Брокингемская история. Том 4

Алекс Кардиган, 2023

Доддсу и Маклуски некогда даже смахнуть пыль со своих саквояжей. Едва вернувшись из одной командировочной поездки, они тут же отправляются в другую… В четвёртом томе «Брокингемской истории» им довелось побывать в следственном изоляторе (в качестве следователей) и в психиатрической больнице (в качестве посетителей), расшифровать загадочное письмо и отыскать пропавший чертёж, принять участие в авантюрном коммерческом проекте и в тушении пожара. Им удалось проникнуть на территорию строго охраняемого секретного объекта и благополучно выбраться из него обратно. И даже встреча с суровым инспектором Рыбнадзора завершилась для них далеко не так драматично, как опасались закоренелые пессимисты…

XXXII. Кому это выгодно?

— Доддс-Маклуски, подойдите к телефону! — прокричал начальник полиции Алексвилла-2 Смайл, высунувшись из окна своего кабинета на втором этаже.

Доддс и Маклуски, два прославленных детектива Центральной полиции, вопросительно переглянулись друг с другом. В данный момент они безо всякой задней мысли сидели на лавочке возле отделения полиции Алексвилла-2 и целенаправленно проводили свой очередной плановый перекур… Крики Смайла оторвали их от важных размышлений на кое-какие отвлечённые темы и заставили снова вернуться в реальный мир, к житейским заботам и служебным обязанностям. Досадливо поморщившись, Маклуски вытащил трубку изо рта и задал напрашивающийся вопрос:

— А кто звонит и откуда?

— Какой-то Фицрой из какого-то Крукроуда, — ответил Смайл из окна второго этажа.

— Скорее всего, ему просто нечем заняться в начале рабочего дня, — высказал надежду Доддс, — Может быть, пошлём его к чёртовой бабушке и откажемся подходить к телефону?

— А как же наш высокий морально-нравственный облик? — пристыдил коллегу Маклуски, — Пожалуй, я всё-таки схожу к телефону и поговорю с этим Фицроем… (Кто знает: А вдруг он хочет сообщить нам нечто важное?)

Засунув свою давно потухшую трубку в карман, он решительно поднялся с лавки и направился внутрь здания. Доддс продолжил свой перекур уже в гордом одиночестве… Минут через десять Маклуски вернулся, уселся на прежнее место и принялся снова раскуривать свою трубку. На его лице было написано лёгкое сожаление по поводу напрасно потраченного времени.

— Как и следовало ожидать, Фицрой опять несёт какую-то ахинею, — доложил он, — Я сказал, что ему давно пора в дурдом — а он ответил:"Я только что оттуда вернулся".

— Наверно, ходил проведать Ривза, — смекнул Доддс.

— Совершенно верно! — кивнул головой Маклуски, — Из дурдома поступили неожиданные вести: Оказывается, Ривз уже выздоровел, и на днях его окончательно оттуда выпишут.

— Вот это номер! — только и смог сказать потрясённый Доддс.

— Как вы помните, в дурдом Ривз угодил в результате следственного эксперимента, который проводили мы с вами в присутствии доктора Смита, — продолжал Маклуски, — Сам Фицрой в тот день в Крукроуде отсутствовал, как и все прочие местные сотрудники полиции, за исключением Смита. По этой причине под протоколом следственного эксперимента стоит только его подпись… Разумеется, сам Смит утверждает, что главными организаторами этого эксперимента якобы были мы с вами. Следовательно, по мнению Фицроя, мы и должны нести ответственность за его последствия… Он настаивает на том, чтобы мы лично посетили Ривза в дурдоме перед выпиской и ответили на все его вопросы насчёт акций"Фигаро". Он (Фицрой) поспешил позвонить в Центральную полицию, чтобы поделиться с нами этой мыслью — ну а шеф охотно переадресовал его сюда, в Алексвилл, и даже продиктовал нужный телефонный номер.

— Хитрости Фицроя шиты белыми нитками, — снисходительно усмехнулся Доддс, — Он уже успел сбагрить налево акции"Фигаро"из наследства Иглза, а теперь забеспокоился, как бы Ривз не предъявил ему претензий насчёт причитающегося ему (Ривзу) имущества. Вот он (Фицрой) и пытается судорожно спихнуть ответственность на кого-то другого… (А вдруг мы с вами во время эксперимента не только спровадили Ривза в дурдом, но ещё и завладели под шумок его акциями?) Я полагаю, что нам не стоит поддаваться на его хитрости и идти у него на поводу. С юридической точки зрения наши позиции безупречны. (Под протоколом об эксперименте стоит подпись Смита, а не наши с вами.) Так что мы имеем полное право послать этого Фицроя ко всем чертям…

— Примерно так я и поступил, — подтвердил Маклуски, — Я тоже считаю, что нам в эту историю впутываться не следует, ибо…

— Доддс-Маклуски, вас опять просят к телефону! — прокричал Смайл из окна своего кабинета.

— Вот ведь упорный тип! — поразился Маклуски, — Смайл, скажите этому Фицрою, что мы с Доддсом внезапно отбыли в Барроу по какому-то срочному делу!

— На этот раз вам звонит не Фицрой, а ваш шеф из Лондона, — уточнил Смайл.

— Увы, послать шефа на все четыре стороны мы права не имеем, — трезво взглянул на ситуацию Доддс, — Маклуски, что вы застыли на лавке, как мраморный истукан? Сегодня ваша очередь подходить к телефону!

Маклуски произнёс себе под нос пару тёплых слов, спрятал едва раскуренную трубку обратно за пазуху и отправился в отделение полиции на новые телефонные переговоры… Вернулся он примерно через пять минут в окончательно испорченном настроении.

— Дурдом продолжается! — сообщил он не без мрачного пафоса, — Шеф велел нам немедленно выезжать в Крукроуд на подмогу Фицрою. Завтра с утра он (шеф) ждёт нас у себя в кабинете с отчётом о проделанной работе.

— Да чтоб их всех…! — не смог сдержать эмоций Доддс, — Мы только вчера прибыли в Алексвилл — а уже сегодня должны сматывать удочки и мчаться, высунув языки, на другой конец страны? Маклуски, а не забыли ли вы напомнить шефу о том, что мы ещё не выполнили его предыдущее задание по поимке похитителей Милдрея?

— Я ничего не забыл, — опроверг Маклуски, — Но шеф был непреклонен: Он сказал, что выслеживанием похитителей мы займёмся потом, когда разделаемся с более важными делами. Я осторожно ему намекнул, что попытки заткнуть нами двоими все существующие в природе дырки напоминают натягивание тришкина кафтана. Шеф на это ответил, что если мы будем трудиться с полной отдачей, то нашего тришкиного одеяла должно хватить на всех. А когда шеф настроен упорно, переубедить его не способна ни одна сила на свете…

Над лавкой возле здания отделения полиции повисла полная безысходности тишина. Пару минут спустя её нарушил голос Доддса:

— Судя по всему, от поездки в Крукроуд нам уже не отвертеться… Но ведь недаром какой-то древний философ утверждал: Если тебя заставили заниматься дурацким делом, постарайся отыскать в нём хоть какой-то смысл! Возможно, наш предстоящий визит в дурдом окажется не таким уж и бесполезным…

— Спору нет: Нам будет любопытно поближе познакомиться с повседневным бытом настоящей психиатрической лечебницы, — не стал возражать Маклуски, — Да и разговор с Ривзом насчёт акций мы без труда сможем повернуть в другую, более интересную для нас сторону… Меня удручает другое: До этого Крукроуда не так-то просто будет добраться отсюда, из Алексвилла…

— Если мне не изменяет память, месяц назад мы очень быстро доехали от Алексвилла до Крукроуда на каком-то товарном тепловозе, — припомнил Доддс.

— Пожалуй, этот манёвр стоит попытаться повторить! — в задумчивости произнёс Маклуски.

В середине того же дня два выдающихся детектива своего времени уже шагали твёрдой уверенной походкой по хорошо знакомому им коридору первого этажа полицейского участка города Крукроуда. Их верные саквояжи были крепко зажаты в их цепких натруженных руках… Заглянув по старой памяти в так называемую рабочую комнату, они обнаружили там сразу двоих местных сотрудников. Одним из них был Гилмор, давний приятель обоих лондонских детективов. В данный момент он был занят тем, что сидел у себя за столом, копошился в ворохе каких-то важных бумажных документов, чертыхался и раскладывал эти документы по столу в три большие стопки… Вторым из присутствующих был уже упоминавшийся недавно доктор Смит. Он тихо и скромно сидел за другим столом и молча наблюдал за действиями коллеги, хотя сам в них участия не принимал.

— Доддс и Маклуски? Рад вас видеть! — Гилмор с искренней теплотой пожал руки новоприбывшим, — Вы поспели вовремя! Я как раз собрался кое-куда отчаливать…

— Вообще-то нас вызвал Фицрой по одному важному срочному делу, — раскрыл секрет Маклуски, — К нашему удивлению, кабинет Фицроя сейчас заперт, а его самого в этом кабинете вроде бы нет.

— Фицрой укатил с Перрименом куда-то в соседний район, — подтвердил Гилмор, — Напоследок он дал мне задание: собрать все документы насчёт Ривза, отнести их в дурдом и передать главврачу. Как видите, со сбором документов я уже почти закончил, — он кивнул на три большие стопки у себя перед носом, — Я добросовестно перерыл все наши материалы за последние пару месяцев. В первую стопку я отложил те, которые имеют отношение к Ривзу; во вторую — те, которые не имеют к нему отношения, но представляют для нас хоть какой-то интерес; наконец, в третью попали те, которые никакого интереса не представляют. Сейчас я ещё раз просмотрю все эти три кучи и убедюсь, что ничего не перепутал. Потом запихну первую кучу к себе в сумку, вторую уберу обратно в стол, а третью выкину в мусорную корзину — ну а затем поскачу на полусогнутых в дурдом… Я уже договорился об аудиенции с лечащим врачом Ривза. Он с нетерпением дожидается наших документов, чтобы отнести их своему главврачу.

— Безусловно, Фицрой поручил вам весьма ответственное задание, — признал Доддс, — Самая главная сложность состоит в том, чтобы не перепутать между собой эти три стопки… Будет очень досадно, если вы, например, выкинете в мусорную корзину все важные документы, а в дурдом отнесёте какую-то постороннюю ерунду!

— Уж я не ошибусь — можете не сомневаться! — заверил Гилмор.

Столичные детективы окинули своим цепким профессиональным взглядом третью стопку (предназначенную на выброс) и понимающе ухмыльнулись, разглядев на бумажных листках длинные столбики каких-то мудрёных цифр, напоминающие подсчёты при игре в бридж.

— Да, без наших документов дурдом — просто как без рук, — повторил Гилмор, перебирая бумажки из первой стопки, — Ривз угодил к ним прямиком от нас. Наших доблестных медпсихработников наверняка заинтересуют обстоятельства, при которых это произошло… Например, вот передо мной — протокол одного следственного эксперимента, — он вытащил из стопки небольшой листок, — В конце протокола имеется приписка о том, что испытуемый Ривз был доставлен в психиатрическую больницу. Далее стоит подпись доктора Смита… Да, теперь Ривз будет знать, на кого жаловаться в случае необходимости! — позволил себе небольшую шутку он.

— А я-то тут при чём? — дал немедленный отпор Смит, — Эксперимент проводили Доддс и Маклуски — вот на них он пускай и жалуется! Я при этом всего лишь присутствовал…

— Однако под документом стоит ваша подпись, а не наша, — обратил внимание Маклуски, — Так что ответственность за итоги эксперимента несёте вы, а не мы!

— Какую ещё ответственность? — вскричал не на шутку встревоженный доктор.

— Исключительно моральную, — успокоил его Маклуски.

— Вы что, шутите? — заподозрил подвох Смит.

— Разумеется, коллега пошутил, — подтвердил Доддс, — На самом же деле вы несёте не только моральную, но ещё и уголовную ответственность, вплоть до заключения в тюрьму и конфискации имущества. Если Ривз, чего доброго, решит, что был помещён в дурдом несправедливо, он имеет полное право предъявить претензии лицам, причастным к этому. А таковое лицо в нашем деле только одно, как следует из подписи под протоколом эксперимента…

— Ну, знаете ли…! — произнёс в замешательстве доктор Смит.

Не в силах усидеть на месте, он поднялся из-за стола и прошёлся по рабочей комнате до окна и обратно… Между тем Гилмор перешёл к рассмотрению материалов из третьей стопки.

— Что это у нас такое? Ах да — протокол подсчёта избирательных бюллетеней на выборах начальника полиции от третьего августа сего года! — он с трудом удержался от смеха при виде знакомого документа, — Смит, не желаете ли оставить его себе на память?

— Нет, не желаю, — процедил Смит сквозь зубы.

— Тогда эта бумажка отправляется в мусорную корзину, — Гилмор разорвал протокол на четыре части и прогулялся в дальний угол комнаты, где стояла упомянутая корзина, — Вот на моём столе стало ещё немного попросторнее…

— Ну что ж, не будем отрывать вас от важного ответственного дела! — проявил присущий ему такт Маклуски, — Гилмор, мы подождём вас на лавочке у входа! Нам с Доддсом тоже требуется кое-чем заняться… (Сказать по правде, мы не курили с самого Алексвилла.)

— Ну что ж, подождите, — охотно согласился Гилмор, — Но вообще-то ждать меня бесполезно! Как только я закончу с разбором материалов, то сразу отправлюсь в поход до дурдома.

— Мы забыли сказать вам самое главное: Мы будем сопровождать вас в этом походе, — поставил его в известность Маклуски.

— Ничего не имею против! — обрадовался Гилмор.

Несколько десятков минут спустя Доддс, Маклуски и Гилмор уже шагали твёрдыми уверенными походками по бескрайним крукроудским просторам в сторону знаменитой местной психбольницы. Столичные детективы, как обычно, несли в руках свои неразлучные саквояжи. Багаж Гилмора состоял из небольшой кожаной сумочки, болтавшейся на его левом запястье. (Именно там теперь находились все документы из бывшей первой стопки.)

— Ну и удивил нас сегодня ваш Фицрой! — вернулся к главной теме дня Доддс примерно на полпути до конечной цели перехода, — Не успел начаться день — а он уже отыскал нас в Алексвилле своим настырным звонком….

Честно говоря, мы были уверены, что он уже давно отправился в отпуск и вовсю загорает на каких-нибудь заморских пляжах.

— Нет, в отпуск ему отправиться не удалось, — опроверг Гилмор, — А знаете почему? Да, вы верно догадались: У него возникли сложности с покупкой льготных билетов на поезд… Напомню вам предысторию: Начальник нашего вокзала, Хектор, отказался продать Фицрою льготный билет, поскольку льготы положены только начальникам городской полиции, а наш Фицрой — всего-навсего исполняющий его обязанности. Тогда третьего августа сего года Фицрой провёл в нашем отделении полиции нечто вроде всенародных выборов. На них он набрал лишь пятьдесят процентов голосов и необходимый барьер преодолеть не сумел… Но он не стал унывать! На следующий день он собрал всех нас (кроме болеющего Каллагена) у себя в кабинете и заявил:"Дорогие коллеги, произошла досадная ошибка! Глава избирательной комиссии всё перепутал. На самом деле победителем в выборах должно считаться лицо, набравшее простое большинство голосов — то есть, ваш покорный слуга. Надеюсь, возражать никто не станет?"Уорвик попытался было выразить протест, но не нашёл поддержки у коллег. В итоге весь наш коллектив дружно признал Фицроя победителем выборов. Он тут же выписал себе справку о том, что якобы назначен волею народа на должность начальника полиции Крукроуда, и побежал с этой бумажкой на вокзал. Но Хектор, начальник вокзала, рассмеялся ему в лицо и сказал:"Фицрой, перестаньте пудрить мне мозги! Я не хуже вас знаю, что глава городской полиции назначается приказом вышестоящего начальства, а не избирается собственными подчинёнными… Заберите вашу филькину грамоту и не смешите людей! Льготного билета я вам всё равно не продам!"Но Фицрой пока сдаваться не собирается. Он решил, что лучше вообще не пойдёт в отпуск, чем будет поступаться своим правом на приобретение льготного железнодорожного билета…

— По большому счёту, не такая уж это и большая потеря, — взглянул на проблему по-философски Маклуски, — В

начале лета Фицрой уже побывал на курсах повышения квалификации, что вполне можно считать своеобразным заменителем отпуска. Стало быть, в этом году он уже и без того неплохо отдохнул, и теперь ему самое время снова приниматься за работу…

— Кстати, мы уже приближаемся к дурдому! — обрадовал коллег Гилмор несколько минут спустя, — Видите: Вон там, за кустами, виднеется забор из железной сетки? Да-да, это и есть наша знаменитая психиатрическая больница! Поверх забора проглядывает что-то белое. Вы уже наверняка догадались, что это — наши больничные корпуса… Между прочим, дурдом был построен по особому архитектурному проекту. Говорят, при взгляде сверху он напоминает цветок подсолнуха… (То есть, центральный корпус имеет круглую форму, а все прочие корпуса присоединяются к нему на манер лепестков.) Впрочем, сам я видел наш дурдом только сбоку. При такой проекции он имеет вид чего-то невообразимого, которое соединяется друг с другом в каком-то умопомрачительном порядке…

— Возможно, архитектор попытался отразить в своём проекте то непростое душевное состояние, в котором пребывают здешние пациенты в процессе лечения, — высказал предположение Доддс.

Продравшись сквозь заросли кустов, трое решительных спутников оказались возле забора из проволочной сетки. Они не стали обходить его кругом в поисках парадного входа, а предпочли пролезть на больничную территорию через одну из многочисленных дырок в заборе.

— Теперь наша главная задача — найти нужный корпус, — подумал вслух Гилмор, — Как назло, все они — как на одно лицо. Я уже и сам с трудом помню, в котором из них побывал в прошлый раз…

— В крайнем случае мы можем обратиться за помощью к местным врачам, — не спешил отчаиваться Доддс, — Кстати, один из них как раз сидит на скамейке вон там, чуть поодаль!

— Вряд ли это — врач, — засомневался Гилмор, пристально разглядывая незнакомую фигуру в белом медицинском халате, одиноко сидящую на больничной скамейке, — Персонал больницы сюда нечасто захаживает… Скорей уж это — один из пациентов.

— Но позвольте: Этот тип одет в белый врачебный халат, а не в синий больничный! — возразил Маклуски.

— От здешних пациентов и не такого можно ожидать, — остался при своём мнении Гилмор.

Тем временем трое решительных спутников как раз подошли вплотную к скамейке, на которой сидело загадочное лицо в белом халате. Желая развеять последние неясности, Маклуски обратился к этому лицу:

— Добрый день! Вы ведь — врач; не так ли?

— Да-да, я — врач! — ответил человек в белом халате с искренней теплотой в голосе (причём голос оказался женским), — А вы, надо полагать, больные?

— Не стоит преувеличивать: Не так уж сильно мы больны! — не без юмора ответил Доддс.

В этот момент Гилмор дёрнул его сзади за рукав и отчаянно прошептал прямо в ухо:

— Поосторожней с этой тёткой! Вы заметили, что надето у неё на голове?

— Не вы один тут такой наблюдательный! — так же шёпотом ответил Доддс.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что таинственная незнакомка в белом халате имеет весьма необычный вид: Помимо медицинской шапочки и марлевой повязки на ней был надет ещё и противогаз, ноги обуты в специальные противохимические сапоги, а руки защищены особыми перчатками из прорезиненной ткани. (Марлевая повязка была натянута поверх противогаза.)

— Больные редко осознают, насколько тяжело они больны, — незнакомка сокрушённо покачала хоботом противогаза, — Да, я уже сорок лет занимаюсь медицинскими исследованиями. Ещё двадцать лет назад я защитила диссертацию о вредных микроорганизмах. Я сознательно отказалась от гонорара за научную работу. Моя цель — бескорыстно помочь людям защититься от болезней… А между тем люди продолжают болеть, сами о том не подозревая! — с болью в голосе продолжала она, — Для диагностики этого заболевания не требуется никаких дорогостоящих приборов. Я прекрасно вижу эти вредные микроорганизмы и безо всяких приборов, — она повернула голову к Доддсу, — Например, я могу точно сказать, что на вас сидит десять миллионов этих микроорганизмов.

— Доддс, вы тут потише размахивайте руками! — предостерёг коллегу Маклуски, на всякий случай отступая от него на шаг в сторону.

— А на вас, — врачиха перевела взгляд на Маклуски, — их — двадцать миллионов.

— А на мне сколько? — полюбопытствовал Гилмор.

— Пятнадцать миллионов, — поставила безошибочный диагноз специалист по вредным микроорганизмам.

— Ну кто бы мог подумать…! — огорчённо покачал головой Доддс, — Значит, мы трое уже заражены? Конечно, досадно… Но, с другой стороны, теперь нам уже больше бояться нечего, — нашёл повод порадоваться он.

— Вам-то, может быть, и нечего. Но как быть другим людям, ещё не заражённым? — возразила врачиха, — Как я доказала в своём исследовании, вредные микроорганизмы способны легко перепрыгивать с одного человека на другого. Если не принять срочных мер, скоро уже весь мир будет ими заражён! А защититься от попадания вредных микроорганизмов можно только одним способом — ношением защитной спецодежды (как это делаю я). Наше правительство обязано срочно принять закон, обязующий население носить эту одежду в повседневной жизни! — воскликнула в горячности пламенный борец с вредными микроорганизмами, — Но правительство пока не осознало всей серьёзности создавшегося положения… Я неоднократно обращалась со своим предложением в Министерство Здравоохранения. Ответа оттуда я до сих пор не получила… А ведь малейшее промедление может привести к непоправимым последствиям! На всякий случай я написала ещё и донос в госбезопасность, — разоткровенничалась она, — Мне самой ничего не нужно. Я уж как-нибудь смогу защитить себя от этой заразы… Но я хочу, чтобы и другие люди тоже не болели!

— Вы ещё долго будете тут торчать? — призвал коллег к порядку Гилмор, — Давайте поторопимся: Нас ждут в дурдоме с документами на Ривза!

Закончив беседу с необычным врачом, сотрудники полиции продолжили свой путь к больничным корпусам. А врач ещё долго смотрела им вслед со скамейки и сочувственно покачивала своей умудрённой головой в противогазе…

— Мне аж неловко стало за вас! — пристыдил спутников Гилмор, — Раскрыли рты, развесили уши и совсем потеряли бдительность — а эта ненормальная и рада, что нашла себе преданных слушателей! Ну как же вы всё-таки доверчивы…

— Между прочим, она говорила весьма убедительно и аргументированно, — отдал должное недавней собеседнице Доддс, — Кстати, мысли о необходимости срочных мер по защите населения от каких-либо заразных болезней время от времени высказывают и вполне вменяемые лица — например, некоторые депутаты британского парламента. Но их почему-то никто не стаскивает с трибуны и не отправляет на лечение в психушку…

— На мой взгляд, по количеству недолеченных пациентов наш доблестный парламент даст сто очков вперёд любому настоящему дурдому, — образно выразился Маклуски, — Правда, здешний дурдом имеет одно существенное отличие от парламента — местные пациенты ведут себя гораздо воспитаннее, чем наши замечательные депутаты. Вы только прислушайтесь, какая образцово-показательная тишина стоит вокруг!

— Не спешите обольщаться! — предостерёг Гилмор, — Ещё неизвестно, мимо какого отделения мы сейчас проходим. Не исключено, что в нём содержатся лишь меланхолики и страдающие депрессией. А вот если бы мы очутились возле Буйного отделения, то… Ладно, хватит о постороннем! — одёрнул сам себя он, — Кажется, мы подходим к нужному корпусу! Если не ошибаюсь, именно здесь расположено отделение, которым заведует Дейли — тот самый врач, который лечит Ривза… Так и есть: А вот и сам Дейли! — обрадовался он, заглянув за угол очередного больничного корпуса, к которому как раз подошли трое решительных визитёров.

Лечащий врач Ривза оказался джентльменом в самом расцвете физических сил и интеллектуальных способностей. Вид у него был серьёзный и сосредоточенный. На нём был также надет белый медицинский халат (правда, без каких-либо противогазов и иных средств индивидуальной защиты). Ввиду отсутствия поблизости скамеек он просто бродил по вытоптанной траве между двумя больничными корпусами, размышляя на ходу о чём-то важном… Все трое новоприбывших обменялись с врачом Ривза тёплыми дружескими рукопожатиями, после чего Гилмор внёс необходимое уточнение:

— Дейли, я не успел вас предупредить: Вместе со мной прибыли два следователя лондонской Центральной полиции Доддс и Маклуски! (Их тоже интересует эта история с Ривзом.) Между прочим, сегодня они впервые попали в вашу больницу…

— Впервые? — Дейли с интересом посмотрел на новичков, — Ну и как вам у нас понравилось?

— В целом — совсем неплохо, — проявил присущий ему такт Доддс, — Правда, нам пока удалось пообщаться лишь с одним здешним пациентом — некой дамой в противогазе, сидящей на скамейке возле забора…

— Ага, в противогазе! — смекнул Дейли, — Да, она частенько там сидит… Впрочем, в данный момент у нас на излечении находятся сразу две пациентки, которые любят надевать противогазы, — вспомнил он, — Вам попалась рыжая или зелёная?

— Сложно сказать, — затруднился с ответом Маклуски, — На ней был белый медицинский халат и такая же марлевая повязка на лице. Ничего рыжего или зелёного мы у неё не заметили.

— Если белый халат — тогда это миссис Моксли, бывшая врачиха, — мгновенно сообразил Дейли, — В своё время она написала научную работу о вредных микроорганизмах и немного сдвинулась на этой почве… Рыжей я называю её по цвету волос — то есть, по цвету краски, поскольку она красит волосы в рыжий цвет.

— Стало быть, вторая ваша пациентка красит волосы в зелёный цвет? — блеснул сообразительностью Доддс.

— Нет, она красится под блондинку, — опроверг Дейли, — Мы называем её зелёной в переносном смысле. Она состоит в политической партии"зелёных" — то есть, экологов. (Её фамилия — Деккер. Она — ещё совсем молодая зелёная девица.) Не мне вам объяснять, кто такие"зелёные". Эти ребята только тем и занимаются, что устраивают повсюду акции протеста и постоянно агитируют избирателей то за одно, то за другое — например, за использование ветряных мельниц вместо атомных электростанций. (Сама Деккер называет эти мельницы"вертушки-ветрушки".) На своих митингах активисты"зелёных"часто появляются в противогазах и противохимических комплектах. (Это должно убедить избирателей в нынешнем тревожном состоянии окружающей среды.) Наша Деккер тоже охотно играла в эти игры. Во время предвыборной компании она почти не снимала противогаз. В таком виде она и избирателей агитировала. Так же в противогазе фотографировалась на все личные документы — дескать, именно такой её запомнили избиратели. И на заседаниях своей партии она тоже сидела в противогазе… В конечном итоге попала в нашу больницу. (На мой взгляд, совершенно закономерный итог её политической карьеры.) Узнав об этом, некоторые правозащитники поспешили поднять голос протеста…

— Стало быть, в вашей больнице лечатся чересчур голосистые правозащитники? — догадался Маклуски, — Надо полагать, вы посадили их в Буйное отделение?

— К сожалению, пока они сидят не в нашей больнице, а только в своих правозащитных комитетах, — уточнил Дейли, — Кстати, до недавнего времени наша миссис Моксли ходила всего лишь в белом халате и марлевой повязке (без противогаза). Но вот пару недель назад она столкнулась на прогулке с этой Деккер. Та была одета по последней моде, в полный комплект противохимической защиты, включая противогаз. Это навело миссис Моксли на мысль о том, что от вредных микроорганизмов можно защититься ещё более надёжно, чем она делала до сих пор… Когда Мардж (медсестра из нашего отделения) ездила на выходные в Лондон, миссис Моксли сделала ей большой заказ. В следующий понедельник Мардж вернулась из Лондона с новеньким красивым противогазом и суперсовременным противохимическим комплектом. Так что теперь у нас сразу две пациентки ходят на прогулки в противогазах… Даже нам иногда бывает непросто отличить их одну от другой.

— Дейли, давайте ближе к делу! — потерял терпение Гилмор, — Я принёс вам документы на Ривза… Они вам нужны?

— Да-да, конечно, — подтвердил медпсихработник, — Я как раз собрался на важный разговор к Бэдлсмиру, нашему главврачу. Мы будем обсуждать предстоящую выписку Ривза. Разумеется, ваши документы нам очень даже пригодятся… Пройдёмте ко мне в отделение! — он сделал радушный жест в сторону ближайшего корпуса.

Все трое зашли внутрь через маленькую неприметную дверь служебного входа и попали в самую середину большого больничного коридора. Гилмор уже начал было расстёгивать свою миниатюрную сумочку на левом запястье, когда Дейли вдруг пришла в голову ещё одна важная мысль.

— Пожалуй, перед визитом к главврачу мне было бы неплохо проведать соседнее женское отделение, — подумал вслух он, — На сегодня его заведующий взял отгул, а меня назначили временно над ним надзирать. Когда Бэдлсмир меня увидит, он первым делом спросит, что новенького слышно из женского отделения… Если вас не затруднит, подождите меня ещё минут пять-десять! — бросил он на ходу своим спутникам, стремительно направляясь в дальний правый конец коридора.

— А пока вы будете отсутствовать, мы как раз успеем навестить Ривза, — удачно сообразил Маклуски, — Дейли, подскажите-ка нам, в какой камере он у вас сидит! — обратился он к спине удаляющегося врача.

— Он лежит вон в той палате! — не стал разводить конспирацию Дейли, на секунду обернувшись и ткнув пальцем в одну из дверей на противоположной стороне коридора.

Белый халат заведующего отделением пропал из виду где-то на другом конце его владений — ну а трое решительных посетителей, ничуть не растерявшись в непривычной обстановке, твёрдыми уверенными шагами подошли к указанной двери и без тени сомнений в неё заглянули… Их глазам предстала совершенно обычная больничная палата. В данный момент жизнь в ней била полным ключом: У дальней стены сидел на койке пациент в синем халате, в котором вошедшие сразу признали своего старого знакомого Ривза. Перед ним стоял сдвинутый из другого угла столик. По его другую сторону удобно расположился на табуретке некий незнакомый джентльмен в очках на носу. Он был одет в обычный костюм, а на коленях у него стоял большой портфель и лежала какая-то шляпа… Ривз и неизвестный джентльмен не просто так сидели по разные стороны столика, а играли на нём в некую мудрёную карточную игру. Заслышав скрип двери, незнакомец с подозрением покосился на новоприбывших и настороженно сверкнул стёклами очков. Ривз же, всецело поглощённый игрой, вообще никак не отреагировал на изменение окружающей обстановки.

— Добрый день, Ривз! — обратился к обитателю палаты Маклуски, — Мы очень рады, что вы наконец пошли на поправку…

— Да-да, привет-привет, — кивнул головой Ривз, не в силах оторвать глаз от своих карт, — Будьте добры, подождите немножко! Мы ещё не доиграли… Артурсон, ваш ход! — напомнил он своему визави.

Артурсон положил на столик очередную карту и снова с опаской покосился на нежданных визитёров.

— Да что ж вы так вцепились в свой несчастный портфель? — добродушно пожурил его Доддс, — Со стороны может показаться, будто в нём припрятано миллионов этак пять или десять…

— В моём портфеле — абсолютно пусто, — опроверг Артур-сон, — Но я всегда беру его с собой в любую поездку. Без портфеля я вообще из дома не выхожу… Я уже давно себе уяснил: Если забудешь его взять — значит, жди беды! Года три назад я как-то отлучился из дома на пару минут в ближайший ларёк за сигаретами и поленился прихватить с собой портфель… И что бы вы думали: На меня прямо в подъезде напали какие-то хулиганы, расквасили нос, разбили очки и отобрали только что купленные сигареты. Вот к чему может привести минутная расслабленность! Так что теперь я без своего портфеля — ни на шаг за порог…

— Артурсон, ходите! — поторопил его Ривз.

Артурсон положил на столик ещё одну карту и вдруг пронзительно завопил:

— Что ты делаешь, бестолочь очкастая? Совсем голову потерял, идиот! Да кто ж так играет, дурень безмозглый?

Доддс и Маклуски с недоумением посмотрели сперва друг на друга, потом на Гилмора, а затем на Ривза. Убедившись, что никто из них очков не носит, они снова перевели взгляд на Артурсона. Бесспорно, он был единственным из присутствующих, к кому мог быть применим эпитет"бестолочь очкастая"…

— Да, ход вы сделали неважный! — обрадовался Ривз, поспешно выкладывая на стол следующую карту, — Ну наконец-то я вас победил… Ан нет: Выиграли опять вы! — с огорчением признал он, когда торжествующий соперник побил его карту, — Да что ж мне так не везёт сегодня…!

— Итого с вас — ещё десять фунтов! — невозмутимо подытожил Артурсон, деловито перемешивая карты, — Будете отыгрываться?

— Конечно! — без тени сомнений заявил Ривз, — Сдавайте снова! (Должен же я хоть один раз у вас выиграть!) А вы подождите ещё минут пять-десять! — обратился он к посетителям, — Ну не может такого быть, чтобы мне всё время не везло…!

Трое сотрудников полиции, проявляя присущий им такт и глубокую выдержку, молча вышли в коридор и ещё немного побродили по нему взад-вперёд, дожидаясь окончания карточного поединка. Как и следовало ожидать, по истечении десяти минут Ривз и Артурсон всё ещё продолжали с прежним энтузиазмом стучать картами о столик… К счастью, к тому времени Дейли как раз успел вернуться из соседнего отделения.

— У женщин — полный порядок, — доложил он, стремительно появляясь откуда-то из дальнего конца коридора, — Ну а что слышно у вас? Поговорили со своим Ривзом?

— Ривз занят, — информировал его Маклуски, — У него сидит какой-то ненормальный тип с портфелем и играет с ним (с Ривзом) в карты.

— Что ещё за"с портфелем"? — удивился Дейли, — Какой-то новый больной, что ли? — он подскочил к двери палаты Ривза, заглянул в неё на пару секунд и тут же вернулся обратно, — Нет, это — не больной. Это — всего-навсего Артурсон, — развеял сомнения он, — Этот тип раз в неделю приезжает к нам из Лондона, чтобы навестить своего приятеля Шатта. (Тот тоже лежит у нас в отделении.) Этот Шатт — профессиональный финансист, который свихнулся на своих валютных махинациях. Ну а Артурсон всякий раз норовит заодно забежать в палату к Ривзу и обыграть его в карты…

— Вы хотите сказать, что этот Артурсон — не ваш пациент? — засомневался Доддс, — Да, мы тоже заметили, что он одет отнюдь не в больничный халат… Но его поведение (не станем кривить душой!) вызывает у нас определённые подозрения в его психической неполноценности. Например, с какой кстати он повсюду таскает с собой пустой портфель?

— Исключительно для пущей солидности, — усмехнулся Дейли, — Это — совершенно обычная хитрость для мелких бизнесменов, которые хотят выглядеть в глазах окружающих чуть более крупными.

— А почему он кричит сам себе"Что ты делаешь, бестолочь очкастая?", когда играет в карты? — поинтересовался Гилмор.

— Ещё одна небольшая психологическая уловка с его стороны, — не затруднился с объяснением Дейли, — Когда в игре возникает кризисная ситуация, Артурсон делает вид, будто сделал плохой ход. Партнёр расслабляется, кладёт не ту карту и тут же проигрывает… Сам по себе этот метод не слишком замысловат, но на простодушных партнёров действует безотказно. Если не ошибаюсь, Ривз у Артурсона ещё ни разу не выигрывал… Гилмор, вы ведь собирались передать мне какие-то документы; не так ли? — спохватился он, — Тогда милости прошу к нам в дежурную комнату!

Трое решительных визитёров вошли вслед за гостеприимным врачом в небольшую комнатку почти напротив палаты Ривза. На первый взгляд всё в ней соответствовало привычным представлениям о скромном неприхотливом больничном уюте: парочка медицинских шкафов, два стола, большие круглые часы на боковой стене и табличка"Не курить!"на другой; чья-то фигура в белом халате и белой же медицинской шапочке, сидящая за одним из столов… При виде этой фигуры посетители невольно вздрогнули. Со спины она была как две капли воды похожа на несчастную миссис Моксли, помешавшуюся на своих вредных микроорганизмах… Впрочем, когда фигура повернула голову, стало очевидно, что никаких противогазов на ней не надето. Это позволило вошедшим вздохнуть с облегчением… Фигура в белом халате оказалась довольно молодой симпатичной медсестрой. Перед ней на столе лежала стопка вырезанных из газет кроссвордов, наполовину уже разгаданных.

— Привет! — доброжелательно улыбнулась она, — У нас пополнение? Сразу трое новых больных?

— Нет, это — не больные, а посетители, — уточнил Дейли, — Марджори, я сейчас убегаю к Бэдлсмиру! Будьте добры, проследите за порядком в отделении, пока я буду отсутствовать! Надеюсь, сегодня пациенты ведут себя тихо?

— После вашей вчерашней взбучки у них пропала охота шуметь, — подтвердила сестра.

— Вот и славно! — кивнул головой Дейли, — В таком случае…

Однако реальная действительность тут же опровергла слова сестры: Пол, потолок и стены кабинета внезапно начали содрогаться от могучих ударов какого-то невидимого долбящего инструмента. Подпрыгнув на месте от неожиданности, Дейли в растерянности произнёс:

— А это что ещё за фокусы? Мардж, откуда стучат? — (сестра указала пальцем на левую стену — ту самую, на которой висела табличка"Не курить!"), — Ага, Бэннон опять взялся за старое? Опять делает в своей палате евроремонт? Ну что за беспокойный пациент, честное слово! Этот Бэннон помешался на квартирных ремонтах, — объяснил он своим спутникам; его рассказ как бы наглядно иллюстрировали всё продолжающиеся стуки, сотрясавшие дежурную комнату буквально от пола до потолка, — Последние пять лет он проводил у себя дома непрерывные ремонтные работы, не прекращавшиеся ни на один день. Едва закончив один ремонт, он тут же принимался за другой — и так до бесконечности. Полгода назад ему пришла в голову очередная дикая идея: обить все стены своей квартиры паркетом… Ради выполнения этого замысла ему пришлось изрядно потрудиться: Каждую паркетину он тщательно просверливал в четырёх местах, пробивал для каждой соответствующие дырки в стене и закручивал в них дюбели. Работать ему приходилось в основном по ночам, поскольку днём он был занят другими делами… Закончилось же всё тем, что по жалобе соседей и близких родственников его привезли к нам. Конечно, у нас ему живётся уже не так вольготно, как дома. Все долбящие и сверлящие инструменты мы у него по ходу дела отбираем… Интересно, чем же он долбит на сей раз? — он выдвинул нижний ящик второго стола и заглянул туда; заинтригованные посетители смогли разглядеть в этом ящике штук пять молотков различных размеров, зубило, гаечный ключ, топор, перфоратор с длинным шнуром и кучу прочей мелочи, — Всё вроде бы на месте… Надо полагать, сегодня утром кто-то из знакомых принёс ему ещё какой-то инструмент… Вот ведь ненормальный! — он в сердцах задвинул ящик, — Марджори, сходите к этому Бэннону и отберите у него то, чем он долбит!

— Нет уж, одна я к нему не пойду! — возразила сестра, — У нас с ним сложились не самые лучшие отношения. В прошлый раз он набросился на меня с ножовкой и пытался перепилить пополам — причём не поперёк, а вдоль… По-моему, этот Бэннон — вообще с каким-то приветом. Ему — самое место в Буйном отделении, а не в нашем!

— Но по звуку не скажешь, что он как-то особо буйствует, — вступился за незнакомого пациента Доддс, — Я бы назвал этот стук скорей вкрадчивым и деликатным…

— Возможно, он долбит в стену собственным лбом, — выдвинул предположение Маклуски, — Даже не знаю, как в таком случае вам удастся отобрать у него долбящий инструмент…

Дейли не успел высказать в ответ своё собственное мнение — вкрадчивый и деликатный стук вдруг резко сменился занудным неприятным скрежетом.

— Только этого ещё не хватало! — вскричал не на шутку встревоженный врач, — Похоже, этот болван начал перепиливать ножовкой батарею… Сейчас он получит от меня по полной программе! — пообещал он, стремительно выскакивая из комнаты в коридор.

До слуха оставшихся в комнате донеслись отдалённые возмущённые крики и возгласы. Большинство из них принадлежали Дейли, но с ними изредка перемежались чьи-то посторонние реплики… Пару минут спустя все голоса резко затихли, а Дейли так же стремительно прибежал обратно.

— Всё, я вправил мозги этому Бэннону, — отрапортовал он, закидывая в нижний ящик стола большой напильник с чрезвычайно крупной насечкой, — Ну вот теперь-то в нашем отделении наконец наступила тишина!

Стук тотчас возобновился — хотя немного потише и уже с другого направления. Лицо Дейли аж скривилось от раздражения…

— Просто дурдом какой-то! — вздохнул он, вытирая пот со лба, — Мардж, с какой стороны стучат? — (сестра указала пальцем в раскрытое окно), — Ага, из женского отделения? Никак у миссис Тэрнбоу опять замыкает в мозгах? А ну скажу-ка я ей парочку тёплых слов! — и он вихрем вылетел из дежурной комнаты, словно дикий тайфун или суперсовременный сверхзвуковой самолёт.

Его шаги торопливо удалились куда-то вдаль по коридору. Полминуты спустя его возмущённый голос начал проникать в раскрытое окно из корпуса напротив. (Надо полагать, именно в этом корпусе располагалось то самое женское отделение, чей заведующий сегодня отправился в отгул, оставив своё беспокойное хозяйство на попечение коллеги из соседнего отделения.) Впрочем, временами голос Дейли перекрывал другой, ещё более возмущённый и визгливый (но явно женский) голос. Определить по голосам, кто из собеседников в данный момент более нуждается в помощи психиатра, было бы не под силу даже самому проницательному специалисту…

— Да, у вас тут не соскучишься! — выразил сочувствие медсестре Доддс, — Значит, эта миссис Тэрнбоу тоже делает в своей палате ремонт?

— Нет, она свихнулась на другом — на шпионских романах, — доверительно поведала Мардж, — Я её вполне понимаю: Если читать эти книжки запоем, недолго и белую горячку подхватить… Родственники боялись отпускать её одну на улицу — она тут же забиралась в какой-нибудь заброшенный подвал и сидела там в полной неподвижности целыми сутками. (Таким образом она проверяла, нет ли за ней"хвоста".) Но когда родственники перестали выпускать её из дома, они потом сами не могли попасть домой — миссис Тэрнбоу баррикадировалась внутри и отказывалась им открывать, несмотря на все их крики и звонки в дверь… Она думала, что у неё в квартире стоит не обычный дверной звонок, а телеграф Морзе. Ей казалось, что некий секретный агент передаёт ей морзянкой примерно такое сообщение:"Явка провалена. Соблюдайте повышенную конспирацию. Дальнейшие инструкции будут сообщены вам особым порядком". В общем, в конце концов родственники сдали миссис Тэрнбоу нам… Но когда она услышала, как Бэннон делает ремонт в своей палате, она обрадовалась и подумала, что товарищи по подполью пытаются выйти с ней на связь. Она записывает его стуки в специальный журнал и расшифровывает, а потом отстукивает ему ответное сообщение… Но не беспокойтесь: Мы и не таких вылечиваем! — радушно улыбнулась она.

Тем временем возгласы из женского отделения прекратились. Полминуты спустя в дежурной комнате снова появился Дейли, неся с собой небольшой дамский молоточек. Закинув его в ящик стола (соседний с тем, где хранились отобранные у Бэннона инструменты), он с чувством честно исполненного долга доложил:

— Вот и все дела! Я уговорил миссис Тэрнбоу отдать мне долбящий предмет… Марджори, вы остаётесь в отделении за главного! А я срочно убегаю к Бэдлсмиру… Ну, счастливо всем оставаться!

И он в очередной раз стремительно исчез из дежурной комнаты. Лишь полминуты спустя после его ухода Гилмор вдруг сообразил:

— А ведь он так и не забрал у меня документы на Ривза!

— Сейчас он о них вспомнит и прибежит обратно, — не стала унывать Мардж, — Но вам придётся запастись терпением! Когда Дейли заходит в гости к главврачу, они всегда начинают разговор с политики и футбола. К больничным делам они перейдут только после того, как обсудят все прочие… Скорее всего, Дейли заметит отсутствие документов где-то через полчаса, если не позже.

— К счастью, нам пока торопиться некуда, — проявил неиссякаемый оптимизм Маклуски, — Ведь мы ещё не побеседовали с Ривзом — а это дело тоже займёт не менее тридцати минут…

Смирившись с неизбежностью долгого ожидания, все трое решительных визитёров скромно расселись по свободным табуреткам. (Их оказалось ровно три.) Дабы опять не забыть про свои многострадальные документы, Гилмор вытащил их из сумки и выложил на свободный стол (тот самый, в ящиках которого хранились отобранные у пациентов долбящие и пилящие инструменты).

— Просто поразительно, каких успехов достигла в последнее время медицинская наука! — глубокомысленно высказался Доддс, — Не прошло и двух месяцев, как Ривз угодил в вашу больницу — а его уже выпускают на свободу… то есть, выписывают! А ведь когда санитары выносили его из дома Иглза на носилках, он казался абсолютно невменяемым. Мы и представить себе не могли, что он так быстро пойдёт на поправку…

— Я могу вам объяснить, с чем связано его неожиданное выздоровление! — не затруднился с объяснением Гилмор, — Дело в том, что муниципальные власти Крукроуда предоставили дурдому кое-какие льготы по арендной плате, а дурдом взамен обязался бесплатно лечить всех местных больных. Проще говоря, Ривз находится здесь на излечении абсолютно бесплатно… Неудивительно, что дурдом так быстро признал его здоровым и поспешил от него избавиться! А вот если бы его пребывание в дурдоме оплачивалось по полному тарифу, он бы ещё нескоро отсюда вырвался…

— Ничего подобного! — вступилась за родной дурдом Мардж, — Мы решили выписать Ривза только потому, что состояние его здоровья больше не вызывает опасений. С ним приключилось небольшое нервное потрясение из-за смерти дяди — но теперь, после нашего лечения, он снова пришёл в норму… В нашей больнице работает очень квалифицированный медицинский персонал. Наши больные вылечиваются гораздо быстрее, чем в других подобных заведениях. Например, есть у нас такое отделение, где лежат больные с нарушением речи — то есть, проще говоря, те, кто плохо говорят…

— Испытывают затруднения с вербализацией своих мыслительных образов, — быстро подыскал подходящий наукообразный термин Доддс.

— Ну так вот: Этой весной в это отделение доставили какого-то Дуайера. Говорят, он — всемирно известный композитор, — продолжала Мардж, — (Правда, у нас в больнице никто о такой знаменитости и слыхом не слыхивал.) С ним случилось внезапное обострение: Когда его к нам привезли, он не мог связать и двух слов. Первые несколько дней он только что-то мычал… (Мы и сами не могли понять, что он имеет в виду.) Он целыми днями сидел в палате и рисовал на бумаге какие-то нотные значки. (Уже потом мы узнали, что он за это время успел сочинить новую симфонию. Ведь для этого вовсе не обязательно уметь хорошо говорить!) Но прошло всего недели две — и его уже выписали из больницы как совершенно здорового. Перед выпиской он поблагодарил весь наш персонал за высокий профессионализм и сердечную теплоту…

— Возможно, он опять что-то плохо сказал, — высказал подозрение Маклуски, — а вы опять неправильно его поняли.

— А вот и Дейли возвращается! — обрадовался Гилмор, — По-моему, это его голос доносится из коридора…

— Ну вы и оптимист! — покачал головой Доддс, — Вообще-то из коридора доносятся сразу два голоса, и ни один из них Дейли не принадлежит.

— Я знаю, кто это такие, — мгновенно сориентировалась сестра, — Это — Шатт и Дролифилд, два больных из нашего отделения. Они любят бродить по всей больнице и болтать на ходу, а когда их отовсюду выгоняют, то опять возвращаются к нам.

— Надо полагать, они оба помешались на какой-то тригонометрии, — предположил Маклуски, — Вот, послушайте: В их разговоре упоминаются некие треугольники, квадраты, трапеции и прочие геометрические объекты!

— Нет, математикой они не интересуются, — опровергла Мардж, — Шатт — по профессии финансист, а Дролифилд — астролог-любитель. Обычно они рассуждают о движении курсов валют. (Если долго разглядывать эти графики, они начинают напоминать разные геометрические фигуры.)

— Уж не тот ли этот Шатт, навестить которого сегодня приехал Артурсон? — блеснул догадкой Доддс.

— Он самый, — подтвердила сестра, — Только я хочу вас предупредить, — он понизила голос, — Если этот Шатт вдруг начнёт с вами разговаривать, не вздумайте упоминать в его присутствии никаких чисел — особенно больших! Когда он слышит большие цифровые значения, то сразу приходит в ярость, а нам потом приходится долго его успокаивать…

Столичные детективы не успели задать сестре никаких уточняющих вопросов, поскольку два голоса из коридора были уже совсем близко. Ещё секунда — и дверь дежурной комнаты приоткрылась, пропуская в себя двоих новых посетителей… Оба они были одеты в синие больничные халаты, имели серьёзный вид и сжимали в своих левых руках какие-то брошюры и бумажные листки с графиками. Что же касается их правых рук, то они были намертво сжаты одна с другой в крепком дружеском рукопожатии…

— Послушайте, помогите нам кто-нибудь! — обратился к присутствующим первый из вошедших, — Мы уже полчаса ходим повсюду рука в руке… Отсоедините же нас наконец!

— А в чём проблема? — не понял Маклуски, — Вы не можете самостоятельно разжать руки?

— Мы поспорили и ищем, кто бы нас разбил, — объяснил второй из вошедших.

— А о чём спор? — заинтересовалась Мардж.

— Сейчас я вам объясню, — пообещал первый из новоприбывших, силясь одной левой рукой раскрыть свою брошюру, — Значит, дело вот в чём: Я внимательно изучил график движения фунта к доллару за последний месяц. Экстраполировав его на последующий период времени, я убедился, что перед нами — гигантский треугольник, который должен сойтись в одной точке ровно через три года. Поэтому я утверждаю: Через тридцать шесть месяцев курс британского фунта к американскому доллару будет равен трём, а к немецкой марке — девяти!

— Шатт, вы несёте ахинею! — поспешил вмешаться его спутник, — Всем очевидно, что через три года курс фунта к доллару будет равен одному, а к марке — тоже одному!

— Это вы порете чушь, Дролифилд! — осерчал финансист Шатт, — Подумайте сами: Если все три валюты станут равны одна другой, то на кой ляд они тогда будут нужны? Все три можно будет смело заменить какой-нибудь одной — например, британским фунтом стерлингов… Итак, разбейте же нас! — обратился он к Мардж, — А ровно через три года, двадцать третьего августа, мы опять придём к вам… Тогда и увидим, кто из нас окажется прав!

— Через три года я уже забуду, о чём вы сегодня поспорили! — засмеялась медсестра, — Я не могу вспомнить, о чём вы спорили даже на прошлой неделе… Если не ошибаюсь, предмет вашего прошлого спора был примерно таким же, как и сегодня.

— С тех пор обстоятельства радикально изменились, — совершенно серьёзно ответил Шатт, — Я более внимательно перечитал брошюру по техническому анализу и кардинально пересмотрел свои прошлые взгляды.

— Назовём вещи своими именами: Ваш технический анализ — полнейшая туфта! — снисходительно усмехнулся Дролифилд.

— Здравомыслящие люди так не думают, — опроверг Шатт, — Вот вам наглядное доказательство: В моей левой руке находится брошюра по техническому анализу под названием"Как заработать миллион на валютном рынке". Она разошлась по всему свету огромным тиражом. По слухам, продажа книги принесла её автору доход около сотни тысяч фунтов…

— А почему этот автор сам не работает на валютном рынке по своей методике? — обратил внимание астролог-любитель, — Заработал бы тогда не сотню тысяч, а сразу миллион!

— Для работы на валютном рынке требуются особые навыки, — взял автора брошюры под защиту Шатт, — В техническом анализе существуют разные методы, предсказывающие поведение валютных курсов. Как правило, они дают совершенно различные результаты… Всего этих методов, по моим подсчётам, не менее пяти. Главная сложность заключается в том, чтобы правильно догадаться, какой метод в каком случае следует применять.

— Итого вероятность правильно угадать не превышает двадцати процентов, — моментально подсчитал Доддс, — Мне думается, валютным спекулянтам стоит принимать решения путём простого подбрасывания монетки! (Здесь вероятность угадывания составляет целых пятьдесят процентов.)

— На вашем месте, Шатт, я бы выбросил все эти брошюры в мусорный ящик, — дружески посоветовал оппоненту Дролифилд, — Технический анализ уже давно доказал свою полную бесполезность. С его помощью ещё никто никогда не смог предсказать ни одного резкого изменения курса ни одной мировой валюты. Да, технические аналисты — мастаки рисовать всякие графики и с умным видом рассуждать о каких-то глобальных трендах… Но когда валюта резко падает, они беспомощно разводят руками и говорят:"Это — не тренд, а внезапный обвал. На рынок неожиданно вышел большой клиент и купил сразу пятьдесят миллионов — вот валюта и обвалилась… Нет, предсказать подобное технический анализ не в состоянии!"

— Ерунда! — дал немедленный отпор Шатт, — Все эти сказки про внезапные обвалы сочиняются задним числом, чтобы оправдать своё незнание технического анализа… И потом можно подумать, будто вы со своей астрологией можете правильно предсказать все обвалы на валютном рынке…! — он несколько высокомерно посмотрел на своего оппонента, поскольку был выше его ростом на целых полголовы.

— И могу! — принял вызов Дролифилд, — Астрология может предсказать всё на свете, вплоть до результата футбольного матча на Чемпионате Мира… Надеюсь, вы помните эту историю! — обратился он за поддержкой к старожилам дежурной комнаты, — В прошлом году французы и немцы играли в футбол и доигрались до серии послематчевых пенальти… На следующий день"Астрологический вестник"опубликовал сенсационный материал: Оказывается, за минуту до начала серии корреспондент газеты позвонил одному знаменитому астрологу — и тот совершенно правильно предсказал счёт, с которым немцы выиграют по пенальти у французов! Ну, что вы на это скажете? — снисходительно осведомился он у Шатта, высокомерно поглядывая на того снизу вверх.

— Да, в прошлом году эта история шумно обсуждалась в печати, — признал Маклуски, — Правда, этот проницательный астролог так и не смог объяснить, каким же образом он предугадал итоговый счёт…

— Возможно, на небе специально для него загорались нужные буквы и цифры, — выдвинул предположение Доддс, — Однако, как мне помнится, накануне матча тот же самый астролог с точно такой же уверенностью предсказал, что французы у немцев выиграют… На мой взгляд, два противоположных предсказания в течение суток от одного и того же астролога выглядят несколько настораживающе…

— Перестаньте наводить тень на плетень! — не спешил сдаваться Дролифилд, — Наутро этот астролог объяснил, что произошло небольшое недоразумение: Он правильно установил, что чемпионом мира должна стать страна на букву Ф, но почему-то решил, что речь идёт о Франции. И лишь немного погодя он сообразил, что тут имеется в виду Федеративная Германия…

— Сомнительное объяснение! — покачал головой Гилмор, — Насколько мне известно, по-немецки слово"федеративная"начинается на букву Б, а не на Ф.

— Немецкий язык тут ни при чём! Прогноз давал наш астролог, а не немецкий, — не растерялся Дролифилд.

— Между прочим, — снова взял слово Доддс, — Германия в прошлом году так и не стала чемпионом мира. После победы в полуфинале над французами она с треском уступила в финале итальянцам… Так что ваш астролог, Дролифилд, всё-таки сел в лужу со своими предсказаниями!

— Вот и я о том же говорю! — удовлетворённо улыбнулся Шатт.

— И совершенно напрасно! — начал горячиться астролог, — Вы специально мутите воду, чтобы бросить тень недоверия на астрологическую науку! Среди моих знакомых уже никто не помнит, чем закончился прошлогодний Чемпионат Мира. И вы тоже не можете этого помнить! (На вундеркиндов с безотказной памятью вы совершенно не похожи.) Давайте проверим это наглядно: Вы можете сказать, кто стал чемпионом в прошлом году? — обратился он к Мардж.

— Наверно, американцы, — не стала ломать голову медсестра.

— Ну, что я говорил! — обрадовался Дролифилд, — Каждый из нас имеет своё собственное мнение по любому вопросу. Переубедить друг друга мы вряд ли сумеем… Но бесспорно одно: Астрология — самая точная и надёжная наука на свете! Да, иногда некоторые из нас допускают кое-какие неточности в своих предсказаниях… Но в других науках ошибки случаются гораздо чаще. (Например, метеорологи почти никогда не могут дать верный прогноз погоды даже на неделю вперёд. А ведь никто почему-то не спешит объявить метеорологию лженаукой!) Профессиональный астролог способен составить вам гороскоп с точностью до восьмидесяти процентов. Между прочим, подобный уровень недостижим ни в одной другой научной дисциплине…

— Что значит"гороскоп с точностью восемьдесят процентов"? — не понял Доддс.

— Это означает, — без тени сомнений ответил Дролифилд, — что гороскопы восьмидесяти процентов людей на сто процентов соответствуют реальной действительности.

— А гороскопы оставшихся двадцати процентов ей не соответствуют? — уточнил Маклуски.

— Нет, не так, — поправился любитель астрологии, — Гороскопы ста процентов людей на восемьдесят процентов соответствуют реальной действительности.

— А остальные двадцать процентов в них — полная чушь? — осведомился Доддс.

— Нет, не так, — ещё раз поправился Дролифилд всё с тем же безапелляционным видом, — Гороскопы ста процентов людей на сто процентов соответствуют действительности, но при нынешнем состоянии астрологической науки только восемьдесят процентов из них могут быть составлены правильно.

— Вы нас совсем запутали! — добродушно рассмеялась Мардж, — Послушайте, а не пора ли вам возвращаться в палату? Между прочим, время для ваших прогулок по расписанию уже закончилось…

— Вот именно! — неожиданно вступил в разговор Гилмор, — Если не верите, посмотрите на бумажку под стеклом! Там напечатано чёрным по белому:"Прогулка — с 15.35 до 16.20"!

Мардж бросила на Гилмора отчаянный взгляд, но было уже поздно. Роковые цифры успели сорваться с его губ… Шатт с подозрением покосился на листок, подложенный под стекло на втором столе. Подойдя к столу поближе, он заодно подтащил за собой и Дролифилда, с которым по-прежнему пребывал в состоянии тесного дружеского рукопожатия… Когда финансист разглядывал бумажку под стеклом, его лицо приняло суровое нелицеприятное выражение. (По всей вероятности, в его мозгу в этот момент происходили какие-то напряжённые вычисления.)

— Нижняя граница — пятнадцать фигур тридцать пять пипсов, — произнёс он себе под нос, — Верхняя граница — шестнадцать фигур двадцать пипсов. Итоговый спред — сорок пять пипсов… Это — полный беспредел! — возмутился он, — Администрация чрезмерно заужает спред и сдвигает его в нижнюю сторону!

— Да, вот что я хотела вас спросить! — попыталась отвлечь его от больших цифр Мардж, — У меня в кроссворде встретилось вот такое слово:"Дилер, работающий с ценными бумагами". Как вы думаете, кто это может быть?

— При таком узком спреде дилер работать не сможет, — ответил Шатт.

— Скорее всего, это — трейдер, — удачно сообразил Дролифилд.

— Точно! — обрадовалась Мардж, вписывая отгаданное слово в нужные клеточки, — Я почему-то была уверена, что трейдер — какой-то профсоюзный деятель. Я подумала, что с ценными бумагами должен работать то ли бык, то ли медведь…

— С таким узким спредом сможет работать только осёл, — опроверг Шатт.

Казалось, что уже ничто на свете не в силах сбить его с невесёлых размышлений о чрезмерно зауженном спреде… К счастью, проблема внезапно разрешилась без вмешательства санитаров: В дежурную комнату вдруг заглянул ещё один посетитель, оказавшийся уже знакомым всем присутствующим Артурсоном. Теперь шляпа была надета ему на голову, а пустой портфель он держал в левой руке. (Что касается очков, то они по-прежнему крепко сидели у него на носу.)

— Шатт, это вы отсюда вопите? — обратился он к своему приятелю, — Пойдёмте, я скажу вам парочку слов на прощанье! Между прочим, я опять обыграл этого гаврика…

Финансист Шатт поспешил покинуть дежурную комнату вслед за своим коллегой. Пришлось последовать его примеру и Дролифилду, которого Шатт буквально вытащил в коридор за руку… Когда их голоса затихли по ту сторону двери, Маклуски не преминул подвести очередной промежуточный итог:

— Вот мы и дождались своего часа: Ривз наконец освободился! Поспешим скорее к нему! — он бодро поднялся с табуретки и поднял с пола свой верный саквояж, — Гилмор, не желаете ли составить нам компанию?

— А почему бы и нет! — охотно согласился сотрудник крукроудской полиции.

Полминуты спустя все трое уже сидели в палате напротив на трёх разных местах: Маклуски — на табуретке возле стола, Доддс — на самом столе, а Гилмор — на подоконнике. Ривз же продолжал занимать удобную стратегическую позицию по ту сторону стола верхом на больничной койке.

— Итак, приступим! — объявил Маклуски, ни на секунду не выпуская из руки ручки своего верного саквояжа, — Ривз, известно ли вам о том, что вам предстоит вступить в наследство своего покойного дяди?

— Да, он опять меня обставил, — ответил пациент, рассеянно скользя взглядом по столику и сидящему на нём

Доддсу, — Ну почему же мне всё время так не везёт в карты…?

— Мы сочувствуем вам от всей души, — проявил присущий ему такт Маклуски, — Наверно, было не совсем этично со стороны Артурсона обыгрывать вас прямо в вашей палате… Но вернёмся к делу! Ривз, так вы уже знаете, какое имущество вам предстоит унаследовать от Иглза?

— Но невезение не может продолжаться вечно, — продолжал рассуждать сам с собой Ривз, — Можно проиграть подряд пять раз, десять раз, двадцать раз — но рано или поздно чёрная полоса всё равно должна смениться белой. Ещё немного терпения — и я дождусь наконец удачного результата…

— Ривз, мы призываем вас забыть на время о картах и поговорить о более серьёзных вещах! — потерял терпение Доддс.

Пошедший на поправку пациент с удивлением повернул голову в его сторону.

— Я не могу думать ни о чём другом, когда вижу перед собой этот стол, — откровенно признался он, — Когда мы играем на нём в"фараона", Артурсону почему-то всегда приходят хорошие карты…

— Ах, вот оно в чём дело! — сообразил Маклуски, — Вид этого стола вызывает у вас неизбежные ассоциации с карточной игрой? Тогда я предлагаю перенести наш разговор в другое место — например, в дежурную комнату! — он решительно поднялся с табуретки с саквояжем в руке, — Гилмор, подъём! Мы срочно возвращаемся на прежнее место дислокации! — окликнул он коллегу, уже успевшего сладко прикорнуть на подоконнике, — А вам, Ривз, придётся захватить с собой вот эту табуретку, поскольку сидячих мест в дежурной комнате на всех не хватает… Да, благодарю вас!

Минуту спустя все четверо уже сидели в тесной дружеской компании в маленькой комнатке с круглыми больничными часами и табличкой"Не курить!"на двух противоположных стенах… Мардж оторвалась на секунду от своих кроссвордов и поинтересовалась:

— А я вам тут не помешаю?

Маклуски с блеском нашёл выход из щекотливого положения. Проявляя присущий ему глубокий такт и высокую профессиональную изворотливость, он ответил:

— Нет-нет, нисколько! Но если вы вдруг надумаете немножко прогуляться, то мы не станем возражать…

— Тогда я посижу на подоконнике в коридоре! — схватила намёк на лету сметливая медсестра.

Забрав с собой табуретку, пачку кроссвордов и карандаш, она направилась на выход. Уже на пороге дежурной комнаты ей вдруг пришла в голову ещё одна важная мысль:

— Только я вас прошу: Пожалуйста, не курите здесь!

— Конечно, мы и не собирались тут курить, — подтвердил Маклуски, — Но с чем, собственно, связан этот нелепый запрет?

— А вы разве не видите табличку на стене? — улыбнулась Мардж.

— Если дело только в табличке, тогда проблема не стоит и выеденного яйца! — обрадовался Доддс, — Снять её со стены к чёртовой бабушке — и все дела!

— Она не снимается, — предупредила сестра.

— Не может быть! — не поверил Маклуски; поднявшись с табуретки, он осторожно потрогал висящую на стене небольшую металлическую пластинку, — Тут работы — всего на пару минут. Поддеть немножко вот здесь и поднажать чуточку вот там…

— Оставьте табличку в покое! — засмеялась Мардж, — Я специально попросила Дейли её повесить. Сказать по правде, я терпеть не могу табачного дыма…

— Тогда можете положиться на нас: Мы обещаем воздерживаться от курения! — проявил присущий ему рыцарский дух Доддс.

— Итак, приступим! — объявил Маклуски, когда белый халат Мардж исчез по ту сторону двери, — Ривз, знаете ли вы о том, что Иглз оставил вам наследство?

— Ну ещё бы! — подтвердил законный наследник, — Я видел опись имущества старикана. Теперь мне точно известно, что в том самом сундуке он хранил акции фирмы"Фигаро".

— А вы, стало быть, желаете завладеть этими акциями? — задал наводящий вопрос Доддс.

— Ну да, конечно! — с горячностью ответил Ривз, — Наверно, было бы лучше получить наследство сразу в денежной форме… Но и акции — тоже неплохо. Их можно выгодно продать на бирже по рыночному курсу…

— А известно ли вам, что фирма"Фигаро"приказала долго жить? — планомерно продолжал Маклуски.

— Это не имеет значения, — беспечно махнул рукой наследник, — Акции фирмы могут торговаться на бирже и после её банкротства.

— А вот теперь я вынужден сообщить вам одну неприятную новость, — Маклуски придал своему лицу скорбное выражение, — Прошу вас заранее принять успокаивающие препараты, если вы не уверены в крепкости своей нервной системы… Дело всё в том, что во время вашей болезни местный полицейский начальник Фицрой успел сбагрить все акции"Фигаро"из наследства Иглза какой-то посторонней фирме под странным названием"Утка". Взамен эти проходимцы пообещали подарить ему три инвалидные коляски и какой-то микроавтобус…

— Что такое микроавтобус? — насторожился Ривз, — Что-то вроде маленького автобуса?

— Скорее всего, они имели в виду некий полугрузовой автомобиль, — высказал предположение Доддс.

— То есть, вместо акций мне достанется какая-то тачка? — сообразил Ривз, — Ну что ж, тачка — тоже неплохо!

— Мы очень рады, что вы по-философски восприняли внезапный удар судьбы, — вздохнул с облегчением Маклуски, — Тогда я продолжу: К сожалению, после того, как представители фирмы"Утка"завладели акциями из наследства Иглза, они покинули Крукроуд и скрылись в неизвестном направлении. Разыскать их снова будет делом непростым… Но если вы согласитесь после выписки из дур… то есть, из этой замечательной больницы принять участие в их поисках, то для вас ещё не всё будет потеряно. Возможно, вам всё-таки удастся повторно напасть на след этой"Утки"и убедить её сотрудников подарить вам обещанный микроавтобус…

— Подарить мне тачку! — с энтузиазмом повторил Ривз.

— Вы верно уловили суть проблемы! — подтвердил Маклуски, — Итак, мы ждём от вас ответа на наше предложение! Согласны ли вы помочь нам в поисках этой неуловимой фирмы"Утка"?

Взоры обоих прославленных столичных детективов с надеждой устремились на пациента психиатрической больницы. Впрочем, перспектива стать владельцем микроавтобуса настолько его воодушевила, что он уже не мог думать ни о чём другом…

— Тачка — тоже хорошо, — произнёс он, рассеянно водя глазами по кабинету, — Она — ничуть не хуже, чем акции. Я бы сказал, что она даже в чём-то лучше их…

— Конечно, микроавтобус гораздо лучше акций лопнувшей фирмы, — поддержал его Доддс, — Но вы уже поняли, каким образом сможете его добыть?

— Вместо акций — тачка, — повторил Ривз, — Ну и ладно! Пожалуй, я не стану возражать…

— Ривз, вас что, зациклило? — забеспокоился Маклуски.

— И не нужно мне акций, если будет тачка, — продолжал пациент, — Зачем мне, собственно, эти акции? Тачка есть — и прекрасно!

— Ривз, вы нас слышите? — воскликнул в отчаянии Доддс.

— Замечательно, — произнёс Ривз, — Тачка — это просто замечательный подарок…

— Ну вот, я так и знал! — всполошился Гилмор, до этого не принимавший участия в разговоре, — Вы перегрузили ему мозги своими умными разговорами — и вот у него снова замкнуло в голове! Боюсь, он теперь нескоро сдвинется с места со своей тачкой…

— Чёрт с ними, с акциями, — махнул рукой Ривз, — Одной тачки будет вполне достаточно. Тачка — это же просто великолепно!

— Мы не имеем права безучастно наблюдать за тем, как наш подозреваемый на наших глазах сходит с ума! — вспомнил о своём морально-нравственном долге Маклуски, — Мы обязаны срочно вывести его из зацикленного состояния… Но каким же образом? Может быть, попытаемся его испугать?

Гилмор придал своему лицу зверское выражение, подскочил к Ривзу и истошно заорал ему прямо в ухо:

— Караул! Пожар! Воздушная тревога! На наш дурдом падает ядерный фугас!

— Пускай, — ответил Ривз, — Пускай дают тачку вместо акций… Ведь зачем мне акции, если у меня будет тачка?

Гилмор произнёс себе под нос парочку крепких неразборчивых словечек. Оглядевшись вокруг в поисках более сильного расцикливающего средства, он остановил свой выбор на нижнем ящике стола напротив — том самом, куда Дейли складывал отобранные у пациента Бэннона долбящие и пилящие инструменты. Вытащив из этого ящика самый большой молоток, Гилмор принялся от души молотить им по ближайшему плинтусу… Ривз встрепенулся и с недоумением посмотрел на сотрудника местной полиции. С его лица наконец исчезло беспросветное мечтательно-созерцательное выражение.

— Ого! У вас табличка упала, — сообщил он, с интересом рассматривая грохнувшуюся на пол табличку"Не курить!"

— Ну наконец-то вы взялись за ум, Ривз! — вздохнул с облегчением Маклуски.

Дверь комнаты приоткрылась, и в неё заглянула встревоженная Мардж с пачкой кроссвордов в одной руке и табуреткой — в другой.

— Что тут за шум? — строго осведомилась она, — Кто тут опять долбит? Почему у вас в руке молоток?

Гилмор поспешно закинул долбящий предмет на прежнее место в нижний ящик стола, не дожидаясь дальнейших вопросов любознательной медсестры… А в кабинет тем временем стремительно ворвался ещё один персонаж в белом медицинском халате, которым оказался всё тот же Дейли.

— Что за собрание в нашей дежурной комнате? — он критически осмотрел многочисленных посетителей, — Ривз, вам тут делать нечего! Ступайте в свою палату и болейте там! — (пациент безо всяких возражений проследовал на выход, не забыв прихватить с собой одну из табуреток), — Гилмор, я хотел вам сказать, что вы забыли передать мне документы на этого типа! — он кивнул головой вслед ушедшему Ривзу, — Мы с Бэдлсмиром как раз обсуждали его скорую выписку и обратили внимание на отсутствие материалов из полиции…

— А куда я дел его документы? — Гилмор в растерянности пошарил правой рукой внутри миниатюрной сумочки, висящей на его левом запястье.

— Вы уже успели выложить их на стол, — пришёл к нему на выручку Доддс.

— Да, вижу, — схватил намёк на лету Дейли; подскочив к столу, он сгрёб разложенные по нему бумажные листки и бегло их просмотрел, — Ага, очень хорошо! Всё вроде бы на месте… Правда, в одном документе содержится ссылка на какой-то протокол следственного эксперимента, а самого протокола я нигде не вижу…

— По-моему, он должен там быть, — ответил вконец сбитый с толку Гилмор.

— Вы ошибаетесь! Эта бумажка в ваших материалах отсутствует, — опроверг Дейли, ещё раз пролистав документы, — Но не беда: Принесёте мне ваш протокол когда-нибудь в следующий раз! Ну, побегу-ка я обратно к Бэдлсмиру! Гилмор, всего вам хорошего!

И стремительный медпсихработник снова исчез по ту сторону двери, оставив троих сотрудников полиции наедине со внезапно возникшими проблемами.

— Вот это номер! — только и смог сказать потрясённый Гилмор, — Неужели я действительно забыл прихватить из участка этот несчастный протокол?

— Нам остаётся лишь провести давно намеченный плановый перекур и заодно поразмышлять над создавшейся ситуацией, — предложил Доддс, — К счастью, табличка, запрещающая курение, больше не висит на стене нашей комнаты…

— Она просто свалилась на пол, — обнаружила Мардж, заглянув под стол, — Сейчас мы приколотим её обратно… — она выдвинула всё тот же нижний ящик и извлекла из него всё тот же большой молоток.

— Не станем вам мешать! — спохватился Маклуски, резко вскакивая с табуретки с саквояжем в руке, — Пожалуй, нам с Гилмором пора отправляться в обратный путь…

Пару минут спустя трое решительных посетителей психбольницы со своим багажом уже двигались твёрдой уверенной походкой по затейливым асфальтовым дорожкам в сторону сетчатого забора… Стук большого молотка постепенно затухал где-то позади, удаляясь вместе с ослепительно белым больничным корпусом, из которого он доносился.

— Вот мы и посетили знаменитый крукроудский дурдом! — подвёл оптимистический итог Маклуски, — В целом наш визит, несомненно, удался. Нам посчастливилось познакомиться с кое-какими новыми интересными лицами из числа здешнего медперсонала и местных пациентов…

— Я бы сказал, что отличить одну эту категорию от другой не всегда просто, — хмыкнул Гилмор, — Взять хотя бы ту ненормальную тётку в белом халате, которая первой попалась нам на глаза… Кстати, мы как раз проходим мимо того места, где она тогда сидела! — он кивнул на совершенно пустую, но хорошо запомнившуюся всем троим спутникам скамейку, — Доддс, что с вами? Вы хихикаете или истерически хохочете? Вам требуется помощь психиатра?

— Пожалуйста, не обращайте на меня внимания! — ответил Доддс, мужественно сдерживая очередной приступ своего могучего чувства юмора, — Просто мне вдруг подумалось: А ведь из нас троих на мне тогда сидело меньше всего вредных микроорганизмов!

— Это ещё ни о чём не говорит! — поспешил вмешаться Маклуски, — Мы знаем, что эти микроорганизмы любят перепрыгивать с одного человека на другого. Скорее всего, с тех пор численность их на нас уже успела измениться…

Миновав пустую скамейку, спутники приблизились к сетчатому забору. Первым в его дырку полез Гилмор… Именно тут к нему в голову пришла ещё одна неожиданная мысль. Это заставило его застыть в неподвижности посереди дырки, загородив собой весь проход.

— Постойте-постойте! — воскликнул он во внезапном озарении, — Я только сейчас вдруг сообразил: А ведь протокол следственного эксперимента совершенно точно находился у меня в сумке, когда я выходил из участка! (Я даже показал его вам перед тем, как убрать в сумку.) Выходит, он исчез из пачки во время нашего пребывания в дурдоме… Но кто бы мог его похитить? — задумался он, — Под наибольшее подозрение попадает эта хитроватая медсестра… Документы несколько минут пролежали без моего присмотра у неё под носом, пока мы с вами навещали Ривза в его палате. Скорее всего, это она вытащила протокол из общей кучи и куда-то спрятала!

— В таком случае вам уже поздно волноваться, — сделал вывод Маклуски, — Проводить обыск в дурдоме вы не имеете права, поскольку не имеете на руках соответствующего ордера. Вам остаётся лишь вернуться в участок, собраться с мыслями и попытаться спокойно осмыслить создавшуюся ситуацию…

— Пожалуй, вы правы, — признал Гилмор, вылезая наконец из дырки в заборе.

— Но не поторопились ли вы с обвинениями в адрес Мардж? — вступился за медсестру Доддс, когда обратный путь до полицейского участка был пройден примерно наполовину, — Пока ваши документы лежали на столе в дежурной комнате, там успела побывать целая куча народу: и Шатт с Дролифилдом, и Артурсон, и сам Ривз. Похитить ваш протокол теоретически мог любой из них…

— Первые двое не могли завладеть документом — их руки были заняты, — опроверг Гилмор, — Артурсон, как мне помнится, лишь едва перешагнул через порог. К столу с документами он близко не подходил… Ну а за Ривзом мы внимательно следили все втроём. Мы бы обязательно заметили, если бы он проявил хоть какой-то интерес к этим бумажкам на столе.

— На худой конец протокол мог похитить и Дейли, — заметил к слову Маклуски.

— Ничего подобного! — возразил Гилмор, — Я вытащил документы из сумки уже после того, как он первый раз убежал к главврачу. А когда он вернулся, протокол уже успел исчезнуть…

— Об этом вам известно исключительно со слов самого Дейли, — обратил внимание Доддс, — Он мог намеренно ввести вас в заблуждение насчёт исчезновения документа — с тем, чтобы затем спокойно вытащить его из общей кучи по дороге к кабинету главврача.

— В общем, под наше подозрение неминуемо попадают едва ли не все известные нам обитатели дурдома, — подытожил Маклуски, — Теоретическую возможность похитить документ имели многие из них. А чтобы сузить круг подозреваемых, нам придётся заодно рассмотреть и их движущие мотивы… Гилмор, попробуйте-ка ответить на самый главный вопрос: А кому из этих лиц было бы выгодно исчезновение протокола?

— Мне кажется, что в дурдоме можно обойтись и без этих заумных вопросов, — хмыкнул Гилмор, — Мы знаем, что некоторые здешние пациенты помешались на шпионских романах. Они способны похитить чужой документ и просто так, из чистого спортивного интереса…

— А вот я уверен, что даже в дурдоме всё делается с каким-то определённым умыслом! — выразил убеждённость Доддс, — Итак, попытаемся определить лицо, наиболее заинтересованное в исчезновении вашего документа… Гилмор, а ну-ка прикиньте: Что произойдёт, если ваш протокол так и не будет найден?

— Да ничего не произойдёт, — пожал плечами Гилмор, — Выписку Ривза придётся отложить на пару дней, пока наше отделение полиции не изготовит задним числом новый протокол — только и всего!

— А кому может быть выгодна эта задержка? — задумался Маклуски, — Начнём с самого Ривза! Получит ли он какую-либо выгоду от этого?

— Я думаю, что вряд ли, — скептически ухмыльнулся Гилмор, — Скорее всего, наоборот: Ривз должен быть заинтересован как раз в том, чтобы как можно быстрее выписаться из больницы.

— Идём дальше: А что вы думаете насчёт Шатта с Дролифилдом? — планомерно продолжал Доддс.

— Им вообще нет разницы, задержится ли Ривз в больнице или нет, — без тени сомнений заявил Гилмор.

— А как насчёт Артурсона? — не унимался Маклуски, — Может быть, он хочет ещё несколько раз навестить Ривза в больнице, чтобы побольше выиграть у него в карты?

— Ему было бы гораздо проще играть с Ривзом у него дома. (Дотуда куда ближе добираться от вокзала, чем до дурдома.) — не замедлил с возражением Гилмор.

— А была ли выгодна пропажа документа для Дейли? — поставил ещё один вопрос ребром Доддс.

— Он мог спереть этот несчастный протокол только с одной целью: чтобы создать лишние неприятности нашей полиции, — пораскинул мозгами Гилмор, — Но Дейли находится в хороших отношениях со мной, Фицроем и прочими нашими сотрудниками… В итоге мы опять приходим к тому, от чего пытались уйти: Документ как пить дать свистнула медсестра! — мрачно насупил брови он.

— А какие мотивы могли у неё быть? — уточнил Маклуски.

— Возможно, вы заподозрите, что я тоже начитался каких-то детективных романов и сам созрел для дурдома, — в задумчивости высказался Гилмор, — Но мне на ум вдруг пришла вот какая гипотеза: А что, если эта медсестра положила глаз на Ривза? Нам точно известно, что Ривз не женат. Сама же медсестра тоже ходит без обручального кольца и, судя по всему, ещё не замужем… Допустим, она добьётся, чтобы Ривз на ней женился. Ну а потом его признают невменяемым, и всё наследство Иглза в один присест достанется ей…

— Весьма хитроумная многоходовая комбинация, — согласился Доддс, — Но тогда Мардж требуется, чтобы Ривза как можно скорее выписали из дурдома и признали полностью излечившимся. Только после этого она сможет сыграть с ним свадьбу и получить вместе с ним наследство Иглза, а затем снова упрятать его в дурдом… Совершенно непонятно, с какой стати ей вдруг взбрело бы в голову похищать этот несчастный протокол!

— В общем, тут сам чёрт голову сломит! — вздохнул в изнеможении Гилмор.

Отделение полиции Крукроуда встретило троих высоких гостей ещё более умиротворяющей тишиной, чем знаменитый местный дурдом… Доктор Смит по-прежнему сидел за своим столом в той же самой позе, что и пару часов назад. При виде возвратившихся коллег он по своему обыкновению иронически усмехнулся.

— Ну, Гилмор, как ваши успехи? — поинтересовался он, — Что новенького слышно из дурдома?

— В дурдоме — полный порядок, — отрапортовал Гилмор, опускаясь на стул за собственным столом, — А вот у меня возникли неприятности: Куда-то исчез протокол следственного эксперимента с Ривзом, который я должен был передать Дейли.

Смит смерил коллегу весьма пристальным взглядом, словно намереваясь пронзить его им насквозь и проникнуть в его самые затаённые мысли — подобно тому, как миссис Моксли могла безо всяких приборов видеть свои вредные микроорганизмы.

— Опять что-то посеяли? — снисходительно ухмыльнулся он, — Ну что ж, я вам от всей души сочувствую!

— Между прочим, ваш легкомысленный тон тут явно неуместен! — неожиданно вмешался Доддс, — Дело в том, что потеря данного документа грозит крупными неприятностями скорее вам, чем Гилмору…

— Полегче на поворотах! — дал немедленный отпор Смит, — Всего пару часов назад Гилмор утверждал, будто мне грозят неприятности из-за наличия этого дурацкого протокола, а не из-за его отсутствия!

— В прошлый раз Гилмор пошутил. Сейчас же мы говорим с вами предельно серьёзно, — развеял неясности Маклуски, — Посудите сами: Ривз был доставлен в дурдом пятого июля текущего года — а в тот день вы были единственным работающим сотрудником в отделении полиции Крукроуда. Ежели вдруг окажется, что наш подследственный угодил в дурдом без оформления надлежащих документов, то Фицрою волей-неволей придётся наложить на вас служебное взыскание…

— Как это понимать? — вскричал встревоженный Смит, — Гилмор потерял документ — а отвечать за это должен я?

— Именно так всё и получается, — подтвердил Доддс, — К сожалению, наш мир устроен крайне несправедливо…

— Ну, знаете ли…! — неопределённо высказался доктор Смит.

Не в силах усидеть на месте, он вскочил со стула и прошёлся по комнате до самого окна. На какие-то полминуты в воздухе повисло напряжённое взрывоопасное молчание… Его прервал полный злорадства голос всё того же Смита:

— Гилмор, а ну-ка загляните вон в ту мусорную корзину! Она вся заполнена обрывками бумажек, которые вы в неё набросали два часа назад. Но из них высовывается один неразорванный листок… Проверьте-ка: Не ваш ли это протокол?

— Что за абсурд? — удивился Гилмор, — С какой стати наш протокол станет валяться в этой корзине? — он всё-таки встал из-за стола, прогулялся до окна и вытащил из корзины упомянутый листок, — Да, это — действительно он, — произнёс он в полном недоумении, — Ничего не понимаю!

— Сами же по ошибке выкинули в урну свой документ, а ответственность за это хотели спихнуть на меня? — укоризненно покачал головой Смит, — Очень некрасиво с вашей стороны!

И он с видом несправедливо оскорблённой невинности проследовал в коридор. А Гилмор всё продолжал вертеть в руках чудесным образом нашедшийся документ и никак не мог прийти в себя от удивления…

— Похоже, у меня совсем шарики за ролики заезжают, — мрачно высказался он, — Вот я уже начал в состоянии временного умопомрачения выкидывать в мусорные урны важные служебные документы… Уж не пора ли мне тоже в дурдом, за компанию с Ривзом?

— Разумеется, пора, — поддержал его Доддс.

— В каком смысле пора? — не понял Гилмор, — Ах да, вот вы о чём! — сообразил он наконец, — Да, вы правы: Мне следует ещё раз наведаться в дурдом, чтобы передать эту бумажку Дейли!

— И в другом смысле вам тоже пора в дурдом, — уточнил Маклуски, — Ну что за чушь вы несёте про какие-то мусорные корзины? Боюсь, вам необходима срочная смена обстановки и неотложная помощь психиатров…

— Это ещё почему? — удивился Гилмор, — Вы считаете, что я несу чушь? Но разве не я сам два часа назад по ошибке закинул этот листок в корзину вместе с прочим мусором? Собственно, а кто ещё, кроме меня, мог бы это сделать?

— Ответить на этот вопрос под силу даже малолетнему несмышлёнышу, — усмехнулся Доддс, — Спросите себя ещё раз: Так кому же было выгодно исчезновение документа? Два часа назад вы громогласно заявили, что Смита ждут неприятности ввиду наличия этого несчастного протокола — и он (протокол) тут же каким-то образом оказался в мусорной корзине. Несколько минут назад Смит услышал, что ему грозит служебное взыскание из-за потери документа — и этот документ немедленно обнаружился поблизости в целости и сохранности… Гилмор, ну неужели вы до сих пор не в силах сообразить, кому всё это было выгодно?

— Ах, так вот оно в чём дело! — вскричал Гилмор во внезапном озарении, — Вы хотите сказать, что Смит тайком вытащил протокол из моей пачки ещё два часа назад, когда я выкидывал мусор в корзину и на пару минут оставил свои документы без присмотра?

— Ну наконец-то вы хоть чуточку поумнели! — выразил удовлетворение Маклуски.