога. Это были существа из соседней галактики Милофирас. Они стали грабить наши города, разбили наши войска и полностью подчинили наш народ. Но теперь возникает вопрос: Почему и как воины Милофираса вторглись в Ли-лафонд? Чтобы ответить на эти вопросы, я посетил все имеющиеся музеи Лирентиса и собирал информацию с каждых щелей.

Есть в хронологической цепи народа лимфастов брешь, датируемая с 1469 до 5613. Про этот промежуток времени не было найдено никаких сведений, рассказывающих и доказывающих их деятельность в данном периоде. События, войны, личности — ничего неизвестно. Но на недавнем посещении одного дома, владелец которого выставил на продажу целое множество различных артефактов, привезенных с побережья. Я тут же скупил их все. В этих предметах таилась информация о затонувшем городе, о котором бродили легенды, описываемые в древних рукописях, однако особого значения им никто не придавал. Я смог найти бумаги, чипы, камеры, которые находились в водонепроницаемых капсулах, что вряд ли могло говорить о неразвитости наших предков. Сосуды удалось аккуратно вскрыть, будто бы кто-то специально планировал дальнейшее вскрытие.

А теперь готовьтесь удивляться. Исследовав древние артефакты, я вместе с другими учеными, заинтересовавшимися в моем проекте, выяснили, что недавний полет в космос лимфастов был не первый в нашей истории. Благодаря опытным лингвистам, мы смогли расшифровать древний вариант языка нашего народа, который отличается от современного незначительными деталями. И, прочитав все имеющиеся письма, книги и послания, я могу с полной уверенностью сказать, что наши предки уже покоряли безграничное пространство Вселенной! — воскликнул я. Эта раза была командой для моих помощниц. Из-за кулис вышли несколько лимфасток в черных костюмах: черные пиджаки и юбка-карандаш, белые рубашки, телесные темные колготки с серыми туфлями. Они держали в руках чертежи, в которых были схемы космических машин класса B. Все зрители в полном внимании смотрели на мое выступление, — Благодаря недавним космическим открытиям и новым иноземным гостям, мы знаем о классах воздушных кораблей, покоряющих космос. Но не до каждого дошла эта информация, поэтому для кого-то я напомню, а для кого-то — открою что-то новое. Существуют классы A, B, C, D, E, F, G, H и пока самый новейший типа аппарата I. Они распределяются, прежде всего, по временной характеристике, то есть, моментом, когда их произвели. Во-вторых, главным отличительным фактором классов является современность оснащения машин. Чем технологичнее аппаратура, тем выше класс. Так, класс A — самый старый и примитивный класс. И третья характеристика — это скорость. Во Вселенной главное значение играет скорость, чтобы быстрее маневрировать и перемещаться по звездному пространству и оказываться в нужной точке. Современная аппаратура позволит увеличить запас топлива и сократить его расход, но скорость может быть ниже, чем у других классов. Это если кратко. Однако существуют еще смешивания классов, то есть комбинирования тип машины (время, когда оно было создано) и технологии. Так, могут появиться подклассы Aв, Iн и другие. Но мы все еще получаем новые знания, стараясь их контролировать, анализировать и сортировать для удобства. А теперь вернемся к древности.

Если приглядеться, то можно сбоку, на листках, увидеть тот самый устаревший язык лимфастов. И справа в углу есть надпись, которая переводится:,,Произведено в Ли-лафонде”. Эти факты подтверждают версию, что наш народ не раз летал в пучины космоса, и, возможно, был доминирующей нацией во Вселенной.

Так как же все эти известия были утеряны? Тут и играет ключевую роль галактика Милофирас. Сразу хочу сказать, что причиной войны между лимфастами и милофирасцами было то самое неожиданное вторжение. Однако наш народ все же смог собрать армию и истребить врага, захватив оставленные ими космические аппараты, которые и открыли первый раз нам космос. Уникальность нашего вида состоит в том, что мы быстро усваиваем новую информацию и тут же ее эффективно используем. Так и наши предки сразу же установили торговый контакт с другими планетами, разузнали все о враге, новых технологиях и стали стремительно развиваться. Первое же поколение, жившее во времена бурных Вселенских открытий пережило три стадии развития промышленности: сельское, мануфактурное и контрфактурное. Так, накопив достаточно войск, имея мощную армию ввиду своей высокой плодородности, мы могли дать отпор Милофирасу. И тут же кто-то подумает. А где были милофирасцы, когда мы бурно развивались? Ответ очень прост. Они летели к нам, но расстояние между нашими планетами слишком огромно и по пути не находится ни одной другой благоприятной планеты. Почти никакой. Мы долго воевали, отбиваясь и безуспешно нападая на Милофирас. Но огромное расстояние выматывало войска обеих планет. Однако враги сделали ход конем. На пути к Милофирасу все же есть одна планета, которую можно было заселить, но ужасный климат просто не позволял это сделать. Так думали мы, лимфасты, но милофирасцы каким-то необъяснимым образом смогли копить там войска для будущего масштабного наступления. Возможно, у них было изобретение, позволяющее выживать в суровом климате. Но понятно одно — мы сделали самую губительную ошибку в своей истории. Милофирасцы сделали сокрушительный удар. Враги дождались, пока наши основные силы отправились в очередное путешествия к ненавистной планете, и вторглись в малозащищенные земли Ли-лафонда. И тут начались самые кровавые месяцы в истории нашего народа. Мародерство, геноцид, массовые убийства всех, кто мог и насилие над самыми беспомощными. Правитель того Ли-лафонда, имя которого до сих пор ищется во всех имеющихся материалах, пошел на перемирие. Милофирасцы его забрали на нейтральную планету, чтобы провести переговоры, которые затянулись на месяцы, и стали творить злодеяния. Когда же переговоры окончились, все сошлось к миру на десятитысячное перемирие. Но условия Милофираса были унизительными и губительными для нас: все города были затоплены, а оставшиеся лимфасты согнаны в горы, где и был туман, полный чудищ. Да, мы на самом деле живем в горах, а океан — это затопленный участок с тысячами, миллионами затопленных городов, олицетворяющих величие нашей нации. Туман — это всего лишь облака, но все чудовища — это согнанные нашими предками в эти горы опасные для лимфастов хищники. Поэтому, монстры нас ненавидят — мы сами заставили их обитать в этих неблагоприятных горах. Это перемирие до сих пор в действии. Мы еще можем вернуть нашу нацию! Но не кровь, а миром. Однако вернемся к истории.

После подписания перемирия идут странности, которые сбили меня с толку своей нелогичностью. Во-первых, правитель решил изолировать планету Ли-лафонд от Вселенной по непонятным причинам. Потопил все имеющиеся космические корабли, уничтожил все, что напоминало о тех временах, и отправил нашу расу далеко назад в развитии, сделав ее снова примитивной. Во-вторых, большая смертность и так немногочисленных лимфастов, которая могла погубить всю нашу расу. Все эти загадки надо было разгадывать, но так как достоверных сведений нет, я могу лишь предполагать свою версию. И кто-то будет не согласен, ваше право, но мое мнения шатко и принимает любые предположение. Но это потом. Сейчас — мои предположения.

Почему же лимфасты самоизолировались? Я считаю, что здесь виноват страх и условия договора. Для нашего народа война с Милофирасом была первой и последней межгалактической за всю нашу истории. Поражение в конфликте попросту сломила наших предков. Все, кто помнил, хотели, всем, кто родился не напоминали о войне. Память о нашей трагедии канула в лету. Однако, возможно, условия договора милофирасцев правителю Ли-лафонда было именно ограничение контакта с внешним миром, и он был вынужден это сделать, однако смог сохранить некую информацию, дав нам — потомкам — узнать правду. Вернуть память. Мы боялись нового геноцида. Мы боялись войн. Мы струсили. Мы спрятались. Мы пропали с карт Вселенной. Из-за испуга лимфасты стали убивать всех чужеродных, кто прибыл с других планет. Так, знания просто умирали и не могли вновь возродить былое величие. Кто-то спросит. Но ведь наши предки могли просто достать со дна все обломки и собрать заново все, узнать все? Нет, не могли. Напомню: мы сейчас живем на пике гор. Глубина океанов неизмерима велика. С нынешними технологиями нам удалось достать самого близкого по высоте нам города, но с теми умершими аппаратами, которые правитель сам же и утопил. Такой процесс сделать просто невозможно. Итак, главные причины, по моему предположению, изоляции — страх, вызванный проигранной войной и последующим геноцидом лимфастом и всеми теми ужасами с невосполнимыми жертвами, и условия договора с милофирасцами, который наш правитель подписал, оставив наших предков и последующих потомков в недоразвитых горах, где обитают жуткие монстры.

И второе: почему произошло массовое вымирание лимфастов? Все очень просто. Первое — как я уже сказал, наши предки вырезали все, кто был чужеродным. Второе — чудовища, пачками убивающие слабых лимфастов. И последнее. В горах очень мало плодородных почв. Произошел массовый голод.

Дальше история более-менее понятно описано и известна всем. На этом я и закончу свое представление. Спасибо за внимание.

Никто не хлопал. Все были немного в замешательстве. Слишком много информации свалилась им на головы. Судьи тоже активно переваривали услышанное, напрягая свои извилины. Я, не дожидаясь пробуждения толпы, вышел из сцены. Закрыв за собой дверь, по моему телу тут же побежали мурашки. Я присел на пол, чтобы перевести дух. Благо, вокруг никого не было. Все ожидали своих результатов везде, лишь бы подальше от двери в роковой зал. Я успокоил дыхание, вытер капли пота своим пиджаком, встал и пошел.

Бродя, по богаты, ярким и пышным коридором, чувство усталости стало бить по всему телу. Всюду было тихо. Да настолько, что можно было услышать шипение люстр, которые не очень довольны своим положением в Университете. Что их не устраивает, я не знаю, но и знать как-то не хотелось. Сил нет. Стук туфель затихал под роскошным ковром, сопровождающим меня до моей конечной неопределенной точки. Куда я шел — не знаю. Но шел я в такой сказке: все сияет, радуется, сверкает, дышит и живет. Да так заворожила меня эта сказка, что не заметил я, как оказался в библиотеке. Огромной. Ее масштаб скрывали колонны, разделенные на этажи разукрашенный стеклом, чтобы не вскружить голову всякому, кому повезет побывать здесь. Колонны заставлены книгами, а внутри их — лестницы, чтобы было легче брать нужно тебе произведение. Потеряться здесь легче, чем в тумане. Вокруг столба стояли кресла, в которые можно было сесть и читать, наслаждаясь тишиной в огромном зале. Вокруг ходили редкие лимфасты, но такой уж шумной толпы — не наблюдалось. Я присел в одно из кресел, и оно оказалось довольно мягким, но в то же время упругим. В нем не растворишься, но и не будешь ощущать себя на металлическом стуле для пыток. Хорошенькое кресло…удобное, приятное. Сразу и усталость проснулась. Спать захотелось. Глаза медленно закрылись. Я уснул.

Проснулся от громкого чиха. Открыв глаза, я увидел комедийную сценку. Библиотека вдруг резко наполнилась лимфастами, и пространство вокруг стало чересчур оживленным. Но тихим. Все вокруг ходили на цыпочках, однако большие животы, которые были у всех от рождения(таковы гены), портили всю картину,,Диких свиней”, крадущихся тихо и бесшумно, несмотря на копыта и обувь, и превращали ее в веселый и несерьезный натюрморт. Услышав злосчастный и громкий чих, все тут же бросили взгляды на мое уже проснувшееся тело. После открытия моих глаз окружающие испугались, будто бы пробудили древнего монстра, который вот-вот уничтожив всех, кто стал виновником убийства его сна. Изумленные глаза устремились яростными взглядами на виновника тишины. Бедолага сжался под напором гнева и давления окружающих, и постарался спрятаться, закрывшись книгой. Убедившись, что провинившийся карается за свое преступление, все вновь посмотрели на меня. Я был в утреннем ступоре. Неочнувшийся, сонный и рассеянный, я должен был что-то сказать, но губы предательски не открывались. Кто-то из толпы подростковым голосом юноши сказал:,,Доброе утро”. Гордясь своим подвигом, парень осмотрел всех вокруг, но в ответ получил удар под ребра и ойкнул. Его ударила девочка. Она была ниже его, но силы у нее явно имелись. Маленькое тело не сочеталось с таким большим природным непропорциональным пузом.,,Добрый вечер”, — сказала она и еле улыбнулась.

Мозги зашевелились, и я смог наконец что-то сказать.

–Доброе…А который час? — сонливость нотками отражалась в голосе.

–Скоро будут объявлены результаты, — отвечала та же девочка.

–Понятно, спасибо.

–Не за что, — покорно поклонилась лимфастка.

Я чувствовал, как на меня устремились тысячи взглядов, готовые оторвать мои копыта в яром рукопожатии или просто дотронуться до любого участка моего тела, но из-за глубокого уважения все сдерживали себя. Моя популярность в ученых кругах до добра не доведет, если я оказываюсь в университете. Так и тут, любопытные и умные лимфасты были в восторге от того, что могут лицезреть столь знаменитое рыло, однако там, в коридоре перед дверью на сцену, все были слишком взволнованы и не замечали никого, кроме своих мыслей. Я не мог терпеть такого давления. Встав, по телу прошли мурашки от одного неизвестного мне взгляда из тысячи, который я не мог никак отыскать в толпе, однако его напор и таинственность привели меня немного в панику. Я быстрее устремился к двери, благо все, кто смотрел на меня из толпы расступались, давая мне пройти. Я вышел из библиотеки, случайно громко хлопнув дверью, и вновь облегченно вздохнул, оказавшись в коридоре. Здесь какого-то странного взгляда не было. Осмотревшись, я увидел ту самую девушку, легко идущую по направлению к холлу, откуда можно было попасть в зал, где и будут подведены итоги проектов. Я незаметно догнал девушку и поздоровался из-за плеча.

–Здравствуй.

–При…, — она повернулась, и, увидев меня, охнула и тут же растерялась, — Ой! Здравствуйте.

–Вы направляетесь в зал?

–Да, — робко отвечала она.

–Не против, если я составлю вам компанию?

–Нет, что вы.

Мы шли по озолоченному коридору, где все стены отражали идущих, я взглянул на нас и решил наконец спросить.

–Извините, что так быстро начиная развивать диалог, но не можете ли сказать мне, как вас зовут. Я все пытался спросить, но вы вечно убегали.

–Точно, — девушка покраснела, но уже не убегала, — Меня зовут Лилия Фрокрипрят. Я из богатого семейного рода, живущего по соседству с нашим предприятием Свинцовые Пяточки.

–Приятно познакомиться, — поклонился я, — Мое имя Лимфембер Свинтерисмус.

–Приятно познакомится, но я вас и так знаю, — она смутилась.

–Но ради вежливости.

–Я ваша давняя поклонница. Меня поражает ваш ум и обширное мышление! — Лилия быстро оживилась, — Ваши невероятные открытия, которые перевернули весь Ли-лафонд, и вот, ваш проект по истории, он просто невероятный! Я была восхищена, как вы смогли составить такую понятную хронологию событий!

–Ну, объяснил ее я довольно запутанно.

–Я все поняла, — девушка улыбнулась.

–Я очень польщен и рад, что ты так ценишь мои труды. Это вдохновляет, — улыбнулся я в ответ, — А как ты сдала проект?

–Довольно неплохо! Вроде, не заметила каких-то ошибок в речи.

–Волнуешься перед итогами?

–Конечно. От этого зависит моя жизнь.

–Почему же? — изумился я.

–Мое худое тело. Оно виновник всех проблем. Я слишком уродлива, оттого меня все и ненавидят. Даже семья. Я болею редкой болезнью, которая не откладывает еду в жир, сколько бы я ни ела. У меня в семье шесть братьев и десять сестер, и все они красивы и полны, но я — лишний дефект. Позор нашего рода. Мои родители меня ненавидят, — девушка опечалилась, но продолжала говорить. В ее голосе слышалось отчаяние и грусть, — Я с детства мечтала стать ученым, но услышав о моей мечте, все в семье смеялись надо мной. А когда выяснилось, что я еще планирую сдавать экзамен, то появился отличный шанс избавиться от меня, поэтому мать сказала, что если я не попаду в десятку лучших, то она вышвернет меня на улицу и забудет про мое ничтожное существование.

Я молча смотрел на красивые глаза девушки, цвет которых был мягким и нежным, и со всей жалостью слушал ее. Мне хотелось ее спасти, как свою маму, которую выручить я не успел.

–А что ты собираешься делать после экзамена? — я спросил Лилию, имея в голове одну идею, но нужен был ответ девушки, которая после сказанного мною вопроса задумалась. После размышления, она ответила.

–Об этом я не думала. Но, может быть, попробую учиться в столичном университете, — этот ответ подошел идеально. Все шло по плану.

–Не хочешь ли ты, стать моей лаборанткой? — глаза Лилии засветились — каждая четвертинка ока взрывалась салютом.

–Да! Очень хочу! Если вы не против.

–Был бы против, не предлагал бы, — улыбнулся я.

–Ну да, — усмехнулась девушка.

Я взглянул на часы, которые весели в холе, через который мы прошли.

–Скоро объявят результаты. Нам надо поторопиться.

–Да!

Мы зашагали быстрее. Открыв двери, мы вошли в зрительный зал, который был уже полон участниками и посетителями, и уселись на свободные места рядом. Я уселся поудобнее. Свет плавно потух, оставляя свечение прожекторов в доминирующей позиции. На сцене появился высокий старик, пристально глядевший на зрителей, которых никак не мог видеть из-за ослепленных прожекторами глаз. При виде его строгой, морщинистой, толстой физиономии сразу захотелось умолкнуть и ждать чуда, которое спасет тебя от взгляда этого песчаного безумца. Удостоверившись в тишине, старик начал:

–Добрый вечер, господа и дамы! Сегодня знаменательный день для всех вас, который решит вашу жизнь в будущем, а, может, и не решит. Кто знает. Но хочу похвалить вас всех. Вы молодцы! Из 189 участников прошли 98! Это потрясающий результат! — все зааплодировали друг другу. Старик дал немного всем похвалить себя, и, прохрюкав пару раз, заставил всех снова умолкнуть, — Хочу также отметь, что все представители не самого чистого сословия прошли в полном количестве, — по залу прокатилась негромкая волна восторга, — Это многое говорит об обществе… Ну а теперь — результаты!

Старик терпеливо, перелистывая страницу за страницей, объявлял места и результаты экзаменаторов. Кто-то громко плакал, кто-то радостно ликовал. Но вот, прочитав почти весь список, оратор сделал небольшую паузу и произнес громче и торжественно:

–Десятка лучших! Прошу всех, кого объявили выйти на сцену.

Десятое место. Ерта Сортенхвилль!

Девятое место. Адам Свойеропсель!

Восьмое место. Лана Дурати!

Седьмое место. Аллард Жерудруздимов!

Шестое место. Артур Эхорат! — мои руки начали слегка дрожать, ведь моего имени еще не произносили,-

Пятое место. Чи Ди!

Четвертое место. Атан Ропопсово!

И тройка лучших!

Третье место. Медеа Айруковар!

Второе место. Лимфембер Свинтерисмус! — я был слегка удивлен, но быстро взял себя в руки и вышел на сцену, встав рядом с небольшой свинкой, полной загадочного счастья. Вступив на пол, я тут же почувствовал странный взгляд на себе. Тот самый, что и в библиотеке.

–Ну и победитель нашего конкурса проектов. Лилия Фронкрипрят! — все в зале хрюкнули от шока. Никто не хлопал. Но Лилия счастливая не видела никого и быстро забралась на сцену, встав рядом со мной. Мы стояли на сцене, ослепленные прожекторами и счастливо улыбались.

Я взглянул на девушку. Ее глаза выражали удивление, радость, облегченность, амбиции, страсть — все. Я был рад за нее. Ведь она останется жива…

Глава 8

После экзамена жизнь стала лучше. Меня не сняли с должности главного ученого Ли-лафонда. Я имел полную самостоятельность и не был скован другими кандидатами наук — завистниками — вечно утверждавшими, что я не могу реализовывать большие проекты ввиду своего возраста. Теперь уже я мог спокойно править и регулировать научную деятельность цивилизации. Абсолютно вся деятельность лимфастов, несмотря на их местоположение, связано с столицей — Лирентис, поэтому у меня была возможность, не выходя из своей лаборатории, контролировать ситуацию на планете. Благодаря моему новому изобретению — интернету — коммуникация стала мобильнее и быстрее. Я спланировал постройку дорог и железнодорожных путей, освещенных специальными лампами, прогоняющими таинственный туман и не дающим монстрам схватить бедных свинок. Да и межгородские поездки стали осуществляться на специальных общественных транспортах, хорошо защищенных и готовых к неожиданным поломкам дорожной системы. С отправкой первого поезда вся планета праздновала потрясающее торжество науки. Жизнь на Ли-лафонде становилась лучше.

Я основал свою компанию, изучающую и разрабатывающую все, что возможно, только лишь бы это шло на пользу лимфастам. Как и обещал, Лилия стала моей помощницей и занялась биологией планеты, которая ее очень интересовала. Она развивала медицину и изучала всех тварей, обитающих в тумане. В нашу компанию приходило все больше и больше молодых ученых с новыми идеями, наука расширялась, здания, принадлежащие нашему предприятию, тоже распространялись по всей планете, но одно оставалось таким же, каким и было изначально. Я и Лилия мирно работали в нашей скромной лаборатории, открывая уже открытые открытия и улучшая жизнь глупых свинок. Чем больше мы трудились, тем ближе становились. И в один момент мы влюбились в друг друга, а вскоре и поженились, доверив друг другу жизни и зная, что не предадим друг друга. Жили в одной из квартир в столице, продолжая усердно работать, но теперь счастливо и легко.

Все было прекрасно. Однако были и трудности. С развитием моей научной компании, росло и мое влияние. Не то, чтобы я любил власть, но иногда влиятельность помогает. Например, избавляться от,,мусора” общества. Когда до тебя пытаются докопаться кто-нибудь из псевдоученых, до сих пор считающих, что планета — это не шарообразный космический объект, а плоский бесконечный блин, и опровергающие все твои научные достижения, своими выдуманными аргументами, не имеющими смысла, это немного оскорбляет твою честь. Эти,,гении” возненавидели меня, ведь сами посудите: какой-то червь из Мун-ли, обязанный умереть еще в младенчестве, взлетает вверх по карьерной лестнице науки, становится верховным ученым и несет бред, утверждая, что вся чепуха, исходящая из его ничтожного рта — истинные законы природы, нарушая привычные устои послеизолирующейся планеты. Эти,,Ученые” настолько упертые, что не желают верить правде, даже если она является наиболее логичной и обоснованной, признанной всеми лимфастами, кроме них. Они меня иногда просто сводят с ума, заставляя потратить свои нервы на конфликт с ними. Но добрая Лилечка всегда говорит мне, утешая:,,Продолжай просто жить, как ни в чем не бывало”, — напевая это предложение своим ужасным вокальным голосом. И я успокаивался.

Однако это даже не проблема. Единственной проблемой после экзамена стало какое-то странное ощущение, заставляющее мурашки бежать по коже со скоростью света. Из-за этого чувства я ощущаю себя некомфортно везде: лаборатория, улица, дом. Это чувство: будто бы на тебя кто-то смотрит, постоянно и пристально. Началось оно как раз с момента моего пробуждения в библиотеке. Я стал ходить к психологу, который посоветовал мне переехать за город. Так я и сделал, купив прекрасный домик в лесу, вдалеке от городской жизни. На время, паранойя прекратилась, но потом я снова стал судорожно оглядываться в поисках нагнетающего взгляда. И я даже не мог описать, почему я так бурно реагирую на этот взгляд, ведь каждый день за мной следят сотни любопытных фантастических зрачков лимфастов, но именно один взгляд… Он какой-то знакомый и опасный, что-то внутри кричит об этом, когда я иду по улице с Лилией, лежу дома, читая книжку, или же работая над новой научной статьей.

Видя все мои страдания, жена поведала мне интересный факт о Ли-лафонде, который я раньше и не знал. Несмотря на всю отсталость развития лимфастов, есть в Восточной глуши то, чего нет ни в одном из периодов времени истории этого народа. Религия. Да, религия. Я сначала удивился, а потом все село на свои места. Если быть понятнее, то мое понимание о Ли-лафонде после рассказа Лилии полностью поменялось. Даже во времена пика могущества лимфастов, эти свинки не имели божества и жили по науке. Даже во времена после грабежа и почти полного уничтожения расы никто не поверил в своего бога. Но когда наступили мирные времена, в одной Восточной землянке зародился свой миф, а затем и религия, охватившая большую часть планеты. Миф гласит, что один странник, решивший найти что-то неизведанное в заброшенных территориях, окутанных туманом и полных опасных существ, смог пробраться в эпицентр, откуда появляются все чудовища, ухудшающие жизнь, в котором росло особое растение, чьи плоды имели удивительное свойство: перенесение души из материального тела в моральный Лимуар (это что-то наподобие загробного мира, куда может попасть тот, кто найдет его). В Лимуаре каждый лимфаст может получить ответ на любой вопрос и, получив разгадки, вернуться в мир бренный уже с волнующими его знаниями. Данная религия имеет название. Алехантронизм. И Алехантронизм — это не отдельное лицо или событие, а именно то самое растение. То есть растение является целой религией. И большинство жителей Ли-лафонда следуют своей вере и посещают особый монастырь, который и является путем в Лимуар. Я сразу не доверился цветку, но после вновь неожиданно начавшейся паранойи и упреков Лилии, бурно пытающейся доказать правдивость своей истории, согласился съездить к монастырю.

Конец ознакомительного фрагмента.