Его чёрное сердце. Искупление

Алиса Ковалевская

Я женился на ней, чтобы отомстить. Ненависть — единственное, что вело меня. Но Сабина исчезла после нашей первой ночи, и мне понадобилось три года, чтобы её найти. Но гонимый яростью, я сам не понял, когда в биении моего чёрного сердца стало звучать её имя. Ослеплённый прошлым, я осознал, что она моя, только когда потерял снова. Сабина моя. Она и дочь, о существовании которой я и не подозревал. Я объявлю войну самому дьяволу, но верну свою женщину и своего ребёнка. Моё чёрное сердце бьётся только для них. И это уже не ненависть.

Глава 5

Амин

Едва ли не на всём пути от аэропорта до обозначенной Авериным точки сбоку тянулась полоска моря. Лейла бы наверняка пришла в восторг, которого я никогда не понимал. Вода она и есть вода. Ни конца, ни края. Ни тени, в которой можно укрыться от палящего солнца, ни открывающихся с горных плато просторов. Дух перехватывает от величия. Горы мне куда роднее. Почему-то казалось, что Сабина тоже предпочла бы воде их.

— О чём думаете?

Я повернулся к Захару. Давно мне не задавали таких вопросов. Особенно те, кому я платил за работу.

— Сразу не объяснишь. — Задумался. Подул ветер, и волны стали выше. — Надо забрать их так, чтобы не напугать девочку. Ей два с небольшим. Вряд ли Сабина станет устраивать при ней сцену, но чёрт её знает.

— Она не похожа на…

Он замолчал, поймав мой взгляд. Я глубоко вдохнул. Дорога тянулась монотонной полосой. Впереди всё то же небо, вся та же линия горизонта — замершая, не отдаляющаяся и не становящаяся ближе.

— Об этом я и думал. Не могу себе представить, чтобы Лейла решилась провернуть такое.

— Она бы и не решилась.

— Да… — отозвался я с мрачной задумчивостью.

Она бы не решилась. Даже если бы захотела, духу бы не хватило исчезнуть, да ещё и спрятать от меня моего же ребёнка. Домашняя, покладистая, с лежащим на коленях кружевом — такой я запомнил её. За время, что мы прожили, она ни разу не посмела сделать по-своему, если знала, что у меня другое мнение. Она была морем в безветренный день позднего лета, её сестра — февральским штормом, обрушивающим на камни высокие волны.

Сравнение у самого вызвало усмешку.

Наконец сбоку мелькнули несколько домов.

— Здесь, — коротко кивнул Захар на дом с верандой.

Мы остановились, не доезжая. Людей я специально оставил в городе. Нагнетать было незачем — никуда Сабина не делась бы.

Стоящее высоко в небе солнце палило. Я посмотрел на часы. Так и есть — самая жара.

— Окунуться было бы самое то, — заметил Захар, закрыв машину.

— Мы не за тем здесь, — отрезал я, хотя он был прав.

После забега, устроенного нам Сабиной, это было бы кстати. Но в планах было другое — забрать её, дочь и вылететь обратно.

К дому вела выложенная брусчаткой дорожка. Персиковые и оливковые деревья отбрасывали тень на веранду и обращённые на улицу окна.

— Всё в порядке, — сказал Захар, зайдя внутрь.

* * *

Что, собственно, могло быть не в порядке? Разве только то, что Сабина отравила меня и уехала из страны с поддельными документами. Да, чёрт возьми, порядком это никак не назовёшь.

Не успел я сделать нескольких шагов, под ногой что-то заверещало.

— Чёрт! — я отбросил ногой резиновое колечко.

Прислушался. Писк был такой, что наверняка его услышала Сабина. Если так — поняла, что в доме кто-то есть.

Но было тихо. Возле дивана в кухне-гостиной стояла раскуроченная, но до конца так и не разобранная сумка, рядом на полу — игрушки. На плите — кастрюлька с остатками каши, в раковине тарелки. Одна белая, вторая с мультяшным героем на керамическом дне.

— Где она?! — я осмотрелся.

Сабины не было ни в гостиной, ни в комнате, судя по всему, отведённой под детскую.

В одноэтажном доме спрятаться она не смогла бы, тем более с ребёнком.

— Где она, Захар?! — прорычал я, не найдя её и в спальне. — Если…

Взгляд упал на стеклянную стену с раздвижными дверьми. За ними — полоска песка, дальше — море. Но оно было только фоном. Неподалёку от воды на пледе сидела Сабина. Волосы распущены, ноги подогнуты на одну сторону. Рядом — девочка. Грудь сжало. Ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Сабина улыбнулась и, взяв из большой миски персик, отрезала кусок. Всё с той же улыбкой протянула Жасмин.

Первый порыв выйти на пляж смело интуитивным пониманием — не стоит. Девчушка взяла персик и, резко подорвавшись, засмеялась. Сабина потянулась к её руке. Взяла остатки персика и откусила, жмурясь на солнце. Дочь повторила за ней.

Ещё недавно я мечтал о первенце, о сыне, о наследнике. Но моя дочь была настолько прекрасна, что я бы перерезал горло любому, кто посмел бы отрицать это.

Так же прекрасна, как и её мать.

Захар стоял у входа в комнату, дожидаясь указаний. Оторваться от Сабины и Жасмин стоило больших усилий.

— Поехали отсюда, — приказал я резко. — Найди мне дом поблизости. Если хозяева будут ломаться, дай им столько, чтобы у них не возникло желания отказываться.

Ещё раз я посмотрел на море, на пляж, на своих женщин и, больше не оборачиваясь, прошёл мимо хмурящегося Захара. В гостиной поднял с чемодана потрёпанного мягкого пса. Из раскрытой пасти торчал розовый язык, на лапе виднелось застиранное пятно. Хотел бросить пса обратно, но в последний момент что-то заставило меня передумать.

— Больше никаких распоряжений, Амин?

— Никаких, — я посмотрел на охранника, вышел и пошёл к машине.

Сабина

После слов Алекса моей целью стала Италия. Дом на берегу Средиземного моря, где мы с дочерью могли укрыться хотя бы на несколько недель, пока я не решу, что делать дальше. Всё, что было на пути к ней, осталось смазанным. Дорога до аэропорта, перелёт и путь в сам дом. Только по прошествии нескольких часов, когда напряжение начало ослабевать, я смогла оглянуться назад.

Перед тем, как мы сели в машину, Алекс дал мне контакты женщины из местных и посоветовал обратиться к ней, если мне понадобится помощь с Жасмин. В аэропорт с нами он не поехал. Частный самолет Алекса уже ждал нас. Серебристый, похожий на фантастическую птицу, он раскинул крылья над полосой.

Но тогда всё, что для меня существовало — цель. Теперь же, сидя на берегу, я мысленно проделала путь ещё раз.

— Вода, — показала Жасмин на море. — Много воды.

— Да, — я подала ей открытую ладонь. — Пойдём помочим ножки?

Дочь смотрела с непониманием, завороженно. Для неё путешествие длилось уже, должно быть, бесконечно. Проведённая в домике на побережье ночь стала всего лишь коротким перерывом, а утро принесло новые впечатления.

Доверчиво вложив руку в мою, Жасмин пошла к воде. Остановилась у кромки. Подбежавшая волна коснулась её ног, и она, взвизгнув, отпрыгнула.

Я засмеялась. Видно было, что страх перед неизведанным борется в ней с интересом.

— Не бойся, — опять протянула руку. — Я с тобой. Мама с тобой, Жасмин.

— Мама?

Знакомо ли ей это слово, я не знала, но подтвердила:

— Мама.

— Мама фея?

— Угу.

Я подошла сама и присела перед дочерью. Поправила тонкий, похожий на дымку, палантин на её плечах.

— Теперь мама фея будет с тобой всегда.

Она словно задумалась. Долго изучала моё лицо, но ничего не говорила. Громко закричавшая чайка отвлекла её, и она, забывшись, подбежала ближе. Птица вспорхнула, я поднялась с песка.

— Пойдём в водичку, Жасмин. Смотри, как здорово!

Не дожидаясь, я вошла в воду по щиколотку. Жасмин опять остановилась. Нерешительно сделала шаг. Отступила, насупилась. Сделала снова. Аккуратно, старательно держа равновесие, коснулась ножкой воды. Сосредоточенная до предела, героически зашла в воду и подняла голову. Взгляд был таким изумлённым, что я не сдержала улыбку.

— Это море, Жасмин. Море, — широким жестом я показала на разливающуюся за спиной лазурь. — В нём купаются, когда жарко.

Жасмин отрицательно замотала головой.

— Нет.

— Нет? — удивилась я. — Не купаются?

— Нет.

Порыв ветра превратил парео в парус. Я едва успела подхватить его. Яркое солнце прикрыло облако. Я посмотрела на небо. Ещё недавно оно было совсем чистым, сейчас же на него набежали облака. Будет ли дождь? В горах я знала, чего ждать, а тут…

— Если будет хорошая погода, искупаемся после обеда. А сейчас пойдём домой. Хватит для первого раза, а то перегреемся.

Долго не решавшаяся зайти в воду, теперь Жасмин отказывалась выходить. Сделала вид, что не слышит меня. Присела и набрала воду в ладонь.

Не смутило её даже то, что она касалась воды попой и трусики стали мокрыми. Своих вещей у нас почти не было, только переданная Нюрой сумка. Но перед тем, как мы сели в самолёт, Денис достал из багажника огромный чемодан. Уже здесь я обнаружила в нём лежащую поверх вещей записку от Стэллы.

«Всё, что найдёте в доме, ваше. Здесь кое-что из Надиного и немного для тебя. Надеюсь, пригодится».

В чемодане действительно лежали детские вещи. То, из чего Надя выросла. Ещё несколько платьев для меня. Стэлла была куда ниже меня, но платья подошли.

Когда-нибудь я отблагодарю и её, и Алекса. Когда-нибудь, когда смогу жить без оглядки и страха.

— Жасмин, — я позвала дочь снова. — Жасмин, я пошла домой. Ты останешься тут?

Сделала вид, что иду к домику, сама же украдкой наблюдала за дочерью. Заметив, что я ухожу, она подобралась.

— Подожди! — донёсся вслед её звонкий голосок. — Подожди, фея!

Подняв плед, я остановилась.

— Так ты идёшь со мной?

Солнце отражалось в её тёмных глазах. А может быть, она сама была солнцем, освещающим мою жизнь даже в те моменты, когда всё вокруг казалось беспросветным. Да, именно так.

Я показала на дом.

— Идём?

Жасмин кивнула. Пробежала вперёд и остановилась. Оглянулась, проверяя, иду я за ней или нет. Я смотрела на неё и не могла насмотреться. Утром, когда она ела, не смогла сдержать слёзы. Так много накопилось во мне любви, нежности.

* * *

Стоило нам войти в дом, сердце забилось чаще. Запах…

Я остановилась, сбитая с толку. Этот запах я бы не перепутала ни с чем. Свежесть, терпкость и опасность. Так пах только один человек.

Один мужчина.

— Я хочу пить! — требовательно заявила Жасмин.

— Д-да… — ничего не понимая, я заставила себя пройти в кухню.

Этого просто не могло быть. Не могло.

— Тебе кажется, — прошептала я одними губами, наливая воду.

Дала стакан дочери и осмотрела комнату. Всё было на своих местах. В точности так, как утром. Я просто устала за последние дни. Просто привыкла бояться. Его тут нет и не может быть.

— Ещё! — потребовала Жасмин, протянув пустой стакан.

— Так сильно хочешь пить? А почему раньше не сказала?

Она не ответила. Отвлеклась на яркий рисунок в рамке. Наполнив стакан снова, я дала его ей, но на сей раз она сделала пару глотков и вернула его.

Мне продолжало казаться, что я чувствую запах Амина. Едва уловимые нотки его одеколона и чёрного кофе, хотя утром мы с дочерью пили чай.

— Где Тоша? — отвлекла меня Жасмин.

Я посмотрела на неё. Она пошарила по дивану, заглянула под стол.

— Тоша, фея! Где Тоша?

— Потеряла?

Встав, я подошла к ней. Её любимая игрушка. Я точно помнила, что она держала её в руках утром, что собачка сидела рядом на стуле, когда мы завтракали. Потом, кажется, Жасмин бросила её рядом с сумкой. Я как раз принесла парео.

— А куда ты его положила?

Дочь опять посмотрела на диван. Я проверила сумку, но там игрушки не оказалось. Жасмин выбежала в коридор и вернулась.

— Я хочу Тошу! — её губы вдруг искривились, глаза наполнились слезами.

— Эй, ну ты что? Найдём мы Тошу. Может… Может, он пошёл погулять? Мы с тобой гуляли, и Тоша решил погулять. Давай подождём, пока он вернётся?

Отстранившись, я посмотрела в её лицо. Она всхлипнула, но плакать, кажется, передумала.

— Вот, — улыбнулась я, стирая слезинку со щёчки и пытаясь при этом вспомнить, где Жасмин могла оставить пёсика. — А пока Тоша гуляет, давай приготовим обед. Ты же мне поможешь? Поможешь маме фее? А, Жасмин? Поможешь?

— Да, — наконец ответила она. Сама вытерла остатки слёз. — Да, помогу.