Повелитель дольменов

Алексей Чеслов (2025)

В городском коллекторе найдена прикованная цепью к бетонной стене девочка. Она утверждает, что мужчина, похитивший ее, приходит и читает сказку про Танцующий город. И … хвастается, что укрывает детей. Как вылечиться от ночного кошмара, если ты сам им являешься? Таинственный голос в смартфоне предлагает необыкновенную терапию, где он должен похищать детей и прятать под землей. Для чего нужны эти ужасающие эксперименты и что скрывает дневник его детства?

5

Направляясь после сеанса к своей затопленной квартире и стоя в пробке, Родион Смураго размышлял вслух:

— Психолог предлагает убить крысу. Убить — для меня это всегда было чем-то нереальным, каким-то книжным или театральным понятием. В детстве, когда я читал детективные романы, я не испытывал ужаса от слов «Ах, это дворецкий убил миссис Эштон». Но сегодня этот странный человек предложил мне убить крысу. Убить по-настоящему, то есть прекратить чью-то жизнь навсегда. Ну что, парень, слабо тебе стать тем самым дворецким из очередного детектива? Или убийство — это нечто большее?

Достав из портфеля блокнот и ручку, Родион открыл чистую страницу и начал записывать:

«Из детства у меня сохранилось воспоминание, связанное со словом «смерть». Тогда я действительно испугался. В тот день мой друг и одноклассник Илья повел меня на пустырь за стройкой. Нам было по одиннадцать лет. Когда мы поднялись на пригорок, я увидел, что там нас поджидает его отчим. На его плече болтался холщовый вещмешок, который странно шевелился. Мы неторопливо подошли, и отчим, которого звали Глеб, спросил меня:

— Сегодня на уроке в школе ты сказал, что убьешь человека. Я узнал это от моего пасынка. Скажи, это правда?

Я растерялся и не знал, что ответить.

— Я не стану давить на тебя, — произнес Глеб, — и поэтому спрошу еще раз.

Он впился в меня немым опустошающим взглядом.

— Я… я просто сказал Светке из параллельного класса, что если она еще раз сунет палец в мой компот, я ее…

— Убьешь?

— Прибьет, он сказал, что прибьет ее, — пояснил Илья.

В горле у меня пересохло. Отчим моего друга неспешно снял мешок с плеча и, присев на корточки, начал медленно развязывать тугой узел. Мешок шевелился. Я с волнением смотрел на одноклассника, на руки его отчима. Наконец Глеб извлёк оттуда среднего роста дворнягу. Собака преданно смотрела на нас, виляя хвостом.

— Убей ее, — приказал он и подпустил собаку к моим ногам.

— Да я совсем не это имел в виду, — заплакал я, склонившись над собакой. Вцепившись пальцами в ее брезентовый поводок, я попытался вырвать его из сильных рук Глеба. Но он быстро поднял ее на руки и, пройдя несколько метров, опустил на дно небольшой свежевырытой ямы. Мы с Ильей подошли ближе. Глеб достал из-за пояса охотничий нож и, взявшись за заостренное лезвие, протянул его мне. Я отшатнулся, и нож упал рядом с ямой.

— Значит, ты не хочешь ее убивать? — строго спросил отчим.

Я замотал головой. Ноги у меня стали тяжелыми, словно налились чугуном.

Собака жалобно заскулила, пытаясь выбраться наружу. Тогда Глеб накрыл яму листом заранее приготовленной фанеры и, взяв лопату, начал закидывать сверху землей. Комья с грохотом бухали о деревянную поверхность. Собака залаяла и завизжала. Голова у меня закружилась, но я бросился на этот лист и начал руками отгребать землю в сторону.

— Нет, не делайте этого, я вас умоляю, не надо! — орал я ссохшимся горлом. Слёзы текли и текли из глаз. Я вытирал их грязными от земли руками и надрывно кашлял, трясясь в истерике.

Отчим моего друга бросил лопату, схватил меня за волосы и, задрав голову к небу, громко заорал в лицо:

— Ты же сказал, что убьешь! Так возьми нож и ударь. Захерачь эту тварь, сделай так, чтобы она не дышала, не ходила по земле, не виляла хвостом. Всади ей длинное холодное лезвие прямо в сердце. Пусть кровь медленно вытекает из дырки, которую в ней проделаешь… ты.

Я конвульсивно дёрнулся, глаза закатились, и я начал проваливаться в обморок. Но отчим Ильи всадил мне пощёчину, и я пришёл в себя. Он отпустил мои волосы и, достав пачку сигарет, закурил. Илья, получив от него знак рукой, взялся откапывать собаку.

— Запомни на всю жизнь, сынок, — спокойно произнёс Глеб, — если ты сказал или тем более решил, что нужно убить, значит, бери и бей. После этого всё в твоей жизни изменится, но если ты по-другому не смог, никогда не сожалей о сделанном. Хуже, когда ты решил и не сделал, сказал и не ответил за свои слова. Всегда, ты слышишь меня, пацан, всегда отвечай за свои слова. А если не можешь ударить, не говори и даже не думай об этом.

С тех пор я не думал об этом ни разу. Урок был получен сполна. Кстати, отчим Ильи, как друг рассказал мне позже, отсидел в своё время десять лет за убийство. Наверняка он знал, о чём говорил.

Но вернёмся к предложению господина психолога. Так и что, убить крысу или даже не начинать думать об этом?»

Сзади яростно сигналили. Увлёкшись записями, Родион совершенно забыл, что находится за рулём. Он отбросил блокнот на пассажирское сиденье и тронулся с места в сторону Котельнической набережной.

В этот момент на смартфон пришло сообщение. Родион мельком глянул на него, и холодный пот заструился по его спине. В сообщении говорилось:

«Психолог тебе лжёт».

Родион брезгливо удалил сообщение и нажал на педаль газа до упора.

Позвонила Оля и долго рассказывала о женских мелочах, которые ее по-настоящему заботят: какого цвета купить фартук, носочки для малышки или шары на новогоднюю елку. Родион посмотрел на дождливую погоду за окном и подумал, что до Нового года еще жить и жить, а она почему-то об этом уже думает.

Прораб приветливо встретил его, с порога вывалив весь объём выполненной работы, и сразу же сообщил, что в бюджет они, скорее всего, не уложатся.

− А почему выходит дороже? — спросил Родион.

− Так мы же ещё вашей соседке полы меняем и водопровод, плюс она попросила обновить ей обои. Маргарита Иосифовна так ласкова с моими ребятами: чаем поит со смородиновым вареньем…

— Вот паскуда, — выругался Смураго, — сейчас я покажу ей новые обои.

Он попрощался с прорабом и бегом поднялся на этаж выше. Дверь у злополучной соседки по-прежнему была не заперта. Маргарита Иосифовна сидела на кухне за облезлым деревянным столом и что-то вязала. Длинные спицы мелькали в её морщинистых руках, словно боевые рапиры.

− Здрасьте вам с кисточкой, — выпалил Родион. — А я смотрю, у вас новые обои. Какая прелесть! За чей счёт газуете, мадам?

− Ты злой, — чётко ответила хозяйка квартиры. — Я тебе уже об этом говорила.

Смураго показал ей звериный оскал зубов, изобразив хищное животное.

− Злым быть плохо, бог накажет.

− Где был твой бог, когда меня с работы выгоняли, а?

Маргарита Иосифовна очень серьёзно посмотрела на Родиона:

− Бог всё там же, где и был: в твоём сердце. А за эти разнесчастные обои я тебе деньги верну. Вот только пенсию получу и…

− Из чайничка добавить не забудь, — ехидно выкрикнул Родион.

В это мгновение сильнейшая головная боль скрутила виски, и комната поплыла перед глазами. Он пошатнулся, схватившись за пожелтевшую скатерть на столе. Потянул её на себя, пытаясь устоять на ногах, но потеряв равновесие, рухнул на пол.

− Ты чего это мне тут удумал? — взвизгнула Маргарита Иосифовна и бросилась к телефону.

− Не нужно, — крикнул Родион. — Алкоголь какой есть? Плесни половинку стакана.

Хозяйка квартиры принесла запечатанную бутылку дешёвой водки, которую покупала для приготовления растирки для больных ног, и трясущимися от волнения руками откупорила. Смураго выхватил у неё бутылку и начал жадно пить прямо из горлышка.

− Да что же это ты так, из-за этих обоев, что ли? Я же сказала, что отдам, значит, отдам.

Родион выпил половину и небрежно швырнул бутылку под стол. Вытерев рукавом рот, он, пошатываясь, поднялся.

− Не переживай за то, что тратишь деньги на мою квартиру. Она мне, по сути, и не особо нужна. Давай я её на тебя перепишу. А ты взамен свези меня в одно место.

− На троекуровское? — плохо пошутил Родион.

— Эта затерянная в Сибири деревенька была никому не известна. Но всё изменилось в девяностых годах, когда ученице индийского гуру Шри Бабаджи, Расме Розитис, во сне привиделось место, где предположительно находится затерянный храм Ханумана. Это индуистский бог обезьян, верный спутник Рамы. Когда ученица гуру рассказала русским учёным о своём сне, данное место было с лёгкостью найдено на севере Омской области в Муромцевском районе. Это около 240 километров от Омска. Местная река Тара носит имя индуистской богини и переводится с санскрита как «спасительница». Кстати, название города Омск созвучно священному индуистскому слогу «Ом», который также обладает сильной энергетикой. Звук обозначает вибрацию, которая дала начало Вселенной. По легенде, в древние ведические времена именно здесь был крупный религиозный центр, а сейчас Окунево окружают пять магических озёр космического происхождения. Говорят, если искупаться во всех пяти озерах, обретешь не только здоровье, но и бессмертие.

— Значит, ты туда намылилась за вечной жизнью?

— Нет, дорогой, в Окунево находится так называемый пуп земли: центр сосредоточия всех религий мира. Он называется Омкар и выглядит как холм. На нём можно встретить и христианский храм, и буддийское дерево, и жертвенник бабаджистов. В Окунево живут дружные и любящие люди, и именно там я и хочу упокоиться. А квартиру, как и сказала, я правда на тебя отпишу. В этом ты не сомневайся.

Смураго задрал пьяную голову к давно некрашеному потолку и тихо закашлял. Затем посмотрел на неё и сказал:

− Я, бабуля, не просто злой, я ещё и очень плохой человек. Я сгнаиваю свою жизнь в силосной яме. Менять, нужно что-то менять. Но вот что? Теперь придётся тачку вызывать, за руль уже не сядешь. Хотя нужно было допить твоё пойло, разогнаться и со всего маху в столб. И нет проблем. Правда, я круто придумал?

На телефон пришло сообщение.

— Что-то срочное? Надеюсь, ты пошутил, поедешь домой и вызовешь доктора, — сказала Маргарита Иосифовна. — Твой приступ — это нехорошо. Обследоваться нужно, а не глупостями заниматься.

− Нет, — отмахнулся Родион, прочитав сообщение. — Ничего срочного, просто Николай Анатольевич интересуется, поедем ли мы завтра покупать крысу.

— Какую ещё крысу? Ты лучше ответь, увезешь меня в мою деревню в Сибири или нет? Если хочешь, я тебе про Ханумана подробнее расскажу.

Родион промолчал.

Шатающейся походкой Смураго вернулся в свою квартиру и, подойдя к отцовскому столу в кабинете, начал рыться в бумагах. Но уже во втором ящике обнаружил то, что искал: затертая пожелтевшая тетрадь лежала между картонными папками. Он распрощался с прорабом и вызвал такси, по пути решив завезти её Максимову. В офисе его уже не оказалось, и узнав домашний адрес у его секретаря на ресепшен, Родион отправился туда.

Максимов встретил его и пригласил на чашечку кофе, но Родион учтиво отказался.

− Ты про Ханумана что-нибудь слышал? — почему-то спросил Смураго у психолога.

Тот немного смутился, но ответил почти сразу:

− Сто лет назад дружил с девушкой, которая училась в институте культуры. Они там про этого Ханумана, кажется, какую-то курсовую писали. Я это запомнил, потому что помогал им, лежа в нашем общежитии на многострадальном университетском полу. Благодатные были денечки: время есть, а денег нет, и в гости некуда пойти, — процитировал он знаменитого рок-музыканта.

− И что там за Хануман такой? — не успокаивался Родион.

Максимов поморщился: перегар, идущий от Смураго, неприятно ударил ему в нос.

− Кажется, он один из центральных персонажей индуистского эпоса «Рамаяна». Один из самых преданных друзей Рамы. Они там то ли боролись за царство, то ли воевали с демонами. А может, занимались и тем и другим одновременно. Помнится, что этот Хануман был сыном бога ветра и выглядел как реальная обезьяна с хвостом и ушами. Только рост у этой обезьяны был высокий и сила как у Ильи Муромца. А почему ты меня спрашиваешь об этом? Это тебя заботит?

Смураго нерешительно улыбнулся:

— Старушка, которая меня затопила, рассказала мне про него, и я подумал, что она могла придумать эту историю. Но, как оказалось, это правда: существовал такой царь всех обезьян. Удивительно! Если бы она выдумала его, я бы, наверное, обиделся.

— Ты так легко обижаешься на людей из-за пустяков? — спросил психолог.

— Я считаю, что ложь не может быть пустяком, — ответил Смураго. — Если она вызывает у человека обиду, значит, это уже не мелочь.

— Напиши об этом в дневнике: всё, что вспомнишь связанное с понятием «обида», — предложил Максимов. — Только обязательно напиши, не забудь. Этот момент нам тоже нужно будет проработать.

Смураго посмотрел на него исподлобья:

— Ну вот, док, я приехал к тебе как друг, а ты мне опять свою терапию включаешь.

Максимов вновь предложил кофе.

— Там небо зреет, боюсь, как бы ливнем не разразилось, нужно поторопиться домой. Да и выпить у тебя нечего, а кофеями голову не обманешь.

— Насколько мне известно, ты на машине. Отчего же тебя должен заботить дождь? Это всего лишь вода с неба. Хотя ты подшофе…значит, еще проще, на такси.

Смураго передернуло. Руки свело параличом и пальцы скрючило.

— По стене текла вода? — неожиданно спросил Максимов.

Вдруг Родиона затрясло. Голова закружилась, и перед глазами встал тот самый трухлявый дом. По стене потекла та самая вода, о которой только что спросил Максимов. Он подошел, делая трудные шаги по скользкому грязному полу, и потрогал стену рукой. Тут же очутился в своей затопленной квартире. Он стоял у стены, по которой тоже бежала вода.

— Она чистая или грязная? — спросил Максимов.

Вода сменила цвет на землисто-серый. Родион отпрянул. Вода стала ужасно вонять мертвечиной и затхлостью.

— Горячая или холодная? — настаивал психолог.

От воды пошел пар. Крыса, сидящая в углу, истошно завизжала, спасаясь от кипятка, текущего по стене, и бросила отгрызенную фалангу пальца. Родион поднял ее и, сняв кольцо, присмотрелся к маникюру.

— Это же Оля, — прошептал он трясущимися губами.

— Родион, стоп, ничего нет! — резко выкрикнул ему в лицо Николай Анатольевич.

Смураго сполз по стенке, а затем начал осторожно подниматься на трясущихся ногах.

− Дом, опять этот проклятый дом. Он повсюду меня преследует.

В это мгновение перед лицом возник отец. Он пристально смотрел на Родиона и шептал:

− Маленькая вонючая тварь. Ты решил вытравить аромат ее куклы с помощью своей невыносимой вони. Спрятался в вонючий сырой домик. Но я все равно чувствую ее запах на твоих руках. Ты можешь прожить свою жизнь как тебе вздумается, но знай, когда ты сдохнешь, я приду за тобой.

− Папочка, прости меня, — заплакав, ответил Родион и потянулся рукой к лицу Максимова.

− Я накануне ознакомился с твоими записями, почитал сказочку, − сказал побледневший отец. − Извращенная фантазия из твоей головы бьет ключом. Откуда у тебя мысли о том, что мы, взрослые, должны забыть про своих детей? Сынок, я вынужден отвести тебя к специалисту. Твою голову следует просветить.

− Я уже хожу к психологу, папа.

Смураго потряс головой и, резко вскинув ее, сначала замер, но тут же резко развернулся и, уставившись на Максимова, произнес сдавленным голосом:

— Я, наверное, поеду.

Он сунул тетрадь в руку психологу и поспешил уйти.

— Ты с крысой своей что-то уже придумал? — крикнул вслед Максимов.

— Завтра как раз запланировал покупку, — Родион криво усмехнулся бледными губами.

Максимов закрыл дверь за пьяным Родионом и, пройдя в гостиную, снял тапочки и вытянул ноги, расслабившись. Затем набрал Черникова. Тот вновь ответил стремительно.

— Тебе нужно лично поехать в Геленджик, в тот дом, где они отдыхали каждое лето. Отыщи его и обязательно попади внутрь, — попросил он полковника.

— Я могу отправить туда сведущих людей. Почему именно я?

Максимов расстегнул верхние пуговицы на вороте и потянулся в кресле:

— Нет, это должен быть только ты, боюсь, что твоя сведущая группа не отыщет того, что мне нужно.

Черников откашлялся и спросил:

— Он что-то рассказал?

— Ничего существенного, но виртуально он передал мне свои записи. Теперь их требуется найти формально, то есть физически.

— Как это виртуально?

— Не парься, Стас. Просто съезди в Геленджик и привези мне её: это должна быть школьная тетрадь в клетку с его записями. Я более чем уверен, что она где-то там. И еще… когда приедешь туда, свяжись со мной, и мы с тобой проделаем такой фокус: ты включишь камеру и онлайн устроишь мне экскурсию по этому дому. Более чем уверен, что найду там еще кое-что необходимое для нашего дела.

Черников откашлялся и, немного повысив тон, сказал:

— Коля, у нас каждая минута на счету, а ты меня на юг отправляешь. Я хочу быть на сто процентов уверен, что ты прав. Что может быть такого в той тетрадке? Ты отвечаешь, что это очень важно и необходимо? Не обижайся, ты у нас приглашенная звезда, в органах не работаешь и не работал. Если ты ошибаешься, мы потеряем время, а меня не просто отчитают, меня распнут.

Максимов набрал полные легкие воздуха и, закрыв глаза, медленно выдохнул:

— С твоими возможностями, товарищ полковник, ты через три часа будешь в этом доме. И это очень важно, Стас, я отвечаю за свои слова. Я клянусь тебе, что это необходимо. Отыщи мне эту тетрадь, я тебя умоляю.

Максимову казалось, что он слышит, как скрипят извилины собеседника: как вертятся мудрые шестеренки и натягиваются нужные пружинки.

— Ну, дело, — отчеканил полковник, — я еду в твой Геленджик. Но смотри мне, товарищ психолог, если что, я тебе лично башку против часовой стрелки откручу.