Сова

Алина Аркади (2024)

Я давно оставил место Перевозчика, заняв должность помощника главы Организации. Возвращаться к привычной деятельности не планировал, но заявка, оставленная в системе, вынудила оказаться за рулём, чтобы проделать длинный путь в поисках маленькой девочки. Смогу ли я помочь той, что оказалась в моей машине, и выбраться без потерь? Желание найти дочь подтолкнуло меня обратиться в Организацию, услугами которой могут воспользоваться лишь избранные. Несмотря на сомнения, один из Перевозчиков решил принять мой заказ. Что ждёт меня в конце пути: смогу ли я отыскать дочь и смириться с предательством тех, кому безгранично верила? И чего ожидать от человека, который согласился оказать помощь за плату?

Судьба не выбирает за нас,

она предлагает варианты

Мария Свешникова, «Fack’ты»

Правила перевозок:

1. При регистрации Перевозчику присваивается уникальное имя, которое позволяет его идентифицировать. Имена не могут повторяться.

2. Каждый Перевозчик имеет свою категорию: 1, 2, 3. Стоимость услуг напрямую зависит от категории. Перевозчик имеет право сменить категорию или работать по всем, о чём обязан оповестить Организацию.

3. Заказ считается принятым в работу после согласия Перевозчика и внесения предоплаты в размере 50 % от общей стоимости услуги. Оплата производится любым удобным для Заказчика способом. Вторая часть вносится после выполнения заказа. В случае отказа от оплаты Заказчик вносится в чёрный список пожизненно.

4. Все риски, связанные с транспортировкой пассажира (посылки), Перевозчик берёт на себя.

5. Пассажир (посылка) должны быть доставлены в указанное место, несмотря на трудности, возникающие в пути. В случае невыполнения заказа в указанные сроки Перевозчик обязан вернуть предоплату и выплатить 20 % от общей стоимости услуги Заказчику за доставленные неудобства.

6. Перевозчик вправе аннулировать заказ на любой стадии выполнения в случае личного оскорбления или прямой угрозы жизни от пассажира. Заказчик заносится в чёрный список пожизненно.

7. Заказчик обязан оповестить Перевозчика о содержимом посылки (кроме документов и электронных носителей), если Перевозчик относится ко 2 или 3 категории.

8. Перевозчик использует личное транспортное средство, отвечающее качеству перевозок и удовлетворяющее запросы Заказчиков. Обслуживание и оформление необходимой документации является обязанностью Перевозчика.

9. Все Перевозчики, зарегистрированные в Организации, проверены и соответствуют заявленной категории.

Дополнение:

В случае гибели пассажира или утере посылки Перевозчик возмещает убытки любым удобным для Заказчика способом.

Глава 1

Юля

Выхожу из ресторана, остановившись перед машиной и посмотрев в ночное небо. Перевести дух и закрыть глаза, в миллионный раз представить, что моя девочка тоже, возможно, сейчас думает обо мне, надеясь на скорую встречу.

Спустя три месяца мысли стали ленивее, а напряжение не таким острым. Я думаю о дочке каждый день и лишь на работе, в гуще забот и обязанностей, могу отодвинуть мысли на второй план. Но как только гомон голосов стихает, и я остаюсь одна, одолевают ужасающие мысли, от которых невозможно избавиться.

Я хотела бы иметь хоть крохотную надежду, что она жива. Хотя бы жива, не говоря уже об остальном.

Сажусь в машину и двигаюсь в направлении дома, вспомнив, что в холодильнике пусто. Сапожник без сапог — повар без стремления покормить себя самого. Заезжаю в супермаркет и, как обычно, беру готовую еду, чтобы перекусить.

Наушник оповещает о звонке, и я принимаю его, не посмотрев на экран.

— Привет, пропащая. — Марина весело приветствует, потому что несколько её звонков остались без ответа. — Ты хоть иногда подавай признаки жизни.

— Работала шесть дней подряд. Тимур уезжал к родителям, чтобы познакомить их с невестой.

— О, всё-таки миссис Гаярова появится? Не думала, что он женится на этой безликой особе, — недовольно прыскает.

— Она не безликая, а простая. Вероятно, такая ему и была нужна.

И я понимаю негодование Марины, потому что Тимур привлёк её, но от продолжения знакомства отказался. И что только подруга ни делала, но мужчину не зацепила, а затем он и вовсе стал её избегать.

— Ты дома?

— В гипермаркете. — Указываю пальцем на несколько салатов и курицу, и через пару минут передо мной появляются контейнеры. — Через десять минут буду дома.

— Я заскочу?

— Я, вообще-то, устала и…

— Я ненадолго. Узнать, как у тебя дела. Жди.

Звонок завершается, прежде чем я успеваю придумать очередную и весомую отговорку, поэтому приходится принять тот факт, что сегодня у меня гости. По этой причине беру торт, зная, что Марина сладкоежка, и топаю на кассу.

Вхожу в квартиру, которая встречает омерзительной тишиной. Без родного «мама» и «что ты мне принесла?». И чем больше времени проходит, тем больше уверенность, что подобного я никогда не услышу.

Не успеваю переодеться, как приходится направиться к двери, потому что подруга совершает над звонком насильственные действия.

— Ты чего так долго? — врывается, снимая туфли и направившись на кухню.

— Я шла. Не голой же открывать. — Включаю чайник и выставляю торт, над которым водит носом подруга. — Всё в порядке?

— Это я у тебя спросить хотела. На звонки не отвечаешь, на сообщения тоже.

— Говорю же, работала шесть дней. Ноги гудят так, что впору оглохнуть. Но завтра последний день, а затем Тимур выйдет.

— Не говори мне о нём, — заталкивает в рот кусок торта. — У меня на него аллергия.

— Марин, он тебе ничего плохого не сделал. Вообще ничего не сделал. — Наливаю чай, поставив перед ней кружку. — Ну не возникло притяжения — так бывает.

— У меня не бывает, Юль. Я нравлюсь всем, а какой-то Тимур носом воротит, — кривится, не желая отпускать ситуацию. — И вот что он нашёл в этой Лизоньке? Официантка, забитая, бесцветная… Да никакая!

— Может, у неё богатый внутренний мир.

— Чего?! Вот на мир, как раз-таки мужикам плевать. Вот мой приходит: пожрать и потрахаться.

— Ну не все же такие ограниченные, — подмигиваю подруге, которая толкает в массы только свою точку зрения на отношения в целом и на мужчин в частности. — И вообще, с умным мужчиной очень приятно разговаривать, если не ставить во главу угла физиологию.

— Мне такие не попадались, — придвигает второй кусок. — Да и не ищу я таких.

И это меня всегда удивляло, потому что подруга — эффектная блондинка, умеющая себя подать, — как ни странно, всегда притягивает мужчин из серии «пожрать и потрахаться». Или они сами к ней притягиваются?

— А твой нынешний?

— Макс? У него из хороших манер только «спасибо» после минета, и то через раз. А вообще, он мне нравится, да и денег на меня не жалеет. Не жалел. Сейчас у него небольшие трудности, которые через пару месяцев должны разрешиться.

— Марин, давай ты не будешь снова вестись на эту чушь. Напомнить, как один из кавалеров вытянул из тебя полмиллиона в прошлом году?

— Он не такой. Кстати, — тычет в меня ложкой, — он закрыл мою ипотеку.

— Да ладно? — И это значительный прогресс в череде однотипных кавалеров подруги, оставляющих после себя исключительно проблемы и разбитое сердце.

— Да. Восемь миллионов отдал. И путёвку за границу купил.

— Поздравляю, — мямлю, не веря, что мужчина, который в жизни Марины вряд ли задержится надолго, пожертвовал такой суммой. — А Артём две тысячи алиментов платит. И то напоминать приходится. Кстати, он заявил, что нет ребёнка — нет алиментов.

— Вот сволочь! Но доказательств, что Фиска мертва, нет! Прости, — кладёт ладонь поверх моей. — Ты поняла, что я хотела сказать. Я до сих пор виню себя, Юль. Не оказала сопротивление, не кричала достаточно громко, не…

— Марин, ты не виновата. Ты просто забрала Анфису из садика, потому что я была на работе, а няня внезапно заболела. Ещё и травму получила, а потом две недели провела в больнице. Кто знает, что сделала бы я? А может, ничего бы не сделала. Реакцию на подобное невозможно предсказать, да и что сделает женщина против нескольких крепких мужчин?

— Новости есть?

Как только вышла из ресторана, рука потянулась к телефону, но, во-первых, уже не время для рабочих звонков, а во-вторых, я настолько достала Семёна Андреевича, что скоро окажусь в чёрном списке.

— Звонила на прошлой неделе — не было. Знаю, что меня оповестят, если будет хоть что-то. А если не будет вообще? Неизвестность уничтожает, а от предположений тошно. Детектив, которого наняли с другими мамами, не обрадовал. Сказал то же, что и полиция.

— То есть они свою работу сделали на совесть?

— Получается, так. Но от этого не легче.

И я-то винила сотрудников в медлительности и нежелании работать, но по факту они ответственно подошли к нашему вопросу. Вот только это ничего не дало.

— Съешь тортик, — подвигает ко мне тарелку.

— Не хочу, — подпираю ладонью подборок, отмечая, что подруга лопает уже третий кусок и делает это с таким удовольствием, что отчасти завидую.

— Юль, необходимо нормально питаться, понимаешь? Таешь на глазах, скоро будешь просвечивать. Требуются силы, чтобы Фиску искать. Больная и слабая ты ей не нужна.

— Я прихожу к выводу, что вообще никому не нужна, — отмахиваюсь, всё же отломив кусочек торта. — Артём делает вид, что ничего не произошло, словно и не было у нас дочки. Через каждое слово: «Светочка сказала… Светочка тебе советует… Светочка считает, что ты действуешь неверно». Поражаюсь степени зависимости от Светочкиного мнения. Первый месяц ещё как-то принимал участие и вроде переживал, а потом перестал отвечать на звонки. Знакомые сторонятся, и я пока не поняла, по какой причине: на жизнь не сетую, денег не прошу, помощи не требую.

— А они заранее, — прыскает Маринка, закатив глаза, — вдруг начнёшь сетовать и просить?

— Только ты интересуешься и переживаешь.

— Юль, у меня детей нет, но я за Фиску как за родную волнуюсь. Она росла на моих глазах. Если бы я тогда среагировала иначе…

Минута тишины и понимания, «если бы» — абстрактная форма сожаления, имеющая множество вариаций в зависимости от воображения. Увы, нельзя вернуться в прошлое и поступить иначе, сделав верный шаг. Да и вряд ли это возможно при условии, что ты не имеешь влияния на ситуацию.

— Закрыли тему, — обрываю Марину. — Всё случилось. Можно долго причитать, вот только слова ничего не изменят. Ты на меня посмотрела, и, если не против, я отдохнуть хочу перед напряжённым днём.

— Поняла, не дура, — подмигивает и, закинув напоследок кусочек торта в рот, устремляется к двери. — Позвони послезавтра. Может, сходим куда, развеемся.

— Я подумаю.

Закрыв за подругой дверь, плетусь в ванную, включаю воду и, приглушив свет, опускаюсь в горячую жидкость, чтобы тело позволило себе расслабиться. Взгляд упирается в набор резиновых млекопитающих, с которыми любит купаться дочка: яркие пищалки, издающие разные звуки.

Ещё раз прокручиваю в памяти тот день, когда похитили Анфису: звонок от Марины, её истерика, странные вопросы полицейских, непонимание, что делать. Мне казалось, я один на один со своей бедой, но выяснилось, что таких, как я, десять. Точнее, девять, потому как первой мамаше было откровенно плевать на судьбу своего ребёнка. И на момент похищения Анфисы они уже что-то делали: посылали запросы, обращались в СМИ, но результата не было. И сейчас нет. Надежда на детектива рухнула, а что можно ещё сделать, не представляю. Мы даже не понимаем, в каком направлении искать и имеется ли оно — направление. А если искать уже некого?

Решено: завтра позвоню Грекову. И пусть мужчина меня пошлёт, да и новостей не будет, мне это необходимо. Словно его голос — тонкая ниточка к дочке, и как только она оборвётся, больше ничего не останется. Я ведь видела, что он занимается нашим делом с энтузиазмом, не отмахиваясь от «переживающих родителей» и периодических групповых набегов в отдел, где он снова и снова поясняет «мы делаем всё возможное, но пока нет новых данных».

Утром еле сползаю с кровати, осознав, что невероятно устала. Но, может, это к лучшему: нет времени ворочать тяжёлые мысли. Да ни на что нет времени. Вот и сейчас быстро одеваюсь и спускаюсь во двор, чтобы оказаться в машине и отправиться на работу.

Ресторан встречает тишиной, вполне обычной, пока двери не открылись для посетителей. Но уже через пару часов жизнь кипит, официанты шныряют на кухню, озвучивая заказы и забирая готовые блюда, я контролирую готовку, снова и снова возвращаясь к зудящей мысли: позвонить Семёну Андреевичу.

Порываюсь устроить себе перерыв, чтобы набрать номер, но сначала меня окликает администратор, чтобы решить вопрос со сменами, а затем моё присутствие требуется на кухне. Незаметно наступает вечер и, как следствие, понимание — время звонков вышло. Но завтра у меня выходной, а, значит, ничто не помешает набрать заученный номер, чтобы услышать знакомые дежурные фразы.

Выхожу из ресторана, привычно застыв перед машиной и подняв глаза, когда телефон оповещает о вызове, а при взгляде на экран сердечный ритм резко ускоряется, потому что вижу «Греков». Он звонит сам. Может ли это значить, что сейчас я услышу самое страшное?.. Время позднее, а он звонит, чтобы сказать… Что именно? Облизываю вмиг пересохшие губы и несмело принимаю звонок.

— Добрый вечер, Семён Андреевич, — приветствую его дрожащим голосом.

— Юлия, есть новости о вашей дочери, — сухо и коротко. — Понимаю, что поздно, но вы сможете сейчас подъехать в отдел?

— Смогу, — отвечаю не раздумывая, уже прикинув, что до утра не дотерплю.

— Я вас жду. Кабинет прежний.

Отключаюсь и не могу пошевелиться. Его голос был спокойным. Или именно с такой интонацией оповещают о смерти близких? Но про смерть он ничего не сказал, а собирался?

Гадать можно сколько угодно, но лучше узнать лично, поэтому, опомнившись, запрыгиваю в машину и мчусь в знакомое место, чтобы услышать приговор.