Объятия тьмы

Алеся Троицкая (2024)

Я, Анна, никогда не верила в судьбу. Но, очутившись в стенах древнего замка на окраине Праги, поняла — от предначертанного не уйти.Стечение мистических обстоятельств, необъяснимые видения, пугающие тайны прошлого — с первых же минут в этом зловещем месте я ощутила на себе его темную власть. Казалось, сами стены нашептывают мне свои секреты, заманивая в лабиринт интриг и древних проклятий.Но главным испытанием стала встреча с хозяином замка, загадочным и пленительным Виктором. Нечеловеческая притягательность и власть, исходящие от него, будоражат кровь и лишают воли. Он — воплощение порока и искушения. Но вместе с тем я чувствую в нем надлом, боль, отчаянный зов о помощи.Неужели судьба свела нас вместе, чтобы я смогла снять с его души вековое бремя? Но хватит ли у меня сил противостоять древней магии и разгадать тайны замка? И главное — устоять перед запретной страстью, вспыхнувшей между нами вопреки доводам рассудка?

Глава 7

Я побрела в душ. Остатки ночного морока еще не до конца рассеялись, цепляясь за края сознания обрывками видений — жутких и волнующих одновременно. Струи воды смыли липкий пот, но не могли унять смятения в душе. В висках стучало, грудь распирало от невнятного беспокойства.

"Так дело не пойдет", — пробормотала я, глядя в зеркало на осунувшееся лицо с лихорадочно блестящими глазами. — "Еще пара таких ночей — и можно будет снимать ужастик про девицу, одержимую инкубом". Нет уж, хватит! Если я не хочу свихнуться, пора брать себя в руки.

Решительно тряхнув мокрыми волосами, я вернулась в комнату и принялась одеваться. Мельком глянула на разбросанные по столу пожелтевшие страницы — и тут же отвела взгляд. К черту манускрипт! Сегодня мне нужен глоток свежего воздуха, капля нормальности. Музеи, парки, уличные музыканты — все что угодно, лишь бы выбросить из головы навязчивые мысли об"Орлином Гнезде"и его загадочном хозяине.

Впрочем, я отлично понимала, что сбежать от самой себя не получится. Стоит на миг ослабить контроль — и призраки былого тут как тут. Словно книга пробудила некую древнюю силу, некую память прошлого, что неуклонно влекла меня в свои сети. Как бы я ни отрицала, Виктор стал моей навязчивой идеей. И легче от этого точно не станет.

Уже выходя из номера, я схватила манускрипт и сунула его в сумку. Видимо, подсознательно я не могла с ним расстаться. Древние письмена стали моим наваждением, моей страстью. Что ж, посмотрим, куда это меня приведет…

Портье за стойкой любезно улыбнулся и протянул карту, отмечая места для туристов: Градчаны, собор Святого Витта, Карлов мост. Я механически кивала, вполуха слушая его бойкую скороговорку. Мысли витали далеко — среди стрельчатых арок и горгулий на стенах древнего замка.

Позавтракав в уютном кафе на набережной Влтавы, я решила посетить Страговский монастырь. Это была одна из старейших и красивейших обителей Праги, знаменитая своим собранием древних манускриптов.

Добравшись до монастыря, я несколько минут любовалась его величественной архитектурой. Готические башни устремлялись в небо, а замшелые стены, казалось, хранили вековые тайны. Внутри меня охватило благоговение пополам с трепетом. Сумрачные своды, старинные фрески, разноцветные витражи — все дышало стариной и мистикой.

Миновав анфиладу гулких коридоров, я оказалась в знаменитой библиотеке аббатства. Сердце затрепетало от вида бесчисленных древних фолиантов, хранящихся здесь веками. Деревянные стеллажи от пола до потолка, антикварные глобусы, старинные гравюры на стенах — дух захватывало от этого богатства.

Блуждая меж стеллажей, я вышла в просторный читальный зал. Там, за дубовой стойкой, восседал дежурный библиотекарь — благообразный старец в черной сутане. Солнечный луч из витражного окна окутывал его седины подобием нимба.

Робея, я приблизилась к стойке регистратуры. Старец оторвался от созерцания какого-то манускрипта и вопросительно воззрился на меня поверх очков. Я вежливо кашлянула и произнесла:

— Простите, святой отец, могу я попросить вашей помощи? У меня есть некая древняя книга на старочешском диалекте, но я никак не могу ее расшифровать. Быть может, кто-то из ваших коллег владеет нужными знаниями и согласится взглянуть на манускрипт?

Монах смерил меня долгим внимательным взором. В его ясных голубых глазах на миг промелькнуло странное выражение — то ли настороженность, то ли узнавание.

— Что ж, дитя мое, давайте посмотрим, чем можно вам помочь. Как вы сказали, некая древняя книга? Похвально, что юная дева интересуется историей чужого края.

Монах жестом предложил мне сесть в потертое кожаное кресло.

— Итак, дочь моя, показывайте вашу находку.

Слегка нервничая, я положила перед ним замысловатый томик, испещренный готическими письменами. Монах осторожно, почти благоговейно взял его в руки. Долго изучал потемневшую от времени обложку, проводил пальцем по вычурным серебряным буквицам. Его морщинистое лицо странно переменилось — в уголках глаз собрались скорбные складки, а губы беззвучно шевелились, словно в молитве.

Затем он раскрыл книгу посередине и просто застыл. Взгляд его остекленел, устремившись куда-то вдаль — как у человека, узревшего нечто из ряда вон выходящее. Он так долго молчал, что я уже начала нервничать. Наконец, тихо, почти шепотом произнес:

— Дитя, вы хоть понимаете, что за манускрипт попал к вам в руки? Это же"Книга тайн" — легендарный гримуар чешских князей и королей. Говорят, она хранит в себе мрачные секреты былых веков — и горе тому, кто прикоснется к ним неподготовленным умом…

У меня похолодело внутри."Книга тайн"? Гримуар?! Проклятие, во что я вляпалась? Тревога плеснула горячей волной, накрыла с головой. Я судорожно вцепилась в подлокотники кресла, борясь с подступающей паникой.

— Простите, святой отец… Я понятия не имела. Просто купила старый томик у букиниста на Карловом мосту. Мне показалось, там упоминается один человек… В общем, мне стало любопытно. Но если это опасная или запретная книга…

— Не всякое знание во благо, дочь моя, — монах покачал головой, и морщины на его лице стали глубже. — То, что сокрыто во тьме веков, порой лучше не будить. А то ненароком выпустишь на волю силы, с которыми не совладать смертному.

Он опять умолк, задумчиво разглядывая меня. Под его пытливым, почти рентгеновским взором я почувствовала себя неуютно. Словно он видел меня насквозь — все мои тайные страхи, сомнения и желания.

— Позвольте полюбопытствовать, дитя мое… Что именно встревожило в этой книге?

— Я точно не знаю. Мне удалось разобрать лишь имя — Виктор Орлинский. Вы, случайно, не знаете, кто это?

Монах прикрыл глаза, словно погрузившись в воспоминания. На его лице отразилась целая гамма эмоций — печаль, горечь и что-то похожее на… скорбное понимание? Когда же он вновь взглянул на меня, в его взоре плескалась почти отеческая забота.

— Виктор Орлинский, говорите? О да, это имя знакомо любому чеху, сведущему в истории родного края. Знатный дворянский род, известный еще со времен Карла IV.

Говорят, Орлинские всегда отличались крутым нравом, мрачным фатализмом и… своеобразным отношением к вере. Согласно преданиям, многие из них водили дружбу с алхимиками, чернокнижниками и прочими служителями темных искусств.

Сглотнув, я невольно подалась вперед. Сердце частило, во рту пересохло.

— Скажите, а… тот Виктор Орлинский, что запечатлен в книге… Это он был таким вот магом-чернокнижником? И что с ним стало?

На лице монаха промелькнула тень. Склонившись ко мне, он понизил голос почти до шепота:

— Дитя мое, вы ступаете на зыбкую почву. Есть вещи, которые лучше не ворошить без нужды. Но я вижу искренность ваших помыслов и тревогу в сердце. Потому скажу лишь одно. Согласно легенде, род Орлинских пресекся в конце XVIII века при весьма туманных обстоятельствах. Последний его представитель, тот самый князь Виктор, бесследно исчез при странном стечении событий. Поговаривали, будто он заключил сделку с силами ада и обрел проклятое бессмертие. Но то лишь досужие сплетни. Многие судачили, что князь продал душу дьяволу в обмен на вечную молодость и неотразимость. Но подлинный скандал разразился, когда открылась его связь с юной баронессой Марианной фон Лихтенберг. Говорят, несчастная так страстно любила Виктора, что готова была ради него на все. Даже на жуткий ритуал с принесением себя в жертву.

Кровь отхлынула от моего лица, сердце зачастило. Мари… Это ведь меня Виктор по ошибке назвал тем именем — и во сне, и наяву!

— А… что сталось с этой Марианной? — проскрежетала я, силясь совладать с голосом. — И при чем тут жертвоприношение? Неужели Виктор ее убил?

Священник покачал головой и грустно улыбнулся. В его взгляде я уловила печаль и что-то похожее на жалость.

— Никто доподлинно не знает, дитя мое. По официальной версии, баронесса сгинула во время нашествия прусских войск — якобы утонула, пытаясь сбежать из захваченной Праги. Но ходили и куда более мрачные слухи. Будто бы князь Орлинский принес любимую в жертву, дабы обрести истинное бессмертие и власть над миром теней. А потом и сам исчез, спрятав концы в воду.

У меня закружилась голова. Нет, это какой-то бред! Абсурд и чертовщина! Ну не могут же все эти россказни быть правдой! Должно быть, монах просто меня пугает. Или сам не ведает, что говорит.

— Простите, святой отец, но как-то слабо верится… — пролепетала я, силясь унять дрожь в коленях. — Больше похоже на страшную сказку или готический роман. Разве могут обычные смертные вот так жить веками, да еще и повелевать всякой нечистью?

Священник вновь одарил меня долгим пронзительным взором. На миг в его глазах промелькнуло странное выражение — не то скорбь, не то упрек.

— Ах, дитя мое! Если бы вы знали, НАСКОЛЬКО обычные смертные способны заключать сделки с тьмой! И какую непомерную цену приходится за это платить. Поверьте старику, я долгие годы изучаю оккультные предания. И, увы, не все в них — вымысел досужих фантазеров…

Слова монаха отозвались глубоким сомнением в моей душе. Терзаемая смутными догадками, я решилась продолжить расспросы:

— Возможно, вы правы. Но, да, кстати! Вы случайно не знаете, кто сейчас живет в родовом замке Орлинских?

Лицо монаха чуть дрогнуло. Мне показалось, в его глазах промелькнула тревожная искра — будто я затронула больную тему. Помедлив, он произнес уклончиво:

— Насколько мне известно, замок давно заброшен и пустует. После всей этой смутной истории с исчезновением последнего князя, никто больше не желал там селиться. Ходили слухи о проклятии, наложенном на эти стены. Так что вековой пыли и мышам там прибежище, а не людям.

Я недоверчиво покачала головой. Что-то не сходится. Если замок и впрямь много лет стоит пустым, откуда там взялся мой загадочный знакомец, представившийся нынешним владельцем? Или монах просто не в курсе?

— Простите, святой отец, но я лично встречалась с неким господином, который назвался Виктором Орлинским. И живет он как раз в том самом замке, который вы считаете заброшенным, — решилась я озвучить свои сомнения. — Не могли ли у того князя Виктора из прошлого остаться какие-то дальние родственники? Братья, сестры, племянники? Чьи потомки и обосновались ныне в фамильном гнезде?

Монах окаменел, внимательно вслушиваясь в мои слова. Глубокие морщины на его челе заметно прорезались, а губы сжались в столь плотную линию, что казалось — он вот-вот разгневается. Однако, когда он наконец заговорил, голос его звучал ровно и бесстрастно, разве что с едва уловимой ноткой предостережения:

— Дитя моё, лучше вам оставить эти невинные расспросы. То, о чем вы толкуете, опасно и греховно даже для просвещенного ума. Я много лет изучал древние манускрипты и запутанные истории рода Орлинских. Поверьте, там нет ничего, кроме мрака, скорби и проклятий.

Монах умолк, пристально изучая меня исподлобья. Затем, неторопливо поднявшись, подошел ко мне вплотную и протянул манускрипт, от которого так и веяло вековой тайной.

— Возьмите это и ради собственного благополучия — забудьте обо всем, что слышали здесь. Забудьте имя Орлинских, забудьте тот замок и его обитателя, кем бы он ни был. А я запрещаю вам являться сюда вновь и вторгаться в эти потаенные знания. Иначе легко можно поплатиться разумом и душой.

Голос старца был исполнен убежденности и какой-то жуткой решимости. Было ясно — он не потерпит возражений или расспросов, как бы меня ни грызло любопытство. Сухо кивнув, монах решительно указал на дверь, давая понять, что аудиенция окончена.

Ноги сами понесли меня прочь. Крепко прижимая к груди манускрипт, я неслась по сумрачным коридорам монастыря. В голове звенело, перед глазами все плыло.

Очнулась я уже на улице, хватая ртом воздух и трясясь как в лихорадке. Ноги сами понесли в сторону Карлова моста. Там, у знакомого прилавка, меня поджидал еще один сюрприз…

Я застыла как громом пораженная, не веря глазам. Лоток с редкими фолиантами исчез, будто его и не было! На том самом месте теперь красовалась яркая вывеска"Сувениры и магниты". Продавец, совсем еще юнец в бейсболке, удивленно на меня покосился:

— Чего желаете, мисс? Прикольные статуэтки, магнитики, брелки — все для туристов! Вот, обратите внимание на коллекцию пражских башен — просто загляденье!

— Нет, спасибо, — выдавила я. — Тут раньше старик какой-то торговал… Букинист с антикварными книгами. Вы его случайно не видели?

Парень почесал в затылке и пожал плечами:

— Понятия не имею, мисс. Я тут всего неделю стою, раньше вообще не обращал внимания. Может, ваш дедуля на другое место перебрался? Или вовсе на покой удалился, годы-то уже не те.

Ноги мои подкосились. Схватившись за парапет, я судорожно озиралась по сторонам. Этого не может быть! Неужели тот книжный развал мне просто примерещился?! Или приснился, как и кошмары с Виктором? Да что же творится, Пресвятая Дева?!

Кое-как добравшись до отеля, я без сил рухнула на кровать. В голове метались обрывки безумных мыслей, невнятных образов, смутных предчувствий. И надо всем главенствовал один настойчивый, неумолимый вопрос.

Кто же ты на самом деле, Виктор Орлинский? Живой человек, далекий потомок мрачного аристократа? Или… Или ОН САМЫЙ и есть — двухсотлетний колдун-соблазнитель, продавший душу дьяволу? И какого черта тебе надо от меня? Уж не жертву ли для очередного ритуала присмотрел?

От этой мысли продрало морозом по коже. Нет, бред какой-то! Так недолго и свихнуться к чертовой бабушке! Выдохнув, я заставила себя подняться и дотащиться до душа. Нужно прийти в себя, смыть весь этот морок, вернуться к реальности. Жизнь — она здесь и сейчас, среди людей и привычных вещей. А не в старинных манускриптах, не в туманных легендах и уж точно не в эротических грезах с мистическим душком.

Выкрутив кран до упора, я с наслаждением подставила лицо обжигающим струям. Теплая вода приятно массировали плечи и спину, унося усталость и смятение. На душе полегчало, в голове прояснилось. Даже захотелось рассмеяться над собственными страхами. Ну какой из меня медиум или ясновидящая, в самом деле? Обычная неврастеничка с разыгравшимся воображением.

Намылив голову травяным шампунем, я блаженно застонала. Нет, к черту пражскую мистику! Вот закончу свой литературный вояж — и первым же рейсом домой. Хватит с меня готических замков, привидений и призраков былых страстей. Надо жить настоящим и думать о будущем. А"Книгу Тайн"с портретом Виктора завтра же сдам в музей. Или антикварный магазин. Прочь из моей судьбы всю эту чертовщину!

Запахнувшись в пушистый халат, я почувствовала невероятное облегчение. Словно гора с плеч свалилась, честное слово. Может, тревога и смятение последних дней — просто симптомы предательства Адама и хронического одиночества? Пора уже налаживать личную жизнь, а не страдать по всяким призракам-искусителям.

Усмехнувшись собственным мыслям, я уже собралась нырнуть под одеяло, как вдруг в дверь настойчиво постучали. Громко, требовательно, с какой-то странной, назойливой дробью. У меня екнуло сердце. Кого это принесло на ночь глядя?