Легенда. Кодекс Чести

Алина Романова (2024)

Представляю вторую книгу серии "Легенда" — "Кодекс Чести". Конечно, приключения продолжаются! Алиса всё больше узнаёт об Урании — сказочной стране из компьютерной игрушки, куда её забросило. Девушка находит друзей, а враги находят её сами… Но Алиса Романова была рождена в Стране Советов, а СССР — страна-победитель! Поэтому цель (рано или поздно, так или иначе) будет достигнута. К сожалению, до Конца Света остаётся всё меньше времени…

Глава 7, где развесёлой парочке приходится побывать в винном погребе герцогини, и в которой снова всплывает Пророчество (которое почему-то называют Последним Откровением), а также некоторые полезные сведения из жизни уранцев

«Однажды ученики спросили меня: «Учитель, как Вы постигли такое множество наук и приобрели такое количество знаний?». Я ответил им: «Потому что не стыдился спрашивать о том, чего не знал».

Марцеус Флинтский (Из трактата «Диалоги»)

Ирреальный мир

Урания, Ангелин, поблизости от Святыни Фаргейт

18999…97 г. от Сотворения Мира, 7 травокоса, 08 часов 15 минут

До Конца света осталось 984 дня

Проснулись они почти одновременно от боли во всём теле из-за неудобных поз.

— Ох! — Алиса с трудом распрямила скрюченную спину.

— Да, это тебе не перину в замке продавливать. Ой! — он также с гримасой разогнулся.

Они протёрли глаза, глянули друг на друга — и расхохотались.

— Какая ты чумазая!

— Да и ты не лучше! Чёрный, как трубочист! И солома в волосах!

— Думаешь, у тебя там розы?

Но тут настроение её внезапно испортилось — Алиса вспомнила про неудачные поиски клада.

— Кстати, ты ещё не попросил у меня прощения за свою глупую выходку.

Он надменно вздёрнул подбородок.

— Запомни, Алиса: Я НИКОГДА НИ У КОГО НЕ ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ. Это мой принцип.

— Ну и дурацкий принцип, — тихонько проворчала девушка, но почла за лучшее не развивать сейчас этой темы. Она запланировала развить её потом, когда будет удобно колотить его.

— Покажи мне свою ногу, — он склонился над её распухшей лодыжкой и проворно ощупал её. — Никакого перелома у тебя нет, просто небольшое растяжение. Немного поболит и перестанет.

— Но мне всё равно трудно ходить!

— Слюнями помажь и всё пройдёт.

— Да? А где я возьму столько слюней? Может, у тебя призанять?

— Ничего, что-нибудь придумаем. У тебя есть нижняя юбка? Я имею в виду здесь, а не в замке.

— Бестактный вопрос!

— Задирай платье. Да не бойся. Ха-ха! Как будто там можно увидеть что-то принципиально новое.

Он с треском оторвал полосу от её нижней юбки.

— Шарра! Моя юбка! Мои кружева!

— Подумаешь… — он уже туго бинтовал всю её ступню от колена до стопы. — Наш графин тебе ещё купит.

— Кто? Как ты сказал? — она морщилась от боли и всё же хихикала.

— Да графин Кристиан. Ты его давно видела?

— Какое там! Мы и словом не перемолвились, так, раскланиваемся издалека.

— Зато у тебя есть множество слов, писаных на бумаге.

— Считаешь, это одно и то же?

— Нет, это вроде как секс в колготках.

— Образно.

— Не встречаешься с ним?

— Да когда?

Он хмыкнул.

— Понятно.

— Что тебе понятно?

— С глаз долой — из сердца вон?

Она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула.

— С твоей стороны насмехаться неспортивно. А ты такой злобный только по утрам или всегда?

— Ранним утром со мной хуже… Ну вот, так нормально. Не слишком сдавливает?

Она осторожно ступила на больную ногу.

— Вроде бы нормально.

Они быстренько подъели содержимое Алисиной корзинки и медленно пошли в сторону дороги. Как ни хорохорилась Алиса, а всё ж нога распухала прямо на глазах. Особенно скверно было со ступнёй — её-то не сдерживала тугая повязка, а в размерах ограничивал только кожаный башмак.

Озабоченно глянув на то, как девушка хромает, Шарра только сплюнул.

Довольно скоро им встретился гончар, везущий в Фаргейт на продажу горшки. Когда тощий грязный парень попросил места на телеге, то получил ответ, что бесплатно только в морг возят. Ни кружевной воротничок, ни шнур для волос, ни серебряное колечко не соблазнили жадного ремесленника, а денег больше не было.

— Хотите анекдот, отец? Значит, так. Два мужика пошли в лес за грибами. Один стоит, справляет малую нужду, и тут его за это самое… причинное место кусает змея. Его друг кричит: «Что же делать?! Ты не знаешь?» Укушенный неуверенно говорит: «Я слышал, что надо отсосать яд…» Приятель отвечает мрачно: «Думаю, ты умрёшь».

Поселянин заржал так, что ему ответила его лошадь, махнул рукой — садитесь, мол. Алиса и Шарра пристроились сбоку от кучи керамики, и телега тронулась.

Шарра всю дорогу потешал мужика анекдотами, а тот в благодарность доставил их почти к самым воротам.

— Неужели мы, наконец, войдём с парадного входа?

— Есть другой путь, он удобнее и быстрее.

— Как, ещё удобнее? — с сарказмом произнесла она. — И мне не придётся больше скакать по крышам и лазать через заборы?

— Чуть-чуть придётся. Нет, ну какого я дурака свалял, что вообще связался с тобой! Полное гуано.

— Хватит ругаться, идём быстрее. Скоро Агата явится кормить меня завтраком.

При этих словах живот её согласно буркнул — корзинка с едой была небольшая.

И Шарра повёл иной дорогой. Они петляли по каким-то закоулкам, открывали и закрывали рассохшиеся двери покинутых домов, спускались и поднимались по каменным лестницам с выщербленными ступеньками, и, наконец, остановились.

Алиса с сомнением глянула наверх.

— Думаешь, я смогу взобраться на этот сарай?

Он пожевал губами.

— Нет. Не думаю.

— Тогда как мы попадем домой?

— Нужно лезть в подвал.

— Ку… куда?

— Туда. Ну? Думай скорей: сарай или подвал?

Она ещё раз осмотрела высокую крышу и кивнула:

— Выбираю подвал. Всё-таки вниз, а не вверх.

Маленькое окошко прорублено было в толще башни, именуемой Толстой Мэриан, и оказалось забрано частой решёткой, в переплетение которой могла пропихнуться лишь кошка, страдающая анорексией.

— И что теперь?

Подросток вынул из кармана перочинный нож и ловко поддел лезвием шляпки гвоздей, которые крепили решетку к стене. Они послушно отделились от раскрошенной поверхности, и вся решётка оказалась у него в руках.

— Гоп-ля! И всех делов. Обыкновенная ловкость рук.

— Шарра! — Алиса уставилась на него. — Откуда тебе известны все эти ходы?

«Павел Андреевич, вы шпион? — Видишь ли, Юра…»

«Наверное, это заразно, передалось от сэра Блэйда».

— Приходилось гулять. Всегда держись меня, девушка, со мной не пропадёшь! — он ухарски подмигнул ей.

— Нет, и всё же! Смотри, допрошу с пристрастием!

Он хмыкнул.

— Ну, понимаешь, однажды мне понадобилась дохлая крыса, и я нашёл это место.

— Зачем тебе нужна была крыса?

Шарра свистнул и не ответил. Алиса вздохнула.

Один за другим они пролезли в окно, и Шарра аккуратно задвинул за собой решётку, снова подогнав гвозди к пазам.

— Может, пригодится ещё.

К счастью, здесь прыгать не пришлось, окошко располагалось невысоко от пола. Они протиснулись между огромных бочек, вмещавших целый гроссун жидкости, и ощупью двинулись вдоль стены.

— Держись ко мне поближе и не свались в винную яму, а то костей не соберёшь. Пол наклонный.

— Зачем здесь нужна яма?

— Если какая-нибудь бочка лопнет или рассохнется, то вино не пропадёт, а стечёт в такой специальный каменный бассейн.

— Может быть, зажжём светильник?

— На фига? Что тут рассматривать? Просто винные бочки.

— Ну… А вдруг я наступлю на… на крысу?

— Ох, и морока мне с тобой, Алиса. Ладно уж.

Он высек искру и засветил масляный фонарь. Стали видны ряды громадных бочонков, поставленных один на другой, гладкий деревянный жёлоб, по которому их спускали в погреб, и полки с перевёрнутыми стеклянными бутылями, покрытыми паутиной. Сильно пахло вином и старым деревом.

— Иди вперёд, Алиса, по правой стороне. Я иду за тобой. О… как интересно!

— Что там? — встревожилась девушка. — Что?

— Ничего. Постой-ка минутку, у меня шнурок развязался.

Алиса слышала, как он возится за её спиной.

— Ну? — голос её потерялся в тёмном пространстве подвала. — Долго ещё?

— Всё. Пошли.

— Здесь какая-то лестница.

— Поднимайся и поворачивай налево. Сейчас будет дверь, так ты остановись и не трогай её.

Алиса всё же подёргала.

— Заперто! — объявила она.

— Сказано же — не трогай! — приглушённо рыкнул Шарра.

— Здесь замок. Как же мы его откроем?

— Ха! Замок, говоришь?

Оттеснив девушку от двери, Шарра извлек из котомки огромнейшую связку ключей на кольце из проволоки. Каких только ключей здесь не было! Маленькие медные с затейливо вырезанными зубчиками, простые стальные ключи с примитивными бороздками, красиво откованные фигурные ключи, изображающие различных животных, огромные амбарные ключи размером с локоть, изящные крохотные ключики от ларцов и шкатулок…

— Шарра!

— Не вопи, нас могут услышать. Ну что? Что — Шарра?

— Немедленно говори, зачем ты носишь все эти ключи!

— Успокойся, — он перебирал связку в поисках нужного, — я не вор. Просто иногда спокойнее ходить где-нибудь и никого не спрашивать.

— Но ведь так нельзя!

— На самом деле можно. Главное не оставлять улик.

— Эй, а тебе никогда не говорили, что вскрывать чужие двери некрасиво?

— Никогда. А, вот. Теперь не шуми, мы выходим.

Он вставил ключ в замок и стал медленно поворачивать его. Ключ пошёл плавно, как по маслу. Замок едва слышно щёлкнул, и дверь отворилась.

— Сам смазывал! — похвастался парень, вытаскивая за собой Алису и снова запирая замок. — К твоему сведению, все замки здесь приведены в порядок мной, и за это мне полагается… Тихо!

Алиса так и не узнала, что же, по его мнению, ему полагается, потому что рядом послышался кашель и шаркающий звук шагов.

Чуть дыша, они прижались к стене, и старый дворецкий Кимса прошёл мимо, не заметив их.

— «Кто, сражаясь, убегает, завтра снова в бой вступает!» — продекламировал Шарра и высунул язык его удаляющейся спине. — Теперь давай, быстрей через двор.

Они рысцой пересекли пространство и оказались перед Восточной башней, где жила Алиса.

— Ну, сама-то взобраться сможешь? — грубовато поинтересовался Шарра. — Или тащить тебя наверх?

— Смогу… если ты всё-таки не натёр воском ступеньки.

Она сияющими глазами смотрела на юношу.

— И знаешь… Спасибо тебе. Это было настоящее приключение!

— Обращайся, если что.

* * *

Алиса объяснила Агате, что подвернула лодыжку на лестнице, и горничная, охая и ахая, трижды в сутки распаривала ногу и натирала целебной мазью. Как и предсказывал Шарра, нога у Алисы перестала болеть уже к вечеру, а опухоль спала на следующий день.

Сейчас они сидели на берегу небольшого водоёма у башни Грифонов. Шарра забавлялся тем, что швырял на середину плоские камешки (он называл это «выпекать лепёшки»), а Алиса любовалась разноцветной радугой, которая вечно стояла над водопадом.

— Шарра.

— Э?

— Ты веришь в Пророчество?

Девушка закатала рукав и погрузила руку в воду. Кожа мгновенно покрылась россыпью крошечных сверкающих пузырьков. Искажённые толщей воды, пальцы приняли причудливые очертания — словно толстые белёсые корни утонувшего дерева. Алиса поскорее вытащила руку.

— Какое-такое пророчество?

— А что, их много?

— Да полно.

Он прищурился и ловко запустил очередным голышом.

— Пятнадцать «лепёшек»! Это надо же!.. А почему ты спрашиваешь?

— Да вот говорили тут, что, дескать, скоро весь мир обрушится или что-то в этом роде.

— Кто говорил?

— Да монах один.

— Слушай больше. Монахи все чокнутые.

— Почему?

— Ну подумай сама: разве нормальный человек станет сам, по собственной воле, один чёрствый хлеб жевать, да водой запивать, да молиться день и ночь? Да ещё когда никто не заставляет? Плоть они, видите ли, умерщвляют! Пхе! Вот крыша-то и съезжает. Сначала плоть, потом за дух примутся. А представь, что милосердного и справедливого боженьки нет. Что же тогда будет со «справедливым воздаянием»? Как заорут все эти толпы обманутых праведников, как они станут рвать на себе волосы и одежды! Ведь они-то за свою праведность рассчитывали на награду — райские кущи, там, или толпы «чернооких гурий»! Вот умора! Прикинь: они воздерживались изо всех сил, а другие грешили в своё удовольствие, жрали, пили, лжесвидетельствовали, крали и девок брюхатили… словом, отрывались на полную катушку. Ну не обидно ли будет? И потому монахи все шизанутые, можешь мне поверить. А пророчества эти… моё мнение такое: их напридумывали, чтобы людей запугивать. Конец Света, Судный День… Глядишь, народец-то посмирнее сделается, станет чаще в церковь ходить да аккуратнее денежки отстёгивать. Словом, сказки это всё. Я верю только в то, что если подбросить вот этот камень, то он упадёт на землю.

Что Шарра и проделал для наглядности.

— Ну, не знаю, — Алиса поёжилась. — А всё-таки страшновато. Не люблю я апокалиптических прогнозов.

— А кто ж их любит? Но всяк что-нибудь да напророчит, дай только волю. Я, если хочешь знать, тоже могу стать пророком. Ничего сложного, главное иметь в наличии горящие глаза, вдохновенный лик и длинную седую бороду.

— У тебя же нет бороды! — прыснула Алиса.

— Это не проблема, борода дело наживное. А насчёт пророка это мысль! Надо только вещать позаумнее, да сроки расставить грамотно, где-нибудь лет этак через двести-триста. Очевидцами-то станут немногие, э? Разве можно кого-то привлечь за предсказания, тем более, пост фактум?

— Привлечь, привлечь… Тебя только это заботит?

— Не-ет, это мысль! Подбираешь себе какую-нибудь пустошь, обустраиваешься на свой вкус и начинаешь молоть всякие ужасы, всю эту многозначительную мегахрень. Вот Приштуньскую Пустынь знаешь? Так там этих предсказателей как в огороде картошки.

— Они обычно плохо заканчивают, — осторожно сказала Алиса.

— Это да. И правда, пророком быть неинтересно. Что скажешь насчёт отшельника? Сиди себе в пещере с замурованным входом и бубни в дырочку замогильным голосом, а еду тебе пихать будут через неё же.

— В основном хлеб и воду.

— М-да… Тут ты права. Да и от скуки крыша поедет… Или на столб залезть, как Симеон Столпник?

— Столпник?

— Ну, тот, кто на столбе сидит всю жизнь. Марцеус вот тоже сидел.

— И какое в этом удовольствие? Зимой холодно, летом жарко.

— Зато сверху видно всё. И оттуда можно потихоньку плевать на прохожих!

— А ещё птицы на тебя гадят и всё такое.

— Вот это не по мне, — он почесал затылок. — А если организовать свою собственную секточку, э? Шарривор Вещун! Шарривор Светобог! Класс?!

— Глупыш, тебя доминирующие религии в порошок сотрут.

— Тогда можно сделаться личным астрологом какого-нибудь королька и жить составлением для него гороскопов на каждый день. Эффект Барнума-Форера ещё никто не отменял!

— Что за эффект?

— Это когда человек готов принимать на веру обобщённое описание своей личности и в любом гороскопе находит подтверждение.

— Ненадёжно, да и опасно. Венценосец-то тебя — чуть что, и на кол!

— Можно ещё стать индивидуальным тренером и излечивать людей от ожирения — чем не гадание вилами по воде?

— И ты знаешь способ?

— Ну… жрать поменьше надо. Ничего жирного, жареного, солёного, с утра встал — и на лыжи… Главное — верить!

Алиса с сомнением покачала головой.

— Или открыть лавку и продавать подробные карты с указанием зарытых сокровищ. Лавку назвать так: «Надежда»! Или нет, так: «Верное дело». Масштабная идея, э? Дело-то нехитрое. Главное потом вовремя смыться. Крутямба, да? Карты должны выглядеть очень старыми. И кто же будет виноват в том, что в помеченном месте ничего не окажется?

— А если поймают на подлоге?

— Обещать — не значит жениться, — ухмыльнулся Шарра. — Только надо постараться, чтобы места с крестиком оказались географически подальше.

— По кладам ты большой специалист, — процедила девушка сквозь зубы. — Не надейся, я тебя ещё не простила.

Он и бровью не повёл.

— Слушай, кстати, анекдот: «Всё началось с того, что мы с другом нашли на чердаке старый сундук, а в нём карту неведомого острова, где в одном месте стоял большой чёрный крест. Мы продали всё, что у нас было, зафрахтовали корабль и отправились на поиски. Долго мотало нас по морям, пока наконец мы не наткнулись на искомый остров»…

Парень сделал мхатовскую паузу.

— И что? Что? — не выдержала Алиса. — Нашли что-нибудь?

— Ага. Большой чёрный крест…

Она зачерпнула ладошкой и плеснула на него водой.

— Эх ты, искатель сокровищ… Кстати, Илай сказал, что Марцеус, пророк этот, святым был.

— Святых не бывает. Находились те, что видели, как по ночам спускался провидец со своего столба, шлялся по кабакам, распевал непотребные песни и тискал весёлых девок. И трактаты свои полностью слизал с чужих афоризмов. А что касается Последнего Откровения… Все эти многоговорящие фиговины, скорее всего, просто пьяный бред. Старикашка Марцеус перебрал вина, вот его и пробило на откровения.

— А вдруг всё — правда?

— Тогда все помрём, — подросток хихикнул, — единовременно, так сказать, радостно слившись в общем порыве. И всё. Большой творческий привет. Шикардос!

— Шарра!

— Что, не хочется умирать? Мне тоже. И даже слившись в порыве. Конечно, если уже всё решено, то массовое истребление меня привлекает больше, чем одиночное (всё-таки не так досадно), но лично у меня на ближайшие сто лет иные планы. Хочется ещё постранствовать по белу свету, винца попить… похулиганить в своё удовольствие, ну, и всё такое прочее. Прославиться, стать знаменитым Героем…

— Разве можно так говорить! — рассердилась девушка. — Надо думать о том, чтобы сделаться лучше, достойнее, нравственнее, надо совершать добрые дела!

— Чепуха! Нравственность изобрели священники, чтобы им было легче командовать остальными.

— А вот и нет! Надо верить в добро!

— А я говорю — че-пу-ха! Добро такой же товар, как и всё остальное.

— Добро всегда побеждает!

— Ха! Что же оно побеждает-побеждает, да никак не победит?! Хорошо, хочешь поспорить — давай поспорим.

— Я не претендую на обладание какими-то высшими сакральными истинами. Я обычный человек довольно среднего ума. Но ведь есть же общечеловеческие ценности… ориентиры…

— А откуда ты знаешь: что добро, а что — зло?

— Ну… как это? — Алиса даже растерялась. — Есть же принятые определения…

— На одних определениях далеко не уедешь. В каждом конкретном случае надо ЗНАТЬ.

— А я и знаю!

— Хорошо. Вот тебе пример…

Когда он вот так ухмыляется, значит, в запасе у него приготовлена какая-нибудь каверзная штука.

— Вот смотри: бродяга на большаке собирается ограбить и убить путника. У тебя есть две возможности, одна — вступиться за несчастного и помешать свершиться преступлению, вторая — пройти мимо. Что ты выберешь?

— Разумеется, помешаю!

— Ага! И ты, конечно, при этом будешь убеждена, что делаешь добро и поступаешь правильно.

— Конечно, — с несколько меньшей уверенностью проговорила Алиса.

И всё-таки — почему Шарра так нехорошо улыбается?

— А если этот путник — насильник и душитель, растлитель малолетних? Почём ты знаешь? И, может быть, Господь сам так решил, что жизнь его должна прерваться в этот момент? Вдруг бродяга лишь орудие Господне? Что тогда? А ты помешаешь, и злодей погубит ещё не одну невинную душу? Или вот ещё: взбесившиеся кони понесли, и карета грозит раздавить ребёнка. Ты, Алиса, конечно же, бросишься выдёргивать дитя из-под копыт. А если это тоже Провидение Божье? Если ребёнку этому уготована страшная судьба, и он пошёл бы путём Тьмы? Стал бы демиличем, отравителем, убийцей?.. Тем самым, творя, по твоему мнению, благо, ты поступаешь прямо противоположным образом. Разве нет? Так где твоё хвалёное добро, а где зло? Что, съела? Раз мы не можем ничего узнать доподлинно, то НЕВМЕШАТЕЛЬСТВО — вот лучшая из позиций! Не делай ничего, иначе, возможно, сделаешь хуже. Это принцип малого зла. А, ты молчишь! Тебе нечего сказать мне, поскольку я прав!

— Нет, права Я. И когда всё хорошенько обдумаю, то обязательно докажу это.

Алиса насупилась, и лицо её сделалось некрасивым; она принялась разглаживать платье на коленях.

Шарра блеснул глазами.

— Чудная ты девчонка, Алиса.

— Почему это?

— А так. Ты вот знаешь, почему у коровы дерьмо — лепёшка, а у козы горошком?

— Нет.

— Ну вот! Даже в этом не разбираешься, а меня поучаешь! Иногда вроде бы даже нормальная, а иногда с тобой хочется удавиться — изрекаешь всякие благоглупости, которые вычитала в детских книжках. «Что такое хорошо, и что такое плохо», — передразнил он. — Этика — блеф, лженаука. Добра нет. Зла тоже нет. Есть поступки, приносящие вред или пользу данному конкретному индивидууму в данное конкретное время. Запреты, навязанные обществом, это дубина того же общества для управления членом общества. Иначе общество перестанет им являться и прекратит существование. Не убий, не укради! Десять заповедей… Разве ты можешь указать мне хоть кого-нибудь, кто соблюдал бы их всю жизнь?

— Это далёкая цель, — нетвёрдо возразила Алиса. — К этому надо стремиться.

— Бредятина всё это, а не цель. Шпаргалка для трусов и малодушных.

— Для трусов?!

— Ну да. Запреты существуют для законопослушных ничтожеств, разве это и так не понятно? Для тех, кто боится разрешить себе Поступок. Хочешь, кстати, анекдот? Привёл Моисей израильтян к горе Синай. Их оставил у подножья, а сам поднялся на гору за скрижалями с Десятью заповедями. Евреи ждут час, ждут два, а его всё нет. Наконец, на закате спускается. «Есть две новости, — говорит, — плохая и хорошая. С какой начать?» Все хором: «Ну, давай с хорошей!» Моисей отвечает: «ИХ всего ДЕСЯТЬ!» — «Ура! А теперь давай плохую новость» — «Прелюбодеяние вошло…»

— Шарра! Ну почему в твоих устах любое кощунство выглядит милой рождественской сказочкой? У тебя нет никаких моральных ценностей!

— У меня ЕСТЬ моральные ценности, Алиса, просто они не такие, как у тебя. А ты с упрямством мула твердишь, что у меня их нет.

Она вспыхнула.

— Значит, я похожа на упрямого мула?

— Ты даже хуже, — подтвердил он с усмешкой, — потому что мул глуп и не берётся учить и воспитывать.

Она решила было обидеться, но передумала.

— Ну хорошо. Вот ты, к примеру… Разве ты способен на преступление?

— Запросто. Ведь что такое преступление? Это когда ПЕРЕСТУПАЕШЬ через ЗАКОН. А надо только убедить себя, что этот закон писан не про тебя, что он не имеет к тебе никакого отношения.

— А как убедить?

— Например, так: почему я обязан его соблюдать, этот дурацкий пункт в этом дурацком параграфе этого дурацкого законодательства этой дурацкой страны? Где-нибудь собрались какие-то напыщенные велеречивые дяденьки в чёрных судейских мантиях, которых я в глаза не видел, и решили: вот это нельзя! Это плохо! Это — преступление! За такое нужно по попке — ата-та! И теперь это ЗАКОН! И все остальные, как отара овец — бэ-э-э, закон! А я, может, за него даже не голосовал. Почему же тогда он распространяется на меня? Главное — сказать так себе, и спокойненько нарушать. Воровство или убийство, какая разница? Дело в принципе: сможешь наплевать на закон или нет. Переступить черту очень легко, потому что нет никакой черты. Ни в сознании, ни на бумаге. Нигде. А переступить через то, чего нет, раз плюнуть. Надо только уверить себя, что этого нет, и дело в шляпе. Всем улыбаемся и машем.

— И со всем так?

— Со всем. Поначалу немного страшно, но потом убеждаешься в том, что это просто ужасно забавно. Закон и религия придуманы для дураков, а человек незаурядный выше этого.

— Ты пошутил?

— Нет.

Ей показалось, что он гораздо старше своих восемнадцати лет — так тёмен был его взгляд.

— И тебе уже приходилось убивать?

— Разумеется. По будням штучно, а в выходные так целыми пачками. Престольные праздники отмечены отдельно.

Девушка облегчённо расхохоталась.

— Уф, ну и напугал же ты меня! Прямо Родион Раскольников какой-то! Шарра! И почему это я никогда не могу понять, врёшь ты или нет?!

— Ещё бы ты могла! Меня даже на экзамене в Магистериуме не просекли, когда я придумал, что регулярно в ночь на троицу вижу вещие сны! Поверили.

Кто хочет иметь друга без недостатков, тот когда-нибудь останется без друзей. Но лёгкость, с которой лгал Шарра, приводила её в содрогание.

— А разве Герою вообще можно врать? Или это позволительно только в крайних случаях?

— Герою разрешено всё. В любых случаях.

— Значит, это просто такая привилегированная каста?

— Конечно.

— А почему ей все подчиняются?

— Потому что так положено.

— А почему положено? Кем?

Тут уж он разозлился по-настоящему — даже зубами щёлкнул.

— Положено — и всё тут! Вот солнце встаёт на востоке — кто так решил? Кто?! Может, ты мне скажешь, а? Что ты пристала со своими кретинскими вопросами? Много будешь знать — не успеешь состариться!

Алиса перетрусила и начала отступление.

— Хорошо, хорошо, успокойся. Положено — и ладно. Какое мне дело? Но если ты такой умный, то должен развеивать потёмки моего невежества.

— Не путай кислое с длинным: умный и информированный это разные вещи. Но в данном случае ты, как ни странно, права, я умный и информированный одновременно.

— Хвастун! А ты давай, просвещай меня, потому что я абсолютно политически не подкована. А также экономически, географически и… в общем, чем больше узнаю, тем лучше. Проведём небольшой ликбез.

— Небольшой — что?

— Ликвидация безграмотности.

— А впрочем… Цикл лекций «Урания — моя родина» продолжается! Сегодня у меня рассказывательное настроение, поэтому я склонен исполнить твою просьбу, так что слушай.

Он лёг и положил руку под голову.

— С расположением стран мы недавно закончили, переходим к населению. Для обитателей многих королевств есть общие названия. К примеру, обитатели Троллидора — гримсуры, (это такие северные варвары типа викингов, только в горах живут), Кемта — некросы, а Найгона — варлорды, хотя это только военная каста. Вот и народ Гремланды некоторые зовут гремлами. Но попробуй так обозвать гинна — мигом сердце вырвет! Всех жителей можно разделить на Героев-Уранидов и остальных, условно назовём их «мирными». Герои, в свою очередь, подразделяются на воинов и волшебников. В каждой стране они именуются по-разному, но суть от этого не меняется… Ну, кто-то просиживает штаны в магических башнях, кто-то развивает мускулы на плацу, ясно? Если в колдовстве ты не бум-бум, то поступаешь в воины, если рубишь кой чего — идёшь к магусам. Ураниды каждого королевства обладают специфическими способностями, присущими только им. К примеру, Поводыри Мёртвых из Кемта умеют оживлять трупаки, ангелинский Повелитель Умов внушит тебе всё, что захочет, Владыки Снегов могут вызывать лавины и снежные бураны…

— А у вас, Лесных Героев, какие специфические способности? Наверное, связанные с деревьями, с травами?

— Мы прекрасно заготавливаем впрок соленья и маринады… — произнёс Шарра глухим шёпотом.

Потрясённое лицо Алисы с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом заставило юношу внутренне скорчиться от смеха, но он продолжал, таинственно понизив голос:

— Если взять, например, два камма человеческих ушей — но только упругих и свежих, не залежалых, и залить их раствором соли из расчёта один к двум, а после добавить семь тахатов чабреца, кадерик корня хрена и…

Они захохотали так, что из башни испуганно высунулся Мастер грифонов. Разобравшись, что это не раскат грома и не голос десятника, распекающего воинов, он погрозил им кулаком и захлопнул окно.

— Итак, начнём с Тёмных, — как ни в чём не бывало продолжал Шарра. — В Ифрисе Герои это Факиры Пустынь, они большей частью происходят из расы демонов.

— А как выглядят демоны?

Парень задумался.

— Омерзительно. Похожи на Дьявола, как его рисуют в библейских книжках. Между нами, даже люди в Ифрисе бесноватые. Огненный Архипелаг — империя, состоящая из нескольких колоний, завоёванных в морских походах, и правит ею эмир Люцифер. Что касается других родственничков Сатаны, то в Кемте их тоже предостаточно — это Гексены-магусы и Рыцари, как в Ангелине, но только мёртвые. Вообще говоря, в просторечье их всех вместе принято называть некромайтерами, будь то скелеты, вампиры или мумии. Каждый из них умеет перекидываться в свою аватару, навечно оттиснутую в гербе, им не нужны для этого заклинания, так как это свойство для них природное. Как у гномов — талант к обработке металлов и устойчивость к магическому воздействию, а у элементалей владение их родной стихией. Царствует в Кемте некая Бастет. Говорят, что она живет сто тысяч лет, но я этому не верю. Даже жуткие некросы не могут существовать так долго.

Алиса узнала также, что на нижнем материке Найгон правят Варлорды — Властелины Подземелий. Их можно считать воинами, не чуждыми магии, и они носят маски, внушающие страх. Магусов у них именуют Жрецами.

— Вот где страховиды-то! — говорил Шарра возбуждённо. — Однако многие корыстолюбивые бабёнки, даже и высокородные, только и мечтают оказаться под землёй, в гареме какого-нибудь варлорда. Представляешь, там даже ночные горшки из золота! Герои там происходят из минотавров, но попадаются также и люди-Герои… Кстати, чтобы ты знала, Алиса: люди есть везде, в любых землях.

— Почему именно люди?

— А они гибкие. Другие расы косные. Окостеневшие в традициях, ритуалах, сущностях. Люди беспринципны, коварны, изворотливы и лживы. Также они могут быть тверды, вдохновенны, правдивы и благородны. Никто не знает, чего ожидать от людей. Но они ездят везде, торгуют, возя товары из королевства в королевство. Одним нужно то, другим иное. А разве допустят некросов на территорию Ангелина, к примеру? И разве безопасно будет разъезжать троллидорцам по провинциям Ифриса или Найгона? Вот людишки и снуют туда-сюда, выгоду имеют, денег наживают.

Конечно, эти люди тоже изменились и приобрели внутренние и внешние черты, свойственные конкретной местности. Но человек как вид выживет везде. Там, где холёный эльф, помешанный на чистоте, сразу умрёт от разрыва сердца. Где тролль сдохнет от голода. Где гинн не сможет жрать опарышей, а демоньяк, отрезанный от пламени преисподней, потихоньку развоплотится… Человек, он такой, выживет и сможет. Вот почему люди есть везде, и часто не в последних рядах среди прочих рас… Так вот, в Найгоне правит король Дарган. В Зире водятся Ламии и Бистмастера, Правители Топей. Властвует там сейчас легендарный император Рапаин, старый ящер, противостоит ему раса разумных псов «ши-мага», которые мечтают вернуть себе былое могущество. С Тёмными всё. Прежде чем перейти к Светлым, упомяну о Гремланде. Техномагусы Ледяных Башен искусны в магической физике и химии, особенно в сотворении и оживлении всякой гадости навроде големов или алмазных червей, они посвящают себя освоению знаний. Конечно, имеются там не только учёные, но и бойцы, ибо страна без военной силы обречена сделаться лёгкой добычей хищных соседушек. Доспехи у них потрясающей красоты и сделаны из редких сплавов, созданных благодаря их мастерству в алхимии. Сейчас на троне, по-моему, Северадо какой-то там. Ты знаешь, я многих недолюбливаю, но об этих Серых можно сказать мало хорошего. Моё мнение: уж надо быть либо тем, либо другим.

— Не скажи, нейтралы всегда полезны. Почему, думаешь, нашу страну Швейцарию никогда не завоёвывали?

— Переходим к Светлым. В Троллидоре Гримсуры враждуют с шаманами — Военными Магусами, их вообще не интересует ничего, кроме собственных боевых успехов (у нас их зовут «каменные петушки»). Соответственно, они быстро усваивают все навыки боя и тупы во всём остальном. Эти любят тяжёлое вооружение и совсем не используют волшебство. Шаманы это гримсуры с некоторыми способностями к заклинаниям, как ты понимаешь. Те и другие часто носят трофеи, снятые с убитых врагов, получая от них дополнительную силу. «Пришли находники и, как говорится, сделали всем расходники», — со смехом продолжил он. — Так что если встретишь могучего детину с куриными мозгами, увешанного ожерельями из человеческих зубов, то перед тобой Скальный вождёк. Среди троллидорских Героев, Вождей Скал, встречаются как люди, так и орки, гоблины, огры — полный винегрет. В данный момент некоему Мардуку удалось сплотить вокруг себя большинство сильных кланов, поэтому его провозгласили Верховным Вождём, но обычно Верховный Вождь долго не живёт: претендентов на Железный трон множество, и споры свои они осуществляют с помощью личных поединков, выживает в которых только один. Это словно волчья стая, где нужно доказывать превосходство постоянно… Вот у Мастеров Леса в Дварфене тоже есть свои колдуны и воины-Малаты. Малата сразу узнаешь. Его волосы убраны в хвост или заплетены в косу, а у остальных эльфов приняты высокие причёски, с такой в лесу не полазаешь. У малатов сапоги и башмаки у носков закруглены и уплотнены на случай удара ногой о дерево или корягу. И ещё шнуровка до колен. Капюшон оторочен мехом выдры, он надвигается в случае дождя. Малаты одеты в зелёное. Они прирождённые разведчики, но их любят ещё меньше, чем остальных. Гонору не в меру, а славных подвигов с гулькин нос.

— Как же ты можешь говорить так о своих соотечественниках? — удивилась Алиса. — Это же твои родичи!

— Родичи, родичи… А чего — родичи? Я сам по себе! — ни с того ни с сего окрысился юноша.

— Ну хорошо, хорошо, — примирительно сказала Алиса, предупреждая гневную вспышку. — Рассказывай дальше. А вот, к примеру, хоббиты у вас есть?

— Как не быть. Только здесь их зовут халфлингами.

— И какие они? Домовитые, хозяйственные, бережливые?

Шарра скривился.

— Сквалыги, сухой ветки в долг не выпросишь. Правят в Дварфене прежде всего эльфы, но среди военачальников встречаются и гномы, которых ещё называют дварфами или лесными карликами, царствует эльф Оберон, могущественный волшебник.

— Эльфы? — с придыханием произнесла она. — Это такие сказочно прекрасные добрые существа, которые поют и танцуют на лунных полянах?

— Прекрасные? Ну, не на мой вкус. Добрые? Очень сомневаюсь. Может, конечно, они поют и танцуют — когда травы накурятся. Где ты набралась такой чепухи?

— Читала.

— Не те книжки ты читала, дорогуша, — с видом несносного превосходства заверил её Шарра. — Есть ещё маленькая страна Вэлль, но это просто такой ледяной остров посреди озера, окружённый лесами. Ходят слухи, что властвует там таинственный Белый Друид, но его вообще никто не видел.

— А Эдемион? Что ты скажешь насчёт него?

— Эдемион… — промямлил Шарра. — А что Эдемион? Там тоже живут. Говорят, Небесные Колесницы очень красивы.

— И всё?

— Ну, все знают, что их обитатели больше всего озабочены своими удовольствиями и модой, своими цирками, театрами и садами.

— И что же, там совсем нет славных воителей?

— Ну почему, есть. Но Господа Энергий очень хитры и скрытны, о них мало что известно. Редко кто удостаивается приглашения в их цветущие города, они предпочитают сами путешествовать везде, высматривая и вынюхивая. Знаешь, они вообще взялись ниоткуда.

— Как это?

— В летописях сказано, что когда-то очень давно один из правителей Эдемиона поднял их летучие крепости в космический аэр, и с тех пор они исчезли. О них не было ни слуху ни духу многие тысячелетия, пока однажды Колесницы не появились над Гремландой. Что в Эдемионе творилось в течение веков, никто не знает. Да и забыли о нём за это время. И тут возник Зов. Зов услышали все. Он звучал в Мистiк-хаусе любого города, не прекращаясь ни на секунду, и был похож на чарующую, но навязчивую мелодию. И вот многие Ураниды, слыша его, бросили семью, друзей, своё служение родной стране и отправились в Эдемион, чтобы предложить свои услуги. И никто не вернулся. Никогда… Так что с Эдемионом нужно держать ухо востро, — закончил Шарра.

— А там кто правит?

— Престарелый король Алкон.

— Аделаида говорила, что в Эдемионе самые красивые и галантные кавалеры.

— Аделаида? Кто это?

— Кастелянша Авеля.

— Монашка? Избегай их, Алиса, послушайся хорошего совета.

— Почему?

Лесной лорд засмеялся мелким неприятным смешком.

— По кочану.

— Шарра!

— А чего? Тоже мне, защитнички Света… Ну конечно! Святое воинство — добродетельные монахи, ревнители Веры! И горлицы небесные, «христовы невесты». Знаем мы… Слышала, как говорят? «Есть только три целомудренных монашки: одна убежала, вторая утонула, третью ещё ищут». Они все лживые и двуличные. Их сызмальства учат шпионить за ближним своим, потому что суть и назначение всех святых Орденов — искоренять ведовство и ересь.

— ВСЕХ святых Орденов?! Разве в других тоже инквизиторы?

— Ну, может, не во всех… Орден Христа Милосердного, по-моему, занимается врачеванием. Остальные же это всё духовно-рыцарские Ордена, большей частью военные. В их конгрегациях состоят не только священники, но и высокие дворяне, например, сам консорт Роланд.

— Вот как? — Алиса задумалась. — А в каком Ордене состоит граф Эдгильбер?

Шарра мог и не знать этого. Но он знал.

— В Ордене Святого Меча. Также как и Илай, и Авель.

— Но как Кристиан может быть монахом? Он же… этот… граф. Наследник.

— Он монах как бы наполовину, поскольку Орден Святого Меча духовно-рыцарский.

— А зачем он в него вступил?

— У него спроси, — огрызнулся Шарра. — У меня уже в горле пересохло.

— Ну, Шаррочка, ну миленький, ну скажи, зачем графу нужен такой Орден!

— Говорят, от любопытства кошка сдохла. А Орден нужен, чтобы человек, желающий воевать за дело Церкви, мог бы осуществлять это, не уходя в монастырь.

Она воспрянула духом.

— Я честно пыталась читать какое-то наставление монахам Ордена… забыла. Но ничегошеньки не поняла. Что такое прецептория? И кто такой дигнитарий? Чем отличаются Ордена вообще? Расскажи мне, Шаррочка, хотя бы в общих чертах.

— Типа: «Всё, что вы хотели узнать о Святой Церкви, но боялись спросить»?

Она кивнула.

— Если идти с самого начала, то раньше были просто Ордена, и каждый имел свою специализацию, если можно так выразиться. Члены Ордена Горящего Сердца — учёные, но они неукоснительно соблюдали догматы веры и оберегали их. Мягкие и милосердные члены Ордена Святого Причастия посвящали себя служению ближним из народа. Орден Девы Марии и Агнца занимался выкупом христиан, попавших в лапы к Тёмным. Орден Священного Распятия: его миссией было попечение о приговорённых к смерти, погребение умерших от чумы, забота о душевнобольных. Орден Христа Милосердного — братия заботилась о странноприимных домах, госпиталях и лепрозориях; в некоторых из этих братств старшим обязательно бывал прокажённый, представляешь! Орден Стального Щита Верующих обеспечивал безопасность паломников на их длинном пути к святыням… В общем, сколько бубнов, столько и мелодий. Со временем многие Ордена превратились в военные — жизнь диктует свои законы. Большинство Орденов стали формировать смешанные организации — и светские, и уставные, так называемые духовно-рыцарские Ордена с простыми или торжественными обетами. В некоторых случаях это было необходимостью. Вот представь: в дворянской семье единственный наследник, и он, естественно, должен сделаться лордом Труляляком и продолжить род. Но как быть, если он имеет отличные способности к магии, и значит, обязан сделаться монахом, приняв обет безбрачия, бедности и всё такое? Тут на помощь и приходит такой вот демократический Орден, что позволяет вести лорду Труляляку образ жизни, вдохновляемый правилами этого Ордена, но в то же время не лишает семью Труляляк надежды на наследника. Впитываешь?

— Разумно.

— Таким образом, все монахи принадлежат каким-нибудь Орденам, но те, которые живут в аббатствах, подчинены местным епископам, а те, кто входит в духовно-рыцарские Ордена, подчинены Верховным Магистрам и обитают в монастырях. Светские епископы просто жиреют на хлебах, получая доходы, а Магистры работают на благо общества.

Духовно-рыцарские Ордена подчиняются только папе Валеттскому и освобождаются из-под юрисдикции местных светских и церковных властей. У них есть всякие отделения, провинции, округа, во главе которых стоят великие командоры, прецепторы и приоры. Главная шишка — Великий Магистр, при нём совет из дигнитариев, это другие высшие должностные шишки.

Имеются ещё, как ты знаешь, инквизиторы. В эту организацию могут входить члены любых Орденов, их назначает лично папа и они отчитываются только перед ним. Инквизиторы не подчиняются даже своему орденскому руководству — только папе. И если епископский пост сплошная пожизненная синекура, то инквизиция это работа. Вот Магистры Орденов вечно грызутся с епископами, те — между собой за приходы, аббатства и бенефиции, а инквизиторы стоят над всем. Это особая каста. В процессе службы они могут совершать любой грех, понимаешь, ЛЮБОЙ, и его им отпустят. Им можно всё. Это у нас так. Как у вас, не знаю.

— Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно, — заклеймила Алиса. — А какая разница между монахами и священниками?

— Священники — они живут как бы в миру, всем командуют, могут налагать дополнительные поборы, подвергать анафеме или интердикту целые местности. Они отправляют службы, участвуют в разных празднествах, организовывают Крестовые походы и так далее. А монахи это воины и работяги. Иерархия как у муравьёв.

— Илай — очень хороший человек, — буркнула Алиса, всё же несколько поколебленная в симпатии к монаху.

— «И лучшая из змей всё-таки змея», — ответствовал Шарра пословицей.

Системное сообщение:

Коричневый РГ «Алиса» получил массив игровой информации и зарабатывает +40 очков к интеллекту, что позволяет вникнуть в нюансы устройства Игрового мира.