Миры и истории. Книга третья. Академия. Магия воздуха.

Алекс Кама

Денис после спасения Зелёного мира от эпидемии с одним из своих друзей, свином Милым, оказывается в Оранжевом мире, где живут Короли и проходят обучение маги всех светлых миров. Здесь у него появляются новые друзья, а наставники академии, где он теперь живёт и учится, иногда удивляют его,иногда ругают, но всё больше и больше приобщают к магии. Магии воздуха? Это интересно. Получится ли у Дениса остановить ураган и создать свой ветер?..

Глава 6. Обещание бури

«Говорят, что от знаний никто не умирал, но скелет в кабинете биологии меня настораживает».

(Шутка)

Когда я, кряхтя, как старый дед, всё-таки встал, Митро попытался удрать, поняв, что я и правда хочу взять его на руки. Но я успел его поймать, нарвавшись на нечто новенькое в его жаргоне, сердито шипящее:

— Апптршфффу! Апптршфффу! Апптршфффу!

Впрочем, он быстро прекратил ругаться, когда увидел состояние моих ладоней. Поднял на меня глаза, в которых — клянусь! — явно блеснули слёзки, и попытался сдвинуться у меня в руке так, чтобы не давить на ободранные места.

Всё-таки странно: этот шарик — он же не совсем живой… Его кто-то как-то создал! Кстати, кто и как?

Но если он неживой, откуда в нём все эти эмоции?

Дошли мы с ним быстро. Вернее, я. Шарик смирно сидел у меня на руке, прижимаясь к не сильно израненной части, и молчал, время от времени поднимая на меня мокрые глазки. Я старался на него не смотреть, иначе тоже бы, наверное, расплакался.

В комнате я положил (или посадил?) Митро на диван, а сам пошёл в ванную.

— Ничего не забыл? — это были его первые слова после «Апптршфффу!» у фонтана.

Точно. Сказав ему: «Спасибо», я скинул с себя грязную и мокрую одежду, бросил её у порога ванной и объявил в пространство:

— Постирайте, пожалуйста!

Митро хихикнул.

— Расскажешь потом, кто тут шмотки стирает? — подмигнул я шарику.

Он снова хихикнул, кувыркнувшись на диване.

Уже в душе, смывая с себя пот и болотную жижу, я понял, насколько голоден и как было бы здорово, выйдя из ванной, увидеть на столе йогурт, омлет и крепкий чай с молоком.

Буквально через десять минут моё желание сбылось. Даже с бонусом, в виде овсяного печенья. Но как следует обрадоваться завтраку мне не удалось — из-за удивления: на диване была аккуратно разложена вся моя одежда. Чистая, сухая, идеально отглаженная… Как это вообще возможно? Как? За десять минут!

— Ты постарался? — подколол я Митро.

— Апххха! — выдал он, снова хихикнув. — У меня и рук-то нет!

— У меня с руками сейчас тоже проблемы… Но язык-то есть? Позавтракаешь со мной?

Буркнув своё: «Апххха», он крутанулся вправо-влево и замер, внимательно глядя на меня. Типа головой покачал?

Ну а я оделся и с удовольствием съел всё, что мне приготовил невидимый повар, стараясь не обращать внимание на боль в ладонях.

— Скажи, — обратился я к Митро, потягивая чай, — не знаешь, зачем нужна такая физкультура? Я же не собираюсь вступать в армию Зелёного мира! А это всё точно выходит за рамки нормального спорта.

Митро молчал. Но слушал.

— Не в курсе, что дальше у нас на сегодня?

Шарик не ответил, но на стекле тут же высветилось расписание: история, артефакты и фехтование.

— Интересный набор, — продолжил я рассуждать вслух.

Ну а как? Нас же двое тут, надо пытаться общаться.

— Хотя совсем непонятно, как я такими руками шпагу удержу.

«Если готов, приходи!»

Я чуть не подпрыгнул от неожиданности, хотя мог бы уже привыкнуть к голосам в голове. Посмотрел на Митро — он явно ничего не слышал и выжидающе смотрел на меня. Значит, точно в голове.

Допив чай, я закусил оставшуюся печеньку и показал Митро на выход. Он тут же скатился с дивана вниз.

— На ручки пойдёшь? — не удержался я от шутки уже на тропе.

Митро фыркнул и тут же припустил вперёд, явно стараясь держаться от меня на расстоянии.

— Ладно, ладно, вредный ты колобок!

Я и сам понял, что обращение «вредный ты колобок» прозвучало у меня, скорее, как «ты ж моя прелесть». А что делать? Расчувствовался…

— Харумпампа-а-ам! — пропел Митро.

Он драпал так, что мне приходилось постоянно его догонять.

Но идти было приятно. Тишина. Дорожка будто пружинит…

Пахло почему-то морем и эвкалиптом, хотя вдоль тропы росли деревья, больше похожие на колоссальные по размерам укроп и пальмы, а не на эвкалипты… А ещё из травы то и дело начали выскакивать странные зверьки, внешне похожие на земных мышей-полёвок, но с длинными ушками, короткими хвостами и полностью розовые. Они выбегали на дорожку, тонко взвизгивали при виде нас: «Иау-у-у!» — и тут же, с отголосками этого визга, улепётывали обратно, забавно переваливаясь своими окорочками, будто там, в траве, сидели толпой и брали друг друга «на слабо»: «А ты готов выскочить перед человеком?» И самые отчаянные выскакивали.

— Кукусики, — сказал Митро.

Как будто это хоть что-то объяснило.

Он катился очень уверенно, как собачка, которая бежит по улице, чётко понимая, куда она бежит… Но мой вопрос: «Куда мы так спешим, мы же не опаздываем?» мячик проигнорировал.

И вдруг я, стараясь не наступить на бегающих туда-сюда и визжащих кукусиков, чуть об него не споткнулся. Потому что мячик неожиданно остановился, развернулся и уставился на меня, нахмурив бровки и даже не обратив внимания на очередного розового смельчака, который не рассчитав скорость, врезался ему в бок и, сделав смешной кувырок, понёсся обратно.

— Что?

— Как ты меня назвал, сморкач?

— Когда? — я искренне недоумевал, что на него нашло.

— Ты мне зубы не заговаривай! Кто такой колобок? — он нахмурился так, что его глазки сошлись в один, как у циклопа.

Будь у него руки, он бы, наверное, стоял руки в боки. Выглядело это очень комично. Но рассмеялся я не поэтому.

— Митро! Колобок — это очень милый персонаж сказки. Такой же кругленький.

— Сказки? — его глазки начали разъезжаться.

— Ну, легенды, — я не знал, как ещё ему объяснить.

— О! Легенды рассказывают о героях! — тут он улыбнулся, его глазки вернулись на место. — Я герой? Я воин? Я всех победил?

И вот тут я понял, что мне придётся именно для него заново сочинить «Легенду о колобке», потому что сказать ему: «Тебя съели», я просто не смогу.

— Сейчас уже времени нет… Давай я расскажу потом, ладно? — к тому времени я наверняка что-то придумаю. — Это потрясающая история!

На самом деле я надеялся, что он об этом забудет.

…Наставника мы нашли в парке, у фонтана с драконом. Струи на этот раз били совсем по-другому: постоянно меняли направление, будто танцуя.

— Опусти руки в воду! — сказал Эилиль, кивнув на чашу фонтана.

Я ещё до того, как послушался, догадался, что увижу (а вернее, чего не увижу), когда достану руки из воды, но всё равно это было сродни шоку — просто мокрые ладони, на которых нет ни одной мозоли или раны… И вылечил их явно не фонтан!

Я вытер руки о брюки, вызвав усмешку Эилиля.

Затем он осмотрелся и, убедившись, что Митро уже откатился на приличное расстояние, сказал:

— Прежде чем мы начнём, я хочу тебя кое о чём спросить…

Это было что-то новенькое — то, как он это произнёс.

— Валяйте! — махнул ему я и тут же испугался, что это прозвучало грубо и нагло. — Ой, простите! Конечно, я Вас слушаю.

Но Эилиль словно думал о своём и поэтому не заметил ни «валяйте», ни «простите»:

— Скажи, почему ты решил, что проводник может стать тебе другом?

— Митро? Ну… — я не знал, какого ответа он от меня ждёт. — Он же живой. И очень милый, — Эилиль приподнял брови, но молчал, словно ждал ещё чего-то, так что я продолжил. — Да, он ворчит, иногда очень смешно ругается и вроде как дерётся, — здесь он не смог сдержать смешка. — Зовёт меня сморкачом, но… он добрый. Вы же знаете. Когда я упал после полосы препятствий, он всерьёз попытался мне помочь, хотя сам весит как полпачки масла. И у него даже рук нет. Но он чуть не надорвался, пытаясь меня поднять. И потом…

— Что потом?

— Мне показалось, ему тоже нужен друг.

— Странно, — Эилиль задумчиво смотрел на меня.

— Дружба, по-Вашему, странно? — тут я был готов начать спорить.

Но спорить не пришлось.

— Нет, — голос наставника стал печальным. — Дружба — это замечательно. Странно, что за все тысячелетия существования академии ты первый из учеников магов, кто дал своему проводнику имя и увидел в нём так много.

Эилиль зажёг свечку и ввинтил её в ближайший газон.

Мы сели на траву друг против друга, взялись за руки, и я закрыл глаза. Затем напрягся, изо всех сил представляя опушку моей берёзовой рощи…

Со стороны это выглядело, наверное, очень странно. Но Эилиль уже не шутил про «не тужиться и не раздуваться».

А когда я открыл глаза, мы уже были в ментальном мире на той самой опушке, около шалаша с пеньками.

— Если не ошибаюсь, сейчас у тебя история? — спросил Эилиль, усаживаясь на один из пеньков, хотя больше это прозвучало, как утверждение, а не вопрос.

— Если верить расписанию на стекле, то да, — я сел на пенёк рядом. — Можно спросить?

— Конечно! — улыбнулся наставник, приподняв брови.

— Сегодня у меня история, артефакты и фехтование. Артефакты — понятно. А история с фехтованием зачем?

— А что не так в истории? Она бесценна. Она — лучший учитель, который учит на ошибках прошлого «не косячить» в настоящем. Правда, у вас, на Терии, уроки истории слишком быстро забываются…

— Вы что, правда, сказали «косячить»? — я ушам не мог поверить, настолько это слово ему не подходило.

— Ты услышал только это? — тон Эилиля изменился. — Я говорю тебе и стараюсь делать это понятным тебе языком, что нужно учить историю, чтобы узнать, как этот мир стал таким, какой он есть, и самому решить, что было правильным, а где были ошибки! Ты должен научиться понимать причины и мотивы поступков разных существ, чтобы осознавать последствия и потом для самого себя создавать границы допустимого. Потому что, когда у тебя будет власть менять мир вокруг себя, ты должен быть готов отвечать за это. Или жить с последствиями.

— Ладно, допустим, история — это логично. А мушкетёрить мне зачем? Зачем шпага?

— Меч. Не только шпага. Я не говорил тебе, что магов невозможно одолеть никакими достижениями военной мысли? Пули, гранаты, ракеты и так далее — всё бесполезно. Сущность этих вещей маги прекрасно знают и умеют от них защищаться, оставаясь невредимыми даже в самом страшном огне.

Конец ознакомительного фрагмента.