Наставник

Алиса Линд, 2023

Депрессия. Работы нет. Деньги заканчиваются. К двадцати пяти Макс зашла в тупик, и, кажется, из него уже не выбраться. Но, словно знак свыше, ей на глаза попадается газетное объявление: незнакомец обещает бесплатно решить любые проблемы. Только что он возьмет взамен? Какая у него цель? И к чему приведет эта встреча?В тексте есть:властный геройтелесные наказанияэротические сценыхэппи эндАвтор обложки Алиса ЛиндИзображение создано с использованием нейросети mid

15. Радость

Теплый ветер раздувает волосы. Пряди хлещут по лицу, но мне приятно. Смотрю вниз. Колени, кроссовки, под ними скейт… А ниже — высоченная опора вантового моста. Вперед и позади меня улыбается городу толстый металлический канат, к которому крепятся вертикальные столбы, поддерживающие мост. Надо мной кружит вертолет. Там оператор. Он снимет мой трюк. Салютую ему, отталкиваюсь, встаю обеими ногами на скейт и лечу вниз по перевернутой арке. Моя цель — долететь до другой опоры.

Скорость все выше, воздух бьет в лицо, толкает в грудь, в душе эйфория и восторг, но в нижней точке дуги вдруг срываюсь. Лечу вниз. В воду. Она красивая. Сине-зеленая, прозрачная. В воздухе успеваю кувыркнуться и вхожу в гладь залива вертикально вниз головой, выставив перед собой сцепленные руки.

От поверхности отражается солнце. Погружаюсь и рассматриваю опору моста. Облеплена ракушками и кораллами. Завораживает. Хочется потрогать. Поверхность все дальше. Наслаждаюсь подводной красотой — на дне виднеются полузанесенные песком останки упавших с моста автомобилей. Кузовы продавлены, стекол нет, металл поеден ржавчиной.

Поднимаю голову, смотрю вверх — поверхность блестит разлитым светом где-то очень далеко. Хочется вдохнуть. Пока не страшно, но надо наверх. Отталкиваюсь руками и ногами по-лягушачьи, постепенно поднимаюсь.

Легкие начинают ныть.

Ускоряю движения. Красота кораллов и ракушек уже не радует.

Хочется вдохнуть все сильнее.

Отчаянно гребу руками, перебираю ногами. Все равно медленно!

Разум заполняет паника.

За грудиной уже нестерпимо жжет. Нужен кислород. Сейчас же! Но бликующая золотистыми всполохами поверхность по-прежнему далеко.

Может, если я открою рот и немного вдохну воды, станет легче? Снимутся спазмы, и я таки смогу выплыть?

Сознание мутится. Силы на исходе. Вдыхаю…

И просыпаюсь. Дышу полной грудью. Легкие саднят. Похоже, я по-настоящему не могла вдохнуть? А мозг объяснил это красивым сновидением… Простынка под щекой мокрая, пахнет слюной.

Пытаюсь подняться на локтях и ощущаю сильную резь в мышцах. Бицепсы будто из ваты, не напрячь. Переворачиваюсь на бок и словно со стороны слышу собственный стон — кожа на ребрах отзывается сильной болью. Сажусь. Лопатки тоже ноют.

Зажигается свет. Обрывки майки свисают спереди. В голове против воли мелькают фрагменты последнего вечера. Хочется пить… С трудом поднимаюсь на ноги. Надо дойти до кухни, там есть фильтр проточной воды. Бросаю взгляд в зеркало — посмотреть, что там на ребрах? Лень. Да и какая разница? На этот раз Рик точно оставил синяки. Боль была слишком острой и сильной. И что я на это сделаю? Ничего. Проглочу.

Опираясь на стену, двигаюсь к проходу. Слабость в теле давит так, будто на мне латы и шлем в придачу, точно на средневековом рыцаре. И как при таком раскладе пережить завтрашнюю тренировку? Разум тонет в пучине отчаяния. Колет в переносице, в глазах становится влажно.

Рик на что-то рассердился. На что? А есть ли смысл выяснять? Он в бункер явился уже заряженный, злой, как черт. Но потом мы начали разговаривать — меня осеняет. Все полетело в бездну, когда я сказала, что мечтаю о мужчине.

Дура! Дура ты, Макс! Он, похоже, подумал о ком-то другом… Сам дурак! Мог бы догадаться, что из знакомых мужчин у тебя, кроме него, никого нет.

Свет загорается следом за мной по всему пути. Добираюсь до мойки, включаю воду в тонком кране. Подставляю стакан. Он кажется невыразимо тяжелым. Трудно держать. Но жажда сводит с ума. Язык липнет к вязким щекам. Жадно пью. Становится легче.

Тем же манером возвращаюсь в свою конуру. На будильнике три утра. Снимаю обрывки майки, стягиваю штаны. Хоть остаток ночи досплю по-человечески. Надеваю пижаму — спину саднит от прикосновения ткани. Комок слез прокатывается по горлу. Всхлипываю. Обида щемит за грудиной. Рик знал, что я не справлюсь. И бил сильнее, чем вчера. Отыгрался? Или просто получал удовольствие? А может, все вместе — сорвал злобу, испытал разрядку и довольный ушел спать?

И чего ты расклеилась, Макс? Не ты ли клялась себе, что если цена преображения — твои страдания, то ты согласна? Или платишь, или уходишь, так?

Все верно. Но одного старания мало. Я и так прикладываю все силы, чтобы выполнять требования в точности, но он умудряется найти повод причинить мне боль. Точнее, создать. Это жестоко!

Устраиваюсь на матрасе. На животе неудобно, зато не больно. По щекам текут слезы. Снова захлестывает отчаяние. Сколько еще я смогу терпеть? С каждым разом Рик становится более жестоким и изощренным… Даже плевать, что оставил синяки. Наказание не должно быть приятным. Страшно, что он высосал причину из пальца…

Да не из пальца, ты, дурилка! Придумала тоже — говорить ему, что мечтаешь о мужчине! Что он должен был подумать? Не давай поводов, и будет тебе счастье, Макс!..

***

Будильник взрывается хриплым пиканьем словно прямо в мозгах. Открываю глаза. Голова тяжелая, как чугунный шар. Кажется, если по ней стукнуть, звук будет такой же, гулкий протяжный «бом-м-м». Не без труда отрываю тело от матраса. Все болит. Спина — после плетки, руки — от отжиманий. Пресс все еще ноет с последнего раза. На пластилиновых ногах добираюсь до умывальника. Смотрюсь в зеркало. Я. Лицо уже начинает зеленеть, синяки перешли в новое состояние.

Почему взгляд страдальческий? А ну взбодрись, Макс! Не стоит Рику видеть тебя такой несчастной.

И правда что. Еще подумает, что я не справляюсь…

Надо идти готовить завтрак. И зачем Рик по воскресеньям встает в такую рань? Воскресенье — день, когда надо отодвинуть все дела и нежиться в кровати до полудня. Приготовить панкейки с джемом, посмотреть мелодраму. Однажды же я выйду отсюда? Как я проведу первое воскресенье на свободе? Диснейленд? Ярмарка? Парк? Парк! Прогуляю по извилистым аллеям целый день. Буду есть сахарную вату и арахис в карамели, запивая разливной газировкой.

Плетусь на кухню. На полпути нос улавливает вкусный запах. Яичница?! Под языком собирается слюна. Нет, показалось. Ну откуда?.. Против воли иду быстрее. В коридоре слышу шкварчание. Рик готовит завтрак?! Больше ведь некому… если, конечно, он не привел сюда кого-то еще. Нет, бред! Почти влетаю в кухню и в шоке замираю.

Рик в серых матерчатых штанах и светлой футболке стоит у плиты и действительно жарит яичницу. Выглядит мило, по-домашнему, словно заботливый супруг, никак не суровый тренер, как когда он в спортивной одежде. Он может быть разным! И этот его облик мне особенно нравится.

Рик поворачивается на звук моих шагов и игриво смотрит на меня. Приветственно машет кухонной лопаткой. Щиплю себя за руку. Нет, не сплю.

— Доброе утро, Макс, — словно издалека слышу его голос. — Садись, завтрак почти готов.

Оторопело забираюсь на высокий стул. Нет, не верю. Что происходит? Неужели он заглаживает вину? А может, у него есть двойник или брат-близнец? Вчерашний колючий и сегодняшний плюшевый Рик — словно две крайности, Инь и Ян.

Вскоре он ставит передо мной плоскую тарелку с яичницей. Сверху посыпал сушеной зеленью, вижу на глади желтка растаявшие крупинки соли. Он, оказывается, умеет и приготовить, и красиво подать. Кладет рядом вилку и нож.

— Ешь, Макс, — произносит бархатным голосом и усаживается напротив. — Я сейчас все тебе объясню.

Отрезаю небольшой кусок нежно поджаренного белка. Отправляю в рот. Смотрю на Рика.

— Я же главного тебе не рассказал! — выговаривает с веселой досадой. — По воскресеньям день Радости, если ты делаешь успехи.

Выглядит взбудораженным, как под наркотой. А может, не спал ночь и теперь на нервном бодряке. С подозрением смотрю на него, а он улыбается еще шире и добавляет:

— Твои успехи на этой неделе меня порадовали, — пробивает вилкой желток с громким фаянсовым звяком. Вздрагиваю. — В ответ я радую тебя. Усвоено?

Не усвоено. Не верю. Неуютно тут сидеть! Он будто на ходу выдумал правило про этот день «радости». Да и успехи у меня такие себе. А еще не отпускает ощущение, что он дает эту радость взаймы. Рано или поздно мне придется за нее расплатиться. Страшно. Напряженные плечи не опускаются, пальцы до боли стискивают вилку.

— Усвоено, сэр, — отвечаю осторожно и продолжаю есть.

Рик тоже углубляется в тарелку. Остальная часть завтрака проходит в тишине. Привычно. Наверное, ему не о чем со мной говорить. И правда, я просто очередная посредственная воспитанница. Чего от такой ожидать? Интересно, есть ли у него девушка? Вряд ли. Ни одна не спустит своему парню многодневное отсутствие дома. А я бы… я бы стерпела. Я бы все ему простила. Ты ему и так все прощаешь, Макс. Ты тряпка! Он на такую не позарится!

После завтрака Рик сам готовит чай. В этом есть что-то неправильное, как будто я не заслужила. Но возражать не рискую. Мое дело принимать и соглашаться. Мы курим в зале за журнальным столиком. Наслаждаюсь сигаретой. Хотя, конечно, была бы рада покурить вне стен бункера. Теперь они давят. Совсем недавно я чувствовала себя тут, как дома, но это тюрьма, и она угнетает.

— Даю час привести себя в порядок. Накрасься, оденься, наведи красоту, — Рик заговорщически смотрит на меня. — Нас ждет культурная программа.

Нет, я точно сплю! Как будто притянула это собственными размышлениями! Даже если он просто выгуляет меня в парке, как это было раньше, я буду счастлива.

Ты думаешь как собака, Макс! Фу!

— Конечно, сэр, — почти выкрикиваю от радости.

Но почему-то жду позволения уйти. Хотя бы кивка.

— Все, беги! — Рик машет рукой в сторону коридора. — Время пошло! Тик-так!

Совсем другой. Это определенно Рик, а не какой-то двойник, но этот совсем отличается от себя обычного — сурового и холодного. Убегаю к себе, быстро скидываю пижаму и забираюсь в душ. Напор — словно в аппарате для пескоструйной обработки. Струи болью обжигают спину. Но я так счастлива, что почти не обращаю внимания, встаю к распрыскивателю лицом, жду, пока намокнут волосы.

День определенно начинается лучше, чем я могла ожидать. Да что говорить, начинается бомбически! От радостного предвкушения мандраж легкой дрожью то и дело охватывает тело.

Надеваю единственную приличную одежду — шорты и цветастую майку, в которой уезжала из квартиры после уборки. На макияж трачу непристойно много времени, но успеваю за час и выбегаю в зал, готовая выхватить из рук Рика уже надоевшую маску для сна.

В запасе еще минут пять. Сажусь в кресло, закуриваю. Жду. Рик появляется из спальни с опозданием. Взъерошенный и злой. В черном строгом костюме, в застегнутой на все пуговицы белой сорочке и при галстуке, словно топ менеджер какой-нибудь компании с Уолл-Стрит. Что-то не так. Страх снова сковывает тело. Голова сама вжимается в плечи. Сижу тихо, как мышка, стараясь не смотреть в его сторону. Что он выкинет в таком раздрае — одному богу известно.

Направляется ко мне порывистыми шагами. Боковым зрением не разглядеть, что у него в руке. Сижу ни жива ни мертва. Ком застрял в горле и никак не сглатывается.

— Вот, почитай, — слышу голос и перевожу взгляд на нависающую фигуру, которая заслоняет свет ламп под потолком. Протягивает книгу. — Возникли сложности. Вернусь через два часа. Ногу давай?

Привычно защелкивает манжету цепи у меня на лодыжке. Движения такие же жесткие, как и раньше. От добродушного мягкого Рика не осталось и следа. Передо мной снова жестокий тиран.

Закончив с кандалами, Рик молча уходит. Скрывается за дверью спальни. Смотрю ему вслед пока не захлопывается створка. Откуда это дурацкое чувство, что вижу его в последний раз?!

Прекрати накручивать, Макс! Все будет хорошо. Подумаешь, какие-то сложности? Вряд ли у Рика могут возникнуть проблемы, которые решаются при помощи оружия.

Хочется верить. Он не создает впечатления человека, погрязшего в криминале.

Надо отвлечься. Смотрю на книгу. Тонкая и небольшая, в формате покетбука. Надпись на обложке «Язык жестов», ниже изображение человека, который немного склонил голову вперед и скрестил руки на груди. Просыпается интерес. Открываю. «От автора» короткое. Мол, прожил долгое время среди африканских племен и все про них выяснил, но главное — у них очень распространен язык жестов. Они мало говорят, изъясняются в основном невербально, и потому по ним так здорово изучать жесты.

Что ж, интригует! Начинаю читать. Ну, как читать — скорее, листать страницы. Картинок много, они большие, а текста мало, лишь небольшие подписи. Но меня по-настоящему увлекает! Сколько себя помню, никогда не любила читать. Смысл тратить время на всякие романы, когда они, по сути, ничего, кроме любопытства, не удовлетворяют? На них не научишься. Только сейчас, к двадцати пяти годам, я поняла, зачем читать книги. Точнее, какие действительно интересны и полезны!

Когда в следующий раз отрываюсь от чтения, чтобы закурить, смотрю на будильник на столике. После ухода Рика прошло больше двух часов. В желудке холодеет, на руках вздыбливаются волоски. А вдруг с ним все-таки что-то случилось?

Снова углубляюсь в книгу, прогоняя тревожные мысли. Останавливаюсь, когда осознаю, что не поняла ни слова с последних нескольких страниц. Закуриваю. Прислушиваюсь — слышу только мерное жужжание холодильника с кухни и собственное дыхание. В тишине от легкого шевеления ногой металлом лязгает цепь. Зачем?! Ну зачем он продолжает меня приковывать? От досады перехватывает дыхание. Разве я не доказала свою преданность? Разве не заслужила ответного доверия?

Успокойся, Макс! Мы уже это проходили! Цепь — лишь одна из проблем. Двери заперты. Ты так и так не выберешься. Успокойся уже! Рик просто задерживается.

Но успокоиться не получается! Мозг исступленно прокручивает худшие варианты. Воды в достатке. Еды хватит на неделю. При большом старании растяну на полторы-две. А дальше… Сколько я протяну до полного истощения? Цинга в отсутствие солнечного света мгновенно даст о себе знать… Ужас. Нет! Я не хочу умирать тут!

Слух улавливает шорох — Рик? Вернулся? Сердце в груди радостно подпрыгивает. Звук донесся со стороны лестницы. Смотрю на дверь в бункер не мигая, пока не вижу фигуру Рика. В том же костюме, только галстук небрежно растянут, две верхние пуговицы сорочки расстегнуты. Выглядит усталым, но довольным. Приближается.

Выдыхаю с облегчением. Снова я успела попрощаться с жизнью, и снова она не закончилась. Наверное, это какой-то знак, только вот какой?

— Волновалась? — спрашивает Рик, усаживаясь в соседнее кресло.

Видимо, заметил облегчение на моем лице.

— Да, сэр, очень, — кажется, голос подрагивает в такт тяжело бухающему сердцу.

— Страшно стало? — второй вопрос звучит еще азартнее первого.

— Да, сэр, — отвечаю уже смущенно.

Развернутого ответа Рик не просит, да и говорить, что уже решила, будто с ним приключилась беда, не хочется.

— Все хорошо, Макс, — успокаивает доверительным тоном. — Со мной ничего не случится. — Подмигивает. — Даже не думай так скоро от меня отделаться.

Отделаться?! Скоро?! Что он несет?.. Слова добираются до разума с трудом. Мне страшно тут сдохнуть на цепи, черт побери! Я про отделаться вообще не думала!

— Посмотри на меня, — поворачиваю голову и смотрю на него в упор. Рик приглядывается к лицу и бормочет под нос, — макияж не потек. Можно отправляться. — Затем добавляет с азартом: — Готова?

В душе ликует радостное предвкушение. Мне даже неинтересно, куда. Он что-то задумал. Уверена, что это будет здорово!

— Конечно, сэр, — улыбаюсь и встаю.

— Тогда поехали! — бодро подхватывает Рик и освобождает мою ногу.

Приключение началось!