Случайная невеста

Алина Аркади, 2022

Когда я согласилась заменить подругу на должности в большой компании, совершенно не предполагала, что моя жизнь кардинально изменится. Оказавшись не в то время и не в том месте, я стала случайной невестой мужчины, который вызывает во мне лишь страх. Возможны ли чувства там, где нет даже симпатии? И как правдоподобно сыграть чувства людям, которые друг другу совсем чужие?

Глава 7

Руслан

Отец напоминает про встречу. Два дня подряд. Бесит. Чувствую себя маленьким лжецом, которого постоянно проверяют. Хотя, если прикинуть сколько раз я обещал бабушке прийти с девушкой и приходил один, недоверие вполне обосновано.

Мне нужна Настя, здесь. Хочу поговорить лично, глядя в глаза. Наши телефонные разговоры всегда заканчиваются одинаково: её или меня отвлекают важные дела. Сегодня четверг, и десять минут назад Настя написала, что едет ко мне в офис.

— Отец, привет, — спешу «обрадовать» родителя, так откровенно обвиняющего меня во лжи.

— Привет. Надеюсь, хорошие новости? — знаю я, каких новостей он ждёт от меня.

— Да, через час моя женщина будет в офисе. Подъезжай, познакомишься лично.

— Считай, я уже в пути.

Скидывает. Представляю, как летит к машине, минуя лифт и перескакивая через две ступеньки. Уверен, как только увидит Настю, через две минуты вся семья будет знать, как она выглядит. Во всех подробностях. Мнением тоже не забудет поделиться.

Мысленно прикидываю, сколько времени уйдёт на переезд в мою квартиру. Пара дней, не больше, смотря, что Настя захочет взять с собой. Всё остальное в процессе.

— Привет, Рус. — Настя входит без стука.

Как всегда, великолепна. Деловой костюм, туфли на высоких каблуках, много драгоценностей и яркая сумочка. Сразу целует в щёку, слегка, чтобы не смазать идеально накрашенные губы. Не люблю яркий макияж, но в отношении Насти молчу.

— Привет, рад, что приехала. Никак не можем поговорить спокойно.

— Мы оба всегда заняты, — разводит руками. — Сам знаешь. Договором поделишься?

— Сейчас, — набираю номер юридического отдела и говорю принести образец. Чистый, без какой-либо информации. — Сейчас принесут.

— Так о чём хотел поговорить? Времени у меня немного, — посматривает на часики, тем самым немного меня раздражая.

— В субботу, то есть послезавтра, у моего дедушки юбилей, девяносто лет…

— О, поздравляю! — перебивает Настя, но тут же замечает, что поступила ошибочно. — Прости, перебила.

— Мне тридцать восемь, семья давно настаивает, чтобы такие мероприятия я посещал в компании женщины. Моей женщины. Ты должна пойти со мной.

— Нет.

— Что значит «нет»? — отвечает настолько быстро, что, кажется, даже не понимает, о чём я говорю.

— Нет — значит нет. Ты не ослышался.

— Почему? — И мне нужен ответ, потому что её тон в мгновение становится деловым и жёстким. К резкому отказу я не готов. Предполагал спор, дискуссию, по итогу которой мы придём к общему знаменателю.

— Приведя женщину на семейное торжество, ты автоматически вешаешь на неё ярлык официальности в глазах родственников. Рус, знакомство с семьёй, а тем более с такой большой, как у тебя, предполагает некие обязательства с моей стороны. А мне это не нужно. Меня вполне устраивает формат наших с тобой встреч. Что-то большее меня не интересует.

Закипаю, понимая, что я начинаю злиться. Не готов к такому повороту событий, к тому же прикидываю, что с минуты на минуту в этот кабинет войдёт мой отец.

— Ты совсем не хочешь семью?

— Почему же, хочу, — Настя постукивает ноготками по столешнице, — но позже. Возможно, через несколько лет. Понимаю, что возраст тебя подгоняет, — сейчас она говорит, как мой отец, — и, насколько я поняла, все мужчины в твоей семье уже давно связали себя узами браками. К чему-то официальному я сейчас не готова. Я развиваю свой бизнес, сейчас как никогда интенсивно. Несколько салонов красоты, ресторан, бутики одежды. Кстати, в Милане начинается осенняя неделя моды. Я завтра улетаю.

Оказывается, я многого не знаю, и посвящать меня, видимо, не собирались. Злюсь на самого себя. Был уверен, что с Настей будет просто, но нет, теперь я в полном дерьме, и как выбраться, пока не представляю.

— И когда ты мне собиралась об этом сказать? Если вообще собиралась.

— Позвонила бы из аэропорта, сказала, что улетаю в Италию на несколько недель.

— Недель?

— Может, месяц. Пока не решила. Я свободная женщина, делаю то, что считаю нужным для себя и своего бизнеса. Не люблю, когда меня ограничивают.

— Ясно.

— Не ожидал такого? — Ядовитая ухмылка и острый взгляд говорят о том, что Настя откровенно меня испытывает. Играет на нервах, прекрасно понимая, что я не просто так выступаю с такого рода предложением, скорее всего, нахожусь в безвыходной ситуации.

— Предполагал.

— Ещё есть вопросы?

— Второй отпал сам собой. — О переезде нет резона разговаривать, даже намекать не имеет смысла. Нет первого — нет второго.

— Неужели ты хотел предложить переехать к тебе? — смеётся, наблюдая за моей реакцией и, видимо, понимая, что угадала. — Серьёзно? Даже так? Семья настолько взяла тебя за жизненно важный орган?

— Можно сказать и так. Но это уже не твоя проблема.

— Знаешь, я думаю, ты не готов к семье, как и я. Мы с тобой свободные, уверенные, самодостаточные, привыкли делать всё, что пожелаем, не ограничивая обязательствами. Рус, только представь: жена, дети, обязанности, в конце концов. Да ладно! Тебя невозможно привязать к одному человеку, заставить хранить верность, о ком-то заботиться каждый день. Я тебя знаю!

— Уверена? — вскидываю взгляд, даю понять Насте, что именно сейчас она перегибает, лезет туда, куда не стоит.

Тема семьи для меня важна. Я вырос в большой семье, где все, несмотря ни на что, стоят стеной друг за друга. Где не задумываясь приходят на помощь, что бы ни случилось, готовы отдать всё для близкого человека.

Настя всё это обесценила коротким монологом, упав в моих глазах туда, откуда не возвращаются. Рассказывал ей о родственниках, но не уверен, что она даже имена их помнит, а этот разговор подтвердил, что информация, которую я считал важной, являлась для Насти просто белым шумом, не более.

— Я тебя знаю.

— Я так не думаю, Настя. Ты меня не знаешь, так же, как и я тебя. Неожиданно, неприятно, но вполне ожидаемо. Я предполагал отказ, но в более мягкой форме.

Смотрит исподлобья, понимая, что именно сейчас я готов разорвать всё, что есть между нами. Как прежде не будет. Мы оба сейчас понимаем, что ничего не будет. Даже привычное для нас «удобно» больше не повторится.

Я услышал всё, что мне было необходимо, открыв для себя новую Настю, неизвестную до сегодняшнего дня.

— То есть ты всерьёз задумался о семье?

— Именно так. Или ты считаешь, что я этого недостоин? — приподнимаю бровь, ожидая ответа от женщины, которая сидит напротив.

Наш разговор перешёл в другую категорию. Более не настроен возвращаться к своему предложению — ни к первому, ни ко второму. Я узнал всё, что хотел. Всё, что должен был узнать раньше.

Не видел или не желал видеть, что наши отношения были идеальными исключительно в горизонтальной плоскости и никогда бы не привели ни к чему большему. Не чувствую себя оскорблённым, лишь разочарованно рассматриваю женщину, которой ещё недавно мысленно восхищался.

— Я этого не говорила, лишь отметила, что обязательства не для тебя. — Настя делает шаг назад, понимая, что коснулась темы важной для меня. — Возможно, ты к этому готов, я нет. Говорю честно и открыто. Семья — это не то, что мне нужно в данный момент. На кону другие приоритеты, и сейчас, когда появились значительные возможности для развития моего бизнеса, не желаю упускать свой шанс. Мне всего тридцать три — достаточно времени, чтобы раскрутить бизнес и когда-нибудь создать семью.

— У меня его нет.

И как только произношу эти слова, отчего-то крайне остро вспоминаются все слова бабушки, которые раньше я считал лишь уколом в мою сторону.

Всё сложнее, чем мне казалось. Отношения с Настей закончены однозначно.

Сколько времени потребуется, чтобы встретить нужную женщину, подходящую лишь мне? Сколько потребуется, чтобы её узнать, понять, что мы смотрим в одну сторону и туда же готовы идти?

Много. Сейчас понимаю, что много. Я не готов открыться каждой, что встречается на моём пути. Даже Настя за год не смогла приблизиться настолько, чтобы понимать, что пора заткнуться и покинуть мой кабинет.

Но она сидит, расслабленно размахивая ножкой и чувствуя себя хозяйкой положения. Её уверенность и прямолинейность, которыми я так восхищался, сейчас действуют на нервы, откровенно раздражая.

Парадоксально, я свято верил, что у нас идеальные отношения, а оказалось, что их и вовсе не было. Просто два человека, которые приятно проводили время в обществе друг друга.

— Что ж, значит, тебе необходимо найти женщину, которая поддержит тебя в стремлении создать семью и поддерживать домашний уют, растить детей и сопровождать на семейных мероприятиях. Но, насколько я поняла, времени совсем немного. Вряд ли получится обзавестись парой за два дня, — улыбается в желании понаблюдать, как же я выкручусь из сложившейся ситуации.

Готов почти сорваться, едва сдерживаясь в порыве гнева. Сейчас Настя провоцирует, выводя меня на эмоции. Всё сказала. Чего ждёт? Что буду просить об услуге, оказавшись в неудобном положении?

Нет. Весь дальнейший спектакль пройдёт без её участия.

Прикидываю, понимая, что отец совсем скоро приедет. И теперь нужно избавиться от Насти, не позволив им встретиться, а тем более познакомиться.

Настя вычеркнута и больше на горизонте не появится. Не позволю. Что до праздника — есть два дня, чтобы найти выход из положения, решить проблему. Пока не понимаю, как и что именно предприму. Нужно подумать, успокоившись и собравшись с мыслями.

— Тебе пора. Дальнейший разговор не имеет смысла. Но это ты и так понимаешь.

Поднимается, подхватывая сумочку и двигаясь к выходу. В последний раз смотрю на женщину, которая почти год иногда согревала мою постель. И ничего не чувствую. Совсем. Так даже лучше.

— А договор? — неожиданно вспоминаю первоначальную цель её визита.

— Не нужно, — останавливается в дверях. — И, Рус, давай договоримся не появляться в жизни друг друга. Просто удалим номера.

— Считай, что я это уже сделал.

Лишь хмыкает в ответ, довольно улыбаясь. Настю позабавил наш разговор, и впервые она увидела меня в ситуации, которую я не способен контролировать. Ей это доставило удовольствие.

Но теперь я хотя бы понял, с кем имел дело весь этот год.

И всё же есть проблема — женщина, которую я должен привести послезавтра на праздник и которая прямо сейчас должна стоять рядом со мной в ожидании отца.

Мне придётся врать и выкручиваться. Снова. В который раз. Неприятно от самого себя. Но пока вариантов нет. Есть время, чтобы подобрать спутницу для праздника.

Понимаю, что говорил с отцом час назад и мысленно прикидываю, что он застрял в пробке посреди рабочего дня и нескоро из неё выберется. Мне это на руку. Впервые благодарен, что в столице столько транспорта.

— Сын, привет, — едва не подпрыгиваю от неожиданности, когда отец входит в кабинет.

Твою мать. Я влип по самые не могу. Выхода нет, как и вариантов.

— Здравствуй, я…

— Надеюсь, твоя женщина не блондинка, которая едва не снесла меня возле лифта, даже не извинившись? — показывает назад, в сторону двери.

Он видел Настю, столкнулся с ней почти лоб в лоб, разминувшись возле двери моего кабинета буквально на минуту.

— Эта женщина приходила по делу. А что?

— Неприятная особа, знаешь ли, — морщится, потирая лоб. — Не нравятся мне такие: резкие, острые, напряжённые. Женщина должна быть мягкой, податливой, нежной, чтобы её защитить хотелось, а не вот такая…

Отец прав: Настя настолько самостоятельна и уверена в себе, что вполне способна обходиться без сильного плеча, полагаясь только на себя. Это неплохо, но мы вряд ли нашли бы общий язык, как настоящая пара — каждый тянул бы одеяло на себя, не желая уступать.

— У неё собственное дело, с которым неплохо управляется. Наверное, все бизнес-леди такие.

— Возможно… Так где она?

— Кто? — делаю вид, что не понял вопроса в попытке получить немного времени для решения.

— Женщина твоя. Руслан, я надеюсь она реальна? — прищуривается, готовый пойти в атаку и обвинить меня во лжи. Снова. Всё повторяется. Подобно статуе, застываю напротив отца, прокручивая в голове все возможные и невозможные варианты. В конце концов, принимаю решение сказать правду, не имея возможности выкрутиться. — Где она? — снова повторяет вопрос.