Мой хозяин

Алиса Ковалевская, 2020

Я – товар, беспородная дворняжка, которую выбрали по каталогу. У меня есть лишь одно право – подчиняться и исполнять желания хозяина. Но я боюсь его. Боюсь близости с ним. Потому что он сломает меня. Мою волю, моё тело и мои мечты. И с каждым новым днём, проведённом в его доме, душа моя тоже переходит в его владение. Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Милана

Кое-как я заставила себя успокоиться. Укуталась в ничего толком не скрывающий халат и принялась шарить по постели в поисках того самого осколка, коим несколько минут назад задела своего хозяина. Умом понимала, что делаю что-то глупое, что ничем мне этот жалкий черепок не поможет, но это, в сущности, было единственным, что я могла делать. Потому что… Потому что стоило остановиться, и на меня с оглушительной неизбежностью накатывало отчаянье.

Вещь, которой он будет пользоваться, когда захочет… Тщетность поисков была очевидной, и я уселась на скомканное одеяло, поджав под себя ноги. Осколок я так и не нашла. Наивная дура! Неужели он не забрал бы его? Конечно же, забрал… Только когда? Я и не заметила. Впрочем, движения его были такими стремительными, неуловимыми, что оно и не мудрено.

Меня бил озноб и, чтобы хоть как-то согреться, я укуталась в одеяло. Как же хотелось, чтобы рядом оказался Матвей. Просто прижаться к нему, услышать его голос, больше мне ничего не надо. Мой спокойный, тактичный Матвей… Правильно говорят, что люди совсем не ценят то, что у них есть и осознают, как много у них было, лишь потеряв. Я так долго не решалась сделать следующий шаг в наших отношениях, заставляла Матвея ждать, а что теперь? Теперь у меня нет права выбора.

Уснула я с трудом. Помимо беспокойных мыслей терзало меня и чувство голода. Весь минувший вечер я провела в одиночестве: никто не заходил ко мне, не стучал. Серые сумерки сменила ночная мгла, звуки, время от времени доносящиеся до меня сквозь дверное полотно стихли, дом погрузился в молчание. Сделав несколько глотков воды прямо из-под крана, я, как была в халатике, забралась под одеяло и закрыла глаза. Есть хотелось так, что живот, казалось, прилип к позвоночнику, но не орать же мне сквозь дверь. Судя по всему, так хозяин решил наказать меня за мою бездумную выходку. Что же, могло быть и хуже. Я представила себе родной город, Матвея… В моих мыслях мы с ним сидели в ресторанчике неподалёку от центра и ели печёную с сыром картошку. Он наполнял вином бокалы и говорил мне о будущем… О нашем будущем. Нормальном, где я не просто Милана, а его жена, где у меня есть фамилия, семья и право выбора.

Проснулась я от того, что кто-то резко раздвинул в комнате шторы. Прищурившись от яркого солнца, посмотрела на стоящую возле окна горничную. Та закрепила шторы лентами и, мазнув по мне взглядом, проговорила:

— Доброе утро, Милана. Вандор Александрович ждет Вас через полчаса в столовой.

Господи, какое лицемерие… Будто бы обеим нам не известно, кто я такая. Вандор Александрович ждет меня… А если я скажу, что не хочу, что она сделает? Несмотря на заманчивость идеи, я выдохнула:

— Хорошо.

К чему провоцировать человека, от которого целиком и полностью зависит моя жизнь? Вчера лишили еды — урок понят. Я — вещь. Если хозяин желает, чтобы вещь его переместилась из одной комнаты в другую, вещь должна подчиниться. Только так и никак иначе. Только вот как же тошно от этого… С трудом проглотив вставший в горле комок, я поднялась с постели.

— Мне нужно принять душ, — зачем-то сказала я горничной прежде, чем пойти в ванную.

Той, ясное дело, дела до моих нужд не было, лишь бы Вандор Александрович в итоге остался доволен.

— Платье будет лежать на кровати, — сухо проговорила она мне в спину, и я, на миг остановившись, кивнула как покорная марионетка.

Сегодня меня желают видеть в платье. И снова у меня нет выбора. Закрыв дверь ванной я прижалась к ней спиной и тяжело выдохнула. Новый день… Когда-то я слышала, что самое разумное — ставить перед собой небольшие цели и двигаться от одной к другой. Мол, так легче. И какую цель мне нужно поставить? Пережить это утро? Пережить этот день? Наверное. Но только что дальше? Выбор — вот что отличает человека от животного. А я, чёрт побери, человек! Я хочу выбирать! Хочу выбирать, что мне съесть, что надеть, с кем лечь в постель. Стиснув зубы, я подошла к ванной и включила воду. Ни к чему сейчас подобные мысли, до добра они не доведут. Пока я должна пережить это утро.

В столовую я спустилась в сопровождении охранника. Благо, к тому моменту, когда он вошёл в мою «темницу», платье надеть я уже успела. Короткое, оно едва доходило до середины бедра и струилось по телу белым шёлком. Ни трусиков, ни, тем более, лифчика на постели я не нашла и потому пришлось надеть его прямо на голое тело. Возможно, для кого-то и обычное дело ходить без белья, для меня — нет. Чувствовала я себя крайне неуютно. Что это? Ещё один способ унизить меня, указать на моё место? Или простая прихоть?

Стоило мне войти в столовую, я тут же увидела Вандора. Высокий и статный, он сидел на углу обеденного стола из красного дерева и смотрел на меня в упор, словно ждал, когда я войду. Увидев нас, он отсалютовал фарфоровой чашкой, которую держал в руках и поднёс её ко рту.

Я остановилась в нескольких метрах от него. Как и вчера, на нём были чёрные джинсы и чёрная рубашка. Жилистое запястье украшали чёрные наручные часы, а в вырезе виднелась цепочка из какого-то светлого металла. Серебро, белое золото или платина. Почему-то я склонялась в сторону двух последних вариантов.

— Проголодалась? — спросил он с лёгкой усмешкой, задевшей лишь уголок его рта.

Я не ответила. К чему, если он и сам прекрасно знает ответ. Его это, однако, не удовлетворило, и он спросил более вкрадчиво, с некоторыми угрожающими нотками в голосе:

— Проголодалась, Милана?

Глаза его нехорошо блеснули, и мне стало понятно, что игнорировать его вопросы не следует. Какими бы очевидными ни были ответы на них. Этот человек привык к тому, что каждое его слово имеет значение, что на любой его вопрос последует ответ.

— Да, — просипела я, с трудом сдерживая желание поёжится от пронзительного холодного взгляда.

Он небрежно осмотрел меня с головы до босых ступней. Медленно, лениво. Задержался на голых коленях, поднялся к груди. Я сглотнула, он же, очевидно удовлетворившись увиденным, сделал ещё глоток, а после протянул мене почти пустую чашку. Я покорно допила кофе и стиснула тонкую ручку пальцами. Скотина! Высокомерная циничная скотина! Больше всего на свете хотелось швырнуть эту самую чашку ему в лицо, развернуться и выскочить из столовой, но я знала, что, если сделаю нечто подобное, придётся мне несладко.

— Подойди, — приказал Вандор.

Я подчинилась. Сделала небольшой шаг к нему, потом ещё один и остановилась на расстоянии вытянутой руки. Он посмотрел в вырез платья, потом поманил меня пальцем, и я подошла ещё ближе. Так близко, что почувствовала исходящий от него запах кофе с лёгким табачным оттенком. Вдохнула и почувствовала, как запах этот заполняет мои лёгкие, проникает в меня дурманящим туманом. Вандор дотронулся до моих волос, чуть распушил их и, положив ладонь мне на затылок, заставил подойти вплотную. Я почувствовала его жаркое, мощное тело и выпуклость паха. Но подумать об этом как следует не успела, потому что губы мои накрыл его рот. Смяв их, он втолкнул в меня язык и стал целовать — жадно, откровенно, без тени сдержанности. Вторая его рука оказалась на моём бедре, подол платья пополз вверх.

Меня охватила дрожь. Я чувствовала, как трясусь и не сомневалась, что он тоже это чувствует. Из глаз брызнули слёзы. Может быть, я и вещь, но зачем вот так?! Поцелуй был болезненным и напоминал скорее укус. Мне не хватало воздуха, я задыхалась, а язык его всё продолжал изучать меня. Против воли ухватилась за его плечи, попыталась отстраниться и тут же почувствовала, как он сжимает мои волосы. Сильно, до боли. Слёзы покатились по щекам, и вкус у поцелуя стал горько солёным. Вандор прикусил мою губу и наконец-то позволил вдохнуть.

Уголок его рта вновь дёрнулся, когда он посмотрел мне в лицо, и я не поняла, что это значит. Ему неприятно? Или вообще мерзко? Или это очередная усмешка? Руку с моего бедра он так и не убрал, продолжал поглаживать. Я не знала, стоит ли до сих пор в дверях охранник и больше всего боялась, что это действительно так. Потому что одно дело, когда все окружающие просто знают, кто я такая и для чего здесь, и совсем другое, когда видят собственными глазами. Ниже падать уже некуда. Ладонь Вандора переместилась на ягодицы, и я, не выдержав, закрыла глаза. Смотреть на него в то время, как он шарит по моему телу, было выше моих сил. Он же провёл по моему плечу и после приподнял голову за подбородок.

— Смотри на меня, — приказал он. Я опять сглотнула и покорно подняла веки. — Вот так-то лучше, девочка, — шепнул и, чуть склонившись, втянул носом воздух возле моих волос.

Через секунду он отпустил меня, развернулся и прошёл вдоль стола, на ходу бросив:

— В кофейнике есть кофе, можешь налить себе.

Слова его вроде бы были мне понятны и в то же время доходили до сознания с трудом. Не понимая толком, что делаю, я осмотрела стол и, увидев стоящий на нём серебристый кофейник, приблизилась. В руках по-прежнему была чашка Вандора. Не найдя другой, я налила кофе прямо в неё и сделала большой глоток, чтобы хоть как-то унять слёзы. Рядом, в корзинке, лежали свежие круассаны. До меня донёсся запах выпечки, и я, не удержавшись, посмотрела на своего хозяина.

— Можешь взять, — поняв мой немой вопрос, ответил он.

Изображать гордую я не стала и тут же вытащила из корзинки один. Откусила и запила кофе. Меня до сих пор трясло, а присутствие Вандора ещё сильнее било по нервам. Что он сделает в следующую секунду? Что скажет? Украдкой посмотрела на дверь. Охранника не было, и от этого мне стало немного легче. Сделала ещё один глоток. Кофе наполнил рот терпкой горечью, растёкся по языку. У его поцелуя тоже был вкус кофе. Терпкий, насыщенный и чуть горький. Я тихо, незаметно выдохнула. В висках стучал пульс. Этот мужчина сломает меня, убьёт мою волю. Да… убьёт. Почему-то теперь я в этом не сомневалась.

Я присела на ближайший стул и обхватила чашку обеими руками. Искоса посмотрела на Вандора, но он, казалось, вовсе забыл про меня. Впечатление это было скорее всего обманчивым, и потому напряжение моё лишь усилилось. Впрочем, я же вещь… Тяжело выдохнув, я взяла ещё один круассан. Первый съела настолько быстро, что и вкуса-то толком разобрать не смогла, теперь же откусывала небольшими кусочками, пытаясь отвлечься от того, что только что случилось. Могло, наверное, быть и хуже… Купил бы меня престарелый садист-ублюдок или какой-нибудь зажравшийся извращенец, чтобы развлечься с компанией друзей. Да, могло быть и хуже… Только где гарантии, что мне уготовлена более радужная участь? Нет никакой гарантии. И произошедшее несколькими минутами ранее это только подтверждает.

Почувствовав за спиной движение, я осторожно обернулась. Вандор, не глядя на меня, прошёл к двери и скрылся из вида. Я ждала, что за мной тут же придёт охранник, чтобы спровадить обратно в так называемую «мою комнату». Но спустя несколько минут в кухне я по-прежнему была одна. Чашка, что держала в руках, опустела, есть больше не хотелось.

Что это значит? Что с этого момента я могу свободно перемещаться по дому или что должна сидеть и ждать возвращения хозяина? Воспользовавшись моментом, я внимательно осмотрела столовую. Судя по всему, использовалась она в обычные дни, потому что была совмещена с кухней. Наверняка в доме есть что-то вроде зала для официальных обедов или типа того. В таких домах обязательно же должен быть зал. Хотя… Откуда мне, девочке, выросшей в детском доме, знать подобное?

Поставив чашку на стол, я встала и обошла комнату. Так же, как и всё убранство дома, выполнена она была в тёмных тонах. Кухонный гарнитур тёмно-коричневого, почти чёрного цвета, стилизованный под дерево холодильник в тон. Не удержавшись, я дотронулась до некоторых вещей: кухонное полотенце, идеально чистый, без следов от капель край раковины, деревянная доска для хлеба с оставшимися на ней крошками. Как бы мне хотелось иметь свою кухню… Но свой дом, своя кухня — блага не для таких как я. Всё, на что мы можем рассчитывать после пинка из детского дома — крохотная, не больше восьми метров комната в похожем на улей доме для, как многие нас называют «четырёхлистников» с ванной, где едва способны уместиться унитаз и душевая кабинка. И всё же там у меня была свобода…

Сделав глубокий вдох, я прошла до конца кухонной зоны и заметила дверь. Как только сразу не увидела? Замерев, как вкопанная, смотрела на маленький зазор, в который струился уличный свет и свежий воздух. Медленно, как загипнотизированная, подошла и открыла дверь шире. В глаза мне тут же ударил солнечный свет, а лёгкие до дурмана наполнились пахнущем травой, цветами и свободой воздухом. Я сделала ещё один шаг. Быстро обернулась и кинула взгляд на дверной проём, ведущий из коридора в столовую. Никого. По телу прошла волна мурашек. Босиком бежать будет сложно, но я выдержу. Выдержу…