Торговец миром

Алексей Небоходов (2024)

В городе, поглощённом вечной зимой, где время замерло, а люди превращены в живые статуи, двое выживших — Иван и Виктория — пытаются разгадать тайну застывшего мира. Их путь пролегает через улицы, утопающие в ледяной тишине, где затаились чудовищные пауки, пожирающие остатки человечности. Но это лишь начало их кошмара. В мрачной лавке странного торговца по имени Бенисфер они сталкиваются с выбором: продать свои души или остаться пленниками замёрзшего мира. Бенисфер, мастер сделок с Тёмными старейшинами, предлагает свободу, но за цену, которая ужасает даже отчаявшихся. Погружаясь глубже в паутину лжи, отчаяния и загадок, герои понимают, что их враги не только чудовища во льдах, но и те, кто когда-то были людьми. Чем готовы они пожертвовать, чтобы выжить? И найдётся ли свет в этом бесконечном снежном аду? «Торговец миром» — это ледяная сказка о страхе, надежде и сделках, которые нельзя отменить. Картинка сделана автором своими руками

Глава 3

За одни сутки в город пришла зима.

Ошеломлённые тишиной, окутавшей ледяной город, мы с Викторией осторожно пробирались через сверкающие, припорошенные снегом улицы.

Окна, украшенные узорами инея, безмолвно следили за нами, пока замороженные и искажённые фигуры неподвижно стояли на тротуарах. Казалось, мир застыл во времени — тьма и вечный зимний холод охватили всё вокруг.

Немногие здания, в которые мы осмелились войти, были лишь пустыми оболочками. Проходя через зловещие, заброшенные помещения, мы ощущали тяжесть одиночества, давящую на нас.

Мы не могли позволить страху поглотить нашу надежду и стремление к человеческому контакту.

Поэтому осторожно подходили к каждой фигуре, напоминающей человека, но всякий раз нас встречала лишь неподвижность и мёртвый замороженный взгляд. Мы пересекли крышу торгового центра, с которой открывался панорамный вид на город, простирающийся на многие мили, где каждую улицу и здание погребали слои снега, льда и печали.

На этом городском леднике мы пытались связаться с внешним миром через единственную вышку сотовой связи, стоящую на крыше.

Вой ветра превратился в далёкую и зловещую симфонию, насмехаясь над нашими жалкими попытками.

Виктория положила свою руку в перчатке на телефон, пытаясь восстановить связь с остатками цивилизации. Её глаза скользили по светящемуся экрану, но тот лишь отражал наше отчаяние, возвращая бесчисленные сообщения «Сбой сети». Мы стояли вместе, беспомощные и одинокие, как последние крупицы надежды растворялись в надвигающейся зимней тьме.

Но тут, я заметил место в двух кварталах отсюда, светящееся неоновыми огнями. Там явно кто-то был — из открытой двери клубился пар.

Я указал на это место Виктории.

— Смотри, там, скорее всего, люди, — возбуждённо воскликнул я.

Я показал на светящееся неоновое табло вдалеке, единственный источник света в бесконечной полосе темноты.

Мерцающий свет манил нас, как убежище в этой ледяной пустоши. Моё сердце бешено колотилось, замирая от надежды. Но, несмотря на волнение, я был настороже. Если там были выжившие, они могли оказаться жестокими и опасными, готовыми на всё, чтобы защитить себя.

Через некоторое время мы осторожно пробирались по ледяным улицам, нарушая гнетущую тишину лишь скрипом наших шагов.

Мы подошли к двери, ведущей в неоново-освещённый бар, который стал для нас маяком среди морозной пустоты. Я взглянул на Викторию — в её глазах мелькала искра надежды, но также и значительная доля тревоги.

Робко мы толкнули дверь и вошли внутрь. Тёплый влажный воздух обволок нас, словно долго сдерживаемое дыхание.

Бар был тёплым и слабо освещённым, тусклое свечение старых неоновых вывесок отражалось от полированных деревянных поверхностей.

Постепенно мои глаза привыкли к темноте, и я заметил явные признаки того, что заведение работает как обычно.

Из приоткрытой двери в служебное помещение доносился голос человека, говорящего с кем-то.

По его тону было ясно, что мужчина о чём-то договаривался или отчитывался.

Я наклонился, чтобы уловить его слова, и до меня донеслось:

–…и буксир? Они получили свои номера? — спросил мужчина, его голос был хриплым и грубым.

Пауза, затем я почти услышал, как он прочищает горло перед ответом.

— Подтверждаю. Двенадцать сотрудников, как договорились.

Седовласый старик с обвисшим лицом вышел из служебной двери. Увидев нас, он широко улыбнулся:

— Мои первые посетители. Добро пожаловать в «Лавку Бенесфера!». Бенесфер — это я, торговец миром. Так что, молодые люди, хотите что-нибудь купить или продать? — спросил он.

Голос мужчины был глубоким и раскатистым, в нём чувствовалась непроизнесённая мудрость и сложная история.

«Лавка Бенесфера» была не похожа на любой другой магазин в этом мире.

Единственными источниками света были несколько мерцающих свечей, отбрасывающих на стены огромные тени и оставляющих на полу янтарные пятна. Тени безумно танцевали на стенах, словно отчаянно пытаясь вырваться из древней земной тюрьмы.

— Итак, — сказал Бенесфер, — я к вашим услугам.

В нём ощущалась некоторая загадочность, что одновременно вызывало у нас интерес и настороженность. Его улыбка была тёплой, но в ней таилось что-то расчётливое, а его проницательные глаза казались всепроникающими.

Виктория, едва слышно, спросила:

— Что вы здесь делаете?

Бенесфер снова широко улыбнулся.

— Я предлагаю надежду, моя дорогая. И, возможно, выход, — ответил он, его глаза блестели в тусклом свете свечей.

Я обменялся с Викторией озадаченным взглядом. Этот странный торговец, казалось, намекал на нечто большее, чем простая торговля.

— И в чем заключается эта надежда, Бенесфер? — осторожно спросил я, чувствуя, как моё любопытство растёт. Если этот человек действительно мог нам помочь, я был готов слушать.

Его спокойное поведение не дрогнуло, когда он ответил:

— Я торгую душами. В этом замороженном мире, где живые стали узниками холода, моя лавка предлагает шанс вырваться и вернуться к нормальной жизни.

Озноб пробежал по моему телу, от этих слов. Доверять ему было непросто, но наше отчаянное положение эхом отзывалось в этой тихой комнате.

— Как и зачем? — срывающимся голосом спросил я, нарушая тишину.

Его глаза сузились, задумчиво разглядывая нас, прежде чем он заговорил.

— Души — это всё, что остаётся от нас, когда мы умираем. Я обмениваю их на способность двигаться, дышать и снова жить. Я — Бенесфер, миротворец, и я стою в сердце этого замороженного города, предлагая вам то, что вы так отчаянно ищете.

Откровение Бенесфера поразило нас с Викторией.

— Я расскажу вам больше, но только если вы мне доверитесь. Подойдите ближе.

Бенесфер жестом указал на пустой стол, укрытый в тенях комнаты, и, обменявшись взглядом, мы осторожно подошли.

Деревянный пол заскрипел под нашими ногами, и тёплый янтарный свет свечей создал атмосферу интимной беседы.

— Садитесь, — скомандовал он.

Мы с Викторией подчинились и пристально смотрели на него, ожидая разъяснений.

— Вы, должно быть, заметили необычные обстоятельства вашего положения, — начал Бенесфер, его глаза, отягощённые невыраженной мудростью. — Замороженный город снаружи — это панорама тишины и неподвижности. Мир, законсервированный во времени, словно пойманный в моменте зимней сказки.

Его голос едва ли был громче шёпота, но он звучал глубоко и торжественно, словно объявлял мрачную истину.

Между мной и Викторией проскользнула искра беспокойства. Я наклонился вперёд, чувствуя, как жёсткая ткань кресла царапала мою кожу.

— Что вы имеете в виду под выражением"законсервирован во времени"? — спросил я, внезапно чувствуя пересохшее горло и ощущая, как сердце неровно стучит в груди. — Как это случилось и почему?

Мой вопрос повис в воздухе на мгновение, словно боясь нарушить хрупкую тишину нашего вновь обретённого убежища.

Свет мерцающих свечей отбрасывал танцующие тени на лицо Бенесфера. Его водянистые глаза встретились с моими, как будто он обдумывал значимость моего вопроса. Наконец, едва заметно кивнув, он продолжил:

— Мир снаружи — этот замороженный город, когда-то бурлящий жизнью и теплом, — был погружён в вечную зиму таинственной силой, которую никто не мог ни объяснить, ни понять.

Это случилось внезапно, без предупреждения, превратив всё в ледяную могилу, отрезав все связи с внешним миром.

Грустная тишина окутала нас, когда мы начали осознавать масштаб слов Бенесфера. Несмотря на то, что прохладные стены бара предлагали убежище от горького холода снаружи, осознание того, что замороженный город является постоянным состоянием, привносило в наше сознание трезвую реальность.

— Итак, вот что я предлагаю, — продолжил Бенесфер. — Вы можете обменять свою душу после смерти на возможность покинуть город сейчас и вернуться к нормальной жизни. Более того, вы можете обменять свою душу на душу вашего родственника или друга, который заморожен. Разумеется, ваша душа будет забрана после вашей смерти.

— Кто её заберёт? — спросил я.

Тяжёлый вопрос повис в теплом свете мерцающих свечей, и тишина продолжала накапливаться, словно опавшие осенние листья под нашими ногами.

— Тёмные старейшины заберут её, — ответил он торжественным голосом, — но их невозможно удовлетворить лишь платой. Каждая сделка с ними будет стоить жизни невинных душ. Долг, который возникает, должен быть погашен, а я — всего лишь посредник. Души, которые я собираю, я передаю Тёмным старейшинам, и за них вы можете купить свою свободу или возродить любимого человека.

Его откровение эхом раздалось в пустом пространстве наших мыслей, словно волны, бьющиеся о берег, смывая слой за слоем моральной двусмысленности.

Абсурдность торговли человеческими душами была почти комичной, но я видел огонь в глазах загадочного торговца.

— Кто такие эти Тёмные старейшины и почему им нужны души? — спросил я.

Бенесфер выдержал паузу, прежде чем ответить:

— Они древние существа, питающиеся эмоциями — в основном страхом, страданиями и отчаянием. Когда город впадает в это замороженное состояние, Тёмные старейшины захватывают его жителей, высасывая из них надежду и счастье, оставляя лишь отчаяние и страдания. Души, которые они собирают, поддерживают работу сложной и древней машины, которая поддерживает их царство.

— Бенесфер сделал паузу, будто тщательно взвешивая свои следующие слова, и продолжил:

— Однако если эта машина остановится, баланс всех миров окажется под угрозой, что приведёт к непредсказуемым последствиям. Таким образом, эти души играют важную роль в поддержании равновесия не только в нашем мире, но и в других мирах, которые мы не можем постичь.

Я здесь, чтобы предложить вам возможность вернуть нормальность и спасти тех, кого вы любите, от холодного плена этой бесконечной зимы. Цена, как я уже сказал, — это ваша душа, но знайте, что её не будут держать в заложниках или использовать в злонамеренных целях. Тёмные старейшины требуют души для поддержания своего мира, поскольку они существа, питающиеся страданием и отчаянием, которые существуют в этом замороженном городе. Умиротворяя их человеческими душами, я поддерживаю баланс нашей реальности. В обмен на вашу душу вы будете освобождены из этого вечного плена, свободны жить жизнью, не связанной ледяными оковами.

Мои глаза встретились с Викторией, и мы молча размышляли над тревожной сутью его откровений.

В этот момент до меня наконец дошло всё безумие ситуации и чудовищность предложения старика.

— Так значит, ты торгуешь людьми, старый козёл? — выдохнул я с яростью, схватив его за ворот. — Твоё место в лучшем случае в психушке, а в худшем — в тюрьме, до конца жизни!

Не говоря ни слова, Бенесфер оттолкнул меня с такой силой, что я рухнул на ледяной пол. Боль пронзила всё моё тело, и я не смог сдержать проклятия, вырвавшегося у меня из груди.

Но я поднялся, отряхиваясь, полон решимости узнать больше об этом странном человеке и его истинных намерениях.

Виктория стояла рядом, её ноги дрожали, она явно была в шоке, сочетая в себе страх и отвращение.

— Тёмные старейшины — могущественные существа; их уважают и боятся, — сказал Бенесфер, доставая из кармана маленький серебряный медальон.

Он медленно открыл дверь за собой, и нам открылась кирпичная стена, внутри которой были ячейки, в которых находились сосуды с горящим пламенем.

— Это человеческие души, — произнёс Бенесфер. — Вам не страшно стать моими заключёнными, молодые люди? Ведь я всегда найду человека, готового продать мне ваши души. — Голос Бенесфера капал угрожающей иронией, его слова растягивали напряжение, словно натянутую до предела струну.

Глаза Виктории широко распахнулись от ужаса при виде маленьких сосудов, внутри которых плясали огоньки, похожие на крошечные души, томящиеся в вечных мучениях. Это было словно воплощение самого кошмара — души, запертые в этих сосудах, вынуждены вечно гореть и страдать, подобно тысячам угасающих солнц.

Этот призрачный тюремный мир шокировал меня до глубины души, разбудив во мне такой страх, о существовании которого я даже не подозревал.

— Вы видели достаточно, — предостерёг Бенесфер голосом, хрипящим под тяжестью мира. — А теперь вы знаете цену, которую все мы должны заплатить, чтобы поддерживать хрупкий баланс нашей вселенной. — Он крепко сжал медальон в своей костлявой руке, его драгоценный металл мрачно блестел в колеблющемся свете свечей.

Как будто отвечая на невыразимый вопрос, он продолжил:

— Они остаются здесь заключёнными, мучимыми своей же тюрьмой, но поддерживают хрупкое равновесие нашей реальности. Теперь ваш выбор — остаться или уйти.

Тяжесть слов Бенесфера впивалась в меня, словно ледяные осколки, пробуждая первобытный страх, сковывающий моё сердце, и угрожая заморозить мою душу.

Бенесфер погладил свою бороду, в глазах мелькнула тень сожаления.

— Итак, я предложил вам сделку, — сказал он. — Время сделать выбор. Если нет, уходите отсюда и благодарите судьбу, что вы ушли отсюда живыми.

— К чёрту тебя, урод! — выругался я, схватив Викторию за руку и потянув её прочь из этого кошмарного заведения.

Холодный воздух встретил нас обжигающим ударом по лицу, напоминая о суровой реальности за пределами тепла.

Держась за руки, мы перешагнули через порог и снова оказались на открытой улице.

Когда мы пробирались по улицам, страх сковывал моё сердце, словно ледяные щупальца, а фигура Бенесфера всё ещё стояла перед моими мысленными глазами, словно тень, нависшая над нашими жизнями.

Я бросил взгляд на Викторию, её глаза отражали смесь ужаса и неверия. Лицо её было бледным, губы слегка приоткрыты, на нём застыла маска абсолютного ужаса.

Тем временем опустевшие ранее улицы начали заполняться странными и ужасными существами, явно не из нашего мира.

Медленно и бесшумно, словно пауки, они передвигались по стенам, потолкам и тротуарам; их бледные, болезненно тонкие конечности растягивались в поисках добычи. В воздухе раздавались истошные крики людей, охваченных паникой, когда до них дошло осознание того, что их ждёт.

Мы были на пути к неизбежной гибели, и мои мысли метались, пытаясь осмыслить происходящее. Мой разум был переполнен безумными вопросами о настоящем происхождении Бенесфера и этих потусторонних созданий. Были ли они частью какого-то грандиозного замысла, или всё это была лишь сложная иллюзия?

Неопределённость пробирала меня до костей, заставляя мурашки бежать по коже, и холод этого замороженного города проникал в мою душу.

С каждым шагом вперёд Виктория и я погружались всё глубже в темноту, в водоворот отчаяния и замешательства, затягивающий нас в свои неумолимые когти. Жуткая тишина, когда-то окутывавшая город, теперь разрывалась кровавыми криками, пронзающими тяжёлый воздух, а кошмарные существа приближались всё ближе, сверкая своими светящимися глазами и острыми, как бритва, зубами.

Манифест Бенесфера, зловещий и жуткий, эхом раздавался у меня в голове, значение которого я ещё не мог полностью осознать. «Мы — архитекторы своей судьбы, — говорил он. — И судьба этого города зависит от вас».

Жестокая ирония этого откровения грызла мой разум, пока мы с Викторией бежали по безжизненным улицам, за нами гнались чудовищные фигуры, некогда бывшие невинными душами, попавшими в ловушку в зловещих махинациях Бенесфера.