Галактика на ладони

Алекс Рудин, 2023

Специалист по инопланетным контактам – прекрасная профессия! А моя любимая девушка – лучший пилот на всём курсе.Вот только на работу нас не берут. Об этом позаботился декан академии – самодовольный господин Флостус.Но декан не знает, на что способны уроженцы Местрии. Мы непременно выкрутимся, да ещё как!

Глава 2

Бетонная стартовая площадка исходила жаром. В такую погоду сидеть бы где-нибудь у реки, в тенистой прохладе, опустив ноги в тёплую, медленно текущую воду. На Веринде-два реки текли только в узкой зоне линии терминатора. Планета была обращена к звезде одной стороной. Освещённое полушарие представляло собой песчаную пустыню с торчащими кое-где острыми клыками скал. Тёмная сторона была царством холода и льда.

Немногочисленные реки Веринды-два начинались в подтаивающих ледниках и заканчивали свой короткий путь в раскалённом песке. Но перед этим успевали снабдить влагой узкую обжитую полоску шириной в полторы сотни километров. В этой полосе, освещённые низко висящим красным солнцем, располагались города и утопающие в садах посёлки.

Главным достоинством Веринды-два было удобное местоположение. Заселили её давным-давно, а после открытия гиперсвета планета стала пересадочным пунктом на пути к далёким системам. Богатые залежи углеводородов на солнечной стороне снабжали развитую промышленность. Многокилометровый слой ледников ночного полушария в избытке давал воду. Один из вариантов рая.

Зачёт по пилотированию шёл третий час. Курсанты лётного факультета потели в плотных комбинезонах, ожидая своей очереди. Курсантов было тридцать, а шлюпка одна.

Стандартная программа зачёта — вертикальный взлёт, набор высоты. Горизонтальный полёт, поворот направо, поворот налево со снижением. Посадка в круг.

Рыжий вихрастый паренёк от волнения забыл выпустить опоры и плюхнул шлюпку керамическим брюхом на горячий бетон, получив за это нахлобучку от экзаменатора.

Весёлая круглолицая хохотушка при левом повороте положила судёнышко набок. Минус балл. Зачёт она сдала, но чуть не плакала от огорчения — баллы влияли на распределение.

Список курсантов постепенно подходил к концу, а Лину всё не вызывали. Я подошёл к экзаменатору узнать, в чём дело.

— Курсант Сондерс? — переспросил меня усталый вспотевший Этогде, хмуря выгоревшие брови над большими карими глазами. Ростом он едва доставал мне до плеча и весил меньше, чем Лина. До выхода в отставку Этогде служил командиром эскадрильи на боевом крейсере. Несмотря на безобидный вид лётчика, будущие пилоты слушались его беспрекословно.

— Декан Флостус приказал поставить её в самый конец списка. Хочет лично присутствовать на зачёте.

Я вернулся к Лине, которая ожидала своей очереди в тени лётного ангара, и честно сообщил ей неприятную новость. Лина беззаботно махнула рукой.

— Я и не ожидала от Флостуса ничего другого. Не волнуйся, Ал. Я — хороший пилот.

Лина и вправду стала очень хорошим пилотом, к моему немалому удивлению. А ведь в первый раз она испугалась космоса до дрожи. Всё переменилось, когда мы решили улететь с Местрии. Не успела родная планета растаять во тьме за кормой крейсера, как Лина подошла к Фолли и потребовала, чтобы он научил её водить шлюпку. Фолли запереживал было, как отнесутся к этой просьбе его энергичные жёны. Но Йугу и Лусия дружно встали на сторону Лины.

Я пару раз слетал с ними, но за штурвал меня не пускали.

— Пилотом в нашей семье буду я, — заявила мне Лина.

— А я что буду делать?

— А ты будешь думать.

На том мы и порешили.

— Ты — лучший пилот на этой планете, любимая! — сказал я с самым серьёзным видом, на какой был способен.

— Только на планете? — грозно нахмурилась Лина. Потом подумала и добавила:

— Нет. Этогде, всё-таки, лучше меня водит шлюпку. Видел бы ты, как он делает тройное сальто назад!

С таким восхищённым выражением лица девушки обычно грезят о принцах. Я ревниво покосился в сторону Этогде, который как раз садился в шлюпку вместе с очередным испытуемым.

Вместо привычного костюма цвета бруба с молоком декан Флостус натянул лётный комбинезон, который смешно топорщился на объёмистом животе. Величественной походкой декан подошёл к Этогде и навис над ним, словно военный крейсер над карликовой планетой.

Этогде внимательно выслушал декана и отрицательно покачал головой. Декан продолжал настаивать. В конце концов, наставник пилотов махнул рукой, откашлялся и объявил:

— Курсант Сондерс!

Мы с Линой торопливо подошли к столику экзаменатора.

— А, и вы здесь! — удовлетворённо кивнул декан, увидев меня. — Очень хорошо.

— Курсант Сондерс! — официально обратился Этогде к Лине. — Вас будет экзаменовать декан Флостус. Экзамен по стандартной программе.

Не успевшие разойтись курсанты удивлённо зашумели. Этогде был строгим экзаменатором, но никого специально не валил. А склочный характер декана Флостуса знали все ученики академии.

Лина невозмутимо кивнула.

— Разрешите приступить к экзамену?

— Разрешаю, разрешаю, — саркастически отозвался Флостус вместо Этогде и полез в кабину. Через лобовое стекло было видно, как он удобно устраивается в кресле второго пилота.

— Не подведи меня, девочка! — шепнул Этогде Лине. Я молча пожал ей руку.

Лина безмятежно улыбнулась и легко запрыгнула в люк.

Шлюпка взмыла над раскалённым бетоном, как будто её подняли восходящие потоки горячего воздуха.

— Набирайте высоту сто метров! — раздался усиленный динамиками тенор Флостуса. Курсанты, словно по команде обернулись к площадке.

«Зачем этот индюк включил громкую связь?» — подумал я. И тут же понял — он хочет опозорить Лину на глазах у всех.

Этогде укоризненно покачал головой.

Шлюпка неторопливо набрала высоту и повисла неподвижно.

— Девяносто девять и шесть. Плоховато, курсант Сондерс! Минус балл. Ну, что вы застыли? Вам напомнить программу экзаменационного полёта?

Шлюпка двинулась вперёд. Динамик удовлетворённо прошипел:

— Вам предписан горизонтальный полёт, а не полёт с набором высоты. Минус балл! Начинайте поворот!

Шлюпка грациозно пошла вправо. Я стиснул кулаки от злости.

— Каракатица — и та повернула бы изящнее! Очевидно, вы плохо усвоили уроки капитана Этогде. Минус балл! Поворачивайте налево — у меня нет времени возиться с вами!

«Только бы Лина выдержала!» — напряжённо думал я. — «Пусть Флостус получит своё и успокоится. А зачёт можно пересдать!»

Шлюпка повернула влево, одновременно снижаясь.

— Курсант Сондерс! Вы что, с горки едете? Минус балл! Зачёт не сдан. Заходите на посадку!

Шлюпка закончила разворот и опустилась точно в центр круга. Почти опустилась. Лапы опор зависли в нескольких сантиметрах от бетона.

— Ну, чего вы ждёте? Забыли, как сажать шлюпку? Минус балл, курсант Сондерс! Итого — ноль из пяти. Можете гордиться собой!

И тут шлюпка плавно пошла вверх, втягивая опоры в серебристое брюхо. Нос её задирался всё выше и выше.

— Курсант Сондерс, прекратите! Приказываю немедленно идти на посадку! — закричали динамики.

Шлюпка взмывала вертикально, устремив кабину прямо в бледно-розовое небо. А затем опрокинулась в воздухе. Несколько секунд она летела горизонтально вверх тормашками. Затем стремительным движением закончила петлю.

Это походило на какой-то сумасшедший танец! Шлюпка металась то вправо, то влево, закладывала головокружительные виражи и крутила фуэте на кормовых двигателях под аккомпанемент неразборчивых воплей из динамика. Петли сменялись переворотами, серебристая капля взмывала вверх, падала вниз, как будто над бетонной площадкой собирался пролиться шлюпочный дождь. Клянусь, я своими глазами видел, как судёнышко неслось горизонтально вперёд кормой, хоть это и невозможно!

А что творилось на земле! Курсанты кричали, хлопали, ревели. Оглушительный шум перекрывал даже завывания декана Флостуса.

Вот шлюпка в очередной раз пронеслась над площадкой. Она совершила подряд три безукоризненные мёртвые петли с переворотом и снова устремилась вертикально вверх. Капля превратилась в сверкающую точку. Точка на мгновение зависла и ринулась вниз, будто потеряла управление!

Шлюпка падала всё быстрее и быстрее, вращаясь, словно сухой осенний лист. Истошный визг в динамиках почти перешёл в ультразвук. В толпе пронзительно закричала та самая круглолицая девчушка.

В последний момент шлюпка неуловимым пируэтом вышла из штопора, едва не чиркнув брюхом по бетону, описала круг, выпустила опоры и опустилась на земную твердь.

Трап откинулся, и Лина буквально слетела на землю.

— Вы видели? — закричала она, подбегая к Этогде. — Тройное сальто! У меня получилось! У меня получилось, Ал!

Она радостно запрыгала на одной ноге. Курсанты восхищённо заорали, оглушительный свист прорезал шум толпы. Этогде качал головой, улыбаясь во все тридцать два безукоризненных зуба.

— В следующий раз, когда будешь заходить на «иммельман» — не набирай скорость, иди ровно, — строго сказал он Лине. — Поняла?

— Поняла! — весело крикнула Лина, бросилась Этогде на шею и звонко поцеловала в коричневую щёку.

— А что с деканом Флостусом? — спросил Этогде, осторожно убирая со своей шеи руки Лины.

— Его слегка укачало.

Декана Флостуса вынесли из шлюпки на руках. Он потерял сознание. Лётный комбинезон был весь в пятнах и остатках еды. Ниже пояса на серебристой ткани явственно проступало мокрое пятно, а уж запах от декана шёл — не приведи Создатель!

Этогде строго обернулся к двум «счастливчикам», которые умудрились провалить зачёт.

— Курсант Галкинд, курсант Мудрак! Привести учебную шлюпку в порядок! А вы отнесите декана Флостуса в лазарет!

***

Да, весёлое было времечко!

Я откинулся в кресле, с наслаждением разминая затёкшую спину. Библиотека технической литературы не поскупилась — приобрела для единственного живого сотрудника гелевое кресло с массажёром и семнадцатью регулировками.

Декан Флостус знатно подгадил нам с Линой! Едва выписавшись из лазарета, он обегал все отделы Корпорации, все корабли, которые имели несчастье коснуться своими опорами Веринды-два. Интриговать в академии декан не рискнул — история с зачётом Лины облетела все факультеты. Так что мы выпустились с отличными дипломами.

Вот только работу найти не могли. Меня ещё соглашались взять младшим лаборантом в экспедицию к какой-нибудь захудалой планете. А для Лины работы не было. Благодаря проискам декана Флостуса, весь ближайший сектор Галактики знал, что моя любимая жена своенравна и неуправляема.

Космонавты даже дали ей заочное прозвище. Сумасшедшая балерина. Это ли не слава? Но нам с Линой от этого легче не стало.

Единственное место, где Лине предложили работу — грузовой космопорт Веринды. Целыми днями гонять гружёные флайеры с поверхности на орбиту — однообразная работёнка. Поэтому и текучка пилотов была сумасшедшая. Но Лина так скучала по штурвалу, что согласилась, не раздумывая.

Ну, а я устроился библиотекарем в отдел технической и научной литературы. Всё, как я когда-то мечтал, убирая свиной навоз на папашиной ферме. Тишина, уютное кресло и книги. Частью бумажные, частью электронные на флэш-картах. Редкие посетители, масса свободного времени для чтения и персональный гипношлем. Тоска смертная.

Я как раз собрался пойти в подсобку, где припрятал неплохую подборку космической фантастики двадцать первого века. Чашечка горячего бруба и хорошая книга — ничего себе награда за то, что я полдня честно разбирал каталоги. Но тут скрипнула входная дверь, и я со вздохом уставился на первого за сегодняшний день посетителя.

На вид ему было не больше тридцати. Давно не стриженые волосы венчали голову курчавой рыжей шапкой. Серые глаза беспокойно бегали за тонкими стёклами очков. Надо же! Оказывается, есть ещё люди, которые предпочитают очки вместо элементарной коррекции зрения.

В движениях посетителя сквозила неуверенность. Едва войдя в библиотеку, он тревожно оглянулся. Убедился, что в зале нет никого, кроме нас, и направился прямо ко мне.

— Э-э-э… здравствуйте! — сказал он и снова оглянулся. — У вас есть книги по астронавигации?

— Конечно, — вежливо ответил я. — Что именно вас интересует?

На лице посетителя появилось беспомощное выражение.

— Общая теория, практика орбитальных полётов, практика межзвёздных перелётов, таблицы счисления? — уточнил я. — Есть учебники по теории сверхсвета, расчёт курса по спутникам — всё, что угодно.

Рот посетителя приоткрылся. Выглядело это забавно.

— Э-э-э… Мне бы самое простое для начала. Чтобы составить общее представление.

— Ага. Тогда советую взять двадцатитомник «Введение в астронавигацию» в редакции Куршеля и Сомского. Очень простой язык, минимальное знание высшей математики, исчерпывающие формулы расчёта. Пилотом вы, конечно, не станете. Но всего за несколько месяцев усвоите необходимые азы. Кроме этого, существует и техническая сторона вопроса, но там уже не обойтись без практики.

На посетителя было любо-дорого смотреть. Вытаращенные глаза, открытый рот и детское изумление на лице.

— Несколько месяцев? И не стану пилотом? Но я думал…

Он замолчал, переваривая информацию.

— Кто вы по профессии? — спросил я, просто чтобы разрядить обстановку.

— Литературовед, этнограф, — рассеянно ответил он. — Изучаю устное народное творчество жителей Веринды-два. Специализируюсь на хохотушках. Знаете?

Он закатил глаза и с непередаваемым выражением продекламировал:

На крылечке я сижу,

Да с милёночком гужу.

Каждый вечер наливаю —

До утра не разбужу.

Я понимающе хмыкнул. Эти забавные стишки местные народные поэты сочиняли по любому поводу. Оказывается, есть на свете чудаки, которые их изучают.

— А для чего вам астронавигация? — поинтересовался я.

Посетитель закрыл рот и сурово посмотрел на меня сквозь круглые очки. Выглядело это забавно.

— Это моё дело, — строго ответил он, непроизвольно дёрнул плечом и снова оглянулся. — Дайте, пожалуйста, этот двадцатитомник под редакцией Гуршеля.

— Куршеля, — поправил я. — И Сомского. Извините, выдать вам книгу на руки я не имею права. Но вы можете работать с ней здесь. У нас удобные гипношлемы с индивидуальными вкладышами.

Я широким жестом обвёл небольшой уютный читальный зал.

Да, работать с книгами посетитель умел. Я некоторое время наблюдал, как он то замирает под гипношлемом, то методично прокручивает страницу электронной читалки. К концу дня он почти осилил первый том.

Честно говоря, я слукавил, когда не позволил ему унести флэш-карту с собой. Ничего подобного в правилах не было. Но меня не оставляла надежда разговорить странного литературоведа, который так живо интересовался прокладкой космических маршрутов.

Через пару часов я принёс посетителю чашку горячего бруба с сахарным кренделем. Крендели я каждый вечер покупал в крошечной булочной возле нашего с Линой дома.

Да-да, у нас с Линой был настоящий дом! Целых три комнаты и кухня с видом на крохотный заросший палисадник на улице Золотых Тагусов. Просто мечта молодой семьи. Дом сдала нам пожилая пара, которая предпочитала жить в посёлке, подальше от городского шума.

Мы сняли домик на деньги, которые дядька Томаш раз в месяц переводил нам с Местрии. Космическая гусеница исправно несла платиновые яйца, а Корпорация честно распределяла прибыль. Интервью с довольными жителями Местрии крутили по всем планетарным каналам, расписывая выгоды сотрудничества с Корпорацией. Дядька Томаш почти уже стал звездой галактического масштаба.

Так что работу мы искали не потому, что умирали с голода. Бессмысленное безделье — вот что было невыносимо. Хоть на Местрию возвращайся, честное слово!

Этнограф жадно втянул ноздрями аромат бруба, сглотнул слюну и стал отказываться. Похоже, у него не было денег, и он очень этого стеснялся. Но я просто поставил на столик рядом с ним чашку и блюдце с кренделем. А потом сходил за брубом для себя и снова уселся в своё кресло.

Посетитель просидел за книгой до самого закрытия библиотеки. А уходя, поинтересовался, в котором часу она открывается. Я мог быть спокоен — мой план сработал.

Запирая дверь, я видел, как он шёл по улице быстрой подпрыгивающей походкой. Рыжая копна волос плыла вдоль домов, словно диковинный цветок на тонком стебле.

Пожав плечами, я последний раз дёрнул дверь и неторопливо направился в сторону дома. Свернул в крохотный узкий переулок, срезая дорогу. И тут на голову мне накинули плотную тряпку, а что-то твёрдое больно ударило в солнечное сплетение, вышибая дух.