Гость внутри

Алексей Гравицкий, 2021

Девяностые годы прошлого века. Алексей Беляев возвращается из армии в родной Питер и понимает, что за два года совершенно выпал из жизни. Любимая девушка не дождалась. Друзья заняты своими делами, работы нет, с родителями взаимное недопонимание. Не сумев вписаться в новую жизнь, Алексей уходит из дома и решает плыть по течению. Но судьба играет с Беляевым злую шутку, подбрасывая ему новые и новые сюрпризы. Он проходит через криминальный мир Питера, погружается в оккультный мир, опускается на самое дно, ниже которого только девять кругов ада. А по пятам идет нечто еще более жуткое, чем сам ад.

8

Алексей Беляев. 24 года. Воспоминания

Клуб назывался как-то похабно, чуть ли не «Голубая устрица». И хоть название на самом деле звучало несколько иначе, собирались там именно те самые пресловутые голубки. Витас, когда первый раз отправлял его туда, так и пошутил:

— Бляев, ты там хоть раз был?

— Нет, а что там?

— Увидишь, тебе понравится, — хохотнул Ялове-гин и с пафосом провозгласил: — Летела стая голубей, один другого голубей.

— Чего? — не понял Алексей.

— Гомики там собираются. Как один хмырь написал у нас в лифте, пидарасы.

— Не пидарасы, а пидоразы, — поправил Леша. — А в общем, один хрен. Я когда служил, у нас один такой тоже попался. Написал на заборе про прапора: «Наш Виталик, — вы с ним тезки были, так вот: — Наш Виталик пидарас и еще раз пидарас».

— О том, как его поймали и отметелили, я слушать не хочу, — скривился Витас.

— А его и не метелили. Кто-то стуканул, его поймали и… Прапор у нас с понятием был, не такой дуб, про которых анекдоты травят. Он его за стол посадил, дал тетрадку на сорок восемь листов и велел писать «Наш Виталик педераст и еще раз педераст», и так от первого до последнего листа. Пока тот всю тетрадь не исписал, ни жрать, ни спать ему не давал. А когда этот хмырь закончил, у него уже желания писать на заборе не было. Кроме того, на всю жизнь запомнил, как это словарное слово пишется.

— Садисты, блин, — усмехнулся Виталик. — А еще спрашивают, почему военных не любят. Да вот поэтому и не любят. Короче, кончай базар и давай дуй в клубец. Клубиться будешь.

— С тобой поклубишься, — огрызнулся Беляев. — Добро бы в нормальный бар, ресторан или клуб послал да денег дал. А то к гомикам.

— Тебе, собственно, все эти голуби и не нужны, — одернул Витас. — Найдешь там Сашу. Скажешь, от Витаса. Ну, дальше ты знаешь. По обстоятельствам.

— Саш много.

— Саша там один, не боись, не перепутаешь.

Саша действительно оказался один или одна… В любом случае спутать это существо с кем-то еще было весьма сложно, и знали его здесь все. Саша сидело напротив и представляло собой весьма оригинальное зрелище. Эдакая помесь мужика, корчащего из себя девку, с девкой, корчащей из себя мужика. Определить пол Саши Беляев так и не смог, имя тоже ни о чем не говорило. На вопрос в лоб Саша рассмеялась и выдал:

— Какая разница? Бог творил по образу и подобию своему и сварганил гермафродита. Это потом разделил на мужчину и женщину.

— Врешь! — возмутился Алексей.

— «…и сотворил Бог человека по образу своему, сотворил его самцом и самкой по образу Божьему», — закатив глаза, процитировал Саша, потом хитро сощурился. — Стих 27, глава первая книги Бытие, дословный перевод, который очень любят предавать искажениям из-за его двусмысленности. А вопрос о создании бабы поднимается только в конце второй главы.

— Будем считать, что убедил… убедила… приду домой, посмотрю в Библии. Так все же к вопросу о поле.

— Мне присуще богоподобие, — рассмеялось Саша. — Зови как хочешь.

— Тогда буду, как Витас, подходить к вопросу по-мужски.

— По-мужски — это как? — начала жеманничать Саша. — За шиворот и в кусты?

— Давай определимся сразу, — резко начал Беляев, которому этот разговор не нравился и не вызывал ничего, кроме неуютного раздражения.

— Ты даже не би, — закончил за него Саша. — Хорошо. Давай по делу, развлечения оставим до другого раза.

— Ну, не стоит так категорично, — хмыкнул Алексей. — Развлечься рюмочкой какого-нибудь алкоголя я вполне могу себе позволить. Есть в этом кабаке какое-нибудь приличное пойло?

— Только пиво. Темное. Местное.

— В смысле?

— В том смысле, — пояснила Саша, доставая пачку сигарет. — Что его здесь варят. Правда, стоит оно до черта, но оно того стоит.

Алексей задержал взгляд на сигаретах. Сладкий «Кептен Блек» — такое чаще курят женщины, правда, темное пиво чаще пьют мужчины. А с другой стороны, сейчас настолько все перемешалось, особенно здесь.

— Тогда давай по пиву, и закончим с делом, — согласился Леша. — Официант! Четыре кружки темного пива. Фирменного? — повернулся он к Саше, та кивнула. — Фирменного.

К тому моменту, как товар перекочевал к Саше, а деньги к Алексею, оба были уже довольно нетрезвы. Фирменное пиво оказалось коварным напитком. Естественно для коварного напитка, оно пилось легко и с удовольствием, а потом вдруг становилось понятно, что встать с барного высокого стула и не упасть при этом весьма проблематично.

— Набрались, — резюмировал Беляев.

Саша поморщился, встал и поперся куда-то с товаром. Леша остался доцеживать остатки пива. Деньги приятно грели карман, пиво не менее приятно грело душу.

— Пошли. — Вернувшийся Саша бухнул кулаком по столу.

— Давай без пошлостей, — попросил Беляев.

— Без пошлостей, — согласилась Саша. — Идем.

— Куда?

— Есть одно хорошенькое местечко.

— Какое это? — насторожился Алексей.

— Тебе контакты налаживать треба? — сердито спросил Саша.

— Контакты контактам рознь. Какие контакты?

— По продаже твоей лажи, — отозвалась Саша. — О как, в рифму! Дурь торговать будешь только по ви-тасовской наводке или расширять связи станешь?

Алексей задумался. В общем, если он найдет новые каналы сбыта, Виталик не расстроится. Наоборот, сколько раз Яловегин говорил, что приветствует всякое развитие бизнеса… Только всегда при этом просил быть осторожным, не проколоться.

— Что за местечко? — спросил наконец Беляев.

— Пафосное местечко, — расслабилось бесполое существо. — Богемная тусовка. Всякие несостоявши-еся или сброшенные с пьедестала гении. Или гении, но никем особо не замеченные. Поэты, музыканты, гомосексуалисты-философы, неформалы и прочая братия. В общем, элита. И вся эта элита крутится вокруг нескольких магов.

— Кого? — не понял Беляев.

— Магов. Ну, знаешь, такие потомственные гадалки, прорицатели, девственники в четвертом поколении. Блаватскую наизусть шпарят, о высоких материях беседуют, спиритические сеансы устраивают.

— Шарлатаны?

— Возможно, — серьезно сказала Саша. — А возможно, и нет. Во всяком случае, вся эта гоп-компания вертится вокруг этих колдунов-ведунов и прекрасно себя чувствует. Клинья у них такие. Обдолбают-ся всякой дрянью, и давай в астрал уходить. А может, в бред наркотический, что, в сущности, одно и то же. Как ты думаешь, нужна таким людям твоя наркота?

Алексей не ответил, вместо этого поднялся, скрипнув тяжелым стулом.

— Идем.

Идти ни у Беляева, ни у Саши не получилось, пришлось ехать. Правда, не так уж далеко. Они поймали машину. Водитель оказался молчаливым мрачным мужиком, с уставшим лицом и потухшими глазами. Саша плюхнулся на переднее сиденье, Беляев сел назад. От фирменного темного хотелось подремать. Саша принялся, или принялась, или принялось… Бесполое существо не замолкало ни на секунду. О чем-то трещало с мужиком, пыталось показывать дорогу. Параллельно с этим отвлекалось на Беляева.

— Вот там чуть в сторону от Невского. Знаете? Ага. Так вот, Леша, клуб, можно сказать, по интересам, причем закрытый. И интересы у них тоже весьма специфические. Ну, в общем, увидишь. Вот здесь направо. Угу. Да, и заметь, что просто так туда с улицы не попадешь. Так что скажи мне спасибо.

— Спасибо, — глухо отозвался Беляев.

— Спасибо, — поблагодарил Саша водителя, что притормозил у старого кирпичного дома.

Алексей пожелал мужику счастливого пути и выбрался из машины.

Вокруг было темно, тускло мерцал одинокий фонарь, света от которого было не много. Дальше, ближе к Невскому разливалось по небу разноцветное зарево, но здесь не то лампы побили, не то просто экономят. Фыркнул мотор, отъезжающая машина чиркнула фарами по обшарпанным стенам и умчалась в темноту. Беляев неуверенно оглянулся, Саша, стоявшая позади, осторожно пихнула его в плечо:

— Идем, нам дальше.

— Куда? — полюбопытствовал Алексей.

«Попал, — крутилась в голове паническая мысль. — Как есть попал!»

Некстати вспомнились яловегинские страшилки, истории из его дилерской практики.

«Говорили же тебе, осторожно. Не суйся куда не следует. Рынок он расширяет! Вот сейчас наваляют эти пидоры по почкам, бабки отберут и товар. Хорошо хоть, живым уйдешь».

— Налево в арку, — указал рукой Саша. — Вход со двора.

Алексей молча кивнул и, поеживаясь, двинулся в обход дома. Арочный проход долго отдавался эхом нетрезвых Алексеевых шагов. Во дворе было чуть светлее, здесь горело аж целых четыре фонаря.

«Непростительная роскошь, — подумал Беляев. — И глупость. Кто ж при свете бьет? А может, пронесет?»

— Куда ты прешь, Лелик! — окрикнули сзади.

Алексей обернулся, Саша молча показывала на лестницу в полуподвал. Подойдя ближе и глянув вниз, Беляев увидел избитые древние ступеньки, которые упирались в массивную стальную дверь, покрашенную чем-то блестящим и черным.

— Нам туда?

Саша кивнул, оттолкнул Алексея плечом и потопал вниз, Беляеву ничего не оставалось, как двинуться следом. На нажатие неприметной кнопки милой трелью отозвался дверной звонок. Через какое-то время с той стороны двери послышались глухие шаги, лязгнул замок. В дверях показался квадратный детина с печальным выражением на скуластом лице. Он посмотрел неприязненно на Сашу и Беляева и пробурчал:

— Пропуск.

Саша молча показала ламинированный картонный прямоугольничек. Детина недовольно фыркнул, повернулся к Алексею:

— Ваш пропуск.

— Это со мной, — беспечно сообщила Саша.

— Без пропуска не впущу, — поведал охранник.

— Знаешь, что я тебе скажу. — Саша подошла к детине, поманила и, когда тот чуть наклонился, принялась что-то быстро и яростно нашептывать.

Алексей с удивлением увидел, как переменился в лице охранник. Вскоре страж тихо извинился и отступил в сторону. Саша энергично взмахнул рукой, приглашая внутрь:

— Проходи, гостем будешь. Добро пожаловать! Клуб для избранных, «Третий НулЪ».

— Нуль? — поинтересовался Леша, протискиваясь внутрь.

— НулЪ. И не спрашивай меня почему!

Саша провела Беляева по мрачному коридору — низкие потолки, бесконечные повороты, выступы в самых неудобных местах. Подвал был загажен, но задрипанность эта не имела ничего общего со стандартным обгаженным подвалом. Каждая грязная деталь, каждый элемент беспорядка были спланированы, спроектированы и упорядочены в соответствии с планом.

Когда перед Алексеем распахнулись двери, так же художественно замурзанные, как и все остальное, мысли о подвальной шантрапе отступили. Леша остолбенел от неожиданности. Огромное пространство ошеломляло. Тут не было ни следа той грязи, что сопровождала их в коридоре. Колонны, гардины, люстры, свечи, мальчики в белых фраках с подносами, антикварная, хоть и в небольшом количестве, мебель. Так мог выглядеть бальный — не сказать тронный — зал какого-нибудь дворца семнадцатого — восемнадцатого веков. В таком зале мог проистекать бал у Сатаны, воспетый Булгаковым.

Пока Беляев разевал рот, Саша выхватила из толпы какого-то богемного вида дядю и представила его как Игоря, хозяина милого клуба. Алексей был отрекомендован как «полезный человек» с пояснением, в чем именно заключается его полезность. После чего Леша был оставлен на Игоря, а бесполое существо тут же растворилось в толпе.

— Как вам здесь нравится? — донесся до сознания Беляева голос богемного дяди.

Алексею показалось, что этот вопрос Игорь повторяет уже второй раз, только Леша не сразу понял, что обращаются уже к нему.

— А? Да, в общем, интересно. Даже неожиданно.

— Неожиданно — это точно. — Игорь доверительно подхватил Алексея под руку и поволок куда-то сквозь толпу. — А интересно будет после. О деле, если позволите, позже, а сейчас я бы хотел показать вам свой клуб. В общем, он, конечно, и не мой, он — их. Они люди творческие, интересные, а я только предоставляю им возможность встречаться и общаться. Мне и самому любопытно.

Конец ознакомительного фрагмента.