Умолчи, считая тайной

Алексей Михайлович Курбак (2024)

Ещё Сократ говорил: «Всё тайное, рано или поздно, становится явным». О том же писал евангелист Лука: «Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным…» И в открытой тобою, читатель, книге приведена строка древнего баснописца: «Нет на земле таких тайн, каким хоть однажды явными миру не стать». То есть, в буквальном понимании этих слов, любая тайна и секрет когда-нибудь обязательно раскроются сами собой без всякого постороннего вмешательства. А коли так, сто́ит ли стремиться вызнать непознанное, искать разгадки неясного, пытаться открыть скрытое за семью печатями? Сто́ит ли, не слушая предостережений Соломона, умножать познания, тем самым умножая печаль? Ведь как часто итогом чрезмерно рьяных поисков оказывается скорбная эпитафия на могильном камне постигшего тайну: «Он слишком много знал». Иллюстрация на обложке создана с помощью нейросети ruDALL-E.

Глава вторая

2012

Экспедиция с самого начала шла как по маслу, благо в компании все, за исключением Муханова, уже знали друг друга неплохо. Ему окончательно вписываться пришлось на ходу, то бишь на лету — догнал остальных уже в Домодедово. Славка с Саней пожали руку, Инна и Марина обняли и чмокнули в щёчку, а единственная незнакомая просто с улыбкой кивнула.

— Привет! Я — Жанна. А вы… ты — значит, и есть тот самый Муха?

— Значит, я и есть. А ещё я — Гена.

Вот и всё знакомство. У него хватило ума не лезть из кожи вон, не пытаться умничать и острить по поводу и без, иначе говоря, не повторять ошибки, свойственные всем стремящимся понравиться, независимо от пола, возраста и уровня интеллекта. Но и буку изображать не стал. Повёл себя, словно со старой знакомой, хотя на язык просилось нечто предельно банальное, вроде «Ваши трёхдюймовые глазки…» Ибо девушка, предназначенная в его спутницы на ближайшую неделю, оказалась очень красивой, и особенно хороши были действительно глаза — небесно-синие, обрамлённые густыми ресницами, при этом не глупые. Видимо, он всё-таки на время потерял контроль над лицом, что не миновало внимания одноклассников.

— Видал? — повёл бровями Слава, — Наш горе-людоед… а?..

— Ага, — поддержал Саня, — Точно!

«Неправильный ты, Муха, людоед! — оценили однажды друзья его отношение к женскому полу, — Мы на ножки смотрим, сиськи замечаем, попку. А тебе глаза подавай!»

Надо сказать, супер-качеством указанных анатомических образований Жанна похвастаться не могла — обычная девчонка, ничего особенного. Но и не совсем плоская. А глаза… да-а, тут Генка влип, как могла бы вляпаться настоящая муха в гипотетическое варенье из фиалок. Или из незабудок.

Сам аксакал, его жена, двое сыновей и три дочери, многочисленная челядь и как могло показаться, все без исключения обитатели Ферганы были несказанно рады гостям. Для проживания хозяева предложили на выбор — шикарный отель либо этаж в дядином особняке. Следуя законам гостеприимства, естественно, выбрали этаж. И дали маху…

Кто же мог знать заранее о маниакальной приверженности тётушки или, по-киргизски, «эжеке» Жазгуль, к некоторым национальным обычаям? Среди многих в целом невинных нюансов оказалась главная загвоздка: гостей разного пола, не состоящих в браке, ни в коем случае не полагается размещать на ночь в одной спальне! Более того — даже на одной половине дома! И посмеивающихся девушек увели на другую сторону того же этажа, отделённую от мужской тонкой, но прочной стеной, причем без двери — её ушлые товарищи без труда как-нибудь открыли бы. Но двери не было, балконов тоже, а вход в заветную комнатку — со двора, по отдельной лестнице, мимо женской же части первого этажа, где чутко спит хранительница традиций… Облом, где никак не ждали!

Санькины намеки: типа, девушки уже не маленькие, а нам они вообще приходятся вроде «колукту» (невестами), результата не возымели. Ну, что ж, тем слаще ожидался собственно горный поход. Ехать решили на небольшое озерцо в сотне километров от города — считай рядом, в то же время безлюдно, рыбно и чисто. Маршрут предельно простой, на полпути группу будут ждать в мотеле с символическим названием «Ашууга жол», или «Путь к перевалу». Там предполагалась краткая остановка на обед, затем — поездка на само озеро, дорогу покажут, а ночёвка — снова в мотеле.

— Дальше не забирайтесь, — посоветовал многоопытный родственник, — И с дороги без пешей разведки лучше не съезжать. В горах всё обманчиво, навернуться можно практически на ровном месте. Хотя их, ровных, у нас и не бывает…

Снарядили друзей великолепно. Правда, трёх двухместных квадроциклов раздобыть одним махом не получилось, но Генка и не хотел садиться на несуразную, с его точки зрения, колымагу — он предпочитал мотоцикл. Спросил, какие есть, и заимел в полное распоряжение мечту — мощный, неприхотливый чо́ппер «Урал-Волк». Новая знакомая приятно удивила — послушно уселась позади, выказав полное доверие к рулевому, и в пути время от времени прижималась к спине упругой грудью. Начало впечатляло. Естественно, тут же возникли закономерные мысли о продолжении… Продолжения, увы, не случилось, и Муха запоздало пожалел о своем же предложении насчет озёрного ночлега: как знать, в мотельном номере де́вица-упрямица могла оказаться сговорчивей… Да и бог с ним — не до того теперь.

Она выслушала новости спокойно. Без слёз и истерик собралась, бросила в озеро монетку и попросила Генку не гнать. Смысла никакого, не хватало ещё кувыркнуться самим. Через два часа в траурно притихшем доме неприятности прояснились. Младшая сестра толком ничего не сказала — только самое главное: родители в больнице, живы, но состояние тяжёлое. Надо возвращаться. В аэропорт их отвёз старший из Санькиных кузенов со странным именем Билли, и по дороге, на заднем сиденье лимузина, она наконец расплакалась. Муха не лез с утешениями, молча предоставил жилетку. У стойки регистрации Жанна взяла его за руку, подняла припухшие от слёз и все равно симпатичные глазки:

— Ты сильно обиделся?

— Я?.. На что я, по — твоему, должен обижаться?

— И не обижайся. Понимаешь, ты мне на самом деле нравишься. Очень.

— Очень рад… — собрался было съязвить Муха, но она перебила:

— Перестань юродствовать!

Ну и даёт девчоночка! Таким тоном с ним ещё никто не разговаривал. Вот так тихоня-недотрога!

— Я и не думал…

— Дослушай, ладно? Нравишься, не смейся. И я хочу быть с тобой!

— Тогда почему…

— Говорю же — дослушай. Хочу быть с тобой, и буду, не сомневайся. Но — не девочкой на ночь-другую в палатке, а женой. Ты же не против?

Крепко поцеловала в губы и, забрав из рук остолбеневшего Генки свою сумку, пошла на посадку.

«Ушла, улетела… И, похоже, на все сто уверена в заведомо положительной реакции. Иной вариант, кроме второго, для тебя неприемлем, и точка. А не подумала: ухажёр-то надеялся как раз на первый вариант… ну, может, не на одну-две ночи, а и посерьёзнее… в смысле, три и больше?.. И потерял дар речи не от сочного чмока и не от заманчивого предложения, замаскированного под риторический вопрос. Ну да, я не против первой части, где сказано «буду твоей» — кто бы возражал!.. А вот касательно «женой» — уж извини, милая, мы так не договаривались!.. во всяком случае, пока…»

Ответа она ждать не стала, а зря — многое в их дальнейшей жизни могло повернуться совсем по-другому.

В здании терминала — кондиционированная прохлада, в машине — тоже. А на капоте можно жарить яичницу с салом. Генка не преминул сообщить водителю о своём климатическом наблюдении, но тот не понял, и тут наконец дошло: какое, на хрен, сало?!.. здесь свинина — табу! Вот болван… Тему надо менять… с переменой вышло еще хуже.

— Билли, а тебя, случаем, не в честь Клинтона назвали?

— Какого Клинтона?

— Не знаешь такого президента? Билл — это же имя американское?.. Или английское — разве нет?

Потомок русского киргиза глянул исподлобья, словно намереваясь послать невежу куда подальше, и вдруг расхохотался.

— Ну, тогда тебя — явно в честь крокодила. Разве нет?.. А я вообще-то — Билимбек…

Поговорили… Новая тема подошла лучше — оставшиеся на озере поручили попутно раздобыть хорошего вина, Билли оказался знатоком, долго расхваливал некий погребок и пообещал отвезти в нужное местечко. О Жанкиных родителях не говорили намеренно — зачем кликать беду? Поправятся — хорошо, нет — всё равно от нас ничего не зависит.

— Э-э-э, братан, погоди! — спохватился пассажир на повороте в знакомый дворик, — Ты же обещал к винишку отвезти!

— Обещал, и привёз. У нашего папы целый погреб, налью хоть бочонок. Не возьмёшь — обидится. Да оно и в самом деле отличное, вкуснее искать — только время терять. Сейчас сам выберешь…

Объемистый термоконтейнер едва вместил дюжину бутылок, груду мяса, каких-то колбасок, пирожков, зелень, килограммовый хлеб-тандыр, сырные лепёшки, овощи-фрукты и пару дынь. Возражений о невозможности столько сожрать впятером и за неделю тётушка слушать не пожелала.

Генка оседлал навьюченного «Волка» и не спеша покатил к горам, изо всех сил стараясь не думать ни о самой Жанне, ни о её предках, и особенно — о неожиданной выходке.

«Невеста, блин… Вывод напрашивается простой: девочка малость ополоумела от неприятного известия, а пройдет время — передумает. Ишь ты — хочу быть с тобой, бери замуж прям с ходу, можно сказать не глядя… Как у нее всё просто: женой готова, а так — ни-ни!.. Странная вы, я вам скажу, барышня. Кто ж костюм без примерки покупает?!»

Байк катился по пустынной знойной улочке, ездок позёвывал, поглядывал по сторонам, и тут… Будто ослеплённый атомной вспышкой, мотоциклист потерял управление, тяжелый аппарат вильнул, врезался в бордюр. Толчок выбросил Муху из седла и швырнул под ноги сидящей на автобусной остановке девушки в зеленом платье.

Незастёгнутый шлем слетел, шершавый тротуар обрадованно бросился навстречу, из глаз посыпались искры. Он оторвал голову от асфальта и убедился: нет, не почудилось. Видение никуда не исчезло, а широко раскрыло чёрные с золотистым ободком глаза. Именно о них мечтал с детства, их не раз видел во сне. Так вот ты какая, царевна-лягушка! Сердце затрепетало, облилось кровью и упало к ногам прекрасной незнакомки.

2012

Автобусом сегодня управлял не очень хороший человек. Нурширин надо было к одиннадцати приехать в школу, встретиться с классным руководителем и забрать документы.

Середина лета, педагоги в отпусках, канцелярия вовсе закрыта на все замки, и большой удачей было не само́й договариваться, а через классную, а она — ворона, провозилась с мамой в саду до последнего, и на остановку пришлось бежать, а на каблуках неудобно, она почти успела, а автобус закрыл дверь перед носом и укатил. Неужели не видел, как она бежит, спотыкаясь и рискуя упасть?.. Папа никогда бы так не сделал…

До следующего полчаса, не меньше, а Тынар Паракбаевна трубку не берет… Хотелось плакать, удерживало лишь осознание бесполезности такого глупого занятия. Слезами горю не поможешь, да и разве это горе? Не дозвонилась сразу — дозвонюсь через пять, десять, двадцать минут. Ведь встречу назначила сама учительница, значит, подождёт. Денег на такси всё равно нет.

Девушка посмотрела в конец улицы: а ну как случится чудо и оттуда появится автобус или хотя бы принц на белом коне, запряжённом в белый же кабриолет? Ничего, кроме знойного марева над разогретым асфальтом да приближающегося мотоцикла, не увидела. Села на скамью и собралась терпеливо ждать.

Трам-тарарам! Чей-то возглас, скрежет, грохот, и вот он — принц! Правда, ни коня, ни кабриолета при нем не наблюдалось — только завалившийся на бордюр огромный чёрный байк, и сам принц на особу королевских кровей явно не тянул. Его рыцарский или мотоциклетный шлем закатился под скамейку, а сверзившийся с горячего скакуна всадник некрасиво растянулся на грязном тротуаре лицом вниз.

Нурширин здорово перепугалась: а вдруг он сильно разбился? Тогда надо звонить в «Скорую», ожидать прибытия машины, оказывать помощь — искусственное дыхание, массаж сердца или что там ещё, а она же ничего такого не умеет… и в школу уж точно не успеть! Но пострадавший в помощи не нуждался.

— Так это ты? — стоя на коленях и широко улыбаясь, спросил совершенно незнакомый ей молодой мужчина с окровавленным лицом, — Вот ты какая!

— Я? Да, это я… А вы кто?

— Муха… То есть Гена. Ты выйдешь за меня замуж?

Чёрные очи распахнулись еще шире. Сумасшедших ей до сих пор видеть не случалось. А если перед ней маньяк? Серийный похититель, насильник и убийца? И вокруг никого, помощи ждать неоткуда. Надо выкручиваться самой… как там учили на уроках по безопасности жизни?.. злить его не следует, разговарийте вежливо, не выдавая своего испуга.

— Нет, сегодня не могу. Мне нужно в школу, а вечером спрошу у мамы…

Маньяк весело рассмеялся, встал на ноги, подобрал шлем, но надевать не спешил, сначала поднял мотоцикл, завёл и заглушил мотор. Вынул из кармана расческу и, глядясь в зеркало заднего вида, пригладил растрёпанные светлые с рыжино́й волосы. Вытер носовым платком кровь со щеки и лба, открыл закреплённый на багажнике кофр, заглянул внутрь.

— Минус две… ничего, им хватит, а я, так и быть, попью водички. Та-ак, осколочки — в мусорку… А винцо — пусть уж плещется. Черпать нечем.

В продолжение перечисленных действий парень не уделял по-прежнему неподвижно сидящей девушке ни малейшего внимания. Лишь закрыв контейнер и водрузив на голову шлем, снял с багажника второй такой же и снова обратился к ней. Основам психологии учился не зря — сразу понял: девчонка до смерти напугана. Побледнела, руки сжала, губу прикусила чуть не до крови… покажись поблизости прохожий — непременно заорёт.

— Не бойтесь, я не маньяк. Я студент из медицинского, здесь в гостях у одного вашего дяди, Жоры… вернее, Жоркабека, вроде. Его дом во-он там, за поворотом, больше всех. Садитесь, подвезу до вашей школы. А замуж завтра позову, утром у мамы вместе спросим. Сегодня, с такой физией, будущей тёще лучше не показываться — ни за что не согласится. Идёт?

— А откуда вы знаете, что Жаркынбай — мой дядя?!

Классная дама стояла у школьных ворот и была сильно удивлена — как пунктуальностью своей первой ученицы, так и способом прибытия. От кого от кого, а от всегда скромной и тихой Нурши́ такого не ожидала — подкатывает на заднем сиденье чёрного ревущего монстра, ведомого каким-то рыжим разбойником, в бесстыдно развевающемся платье, да вдобавок хохоча во всё горло. Ну и молодёжь пошла! Если она в родном городе себе такое позволяет, что же будет в Европе?

На обратном пути, пока Муха вёз будущую жену домой со скоростью черепахи, она ему всё рассказала. Почти всю свою жизнь, за небольшими исключениями. Рассказывать, в общем, было нечего — росла себе потихоньку, училась прилежно, маму-папу не огорчала. Она — единственный ребенок в семье младшей двоюродной сестры Санькиной тётушки, довольно поздний. До неё родилось несколько мальчиков, мать даже не говорит сколько в точности их было, а до года не дожил ни один.

— Люди болтают всякие глупости — чуть ли не проклятие какое-то на нашей семье. А мне кажется, это бывает из-за генных отклонений или несовместимости на уровне хромосом. Мне повезло, всем на радость. А папы не стало четыре года назад. Он на автобусе работал, тогда была эпидемия — обыкновенный зимний грипп, но у него пошло осложнение на лёгкие, кашель сухой, разрывающий… Таблетки не помогали, понадобились уколы, капельницы. В больницу ушёл своими ногами, а назад привезли в гробу. Сказали, у него очень редкая группа крови, и иммунитета — ты же знаешь, что это такое?.. — совсем нет. Врачи ещё удивлялись, как он дожил до такого возраста. Одна сказала, типа давно пора!.. Я тоже хочу стать врачом, и уж точно не буду так говорить никому и никогда. По-моему, это неправильно — им-то фиолетово, а родным умершего каково слышать: «Пациент умер, его, конечно, жаль… но прожил-то гора-аздо дольше, чем ему полагалось при таком хилом здоровье…»

Муха слушал, мысленно пытаясь подобрать патологию. Подбиралось плоховато. В иммунологии, получается, пробел. Напоминает синдром Бриджвуда-Ли — генетический дефект комплемента, сце́пленный с игрек-хромосомой. Если у её отца был первичный иммунодефицит, причем врождённый, то чёрствые эскулапы абсолютно правы — такие люди с самого раннего детства без лечения практически нежизнеспособны. Наследственный характер ясен из семейного анамнеза — вот и бедняги-братишки, рождённые до неё, это подтверждают. Появляется дитя на свет с виду здоровым, живёт месяц, полгода, нормально сосёт и какает, а первая же встреча с серьёзной инфекцией закономерно становится последней. Да-а, повезло тебе, малышка…

И ни с того ни с сего подумалось: «Правильно у вас тут имена придумывают. Надо же — «Сладкий лучик»… И в хромосомах ты уже разбираешься, и в генах… Далеко пойдёт девочка!»

— Вот и получилась я из всего выводка как бы выродком!.. К нам в область зимой приезжали из Швейцарии, что ли, специалисты по линии ВОЗ и ЮНЕСКО — я точно не знаю, целая команда интернациональная, из разных стран, и негритянки даже были… Нас всех, школьников средних и старших классов, обследовали, брали кровь, мочу там… и у меня, представляешь, всё в норме! Девчонкам ещё конфетки такие давали, терпкие, чтобы слизистая во рту быстрей зажила. А мальчишкам — фигушки, к ним в рот и не лазили, зато силу меряли. Наша врачиха сначала пыхтела: нечего тут соскобы всякие брать! А директор разрешил — если всё стерильно, чего опасаться? У кого находили низкий гемоглобин, тонзиллит или сколиозы — всем рекомендации дали, как лечить.

Доехали до остановки, потом и до поворота в её проулок. Он деликатно помог пассажирке слезть с «коня», но «Лучик» уходить не спешила. Ей хотелось сказать и о самом главном — этот рвущийся в женихи моторизованный принц почему-то вызывал полное доверие.

— Да, это что касается ВОЗа. О сколиозах мы и сами всё знали, у нас врачи не хуже. А которые из ЮНЕСКО — проводили всякие тесты, анкеты там — увлечения, уровни развития Це-Эн-Эс… главное было — знание языка. А у меня и́нглиш, наша англичанка говорит, как родной! И меня — одну, представляешь!.. одну из всей школы и даже области — выбрали!

— Куда — выбрали? — с чувством нарастающей тревоги поинтересовался Генка, — В «мисс Фергана»?

— Ха-ха-ха-ха-ха!.. Мисс! — юная красавица приподняла подол платья и прошлась туда-сюда, смешно пародируя по́диумное дефиле́, — И это вся твоя фантазия? А угадать с трёх раз — слабо́?

Единственный зритель молчал, не аплодировал и угадать не пытался. «Модель» сжалилась.

— Мне сказали, это будет возможность учёбы по моему́ — понимаешь, моему́!.. выбору — в любом… любом!.. из четырёх лучших университетов Германии или Швейцарии! И вся учёба будет оплачена!

Муха снял шлем и озадаченно почесал затылок. Вот те раз! Не успел найти свою царевну, а она уже собирается улететь, как дюймовочка от крота, верхом на ласточке с эмблемой «Люфтганзы» на хвосте.

— И что теперь? — перешел на шёпот несчастный рыцарь.

— Теперь — вот! — она торжествующе показала плотный конверт, — У меня билет на десятое августа до Франкфурта. Ты говоришь, скоро окончишь Самарский универ и станешь лучшим гинекологом всего Поволжья?.. А я буду учиться в Шарите́. Наверное, стану детским врачом, по болезням крови или иммунитета. Так что краснеть за жену тебе не придётся… Если, конечно, мама разрешит и ты меня дождёшься — учти, я не собираюсь пропускать учёбу из-за всяких декретов!.. Ну?.. Не передумал делать предложение руки и сердца?.. Тогда — завтра на том же месте в тот же час. Дяденьке с тётенькой привет!

Где двое счастливы, там третий лишний. А в лагере на берегу Кек-куля счастливы были все четверо — ведь с отъездом Жанны, а с нею и Генки, в распоряжении двух парочек оказалась палатка. Без неё приходилось бы искать поблизости укромные уголки, прятаться за камушки, уподобляясь горным козлам с козочками. А тут — уютный домик с тонкими, но абсолютно непрозрачными стенами!

К приезду кормильца успели науединя́ться вдоволь. Им, на первый взгляд, и привезенная еда была совершено не в радость. Тем более — всё, кроме помидоров, винограда, груш и дынь, обильно пропиталось вином. Мясным изделиям добавка особо не повредила, а пирожки и прочая выпечка в пищу не годились. Обедали и без хлеба, превратившегося в экзотическую пахучую кашу. Рыба на дастархане тоже отсутствовала. Снедь стремительно таяла — аппетита утомлённым любовью было не занимать.

— А где обещанная форель? — спросил для порядка голодный снабженец, — Я вижу, вы и удочки не раскрутили…

— Понимаешь, Гена… — начал оправдываться Саня.

— Какая форель?! — возмутилась Инка, — Она в Красной книге, вообще-то. Я лично категорически против!

— И червей у нас нет, — поставил точку Славик, — Хочешь — сам лови, сам жарь. Мы не возражаем.

— Так хвороста не осталось — вы же весь сожгли! На чём жарить прикажете? И ловят её на блесну или на пёрышко…

— Да, кстати — раз уж приехал, дров собери, чтоб на вечер и ночь хватило. У тебя ботинки покрепче, — вступила Марина, — А то Славу сегодня утром фаланга чуть насмерть не укусила. Кто тут нам втирал — якобы их верёвка остановит?! Мы все в кедах, а они верблюжью ногу прокусывают!

— Про верёвку — чистая правда, клянусь! А эта, скорее всего, где-то тут внутри кольца пряталась… И ведь не укусила же!

— Ага. А если б он её испугался, не убил кулаком и не утопил, может, сейчас лежал бездыханный! — усилила напор гимнастка, — Так что давай, работай!

Муха с укором воззрился на друга. Врун бессовестный! Вот и спасай их после этого… Слава молча пожал плечами и отвёл глаза — что поделать, таковы законы жанра. Твоего подвига никто не видел, а факт моего бегства из мешка и нудистской прогулки к озеру как-то надо было объяснять…

И Генка безропотно отправился на заготовку дров, а исполнив трудовую повинность, засобирался обратно. Ничего хорошего первая ночевка на озере ему не принесла, ничего не даст и вторая. Пущай уж наслаждаются…

— Скажи там дядьке, нас раньше послезавтра пусть не ждут, — напутствовал Саня, — А если не лень, можешь с утра еще подъехать.

— И винца, винца не забудь! — веселый Славик открыл уже третью бутылку и тормозить явно не собирался, — Передай: сомелье в восторге. Цвет, вкус, букет — сто баллов из ста возможных!

— Ты, главное, из мешка утром сразу не высовывайся, сперва в щёлочку выгляни. А вдруг её подруга из-под камушка всё видела. Они, говорят, мстительные…

Генка пару секунд полюбовался переменой настроения мнимого паукобо́рца и нажал на газ. На то же место, в тот же час отправляться в похмельно-помятом виде не подобает, и не лишним будет попросить поучаствовать в сердечном деле кое-кого еще.

— Я тебя понимаю, — дядюшка друга воспринял проблемы как родной, — И должен сказать со всей ответственностью: если ты не врёшь…

— Честное слово!

— Запомни первое правило вежливости в горах, не только у кыргызов: старших перебивать нельзя. Никогда. Даже если он или она… ну, она обычно молчит, когда говорят мужчины… Так вот, если даже он городит полную чушь, вежливо выслушай и опять же никогда не спеши эту полную чушь опровергать. Поверни разговор, дай ему самому прийти к правильному тезису, и тогда тебя будут уважать. Усвоил?

— Да. А можно…

— Пока нет. Я не договорил. Так вот: если ты не врёшь, и девчонка тебе действительно понравилась…

— Конечно!

— Ну вот, опять. Будь на моём месте не брат Сашкиной мамы, а кто-то другой, родом из этой долины — лететь тебе первым же бортом обратно в Москву…

— В Самару.

— Почему Самара? Вы же все прилетели из Москвы… ну, или из Тулы. Отсюда разница небольшая, между нами говоря. Разве ты не в одной с Саней школе учился?

— Ну да, мы одноклассники. И в Туле аэродрома нет. А учусь я в Самарском медицинском, последний курс остался. Гинекологом буду, между прочим. И диплом ожидается не простой, а красный, — чисто по привычке приврал Генка, — И научная работа…

— Гинеколог — это классно, даже не с красным. У нас любые врачи всегда в цене, а уж эти — и подавно. Но если опять перебьёшь, я, ей-богу, могу обидеться.

— Клянусь Аллахом, — подала голос молчавшая до сего момента тётушка Жазгуль.

— Не понял… — поднял брови дядюшка, — В чём ты клянёшься?

— Эх ты, мусульманин липовый… А ещё в мечеть ходишь! Какое «ей-богу»?!

— А-а-а… Вот так, Гена, и живем. Родная жена — и та норовит мордой об стол…

— Так вы пойдёте со мной завтра?

— Пойдет, пойдет. Мы, пожалуй, вдвоём сходим. Давненько я с сестрицей Гул не общалась. Заодно и поболтаем о том о сём… А насчёт девочки я тебе сама скажу: если у тебя вправду вот тут, — она показала на грудь, — Всё на месте, и от неё загорелось — бери её, не пожалеешь, Аллахом клянусь. Саня говорит, ты парень хороший, без отца рос. Значит, уже самостоятельный мужчина. Учишься хорошо, это тоже большое дело. А жены лучше, чем отсюда, нигде не найдёшь.

— Спасибо, я уже понял. И не «отсюда» а именно лучше неё… Во всяком случае, красивее. Даже удивительно — я думал, она скажет: нет, и думать забудь, у меня уже десять женихов в очереди стоят!

— Женихов… — тётушка помрачнела, поджала губы, взглянула на мужа. Тот кивнул, как бы разрешая: говори, — С женихами там негусто. Из наших, местных — её никто не захочет.

— Это почему ещё? Без отца, типа приданого нет? Вот проблему нашли…

— Нет, парень, не в приданом дело. И без отцов тут не одна она такая. Всё гораздо хуже, гораздо.

— А можно покороче?

— Она тебе не говорила, почему одна растёт?

— Говорила. Ранние детки поумирали, и что с того? Всякое бывает.

— И от чего Тологон… её отец, умер — рассказала?

— Ну да. Ничего особенного, я уже и сам сходные случаи наблюдал… то есть нам показывали. Она-то тут при чём?

— Видишь ли… ходит в наших местах старинное поверье… предание, наподобие легенды… если в семье умирают все мужчины — это означает, женщина из такого рода приносит несчастье. Беду, горе, смерть. На них знак. Не буквально, понятно — родинка там или что-то в этом духе, нет. Знак беды у них внутри.

— Какая глупость! В наше время…

— Вот поэтому мы и говорим — как хорошо, что ты приехал и увидел её. Это для нашей Нурши один-единственный шанс из тысячи! Мы в эти глупые бредни тоже не верим. Бери её, женись, живите и будьте счастливы. Уедете отсюда, а там никакие поверья вам не помеха.

— А я добавлю, — на этот раз «дядя Жора» не улыбался, — Коли надумал просто поиграть с девочкой — лучше передумай прямо сейчас. А то…

— Нет, — Генка заглянул внутрь себя и с удивлением установил: да, всё именно так, — Нет, не передумаю.

Позже, когда тётя возилась с каким-то особенным тестом для утренней самсы под названием «Коён-кулак» — озёрных отшельников кормили как на убой, Жора-Жаркынбай предался воспоминаниям.

— Я тебя, Гена, ещё кое в чём понимаю. Тогда, в наше время, в армию провожали по-особенному. И пили, как водится, гуляли вовсю. А за столом рядом с будущим солдатом полагалось сидеть его подруге. Невестой её не называли, но что-то такое подразумевалось. Во всяком случае, она как бы обязалась ждать его все два года, пока он там, в шинели, будет сапогами грязь месить. Или в бушлате три года палубу драить — это ежели повезло угодить на флот…

Жора не был исключением, и провожали его так же, как всех прочих — с песнями и пьянкой. И девушка с ним рядом сидела. И ждать обещала. А он, само собой, обещал вернуться. Служил здесь, в Ошском районе. Служил хорошо, ходил в «отличниках», как эти передовики назывались, «боевой и политической подготовки». За три месяца до окончания службы ему повезло получить отпуск и съездить на родину, в Тулу. Погулял, встретился с родными, друзьями, с ней (имя девушки Сашкин дядя не назвал ни разу). В ту встречу она на деле подтвердила свою готовность быть его верной подругой.

— Ну, ты меня понимаешь. Она, правда, уже была… то есть, видно, ждала меня не так уж предельно верно… Это неважно. Важнее другое. Я вернулся в армию, в свой полк, в Фергану. И на вокзале встретил её, десятиклассницу Жазу. И — всё. Потом мучился, ругал себя последними словами, и было за что — поступил с тульской невестой непорядочно, не по-мужски, не по-солдатски. Но сердцем прикипел к этой вот, — он кивнул в сторону кухни, — Намертво. Домой после дембеля не поехал. И ни разу ни на секунду не пожалел. Притираться к здешним людям, семье, обычаям — ох, и непросто было. Жениться на местной нашим как бы нельзя — так я это дело обошёл. Из комсомола не выходя, в мечеть сходил, в мусульмане записали — и уже всё можно. Тебе проще — заберёшь свою сладенькую к себе. А может, сам к нам подашься? Я помогу на первых порах, ей-бо… тьфу ты, всевышним клянусь!

— А она?

— Кто? А-а, тулянка… Когда я перестал писать, она тоже бросила это занятие. И вскоре вышла замуж, дочку родила как-то быстро после свадьбы, мне кореш написал… И живут себе, не ту́жат. Та девчонка, к слову сказать, копия своего отца. Мужа её. Понял?

Генка не выспался — ночью пришлось похлопотать, и с утра пораньше надо было отвезти передачу не спешившим возвращаться в лоно цивилизации туристам, а ещё успеть на свидание, оно же смотрины.

Мотор он заглушил заранее, включил нейтралку и на бивак выкатился без шума и пыли, чтобы не нарушать покой друзей с подружками. Как и предполагал, его встретило сонное царство. Из палатки доносился разнокалиберный храп — очевидно, желающих ночевать под открытым небом, рискуя на рассвете нос к носу встретиться с фалангой или гюрзой, не нашлось. Решили ночевать по принципу «в тесноте, да не в обиде». Всё шло по плану.

Муха поставил продуктовую су́мищу посреди неубранной скатерти со следами вчерашнего застолья. Дынные корки, огрызки груш, пустые бутылки и стаканы в потёках вина…

— Вот неряхи, — шёпотом возмутился снабженец, — Ну, погодите. Природа за себя постоит…

Он подкрался к палатке, достал из-за пазухи банку и высыпал содержимое в полуметре от входного полога. Теперь — лотерея. Кто встанет первым, тот и получит максимум впечатлений. Не заводя, на руках выкатил тяжелый байк за перегиб тропы и уехал. Было трудно преодолеть соблазн дождаться перфо́манса, но тогда его могут заметить, и эффект не тот. Нет, пусть обо всём расскажут сами. Так даже интереснее.

В назначенный час у остановки никто никого не ждал. А к спинке скамьи скотчем прилеплен вырванный из линованной тетрадки листок с сообщением: «I’m at home». Английские слова «Я дома» кто-то написал крупным округлым почерком, ярко-красным маркером. Подписи не было.

— Правильно, — единогласно высказалась чета «сватов», — Девушке не положено ждать парня на улице. А вдруг не придёт?

Муха, помня дядины наставления, прений по поводу местных обычаев затевать не стал. Но вопросик у него возник, и не один: во-первых, кем написано послание? Во-вторых, кому адресовано? В-третьих: если написала Нурширин, то почему по-английски? Ни о чём подобном они не договаривались… А вдруг он в этом полный лопух — в университете изучает, к примеру, немецкий или японский, а остальные ни бум-бум? И в-четвёртых: почему дядюшка и тётушка мгновенно признали как авторство, так и правоту написавшей? И наконец: если написано ею и ему, откуда он должен узнать её адрес?..

Адрес, как и ответы на все вопросы, разумеется, знали провожатые. Вчерашнюю царевну в национальной киргизской одежде было не узнать. Широченное складчатое белое платье срывало её всю, поверх — расшитая серебром малиновая безрукавка, на голове высокая конусообразная узорчатая шапка такого же колера, пышные волосы спрятаны. Кукла, да и только! На виду оставалось лишь лицо, а глаза не позволяли усомниться: это, конечно же, она.

Будущая тёща не сочла нужным наряжаться под стать дочери. Более того, встретив вошедших первыми Жаркынбая и кузину приветливой улыбкой, потенциального жениха она удостоила строгим взглядом.

К счастью, дядюшка не послушался жены, пошел в обычном светлом костюме, и ей велел «не выпендриваться». По-видимому, аксакалу не хотелось лишних пересудов — их семейный визит не останется незамеченным соседями, злые языки найдутся всегда и везде. Зачем осложнять жизнь одинокой родственнице? Поэтому Генка на их фоне не выглядел полным оборванцем.

Но матерей можно понять — легенды легендами, а все желают дочкам в мужья если не принца, то хотя бы серьёзного и в первую очередь обеспеченного человека. А этот?! Бродяга, одно слово! В довершение всех бед ссадины на физиономии и не подумали заживать, а наоборот, покрылись темными корками… Да он же ещё и драчун, хулиган! Слава Аллаху, Нурши нет восемнадцати. Знакомиться не запрещено, а на большее, рыжий, не надейся!

Полностью преодолеть скепсис так и не удалось. В этом могла помочь подробная выписка из деканата с экзаменационными оценками за пять лет учёбы, но таковой у Генки с собой не было. Эх, знать бы заранее…

Спас ситуацию аксакал — вынул из кармана коробочку и вручил девушке, маме протянул конверт. Оказалось, по традиции невесте полагается дарить золотые серьги, а её матери — своего рода выкуп. Открыв коробочку, «кукла» ожила и запрыгала вокруг гостей, погубив всю серьёзность момента. Хозяйка дома, поколебавшись, конверт взяла, но не открыла и не подобрела.

О сватовстве как таковом решили пока речь не вести: раз невеста пока не совершеннолетняя, а жених не соответствует конфессии, свадьбы не будет. Помолвка не женитьба, это дело другое, это — без проблем.

Обсуждение велось на повышенных тонах, говорили взрослые, а молодёжи следовало молчать и внимать. Любовь с первого взгляда, наверное, бывает, и не только в сказках… а жених знает о приглашении на учебу за границу?.. и всё равно просит ее руки?.. А-а, так он и сам пока не готов к женитьбе?.. Через го-од?.. Твой пример, Жаркынбай, нам не подходит. Ты тогда был молодой, глупый, но свою невесту не бросал!

— Я её не бросаю! — нарушая клятву не лезть поперёд батьки, встрял было Гена, — Ой, простите…

— Да, я был молодой, — дядюшка сделал вид, будто не слышал «жениха», — Глупый или нет — надо у людей спросить. А по сравнению с ним мои тогдашние знания вообще ни шиша не сто́ят!.. Твой будущий зять, чтоб ты знала, через год врачом будет. И не простым каким-нибудь терапевтом или глазником, а настоящим гинекологом, может, даже кандидатом наук!

Решающий аргумент сделал своё дело, и стороны ударили по рукам. Свадьба состоится будущим летом, здесь же, на родине невесты, дальнейшую жизнь молодые построят сами. Теперь не восемнадцатый век, и даже не двадцатый — некоторые вон живут на разных континентах, и как-то справляются. Совет да любовь!

— Сними с неё шекуле́, — шепнул «дядюшка».

— Что?

— Колпак, говорю, с неё сними. А потом ты имеешь полное право её поцеловать.

Муха так и сделал. А девушка, в отличие от многих своих более продвинутых сверстниц не имевшая никакого опыта в подобных делах, в процессе больно укусила Генку за губу.